Гнездо японского соловья

«Я распахнула тяжёлые двери — Пыльное облако вихрем взлетело. Я ни кому и ни в чём не верю — Коконом стало красивое тело…»       Светлая комната пахнет воском и дорогими благовониями, а кипа бумаг на столе сотрясается — вскочив со своего места, Акихиро беззвучно замер — непристало сейчас орать, когда он находится на важной торговой встрече. Он приехал сюда ещё неделю назад и вот, наконец, Убуяшики ведёт с ним переговоры о поставке риса в Токио — возможность выгодная и удачная.       Мальчонка попался на редкость умный и рассудительный, так что с трудом верилось в то, что ему всего тринадцать лет. Хотя лицо и тело были совсем ещё детскими, решения он принимал взвешенно, и запутать его речами было невозможно. Он лишь выгнул бровь, когда при первом своём визите Акихиро преподнёс ему в подарок детский клинок, выточенный из дорогой породы дерева. Его окружали сотни подчинённых с настоящим оружием, так что подобный подарок выглядел словно насмешка.       Главой Клана Убуяшики Кагая стал не больше полугода назад, когда умер его отец от неизветной болезни. Сгорел за несколько лет, быстро и мучительно. Тогда же чуть не началась междуусобица в Клане, ведь многие старейшины посчитали, что наследник слишком юн, чтобы взять бразды правления Организацией на себя, и надобно поставить временного наместника.       Но все понимали, что потом Кагае не дадут вступить в законные права, а потому, путём непродолжительного, но трудного противостояния, большинство подчинённых отклонило инициативу наместничества. Слухи и домыслы об этом до сих пор ползли по всему Токио, и лишь сам Кагая знал, кто всё это время был его основными сторонниками и силой.       Сейчас почти все эти люди — сильнейшие мечники Организации, которые когда-то поклялись служить только Убуяшики. И их поддержка проявлялась и по сей день, ведь Столпы часто выступали и в качестве личных советников. В частности сейчас, уходя от принятия поспешного решения, Ояката-сама призвал к себе одного из любимых и самых категоричных подчинённых — Шинджуро всегда довольно жёсткий в вопросах, касающихся Организации, и это то, чего Кагае пока не хватало на переговорах. И Акихиро никак не мог ожидать такой встречи! Он уже думал, что всё давно пропало и все концы обрублены, но нет! Важные переговоры отошли далеко на второй план.       Чёрт, тут слишком сложно сдержаться! Глава Клана Убуяшики сидит напротив гостя, по другую сторону стола, и холодно смотрит — нельзя вот так бездумно делать выпады. И всё-таки… Вот так и нарисовалась перед ним сбежавшая весной невеста — стоит и трясётся рядом с мужиком, у которого до боли знакомая рожа. Всё-таки, это был тот мечник, это он выкрал её из борделя!       А ведь она очень даже похорошела, тварь: одета нарядно, волос густой и блестит, и кажется, даже грудь успела немного налиться. Повзрослела немножко за это время, и теперь не похожа на плоский поддон, как было изначально! Ох и страху же в её лице! И увалень рядом с ней как-то очень уж напыжился. Как будто сейчас может что-то предпринять! Смотрит гордо, твёрдо, как воин на врага. Разве имеет право так смотреть какой-то жалкий вор такой же жалкой женщины?! Их острый зрительный контакт прерывает Ояката-сама, почтительным тоном: — Сядь, Шинджуро, ты мне сейчас нужен. О вас, Госпожа Рука, мне тоже доложили, и я прошу прощения за то, что вам пришлось так долго ждать, — совсем детское лицо и рост никак не вязались с этим строгим и тихим тоном мальчика — Я прикажу позаботиться о вас, проходите вслед за моей слугой.       Так вот он какой, Господин её мужа и хозяин всего этого поместья… Рука никак не ожидала, что он так мал, и было приоткрыла рот, чтобы поблагодарить за уважительное отношение к ней и попросить прощения за беспокойство, как осеклась. Акихиро наблюдает за каждым её жестом, да сколько же его призрак будет преследовать её?! Так ладно бы её одну, а теперь ведь она несёт ответственность и за существо, которое в себе носит! Взгляд хищника прожигает, тёмные волосы парня прилизаны, но отдельные пряди выбились и свисают перед лицом. За ухмылкой видны все те же кривые, желотоватые зубы.       