Просто быть живым, смотреть, как солнце поднимается над блистающими снежными холмами, — это же величайшее сокровище на земле.
Альбус Дамблдор.
- Я так рада за тебя, Какаши! – вскрикнула Миари, в забытье бросаясь шиноби на шею. Хатаке немного опешил и, кажется, даже легкий румянец коснулся его мраморных щек. «Он смог, он принял их! О Святой Минато, спасибо!», - думала про себя Миари, сжимая шиноби в объятиях, слушая, как гулко бьется его сердце. Спохватившись, Миари отскочила в сторону, почесав затылок. Благо его новоиспеченные ученики, уже покинули тренировочную площадку, и никто не смог лицезреть ее позорного эмоционального порыва. Но глаза Миари все равно выдавали ее взволнованность, искрясь неподдельной радостью. - Прости, я что-то увлеклась… - скомкано произнесла девушка, опуская взгляд. Легкая улыбка тронула губы Хатаке. Ему очень этого не доставало. Девичья неподдельная радость могла сравниться лишь с самым мягким бальзамом, что сейчас, не беспрепятственно растекался по его телу. Он тут же вспомнил малышку Миари, что радовалась каждый раз, стоило лишь ему согласиться провести с ней хоть один тренировочный бой. И пусть, даже она проигрывала, всегда улыбалась, как самое яркое солнце. - Предлагаю отпраздновать это дело! – звонко произнесла куноичи и, взяв Какаши под руку, потащила вперед по дороге. - Что-то мне не очень хочется сидеть в шумной компании, - наконец, признался Хатаке. Миари хмыкнула. - Я знаю, а потому, - вскинула она указательный палец, - мы идем ко мне домой. - Д..домой? Войдя на порог давно знакомого жилища, нос Какаши защипало от контраста запахов, царивших в нем. Сладковатый аромат теста, специй и чего-то непонятного доносился оттуда, откуда и старческие напевы отца Миари – с кухни. Лавочник, был тем самым человеком, что отличии от общепринятых норм и правил, любил зарубежную музыку, в которой большое предпочтение отдавали гитаре. Откуда она пришла – никто не знал. За морями, ведь, находились и те деревни, о которых другие и знать не знали. Из своих странствий, Миари привезла несколько пластинок - диковинных штук, похожих на черные круги с глянцевым покрытием. От них и исходили эти, неизвестные обычному уху, мелодии. - Проходи, садись, - скомандовала Миари, подталкивая Какаши за плечи вглубь дома, где располагалась маленькая гостиная. Хатаке хотел что-то возразить, но девушка тут же унеслась в сторону кухни. Мужчина легко вздохнул, качнув головой. Он прошелся по скрипучим половицам, устремляя свой взор на необычные полки, что висели по левой стене в хаотичном порядке, что совсем не свойственно минимализму жителей деревни скрытого листа. Сам дом Миари и ее отца – невероятное царство диковинок и открытий, они оба, считались в деревне «ненормальными» и «странными». Однако, Какаши их никогда такими не считал. Быть может, странности в Миари и притягивали его к ней как магнитом, хотя он сам отказывался верь в это. Здесь, пахло не покрытой лаком древесиной, приятный аромат, заставляющий вдыхать поглубже. Взгляд Какаши мазнул по выстроившимся в ряд рамкам с фотографиями маленькой Миари и ее отца. На одной из них, еще совсем малышка Миари, мило улыбалась из своего белого кокона, что открывал лишь ее маленькое пухленькое личико с розовыми щеками и двумя яркими волнами на переносице. Из ее носа торчал небольшой пузырик, Какаши усмехнулся. На другой, Миари, под надзором отца, первый раз берет в свои хрупкие, маленькие ручки тяжелый деревянный меч, с таким выражением напряжения на лице, что невольно хочется улыбнуться. Следующая, показывала уже повзрослевшую на несколько лет Миари в окружении ее друзей, в том числе и Какаши, что смотрели на девчонку с восхищением, когда она впервые перерубила, уже настоящим мечом, несколько лиственных деревьев соседа. Несколько следующих фоторамок точно так же, ознаменовывали какие-то первые невероятные события в жизни Миари, пока взор Какаши не остановился на одной, самой дальней фотографии. На ней, уже повзрослевшая Миари, стояла в