Посреди ночи просто позови меня

Юске Шин удивлённо уставился на тычущий в его ладонь палец Итана. Интерес паренька ему был вполне понятен, хоть и подобные вопросы были чем-то несомненно выходящими за рамки сложившегося между ними общения. Ответы на проявленное любопытство подразумевали озвучивание фактов, которые Шин, как минимум, не хотел делать достоянием общественности, как максимум — не хотел об этом вспоминать. Юске, не смотря на все увещевания Шина, отчего-то верил этому вчерашнему школьнику, однако сам же Ямамото до сих пор всё ещё не проникся к новому члену их дружной компании безусловным доверием. Но должен ли он сделать над собой усилие ради друга? — Это… — Шин мазнул взглядом по уродливому шраму и сжал ладонь в кулак, скрывая его от чужих глаз. — Это связано с достаточно неприятной историей, случившейся со мной в прошлом. Можно сказать, что я получил этот шрам в драке. — В драке? Шин не видел, как серые глаза парня округлились от удивления и вперились в его профиль пытливым вниманием. — Да. На меня напали и я поранился, защищаясь. — Это была самооборона? — Ну, можно и так сказать, — Шин улыбнулся и поднёс к губам стакан с виски. — Когда это произошло? Мужчина повернул голову и окинул парня задумчивым взглядом. Наверное, будь Шин не тем, кем он являлся, подобные вопросы в кругу знакомых людей должны были казаться естественными. Но, увы, от проявленного Итаном интереса он мог слышать только маленькие тревожные звоночки подозрения в своей голове. — Хм, — задумчиво протянул Шин и сделал очередной глоток, не отрывая цепкого взгляда с застывшего лица мальчишки. — Когда? — Это случилось давно? Я не помню, чтобы Юске говорил мне, что кто-то из его друзей пострадал. — Не удивительно, — хмыкнул Шин в ответ и улыбнулся. — Это случилось незадолго до вашего знакомства. Где-то за полгода до того, как ты появился в нашем клубе. — За полгода? — лицо парня внезапно побледнело. — Он не говорил мне… — А должен был? — такая реакция насторожила Шина и по своему обыкновению он принял оборонительную манеру поведения, не боясь уколоть юного паренька своими словами: — Ты действительно думаешь, что он рассказывает тебе всё? Ха! — он наигранно рассмеялся и покачал головой. — Ты всё-таки ещё такой наивный ребёнок. Есть вещи, которые не доверяют первым встречным, тем более, когда не уверены, что эти люди задержатся в твоей жизни надолго. Знал ли Шин, что своими комментариями может причинить Итану боль? Да. Если уж быть до конца честными, то его косвенной целью неизменно остаётся желание отвадить подозрительного парня от своего близкого друга и минимизировать возможную исходящую от него угрозу для Джексона. А для этого Шин не побрезгует ничем, даже такими грязными и отвратительными приёмами, которые в конечном итоге несомненно возымели должный эффект. Итан смотрел на него глазами полными злости и обиды: — Я не ребёнок, — выпалил он с заметно уязвлённым выражением на лице. — И ты не имеешь никакого права, говорить мне всю эту мерзость про первого встречного. Ты ничего не знаешь о наших с Юске отношениях и не смей совать в них свой нос, если ты действительно его друг. Шин удивлённо раскрыл рот, уже готовый в ответ выдать какую-нибудь очередную колкость, но краем глаза он заметил подходящего к ним Юске, а это значит, что усугубление ситуации будет чревато ссорой друзей прямо здесь, на глазах у парня его друга. Чего Шин, конечно же, не хотел. — Привет, — Юске подошел к ним и первое, что он сделал, это приобнял Итана за плечи и привычно поцеловал его в висок. — О чём вы разговариваете? От проницательного Ямады не ускользнул тот факт, что оба мужчины находились в каком-то напряжении. В глазах Шина плескались молнии возмущения, в то время как во взгляде Итана можно было прочесть с трудом скрываемую злость. Да что, чёрт возьми, тут произошло, пока его не было? — Шин, что ты ему сказал? — почему-то Юске даже не сомневался в том, что виновником в витающем в воздухе напряжении был никто иной, как Ямамото. — Я?! — переспросил мужчина и состроил оскорбленную мину. — Вот так, значит, вместо