В общем-то, Акихиро не так уродлив, как изначально может подуматься. Просто есть в нём что-то совсем иное, чего нет в большинстве обычных людей, что и вызывало неприязнь. И это могло быть как его излишнее самомнение, так и его скрытая любовь к садизму. В частности, сейчас он озлобленным волком неотрывно смотрит на Руку, и кажется, уже несколько раз мысленно изуродовал её лицо и бока.       Невысокая девочка в розово-сиреневом кимоно, прежде незаметно сидевшая в углу, подобралась к Руке и чуть поклонилась, рукой приглашая пройти за собой. А Акихиро продолжает пристально смотреть на неё, громко сглотнув — вот же сволочь, вот как спряталась от него… Не достанешь никак, но сейчас он не может её упустить, не позволит себе ещё раз претерпеть от неё унижение! Но пока он думал, как действовать дальше, Шинджуро удержал жену за локоть и рявкнул: — Чего это ты на мою жену уставился?! — хоть и прекрасно помнил о том, с кем сейчас столкнулся, Шинджуро предпочёл сразу вскрыть всю ситуацию — Рука, встань мне за спину… — Твою жену? Твою жену?! Ты сам себя слышишь, мужлан неотёсаный?! — не сдержавшись, тощий паренёк пафосно вскинул свой клинок, который обычно висел на его поясе лишь как украшение — Что ты там встала, дрянь? Сюда иди! — Что происходит?! — Ояката-сама, слабый и маленький, вдруг с усилием тоже поднялся и встал между двумя мужчинами. Это были те дни, когда в его зрачках всё ещё играли краски жизни, а опыта и сдержанности не всегда доставало. Тонкие брови юного лидера съехали к переносице — Шинджуро, о чём он говорит?!       Переговоры о торговле мгновенно перестали быть целью встречи, и Кагая обратил внимание на то, что Рука буквально трясётся от страха. Бедная женщина, что же с ней делали… Кагая уже знал, что ей суждено продолжить род Огненых Столпов, но не позволял себе делать предположений о том, что Шинджуро мог над ней издеваться. Да, он иногда груб, но не жесток! А значит, всё дело в этой случайности, в которой эти трое столкнулись лбами. Кажется, это уже давнее дело, и разобраться с ним нужно срочно.       Но Столп Пламени молчал, лишь только держал ладонь на рукояти меча, а Рука боязливо наблюдала за всем из-за его спины. Как же так… Вот же только недавно она поверила в то, что наконец-то ушла от своего прошлого, но в итоге сама же невольно нашла с ним встречу! И Шинджуро теперь тоже ввязан в этот конфликт, стоя на её стороне, а на вопрос Кагаи отвечает Акихиро: — Эта женщина должна была стать моей женой этой весной, но неожиданно исчезла! У меня на руках все документы на неё, а этот ублюдок её выкрал! Ояката-сама, ваш подчинённый нанес мне оскорбление и обокрал в мае этого года! — Выбирай выражения, заноза в заднице! — Ренгоку тоже активно «любезничал» со старым знакомым — Я вывел её из борделя, куда её сдал ты! И тех денег, которых я за неё заплатил, и из которых почти всё стало твоей долей, было предостаточно, чтобы выкупить её! — Только вот я её не продавал! По документам, Которо Рука всё ещё моя невеста! — По документам Ренгоку Рука — это уже моя жена! — Замолчите оба! — этот новый вскрик отнял у Ояката-самы много сил, так что мальчик облокотился на стол и глубоко дышал — Слуги, уведите отсюда девушку…       Ей и правда нельзя было больше тут оставаться, потому как с её присутствием ситуация накалялась только сильнее. Рука смотрит на мужа, тревожно и нежно, а он хмурится, но чуть подталкивает её к только что прибывшим на место мечникам. Почему как только всё начинает налаживаться, как всё обязательно идёт наперекосяк?! Вот, она наконец-то беременна, а Шинджуро оказался жив, чего ещё нужно? Зачем судьба снова свела их всех вместе, как и в день её неудавшейся свадьбы?!       