Min krita

Альбедо неловко повел плечами, силясь поправить норовивший сползти воротник юкаты с его худых плеч. Он сразу дал понять, что это не его, но весь инадзумский модный приговор во главе с Итэром-предателем думали иначе. И вот, спустя час уговоров и наших, и ваших, юный алхимик стоит в лёгком тёмно-синем халате, и не знает, куда себя деть. Так неловко ему не было давно, примерно никогда. Альбедо не уверен, что вообще знал до этого дня такое слово как стыд. А если его кто-то увидит в таком виде? - Успокойтесь, господин Альбедо, - прикрывшись веером, юная госпожа Камисато придирчиво осматривала результат своих трудов, - Фестиваль будет поздно вечером, много кто будет в таком же, как и вы, виде, так что не факт, что люди обратят на вас внимание. - Правда? - с каким-то несвойственным ему щенячьим писком спросил алхимик, мотнув головой. Позади него предупреждающе цыкнула гудзи, что-то делающая с его волосами. Альбедо и сам не знает, когда именно он сдался и стал куклой в руках прелестных девушек, но их заслуг нельзя обесценивать. Благодаря их трудам юноша выглядел восхитительно, пусть даже было заметно что юката - не его стиль одежды, но она слишком хорошо ему подходила, а синяя расцветка оттеняла цвет глаз, делая их светлей. Яэ Мико ещё долго перебирала пшеничные волосы, но в итоге решила оставить как было, украсив лишь небольшим цветком в тон. Синие лепестки приковали взгляд художника в зеркале и навеяли теплые с горечью мысли о похожих цветах с его родины, в которой он никогда и не был. Его страна была разрушена ещё до его создания, но он любил ее так сильно, словно прожил в ней всю свою жизнь и даже больше. Как бы он хотел хоть раз увидеть цветение интейват. - Ну-с, мы готовы! - радостно хлопнул в ладоши Итэр. В качестве моральной поддержки другу, путешественник тоже нарядился в юкату примерно такой же расцветки, только более насыщенней. Не упустил из виду Альбедо и мех, коим были укрыты плечи юноши. Сдержав ухмылку, алхимик разрешил подцепить себя под локти и потащить на выход из чайного дома, где добавлялись последние штрихи к их внешнему виду. - Я слышала, что в этот раз клан Камисато сыграл не последнюю роль в организации фестиваля, - любопытно спросила Еимия. - Верно, - согласилась Аяка, прикрыв веер, - Братец все заботы на себя взял. Снова. Я тоже хотела этим заниматься, но, увы, была завалена другими делами. - Надеюсь он ничего не испортил, - фыркнула Яэ, скрестив руки на груди. Их отношения с Аято все ещё были на ножах, благо кицунэ перестала открыто провоцировать мужчину, а тот, в свою очередь, больше не шел на конфликт. - Он отнёсся со всей душой к этому! - возмутилась Аяка, защищая брата, - Жаль только, что ему не удастся увидеть результат своего труда. - Почему? - Альбедо был вынужден слушать весь их разговор, ибо под локти его вели именно они, да и стало просто любопытно, неужели глава клана работает даже в праздник. - Неотложные и непредсказуемые дела, - пожала плечами Аяка, - Ну, он говорил, что постарается прийти, но... - Мы на месте! - восторженно пропела Кли, озорно сверкая глазками во все стороны. Для ребенка все было так интересно и увлекательно, что малышка не знала за что браться. На помощь пришла Еимия. Взяв Кли за руку, девушка негласно стала ее сопровождающей на этот вечер, оказавшись утащенной в пеструю толпу. Аяке пришлось уйти, дабы следить за тем, чтобы все прошло гладко, Яэ Мико тоже исчезла, а Итэр увидел в толпе знакомую синеволосую макушку. Таким образом Альбедо остался один. Неприятно, но он не маленький мальчик. Так что, обойдя всевозможные прилавки и попробовав вкуснейшие местные блюда, Альбедо почувствовал, что выдохся. Находиться в толпе людей все еще было непривычно для него и неуютно. Запаса социализации хватило лишь на покупку сувениров и приветствия знакомых, и он стал остро нуждаться в каком-то тихом и безлюдном месте. Что-то наподобие Драконьего Хребта, в котором алхимик фактически поселился. Конечно, Инадзума не сравнится с вечно холодной горой, но тихое местечко здесь явно должно быть. Поднявшись повыше, Альбедо наткнулся на одинокую, поникшую сакуру, на которой еле-еле распустились розовые лепестки. Она выглядела не так прекрасно, как другие деревья в городе, но была в ней и своя красота. Под сакурой так удобно разместилась маленькая скамейка, укрытая опавшими лепестками. Стряхнув их и присев, Альбедо расслабленно выдохнул и стащил с волос неудобный синий цветок. Пшеничные волосы растрепались, но юношу это мало волновало. Родиться человеком еще не значит быть им. Людям нужно общение, нужны другие люди рядом, но Альбедо как-то умел обходиться без них. По крайней мере он думал так. Наверняка Золото только посмеялась бы над ним и, как несмышлёное дитя, потрепала по волосам. Прикрыв глаза, он вслушивался в тихий шелест одиноких веток дерева и медленный полет лепестков, силясь услышать отблеск ее смеха... - Не думал, что кого-то это место привлечет, - не громкий, плавный мужской голос прервал тишину вокруг, отчего Альбедо невольно вздрогнул и поспешил открыть глаза. Перед ним, слегка улыбаясь, стоял молодой мужчина в белоснежном одеянии, и с любопытством в глазах цвета раннего тумана, смотрел на стушевавшегося художника, - Вам