того, чтобы разобраться в ситуации, ты первым делом спешишь обвинить во всех смертных грехах своего лучшего друга? — Перестань заливать, я прекрасно знаю, на что способен твой скверный характер. Мы с тобой говорили об этом и я тебя предупреждал… — Не смей разговаривать со мной в подобном тоне в присутствии этого мальчишки! — перебив его на полуслове, чуть ли не прошипел ему Шин в ответ. — Он не «этот» и не «мальчишка», — огрызнулся Юске, у которого инстинктивное желание защитить возлюбленного от явной угрозы в виде неугомонного друга внезапно вышло из берегов, а резкие ответы Шина только подкинули несколько сухих щепок в уже разгоревшееся пламя. — Следи за своими словами, Шин. В этот момент напряжение между друзьями стало чуть ли не осязаемым, а всем, кто оказался невольным свидетелем этой сцены, внезапно показалось, что сгустившийся до плотного кокона воздух в любое мгновение может заискриться, словно высоковольтный кабель коснувшийся поверхности воды. — Я думаю, что вам лучше уйти, — грубо отчеканил Шин и поднялся со стула, обходя Юске. — Мы поговорим с тобой об этом позже. Юске с силой сжал челюсти, провожая друга гневным взглядом, а играющие желваки и пульсирующая на лбу венка явственно свидетельствовали о том, с каким трудом далось ему молчание в ответ на брошенные Шином слова на прощание. — Пойдём, Итан, — он взял парня за руку и мягко потянул за собой в сторону выхода. Итан не сопротивлялся, но по тому, как он не сжал в ответ ладонь Юске, последний сразу заподозрил что-то неладное. А оказавшись на улице, посреди парковки парень и вовсе свою руку резко отдёрнул. — Что не так? — Юске встал напротив и положил руки на плечи Итана, пытаясь заглянуть ему в глаза, но парень упрямо продолжал отводить взгляд в сторону. — О чём вы говорили? Итан? Что он тебе сказал? Он не заметил, как нехорошее предчувствие поглотило всё его существо. Сердце бешено заколотилось в груди, а различного рода предположения с молниеносной скоростью мелькали в его голове. — Итан, поговори со мной, пожалуйста… — просит Юске и делает ещё один небольшой шаг навстречу, но его мальчик лишь вздрагивает и резко пятиться назад, сбрасывая со своих плеч чужие руки. — Не трогай меня сейчас. — Итан? — эта фраза словно пощёчина, хлестнула звонко и больно. Юске застыл и опустил руки, непонимающе уставившись на того, кого уже успел полюбить всем сердцем. — Ты говорил, что не врёшь мне. — Я не… — Дай мне договорить, — оборвал его Итан на полуслове. — Говорил, что между нами нет секретов. Я тебе поверил, я тебе доверял, а ты меня обманул, — в серых глазах блестели слёзы сдерживаемой обиды, дыхание стало тяжёлым и рваным, а слова давались Итану с огромным трудом. — Ты говорил, что твои друзья не имеют отношения к исчезновению моего отца. Говорил, что у Шина была с ним только официальная встреча и ничего больше. — Но так оно и было! — Тогда, может, ты мне объяснишь, как так получилось, что твоему лучшему другу пришлось защищаться в драке именно тогда, когда пропал мой отец?! — выкрикнул ему в лицо Итан, уже не в силах сдерживать в себе эмоции. — Кто его ранил? С кем он тогда дрался? Скажешь мне правду? Или опять соврёшь?! Юске был ошарашен как реакцией своего парня, так и тем, что тот внезапно откуда-то узнал о нападении на Шина. Он лихорадочно пытался сообразить, что ему следует ответить на посыпавшиеся на него вопросы, приоткрывал губы и тут же беспомощно их смыкал, не находя нужных слов. Сердце отбивало набат в ушах, мир сузился до одного конкретного человека, которого сейчас, ему казалось, он может потерять навсегда. — Если ты не скажешь мне правду, я найду способ её узнать самостоятельно. — Итан, я люблю тебя… — Это не то, что я сейчас хочу услышать. — Но это та правда, которую я могу тебе сказать, — с отчаяньем в глазах ответил Юске, снова делая шаг вперёд и протягивая к парню руку, в очередной попытке его удержать. Однако его пальцы хватают воздух. Итан пятится, отрицательно качает головой и слёзы сбегают по его щекам, пока он скользит разочарованным взглядом по лицу Ямады. — Оставь меня в покое, не хочу