Тем временем, в глазах мальчика темнело, так что стоило паре какуши взять юную Ренгоку под руки и вывести из комнаты, как Шинджуро бросился к своему господину, удерживая того от падения. Но мальчик только бессильно толкает Столпа, так и не сумев вырваться: — Пусти меня, Шинджуро… Я ещё могу… Могу стоять… — Да вы же белее мела! Вам нужно лекаря, садитесь, — он усадил мальчика на циновки и крикнул служанке — Зови лекаря, тебе сказали!       И вот, в кабинете остались лишь трое. В те дни Кагая ещё мог довольно хорошо видеть, так что спокойно вздохнув, тихо продолжил говорить: — Я приму отвар, и этого будет достаточно. Сейчас нам нужно разобраться с вашим недоразумением. Хотя изначально я лишь хотел просить твоего совета по поводу поставки риса, Шинджуро… А оно вон во что вылилось. Акихиро, давай по порядку! А ты, Шинджуро, не перебивай его. — Да нечего тут рассказывать! Я должен был жениться на этой девке, она сама подписала все документы. Оставалось только венчание, с этим я решил повременить. А вот он, — тут парень ткнул пальцем в разгневанного Шинджуро — выкрал мою женщину у меня из-под носа! И должен понести за это наказание, а мне вернуть мою собственность! — Шинджуро… Это правда? — Кагая смотрит на него в надежде, что это всё гнусная ложь — Скажи уже что-то! — Правда, но не такая! — тут Кагая окончательно отпихивает Столпа от себя, но даёт возможность договорить — Господин Акихиро забыл упомянуть, что собирался использовать эту женщину для заработка в борделе, перед этим избив! Разве, я мог бросить её в таком бедственном положении?! Я женился на ней, чтобы сменить ей фамилию и она больше не была его собственностью! — Ты просто вор! Этот брак противозаконный — по документам, эта девка моя, а значит, ты обязан её вернуть! И кроме этого, я сделаю так, чтобы все бордели страны были впредь закрыты для тебя! — Я женат, и потому борделей мне не нужно! — Шинджуро довольно ухмыльнулся — В городском архиве уже как несколько месяцев хранятся документы на Руку Ренгоку, и эта женщина по праву принадлежит только мне! — Так ты ещё и имел мою законную невесту, выходит, раз то, что ты назваешь браком, у вас явно не фиктивное! — Акихиро замахнулся клинком — Знаешь, что принято делать среди воинов за такое?! — Я что-то не вижу тут воина, только жалкого труса, который прикрывался бабой! — Тишина! Тишина… — перед Ояката-самой поставили мисочку с лекарством, и тот тихонько выпил его, морщась, пока все в кабинете замолчали — Выходит, мне вас придётся рассудить и разнимать. Дайте минуту…       Тишина была уважительной, но отнюдь не мирной, и мужчины уже давно сцепились бы друг с другом, если бы не Ояката-сама. Шинджуро бы прибил наглеца одним махом, вот только за это пришлось бы ответить своим именем, должностью и всем имуществом. А потому оставался лишь мирный путь решения проблемы.       Ещё в то время, пока Кагая хотели сместить временные управленцы, Шинджуро стал одной из надёжных опор законного наследника. Это он постоянно ругался и спорил со всеми чинами Клана, настроенными против Кагаи, это он громче всех поддерживал его в минуты опасности. И во время покушения именно Шинджуро первым вступился за своего Господина, сражаясь с такими же обладателями дыханий, как и он, пошедших против правил Кодекса охотников на демонов. И постоянно оказывал неокрепшему мальчику всяческую дружескую поддержку, вовсе не метив в управленческие чины Организации.       Кагая не мог вот так взять и закрыть на это глаза — все имеют право на ошибки. Этот проступок Шинджуро не столь предосудителен, сколько непонятен. Это ведь вопрос чести, и удивительно то, что Шинджуро женился на женщине, вытащив её из борделя! Но то не его дело, и помолчав, Ояката-сама тихо выдыхает: — Ну что ж, в любой другой ситуации я бы просто лишил тебя звания, Шинджуро, и отдал девку хозяину. Не ожидал от тебя воровства! — Акихиро уже улыбался, пока Ренгоку скрипел зубами, крепко сжав челюсть — Однако, я ничего из этого не сделаю. Видите ли, Господин Акихиро, есть одно обстоятельство, которое в корне меняет всю картину — ваша невеста в положении от моего подчинённого. Что вы намерены с ней делать, если я распоряжусь о том, чтобы вы получили её назад?       