очень идёт этот наряд. Альбедо отреагировал неоднозначно, полыхнув румянцем на щеках, и поспешил отвернуться от нарушителя его покоя. Как назло, ворот юкаты стал медленно съезжать с худого плеча, обнажая поистине мраморную кожу с единым изъяном - золотой звездой на шее, но и она притягивала взгляд, маня собой. - Господин Камисато, простите... - почти шепотом сказал Альбедо, сжимая ворот одежды одной рукой, - Но я вынужден покинуть вашу компанию. Рядом с этим мужчиной художник терял все свое самообладание и становился действительно человеком. Влюбленным человеком. Возможно ли влюбиться только от простой, деловой переписки? Как оказалось, нет. Юноша испытывал лишь острое желание увидеть того, кто обладал таким изысканным и в тоже время простым почерком. Того, кто умел обычные вещи превращать в волшебство с помощью одних только букв. В письмах Аято Альбедо терялся, как в сказочном мире, не замечая, что именно читает. И когда им наконец-то удалось встретится художник впервые познал не только восхищение. Он познал страх. Глава клана Камисато не был устрашающим, наоборот, он был доброжелателен и участливый с гостями из Мондштадта, так ярко сверкал улыбкой, что затмевал собой солнце. Альбедо испугался себя. Испугался своей реакции. Она была первым тревожным звонком, первым ключом от замка клетки, в которой хранилась его разрушающая сила. Запретное желание, разгорающееся с каждым часом с тех пор, как он увидел сверкающие туманом глаза, было одним из возможных катализатором катастрофы. Ему нельзя любить. Одно неверное решение и все скатится в бездну. Жуткие истории Золото о влюбленных безумцах до сих пор снятся Альбедо в многочисленных кошмарах. Странно, что именно они были любимыми рассказами его учителя. Поэтому нужно бежать. Бежать вопреки глупому сердцу, которое не понимает надуманных страхов хозяина. - Постойте, - Аято протянул руку, но воспитание не дало ему коснуться чужого запястья против воли, потому ладонь так и осталась висеть в воздухе, сжатая в кулак, - Прошу, простите, я не смел вас пугать. - Я вовсе не испугался, - поёжился Альбедо, обхватив себя руками. Стало холодать, - Уже поздно, мне... - Я не хотел, чтобы вы бегали от меня. - Я не бегаю! Альбедо казался этот разговор абсурдным, но все действительно выглядело так, будто он избегает главу клана. Он не может по-другому. Особенно после тех слов, которые он явно не ожидал услышать... - Я должен вам кое-что сказать. Альбедо никогда бы не подумал, что воспитанный и благородный глава клана Камисато может так нервничать. Его светлые глаза в обрамлении пышных ресниц смотрели вниз, на теребящие белые рукава тонкие пальцы, а на щеках играл румянец. И юному алхимику нравился такой вид, будто он видел нечто, что другие видеть не могли. Не хотелось, чтобы и они могли видеть такого молодого господина, растрепанного и смущающегося, словно незрелый юноша. - Вы мне нравитесь! Альбедо замер, несколько раз моргнув, будто проверял не иллюзия ли перед ним. - Вы понравились мне с тех пор, как я впервые увидел вас, но только сейчас я нашел в себе силы признаться вам. Альбедо продолжал молчать, растерянно уставившись на покрасневшего даже ушами мужчину перед ним, и не знал, что сказать, не знал даже, что он чувствует от этих слов. Ему... приятно? Но почему тогда в тоже время он ощущает грусть? - Господин Камисато, - сделав глубокий вдох, Альбедо таки решился выдавить из себя хотя бы какой-то ответ, - Я... - Нет, стойте, не спешите, - Альбедо снова потерялся в неизвестности. Разве не ответа хотел от него Аято? Почему тогда остановил его? - Я не требую от вас ответа сейчас. Я понимаю, мы из разных городов, - если бы только это, мрачно подумал алхимик, - И мое признание очень неожиданно, мы ведь встретились и познакомились лично всего несколько дней назад. Но мне хватило ваших писем, чтобы понять, какой вы человек… Возможно, это прозвучит эгоистично, но я хотел успокоить свое сердце, которое требовало признаться вам, перед тем, как вы снова уедете, и нам будут доступны лишь письма. Это было довольно честно и открыто. Альбедо сразу отметил, что такое решение далось Аято очень и очень нелегко. И он это ценил. - Вы правы, Господин Камисато, - Альбедо слегка улыбнулся, ощутив, как выпрямилась пружина, сжимающая его тело, - Мы из разных городов. Но это точно не помешает нам продолжить обмениваться письмами. Только уже на более личные темы… И после своего крайне смущающего ответа алхимик позорно сбежал, за что корил себя не раз и не два. А после трусливо избегал мужчину, которому случайно подарил надежду. Но он ведь тоже был искренен в своих словах. Ему бы хотелось поддерживать общение с таким интересным человеком, который ему нравится. Может быть, взаимность, то, чего не было у всех тех безумцев из рассказов Золота, не даст ему в один миг разрушить весь мир. Тихий смешок, заглушенный рукавом, вытащил Альбедо из не совсем радужных раздумий. - У вас в волосах лепесток, - тихим голосом сказал Аято, коснувшись пшеничных прядей, - Вот здесь. Кажется, Альбедо забыл, как дышать. Так близко к нему был господин Камисато, и так странно на это реагировало его сердце, то замирая, то снова начиная биться, словно колокол. - Прошу, не бегайте больше от меня, мой мел.