тебя видеть, — он разворачивается и жестом останавливает собравшееся уже отъезжать от клуба такси. — Итан! «Нельзя дать ему уйти, только не так, нет…» Юске тут же бросается за ним, но парень слишком быстро захлопывает дверцу автомобиля, и, вот, такси уже проносится прочь, оставляя все попытки удержать Итана без результата. — НЕТ! Блять! — с гневным криком в пустоту опустившейся над городом ночи, Юске хватается руками за голову и растеряно смотрит вслед удаляющейся жёлтой машине. — Я придушу его к чёртовой матери… Клянусь, что придушу… — бормочет он себе под нос, когда его мысли снова возвращаются к Шину. Итан Итан отказывался принимать то, к чему только что пришел его пылающий, лихорадочно соображающий под воздействием импульса мозг. Но спешные, даже чересчур, выводы, сделанные в виду давления горячих эмоций, кусали сознание, заставляя раз за разом проигрывать в мыслях все, что он успел услышать от Шина и от Юске. И кирпичики страшного знания складывались сами собой, механически выстраивая логическую последовательность, как казалось Итану, взаимосвязанных событий. А вместе с ними с критической скоростью вырастала глухая стена между ним настоящим и его любовью. Вот Итан, счастливый и скучающий, с жадным нетерпением ждет встречи с Юске, а вот он, растерянный и ошеломленный, сбегает от него на парковке. Моменты, занимающие в масштабах мироздания всего-то крупицу времени, смогли разделить его жизнь на до и после, как бы патетически банально это ни звучало. Сидя в душной тесноте салона и часто вдыхая тяжелый, прокуренный воздух, разбавленный приторным флером дешевого ароматизатора, Итан тщетно пытался унять поднимающуюся в душе бурю. Он даже не сразу понял, что водитель его о чем-то спрашивает, смазано глянул в загорелое лицо, а заметил лишь невнятное движение чужих потрескавшихся губ. Вокруг будто создали бесшумное пространство, и Итану пришлось напрячься, возвращаясь обратно в реальную жизнь, чтобы сразу быть снова оглушенным трещащей волной громкой музыки, льющейся из колонок. — Парень, ты в порядке? — водитель с сомнением окинул взглядом поморщившегося от неприятных звуков пассажира и нетерпеливо постучал указательным пальцем по рулю. Этот пацан запрыгнул в машину неожиданно, бросил короткое «едем», и больше не проронил ни слова, стеклянными глазами уставившись в окно на протяжении всего времени, что они выруливали на проспект, его, кажется, даже не смутило, что такси застряло в вечерней пробке, и теперь тащилось не быстрее раненной улитки, иногда лавируя между таких же несчастных. Да и выглядел парнишка так, будто его хорошенько приложили по башке. — Берешь таких, а потом проблем, как слон насрал, — таксист, уверенно перестраиваясь в другой ряд, пробормотал едва слышно себе под нос, и снова повернулся к Итану. — О чем вы? — тот подался чуть вперед, выныривая, наконец, на поверхность из омута безнадежных мыслей, и постарался сообразить, чего от него хочет водитель. — Ехать куда, говорю? Итан пару секунд смотрел на него, словно видел впервые, а потом шумно выдохнул и назвал адрес, невольно погружаясь обратно в паршивые, гнилостные сомнения. Почему? Почему Юске его обманул? Разве Итан не был с ним честен, рассказывая о тех вещах, о которых не решился бы рассказать никому другому, разве он не заслужил своей откровенностью подобной откровенности в ответ? Видимо, нет. «Я люблю тебя». Теперь эта фраза звучала, как серпом по яйцам, издевательски и неискренне. И весь смысл, который Юске хотел вложить в нее, пытаясь остановить Итана, к ужасу последнего, исчез, растаял, потому что доверие растаяло точно так же. Слова уже ничего не значили. Итан не мог быть на сто, и даже на пятьдесят процентов уверен в том, что сделал правильные выводы, что в его уравнении дважды два это действительно четыре, а не пять или шесть. Он ведь мог ошибиться, мог неправильно понять того же Шина… В конце концов, исчезновение отца и чужая драка могли стать всего лишь совпадением: в мире семь миллиардов человек, из которых восемь с половиной миллионов живут в Нью-Йорке, и какова вероятность того, что