«Один поцелуй,
Долгий,
И мы расстались.
На улице в полночь
Отсвет далекого зарева.»
* * *
12 апреля, за день до происшествия После вчерашней прогулки и долгого возвращения домой под проливным дождём Ишикава был безумно уставшим и долгое время отсыпался. К счастью для него, команды писателей, отправляющиеся на очищение книг, переформировали, и у Ишикавы выдалась пара дней выходных. Первый он провёл в городе, а второй решил посвятить исполнению своего желания – встрече с близким другом, которого он не видел с момента своей смерти. Такубоку не до конца понимал, на что он идёт и как это будет реализовывать, но его целеустремлённости могли позавидовать многие. Свой день он спланировал так: утром и днём можно было остаться в библиотеке (а заодно посмотреть, как поживает посаженное им дерево после вчерашнего ливня), а вечером, сославшись на то, что нужно сходить в магазин и купить зонт (спицы старого всё-таки не выдержали), якобы уйти, но на деле тайком пробраться в комнату, где совершается призыв, чтобы воплотить свой замысел. Первая половина дня прошла ровно так, как представлял себе Ишикава: завтрак в столовой и прогулка по саду. Деревья, окружавшие подаренный Мусей саженец, прикрывали его своей пышной листвой, их корни быстро впитали лишнюю воду, так что павловния была в безопасности. Цветок, оставленный на подоконнике, тоже прекрасно пережил дождь. В это время суток солнечные лучи попадали как раз в окно комнаты Такубоку, и лепестки под ними казались ещё ярче, чем они были на самом деле. В два часа дня, уже после обеда, пришло время для второй части плана. Как бы невзначай предупредив о своём уходе, Ишикава вышел из главного корпуса, отправился по тропинке к воротам, но не дойдя до неё пару десятков шагов, скрылся за кустами и перебежками вернулся. Алхимик была занята, поэтому её внезапного возвращения опасаться не стоило. «А ведь я был тут всего один раз: когда впервые оказался в библиотеке. Это было так странно – я словно был где-то в ином мире, а потом меня вытянуло оттуда. Хорошо, что призыв – это не больно. Тогда ему будет не больно. И ему не придётся понимать, что за девушка тут бегает, почему она главная и в то же время не главная. Почему разговаривает кот? Почему? Разговаривает? Кот? Почему вернули к жизни меня? Жить нужно так, чтобы тебя помнили после смерти? Меня помнили? Меня помнили. Он всегда помнил.» Закрыв за собой дверь, Ишикава приступил к призыву. В качестве книги он выбрал собственный сборник «Грустная игрушка», изданный уже посмертно. «Он не хотел, чтобы меня забыли. Чтобы забыли мои мысли. Благодаря ему эта книга и появилась. Она хранит в себе осколок и его души. Может, этого окажется достаточно?» Первая попытка. Неудача. Вторая, третья, десятая. Тоже. Время неумолимо шло вперёд. В идеале у Ишикавы была целая вечность впереди, но каждая прожитая минута казалась в разы длиннее. Врагу не пожелаешь такой вечности. Двадцать? Пятьдесят? Сто? Ишикава даже не считал, сколько раз он пытался. Сгущались облака, сквозь щель между занавесок пробивался тусклый лунный свет. Доведённый до отчаяния, Ишикава едва ли мог действовать рассудительно, но несмотря на усталость, продолжал призыв. «Да сколько можно? Сколько? Ты всегда был рядом, когда мне это надо. Мне! Мне это надо! Сейчас! Почему?» Такубоку хотел было крикнуть, но вовремя остановился – громкие звуки привлекут лишнее внимание. «5 часов 5 минут. Всё, что мне надо! Почему тебя нет рядом?» Небо стало затягивать, но звёзды и луну ещё было видно, где-то вдалеке послышались первые удары грома. Вечер и ночь обещали быть дождливыми. Часы пробили восемь. Таймер отмерил 5 часов и 5 минут. «Получилось?» Воспользовавшись ускорителем, Ишикава сократил время ожидания до нескольких долей секунды. Перед ним появился мужчина, чей взгляд, голос, запах был ему до боли знаком. – И-ишикава-кун? – Объяснять нет времени, нам нужно уходить отсюда, – Ишикава взял Кёскэ за руку и потянул за собой. Пребывая в шоке, Киндаичи молча поддался и они вместе выбежали из здания и направились в сторону сада, где на поляне возле подросшего саженца павловнии был подготовлен небольшой пикник.* * *
ночь 13 апреля, за несколько часов до происшествия «Я нужен ему? Он важен для меня. Но что я могу сделать ещё, чтобы он понял, как сильно я его ценю. Я ведь почти никогда этого не показывал. Думал, что всё и так понятно.» Видимо, Кёскэ лучше понимал не свои чувства, а чувства того, кто рядом. Они стояли и не шевелились, Кёскэ прижимал Такубоку к себе, а тот вцепился руками в его спину, боясь отпустить. «Что я могу сделать?» Ответ на этот вопрос пришёл совершенно случайно, словно из глубин подсознания, которое уже все давно решило за тебя. Отступив от Кёскэ на полшага, Такубоку поднял голову, посмотрел в глаза и мягко поцеловал его в губы. Совсем недолгий поцелуй, такое лёгкое прикосновение, длившееся несколько долей секунды, а сколько подготовки требует. Как решиться? Как понять, что другой человек тоже этого хочет, но боится проявить инициативу? Как сделать это, чтобы не показаться грубым? Казалось, что на все эти вопросы Такубоку не мог ответить осознанно, но при этом прекрасно понимал всё. «Если ты отвергнешь меня, я пойму. Но как же не хочется об этом думать! Не хочу, не хочу, не хочу!» – Я даже не думал об этом никогда, – голос Кёскэ вырвал Ишикаву из мыслей, – но оказалось, что это действительно приятно. Я... – Не говори ничего, – Ишикава резко перебил его: – Прошу. Кёскэ-сан, я так хотел тебя увидеть, и не знал, с чего начать. Я боялся, что мне не хватит времени, чтобы рассказать тебе всё. Но сейчас я понял, что гораздо сильнее хочу, чтобы ты просто был рядом.* * *
Предрассветные часы – самые холодные, но именно в это время мы часто делаем то, что греет нас и наши души изнутри. Ишикава провёл это время с Кёскэ. Они смеялись и улыбались, вспоминали прошлое, говорили и молчали. – Ты скоро исчезнешь, но это будет не больно. Физически не больно, – с тоской в голосе проговорил Ишикава перед тем, как Кёскэ должен был уйти. – Я надеюсь, что не больно. – Всё хорошо, Ишикава-кун. Я рад, что провёл время с тобой, – Кёскэ улыбнулся и его тело медленно испарилось. Ишикава не успел попрощаться. Или не захотел, желая, что они увидятся ещё. Кёскэ ушёл, и на сей раз уже он оставил Ишикаву наедине с чувством всепоглощающей тоски. А впрочем, в сердце поэта зародилась надежда, что они увидятся ещё.* * *
13 апреля, день происшествия – Срочный сбор! – встревоженный голос Алхимика раздался в главном холле, он не предвещал ничего хорошего. Скорее всего, искаженцы поразили ещё одну книгу. – Ишикава-сан, Йошии-сан, Миязава-сан, Вакаяма-сан, вы отправляетесь на сражение. Будьте осторожны, особенно вы, Ишикава-сан, – Алхимик оглядела Такубоку, который явно не выспался, – вам предстоит защищать вашу книгу. «Грустную игрушку».