окружении людей, в таких же белоснежных халатах, как и у нее самой, улыбаясь своей искренней улыбкой, держа в руках какой-то пожелтевший свиток с красной лентой и золотой кисточкой. Теплые, миндальные глаза, смотрели на него с этой фотографии с такой теплотой, что Хатаке невольно что-то кольнуло глубоко внутри. - Это мои…одноклассники, если их можно так назвать, - тихо шепнула Миари, от чего Какаши легонько вздрогнул. – Это день выпускных экзаменов, - продолжала шептать девушка, ступая по половицам, пока не поравнялась с Хатаке. Какаши не отрывался от фотографии, рассматривая неизвестные ему лица, стараясь уловить знакомые черты. Его взгляд скользнул по рукам девушки на фотографии и нахмурился, заметив странного рода ссадины и ожоги. - Судя по всему, это не было так просто, - произнес он, наконец, переводя взгляд на Миари. Куноичи перевернула ладони и, будто вспомнив что-то не приятное, мотнула головой и сжала кулаки. - Думаешь, оно того стоит? – с ноткой грусти произнес шиноби. Девушка на минуту задумалась. Она вспомнила момент, когда они шли по улицам деревни, наткнулись на стайку взволнованных детишек. Это были те самые ученики, что не прошли испытание Хатаке. Какаши был невероятно удивлен, увидев их счастливые лица, полные благодарности и, услышав их щебечущие голоса, вещавшие о том, что, если бы он тогда не отправил их мозги в нужное русло, они бы ничего так и не добились. Однако, Хатаке улыбнулся и, потрепав их по волосам, казался, на тот момент, одним из самых счастливейших шиноби в деревне. Все можно было отдать, за эту мимолетную радость в его глазах. Миари вспомнила и его взгляд на свою новую команду, единственную, что смогла пройти испытание, от этого у нее в душе затрепетали бабочки и она тепло улыбнулась, подняв взгляд на Хатаке. - Уверена, - твердо произнесла она, гордо задрав носик. Брови Какаши поползли вверх. Их разговор прервал скрип половиц. - Итак, прошу всех за стол, - гордо произнес мужчина, выставляя различные блюда на стол с тяжелого подноса, он и не заметил, как тот начал слишком сильно накреняться. Хатаке в момент оказался рядом с ним и придержал с другой стороны рукой. - Господин Сузуму, - Хатаке учтиво поклонился и тут же получил в ответ широченную улыбку Мастера Тайяки. - Какаши, дорогой, - старик сощурился и, поставив поднос на стол, крепко обнял мужчину, с силой сжимая, - к чему эти условности! Хатаке умоляюще посмотрел на усмехающуюся Миари, в поиске помощи, вырваться из старческих тисков. - Отец, отпусти Какаши, а то сейчас от нашего гостя не останется и мокрого места, - ласково произнесла она, подцепляя пальцем ломтик яблока и отправляя его в рот. - Простите, что побеспокоил вас своим присутствием, но ваша дочь… - Хатаке сделал многозначительный взгляд в сторону жующей девушки, останавливаясь на полуслове, Миари сейчас выглядела точно хомячок, что с усердием набивает свои пухленькие щечки яствами, словно их могли отобрать в любой момент. Он подавил в себе дикое желание рассмеяться. - Садись, Какаши, - отец положил руки на крепкие плечи Хатаке и с усилием заставил его сесть за стол. – В моем доме тебе всегда рады. Какаши испытывал невероятное чувство дежавю, находясь в этой невероятно теплой, излучающей уют, атмосфере. В гостях Миари он всегда чувствовал себя родным сыном, что у господина Сузуму никогда не было. Отец Миари был очень приятным человеком и любил поболтать не только о приготовлении пищи и новых рецептах, но и любил вспоминать свою молодость, рассказывая, как будучи самым обыкновенным, ничем не примечательным шиноби, смог спасти свой отряд, находящийся в длительной осаде, от голода, с помощью небольшого запаса пшеничной муки, рассыпанной по рюкзаку, а также соли, сахара, оставшегося недоеденного онигири и небольшой огненной техники. Господин, так же, расцветал под лучами своего солнца, что так и светилось улыбкой напротив него, вдохновляя создавать новые шедевры и гордиться тем, что его дочь, нашла место в жизни, а именно – помогать другим, даже