Тени из прошлого

***

      Сидя на полу в СИЗО, Майский прислонился спиной к холодной каменной поверхности. Зверски болела голова, после драки с ОМОНом ныли все ушибы. Но главное — просто-таки закипал мозг. Сергей абсолютно не понимал, как живая и почти здоровая девчонка — а в машину он её посадил вполне живую, только чуть заторможенную из-за снотворного — оказалась мертва к моменту встречи с сотрудниками ДПС. Да не просто мертва, а с огнестрелом в голову.*       Коварной змейкой заползала мыслишка, что убили Людмилу как раз тогда, когда он остановился у придорожного магазина, на трассе — пообещал купить пастилу Холодову. И всё равно ничего не понимал: по привычке поставив машину на сигнализацию, едва вышел — сам же потом её и открыл.       Серые стены и тяжёлая, кованая решётка на окне под самым потолком, минимум света и полное отсутствие какой-либо мебели — всё это здорово давило на психику. Немного удивляло и то, что в камере он был один, вопреки всякой логике. Хотя, пожалуй, сейчас Майский был этому даже рад: никто не мешал думать. Правда, толку от этого было мало: мысли путались, связную версию выстроить не получалось. Впрочем, Сергей свято верил — ребята разберутся. Не такие шарады разгадывали. Единственное, что ему сейчас очень было нужно — поговорить хоть с кем-то из своих, рассказать всё, что знал сам. Но телефон отобрали, дали позвонить только Василине, и то с чужого номера.       Вспомнив о Лине, Майский невольно улыбнулся. Он всегда думал о ней с удовольствием. А теперь ещё и об Алиске. Едва взяв на руки дочку, Сергей понял, что пропал окончательно. Это малюсенькое чудо покорило сразу и навсегда — стоило ей открыть свои невероятные глазищи, сморщиться вдруг и тихонечко чихнуть. Он категорически не понимал тех горе-отцов, которые считали, что их задача выполнена вместе с зачатием, и дальше ребёнок — это исключительно женская проблема. Сам выросший без отца, Майский с первых же дней, как узнал о Васиной беременности, включился в процесс, стремясь максимально присутствовать в жизни своей семьи. И не просто присутствовать — для Сергея помощь Лине с ребёнком или по дому была совершенно естественной. Искупать, поменять памперс, успокоить, если заплакала — всё это он делал, не задумываясь, чья это головная боль — мамы или папы. Вставал и среди ночи, если дочка хныкала, укачивал, рассказывая сказку или негромко напевая, чтобы не разбудить уставшую за день маму. Общение с малышкой радовало, наполняло тихой, ласковой нежностью. Ему нравилось подмечать даже самые незначительные изменения.       А уж когда Алиса начала ему улыбаться совершенно осмысленно, узнавая наравне с мамой — тут и вовсе стало понятно: ещё чуть-чуть, и эта мелочь начнёт из него верёвки вить, и, несмотря на это, за свою принцессу папа любого на британский флаг порвёт. И связи, крепче той, что между ними, быть просто не может. У них с дочерью даже свой ритуал появился. Приняв душ и переодевшись, Сергей подходил к кроватке, улыбался и подмигивал девочке. Говорил: «Привет, Лисёнок!» Та мгновение смотрела абсолютно серьёзно, словно сканируя взглядом, а в следующую секунду расплывалась в улыбке, начинала радостно махать ручонками и гулить, здороваясь с отцом. И только после этого приветствия Сергей брал дочку на руки, несколько минут ходил с ней по комнате, что-то еле слышно рассказывая ей. А уж слушать папу она могла часами. Слушала так же вдумчиво и серьёзно, изредка чему-то улыбаясь…       Лязг металлического засова спугнул безмятежные картинки, Майский повернул голову. Почти не удивился, увидев Данилова: — Стёпка! Здорово, — радость в голосе была абсолютно искренней. Стало тепло от мысли, что его не бросили разбираться с ситуацией самостоятельно. — Давай, аккуратненько, — протянув руку, Степан помог Сергею подняться, присмотревшись к кровавым ссадинам на его лице, мрачно хмыкнул: — Даа… Ты красавчик! — На массаж неудачно сходил, — в тон ему ответил Майский. — Слушай, у меня плохие новости, — нерешительно начал Данилов. Говорить другу о том, что события развиваются по наихудшему для него сценарию не хотелось. Но и скрывать это было нельзя. — Да ты чё? — Сергей, казалось, не поверил. — Угу. Нас отстранили от расследования, — Степан глянул на него исподлобья, как бы извиняясь за нерадостные вести. Ждал реакцию. — Мм… А как ты здесь тогда очутился? — вот это уже было совсем непонятно. Сергей точно знал — не пустили бы к нему никого. — А тебе с СИЗО повезло, — чуть заметно усмехнулся Данилов. — Здешний начальник… у него маленький должок. Но! Бутылочку коньячка ты ему должен вернуть. Если выйдешь. — Если выйду? Всё так серьёзно? — голос дрогнул, впервые с момента задержания Сергей задумался о том, что коллеги не смогут доказать, что он не убивал девушку. — Надо бы хуже, да некуда, — Степан вздохнул. — Ладно, не тяни кота… Рассказывай. Помолчав мгновение, Майский постарался изложить всё, что сам знал и успел понять, размышляя обо всём тут, в тишине. С самого начала, насколько мог подробно, включая момент с покупкой пастилы. — Получается, что убить её могли только в эти три минуты, но ей-богу, я не понимаю, как. — Разберёмся, — кивнул Степан. — Серёг, ты не переживай, мы тебя вытащим. — Стёп, ты только Лине пока не говори. Я о просьбе приятеля, с которым служил, ей не рассказывал. И не помочь не мог. А у Линуськи стойкая аллергия на это. Сам виноват, дурак. Не нужно ей было знать некоторые события моей жизни.** — Ну так немудрено. Серёг, по-честному, сколько раз ты из-за них влипал уже? Из-за армейских корешей своих? Ладно, пока один был. Семью поберечь не хочешь? — не удержался от комментария Степан. — Слушай, хорош меня лечить! Сам уже понял, — Майский поморщился: ссадины на лице болели, шею ломило после удара. Данилов, однако, просьбе напарника не внял. Помолчав, добавил через скептическую усмешку: — Боевое братство… это боевое братство тебя в очередной раз использует в своих целях. Для тебя это не просто слова. Но не все думают так же, Серёг. Может, хватит уже бросаться на помощь, вот так, очертя голову? Может, пусть официальным путём люди проблемы решают? Рогозина, конечно, не успокоится, но она не господь бог. Неизвестно, кто и на какие рычаги надавит.       Майский хмуро молчал, потом всё же глянул другу в глаза. — Стёп… я перед отъездом сказал Лине… Ну, что под прикрытием работаю. Навестите её, пожалуйста. Алиска мелкая совсем, от неё особо не отойти. Только аккуратненько. Ни к чему ей ещё и эта тревога. — Ну да. Жив — и слава Богу, а с остальным разберёмся, — кивнув, Данилов вышел из камеры, ни на секунду не веря, что Майский на самом деле может быть убийцей. «Подстава это, — подумал он. — Кто-то очень неплохо всё просчитал».