«В то время Я часто лгал. С спокойной совестью лгал. ... Вспомню, Пот прошибает»
* * *
13 апреля Раннее апрельское утро, абсолютно не предвещавшее никакой беды. Кое-где на траве ещё оставались лужи после ночного дождя, но на солнце они быстро высыхали. Четыре писателя отправились очищать книгу, очернённую искаженцами, и казалось, что всё должно пройти гладко, так как Ишикава Такубоку, Вакаяма Бокусуй, Йошии Исаму и Миязава Кенджи, составлявшие одну команду, были достаточно опытными и прекрасно владели огнестрельным оружием (именно им, в основном, и пользовались поэты). Отправившись на поле боя, они быстро расправлялись с врагами и возвращались обратно в библиотеку, но в этот раз что-то пошло не так... – Ишикава-сан! Ишикава-саааан, очнитесь! – Ми-миязава? – Да, это я! Потерпите чуть-чуть, пожалуйста! Помощь уже близко! Йошии-сан и Вакаяма-сан побежали за Мори-сенсеем. Он вот-вот придёт! – Миязава Кенджи смотрел в сторону основного корпуса библиотеки, так как именно там располагался медпункт – единственное место, где должен был сейчас находиться Ишикава Такубоку, получивший серьёзные ранения во время очищения книги. – Я умираю? – поэту с трудом удавалось произносить слова и даже дышать, но он продолжал: – Боссан в тот раз был ря-... – Всё же сильный приступ кашля не дал Ишикаве закончить. Но, к счастью, Мори Огай, точно знавший, как помочь, уже бежал к Миязаве и Ишикаве, лежавшему на земле. Следом, изрядно запыхавшись, бежал Вакаяма Бокусуй. Йошии Исаму, судя по всему, уже направлялся к Неко и Алхимику, чтобы сообщить о произошедшем.* * *
12 апреля Небольшая тропинка до сада начиналась от одного из входов в библиотечный корпус, где располагались комнаты, в которых жили писатели. Об этом саде знали многие, но мало кто находил его привлекательным для прогулок – там не было беседок и скамеек, зато подрастало небольшое деревце павловнии, напоминавшее Ишикаве Такубоку о родине. – Кёскэ-сан! Я и не знаю, что сказать, если честно. Казалось бы, уж у меня точно должны найтись слова, но нет... Как иронично, ха-ха! – Голос Ишикавы звучал немного наигранно, но на самом деле ирония сыграла с поэтом злую шутку, и он действительно не знал, что сказать. – Я... я благодарен тебе. – Ты можешь ничего не говорить. Я хочу, чтобы ты улыбался и радовался этой жизни. Ой, Ишикава-кун, там что-то светится или горит, или мне кажется? – в голосе Киндаичи была слышна настороженность, он боялся то ли того, что может произойти что-то неладное, то ли того, что их может кто-то увидеть – в сумерках огонь можно увидеть издалека. – Я подготовил для тебя небольшой сюрприз – пикник. Помнишь, как мы отметили твой день рождения? Последний из тех, что я застал. Это было за неделю до моей смерти. Я захотел порадовать тебя снова! – А откуда у тебя деньги на всё это? Неужто снова одолжил? Не стоило на меня так тратиться... – Нееет, Кёскэ-сан, я заработал! Я помогал Мори-сенсею. И не только ему! А ещё экономил на всём. Почти на всём. – Ишикава осёкся и продолжил: – Правда, этого всё равно оказалось мало, поэтому пришлось было заложить кровать, шкаф и почти всю остальную мебель из моей комнаты... Надеюсь, Неко не скоро об этом узнает, а пока я могу и на футоне поспать. – Ишикава хоть и ценил комфорт и удобство западной мебели (то бишь кроватей с мягким матрасом), но и к японским традициям относился с уважением. В общем, жертва не была столь великой. – Твоя комната, выходит, совсем пустая? Как же ты живёшь в таких условиях?! – Киндаичи и раньше проявлял заботу о друге, но сейчас их встреча была настолько невероятной, что ему хотелось узнать обо всём, пока была такая возможность. – Не волнуйся. Я помню, что порой вынуждал тебя жить так, а сейчас, видимо, моя очередь... Ишикава Такубоку был весьма избалованным, но в нём было что-то привлекательное и притягательное. Кто-то может назвать это харизмой, кто-то – природным магнетизмом, другой скажет, что это обаяние, а кое-кто просто промолчит. Иногда случаются такие моменты, когда не можешь описать свои чувства, и сил нет ни на что кроме молчания. Но оно куда более красноречиво. В этот вечер Киндаичи Кёскэ часто молчал и просто наслаждался. Слушал голос, который становился выше и звонче, когда его обладатель был особенно рад. Смотрел в глаза, светящиеся от восторга. Они провели вместе целую ночь, смеялись и улыбались, вспоминали прошлое, говорили и молчали.* * *
13 апреля В кабинете Неко собрались все свидетели происшествия – Миязава, Вакаяма и Йошии, очищавшие вместе с Такубоку книгу, присоединившийся к ним чуть позже Мори, а также Алхимик, поскольку в этом деле никак не разобраться без её помощи. – Всё на данный момент возможное мы сделали: раны обработаны и перевязаны, лекарства выписаны. Остаётся только ждать, когда Ишикава-сан придёт в себя. С ним остался Ака-сан. Прошу прощения, что я был вынужден отвлечь его, но пока мне не к кому было обратиться за помощью. – Благодарю вас, Мори-сенсей. Ня стоит беспокоиться. Это случай из ряда вон, а потому нужно няправить все силы на то, чтобы узнать причины и няйти решение. Закончив, Неко обратился к Вакаяме с просьбой сообщить обо всём, что произошло во время очищения. Рассказ вышел коротким, но и этого хватило, чтобы понять, что в этом деле не всё так просто: словно обезумевший Ишикава неожиданно бросился вперёд и приблизился к искаженцам на максимально близкое расстояние. Его основным оружием был пистолет, а значит, не было особой необходимости выходить из-за укрытия, тем более что ему весьма неплохо давалась стрельба с дальней точки. Очевидно, подойдя слишком близко, Ишикава рисковал получить серьёзные увечья, а то, что он уже был ранен, лишь усугубляло ситуацию. Так и произошло, но, к счастью, их будто вытянуло или выбросило из книги, причём не в здание библиотеки, как это обычно бывает, а на поляну неподалёку от входа в корпус. Не зная, как это объяснить, каждый из присутствовавших думал молча, но тишину неожиданно нарушил голос Алхимика: «Я, кажется, догадываюсь, что произошло. Дайте мне немного времени, чтобы разобраться окончательно, и я всё вам расскажу».