Ояката-сама почти все важные новости узнаёт первым, и Шинджуро удивился этой его осведомлённости, но виду не подал. А это ведь козырь… Любой суд, обычно, проявляет к женщине жалость, если она носит дитя, и Ояката-сама решил сыграть на этом. Хлопнув по столу так, что кипа бумаг взлетела в воздух, Акихиро выругался: — Дряная девка, и успел же ты сделать ей ребёнка! — разгорячённый юнец прыснул, уже не думая о том, что несет в порыве ярости — Измена всё равно карается, как бы там ни было! Плеть, как минимум! И пусть выскребут из неё всё! Потом точно продам её в бордель! А лучше даром отдам! — Вот видите, а мне жалко их дитя… — Кагая слабо улыбается, глянув на Шинджуро — Род Огненных Столпов почти уничтожен, и этот ребёнок имеет действительно большое значение для Организации. — Плевать, заведёт другого! — Если выживет к этому времени. Вы ведь наверняка захотите его убить за это оскорбление? Господин Акихиро, простите, но эта девушка нужна Организации. Сколько денег вы за неё хотите? Мы найдём для вас другую женщину.

***

      На этот раз о торговле рисом не было и речи, и уставший от этого напряжённого разговора, Кагая прилёг грудью на заваленный бумагой стол. Ему это простительно, Шинджуро всё понимал — его организм уже подаёт первые признаки наследственной болезни. Бедняга, а на нём ведь держится вся Организация!       Акихиро ушёл лишь недавно, получив самые выгодные условия. Бумаги подписаны, запланированные торговые соглашения отклонены, и душевное равновесие Кагаи явно нарушено, хоть он сейчас и старается выглядеть отрешённым. Во всей этой ситуации счастлив только Шинджуро, который уже несколько раз поблагодарил своего Господина и теперь сидел напротив его стола, статно выпрямившись: — Шинджуро, ты понимаешь, чего будет стоить сделать так, чтобы эта история никуда не всплыла? Почему ты не рассказал обо всем сразу же, ещё до того, как женился?! — Кагая поднял сиреневые глаза к потолку — Тебя спасло лишь то, что она беременна, ты понимаешь? В противном случае я бы не смог оказать такую поддержку. — Я признаю, что это было безответственно, но… Я думал, вы выступите противником такого брака. — Противником? Шинджуро, разве могу я тебе в чём-то препятствовать, когда ты однажды помог мне удержаться в роли Главы? Я благодарен тебе, но не пользуйся этим. — Считайте, что вернули мне старый должок.       Вот ведь вывернул… Кагая даже нашёл в себе силы засмеяться, пока Шинджуро чесал затылок. Всё разрешилось в лучшем виде — вместо мести Акихиро получил денег и новую невесту, а к тому же, торговую неприкосновенность на рынке, когда Клан Убуяшики пообещал никаким образом не препятствовать развитию его дел. А Шинджуро теперь мог быть спокоен за свою жену и ребёнка: — Шинджуро, ты любишь эту женщину? — настал тот редкий момент, когда Кагая показывал ему свою неопытную, детскую сторону — Она выглядит несчастной. Почаще смотри ей в глаза — в них вся правда о людях. Когда я ослепну, ты один будешь об этом помнить.       Кагая как всегда метит в самую сердцевину, и от него ничего нельзя скрыть. Особенно сейчас, когда он оказал неслыханную поддержку, пойдя в разрез с общепринятыми правилами и пожертвовал многим, ради рода Ренгоку. Зная о том, что его жена точно в безопасности, Шинджуро мог спокойно о чем-то размышлять: — Я то люблю, а вот она… Кто вообще разберёт этих баб? Вроде бы, не ненавидит. И даже улыбается. Иногда… — Раз она уже носит твоего ребёнка, то главное, что ты сейчас должен сделать для Организации — сберечь новое поколение. Бери жену и поезжайте домой, а об остальном я позабочусь.