отец был именно с Шином в день, когда пропал, и что тот виновен в его гибели? Кто-то бы сказал, что одна тысячная процента. Но подсознание упорно отказывалось с этим считаться, выпуская скользкие щупальца подозрений, которые душили Итана. И Юске… Юске ничего не отрицал. Не говорил прямо, но и не опровергал те обвинения, что, как пощечины, Итан сгоряча бросал ему в лицо. И от этого было больнее всего. *** Обида и растерянность сменяли друг друга на бледном лице, когда Итан ворвался в кабинет Рэя и с порога накинулся на него: — Я хочу знать все о передвижениях отца в день, когда он пропал! Потому что это ублюдок Ямамото убил его! — Я думал, мы закрыли этот вопрос, — но одного взгляда на часто дышащего Итана, на его покрасневшие, мокрые глаза стало достаточно, чтобы понять, что ни хрена они не закрыли. Рэй откинул документы, которые изучал до этого, и поднялся из-за стола, чтобы подойти ближе. Итан на удивление не сопротивлялся, когда он мягко обнял его за плечи и усадил на диван, стоящий у стены, а следом опустился рядом. — Что произошло? — Рэй больше не смотрел по привычке снисходительно, с ироничным недоверием, и тон его был предельно серьезен. — Это они… они убили папу! — Итан говорил сбивчиво, надтреснутым голосом и пальцы его все время то сжимались, то разжимались, выдавая крайнее нервное напряжение. Рэю не требовалось дополнительных объяснений, чтобы понять, что мальчика имеет в виду. Он аккуратно положил ладонь на мелко подрагивающие плечи и успокаивающе погладил. Сбывались все его самые страшные опасения, и, видя боль, отражающуюся на лице Итана, он чувствовал, как нехорошо сжимается собственное сердце. — А твой… Юске? Итан не ответил, резко отвернулся, закусив губу почти до крови, но Рэй успел заметить, как из воспаленных глаз непроизвольно покатились блестящие капли. Он дал время справиться с эмоциями, не тревожа Итана новыми вопросами или ненужным ему сейчас сочувствием, просто сидел рядом и медленно водил широкой ладонью по спине, задевая выступающие позвонки. Не хотел он, чтобы все закончилось именно так, но разочарование — неизбежный спутник наших жизней, и любому приходится столкнуться с ним рано или поздно. Наконец, когда Итан перестал дрожать, утер ладонью щеки и со свистом втянул воздух, Рэй негромко спросил: — Тебе нужны подробности? Итан повернулся к нему, и Рэй невольно вздрогнул — сейчас стальной взгляд чужих глаз был абсолютным отражением взгляда того, за чью смерть этот мальчик так желал отомстить. Никогда прежде Итан еще не был так похож на своего отца, как в этот момент. — Ты уверен, что действительно хочешь знать? — Рэй обнял заплаканное лицо ладонями и внимательно посмотрел на Итана, не давая ему отвести взгляд. Как бы ни стремился он оградить этого несносного мальчишку, ставшего ему роднее сына, от будущей боли, но раз это настоящее желание Итана — то будь по его. Страдания не разрушат, но помогут стать сильнее. Итан шмыгнул носом, прикрыл глаза, а когда вновь распахнул их, Рэй во второй раз подивился его схожести с отцом — столько непоколебимой, жесткой решимости было в серых озерах. — Хорошо. *** До сего дня Рэй ни разу не пожалел о смерти Аарона. Да, это было жестокое убийство, но изуродованная жертва заслужила все, что с ней сотворили. И когда почти год назад Рэй стоял в холодном, сухом помещении морга рядом с Джун на опознании, он не испытывал ничего, кроме мрачного удовлетворения от того, что кто-то избавил мир от чудовища по фамилии Томпсон. Когда-то давно они были друзьями, едва ли не братьями, но власть и богатство, к которым стремился Аарон, Рэя прельщали гораздо меньше. И он не одобрял методов, которыми тот пытался достичь поставленных целей: все-таки понятия о чести и порядочности у них разнились. И Рэй, быть может, давно бы ушел, предварительно изрядно насолив, но его всегда останавливали Джун и Итан, которых он успел полюбить, как собственную семью, и только ради них он терпел выходки Аарона, стараясь оградить его жену и сына от последствий циничной жестокости, потому что, если сначала Рэй пытался образумить заигравшегося в криминальный империализм друга, то вскоре понял, что все его старания бесполезны. Оставалось только следить за тем, чтобы методы Томпсона не отзеркалились на его семье, потому что за них Рэй отвечал головой и сердцем. И после того, как упала последняя горсть земли на крышку гроба, Рэй вздохнул с облегчением. Кто же знал, что и после своей смерти Аарон умудрится мучить того, кто, пожалуй, единственный во всем мире искренне его любил и нуждался в нем. Парадоксально, но Рэй винил именно бывшего друга в той боли, что сейчас терзала его единственного сына. Пришлось напрячься, чтобы раскопать то, о чем так опрометчиво хотел знать Итан. Но навыки и жизненный опыт позволили Рэю это сделать в кратчайшие срок, хотя прямых доказательств он так и не нашел, их просто не могло существовать, потому что убийцы Томпсона слишком хорошо заметали следы, и Рэй бы даже не стал винить их в этом. Но нарытой информации могло бы стать достаточно для того, чтобы укрепить подозрения неугомонного пацана, так как самому Рэю было откровенно плевать, от чьей руки Аарон отправился к праотцам. Оставалось решить, стоит ли все-таки делиться своим знанием с Итаном, потому как Рэй видел его подавленное состояние на протяжении всех этих дней: от прежнего влюбленного, восторженного мальчишки осталась бледная тень. Итан отказывался выходить не то, что из дома, он и комнату покидал от силы пару раз. Ни с кем не разговаривал, вгоняя свою мать, да и Рэя заодно, в тихое отчаяние, и все время задал только один вопрос: «Ты нашел что-нибудь?». Пару раз Рэй видел у ворот машину Юске, но он строго запретил охранникам подпускать того к дому, потому что уже знал — подозрения Итана не были беспочвенными, и полное осознание чужого обмана окончательно уничтожит эту хрупкую первую любовь. Рэй стоял перед тяжелым выбором: открыть болезненную, неприятную правду, что, наверняка, убьет в Итане любовь к отцу и разрушит его веру Юске, или все скрыть, заставив забыть этот нелепый инцидент и чужие обидные слова, но не сломать некрепкую юную психику. Только вот Рэй не успел — этот выбор сделал за него сам Итан. Дурацкое стечение обстоятельств или же собственная неосмотрительность, но в итоге Итан все узнал — Рэй элементарно забыл выключить рабочий ноутбук, а прогрессивному и острому уму Итана хватило сноровки, чтобы найти необходимую информацию. Он даже толком не читал и не смотрел все, что успел нарыть опекун, достаточно было включить первое попавшееся видео с камер наблюдения, на котором отец выходил из ресторана, где они раньше обедали всей семьей, в сопровождении ненавистного Шина. Категоричные, спешные выводы выстаивались самостоятельно, а Итана будто кипятком ошпарило — он пялился на экран, где стоп-кадр остановился на полном ненависти карем взгляде, направленном в широкую спину отца. Итан не думал долго, решение всех его проблем пришло вместе с открывшейся дверцей сейфа, где Рэй хранил пистолет. Опять клятая неосмотрительность — оставить оружие в свободном доступе, когда по дому гуляет экзальтированный мальчишка, подверженный несдержанным эмоциональным перепадам. *** Итану даже в голову не пришло, что предмет его острой ненависти может быть не один. Или вообще отсутствовать. Он нашел нужный адрес там же, в данных, найденных Рэем, а дальнейшее было результатом импульсивной импровизации. Кровь стучала в висках, а ладони, спрятанные в глубоких карманах темной толстовки вспотели, но в голове билась только одна мысль — он, наконец, поквитается с убийцей своего отца. И ни одного сигнала от сознания, что следовало бы быть осторожнее, что это страшная ошибка, пока кабина лифта поднимала Итана на нужный этаж, пока он подходил к двери, пока нажимал на кнопку звонка. Удары сердца отсчитывали секунды до тех пор, пока не послышался щелчок открываемого замка и веселый, немного удивленный голос: — Я думал, вы будете позж… Пистолетом Итан пользоваться умел — когда-то Рэй водил его в тир, прививая навыки самообороны, и поэтому руки не дрожали, когда холодное дуло уперлось в чужое ошарашенное лицо, с которого медленно сползала улыбка.