не будучи шиноби или великой куноичи деревни. - Вот, держи, твои любимые, сынок, - ласково произнес мужчина, передавая, еще горячие тайяки в руки Какаши. Внутри вдруг сделалось так приятно от последнего слова, что Какаши почувствовал какой-то странный прилив теплоты, вперемешку с беспросветной грустью. Хатаке вскинул бровь, учуяв знакомый сладко-горький запах. Он бросил быстрый взгляд на Миари, та лишь легко улыбнулась, положив подбородок на сцепленные в руки замок. Какаши легко сглотнул и откусил кусок побольше. Он моментально вернулся в тот день, когда его Миари позвала к себе домой в первый раз, будучи еще маленькой девочкой. Его вкусовые рецепторы издали огромный взрыв, а к глазам подступили легкие слезы. - В…Васаби? – жалобно простонал Какаши, борясь с диким огнем во рту. Отец Миари победно улыбнулся. - И не только, - он вскинул указательный палец, - я добавил туда немного дикого имбиря для усиления вкуса… Лицо Какаши мгновенно покраснело. - Отец, ты что, решил убить его? – подавила смешок Миари, подавая Какаши стакан холодной воды с лимоном. Тот благодарно кивнул и залпом осушил его. - Вообще-то это очень полезно, - возмутился лавочник, - тебе не понравилось? – расстроено спросил мужчина, обращаясь к Хатаке, у которого готов был пар пойти из ушей, как в лучшие годы молодости. Какаши, еле как, смог проглотить разрывающий горло комок, и, осушив третий бокал холодной воды, взглянул в расстроенные глаза старика. - Хм…вы правы, мастер, это полезно, - смог выговорить Какаши, глядя как расплывается лавочник в благодарной улыбке, - но ингредиентов надо поменьше, - заключил Какаши, улыбаясь. «Кажется, все микробы в моем организме не восстанут больше никогда», - подумал он, усмехнувшись, взглянув на Миари, что казалась безмерно уставшей. Он и раньше замечал, что из девушки выходит не просто много энергии, но и сил, с тех пор как началось его лечение. - Какаши, теперь ты подрос, и я могу, наконец-то, предложить тебе со мной выпить саке как мужчина мужчине, - гордо произнес мастер, вытаскивая странного вида бутылку из-под одной из досок в полу. Она не выглядела как стандартные бутылки рисового вина. Бутылка походила на какой-то заумно закрученный знак – явное достижение мастера по стеклу. - Это нихонсю? – Хатаке с интересом наблюдал, как странная, золотистая жидкость наполняет его бокал. Видимо, очередная заморская приблуда, что подарила отцу Миари. - Настоящий премиальный винный напиток, который принято пить холодным, - кивнул мужчина. – Итак, Какаши, - строго проговорил он, поднимая свою стопку и кивая Хатаке повторить. – Миари мне все рассказала, я безмерно рад, что ты, наконец, смог ожить и найти то, что так желала твоя душа...- томно проговорил мужчина, глядя в обсидиановые омуты, напротив. Они чокнулись, и мастер залпом осушил свой, не заметив, как Хатаке бросил взгляд на мирно спящую на руках Миари, повторив движение старца. Сладкая, легкая жидкость быстро потекла по горлу, согревая изнутри. Господин Сузуму улыбнулся, и поднялся из-за стола, собирая остатки еды на поднос. - Кому-то, пора в кроватку, - он добродушно улыбнулся Какаши, кивая в сторону дочери и тут же бесшумно вышел из гостиной. Хатаке выдохнул. - Вечно ты никого не слушаешь, когда тебя просят отдохнуть, да, Миари? – шептал он, пока его руки обвивали тело девушки, сгребая в объятия и поднимая. Холодный нос Миари коснулся разгоряченной кожи Хатаке, от чего по телу разбежался сноб мурашек. Какаши бесшумно поднялся наверх и толкнул ногой дверь в комнату. Он осторожно уложил девушку в постель, накрыв ее одеялом. Миари была предусмотрительна, а потому, всегда прятала свой «алтарь», посвященный Какаши, как только покидала дом. Поэтому, Хатаке смог увидеть только знакомую фотографию их курса, покоившуюся на деревянном столе и несколько стопок тетрадей и блокнотов. Он осторожно взял ее в руки и прошелся взглядом по каждому из знакомых лиц, останавливаясь на двух ребятах посередине. Девчонка, что упорно пытается стать с мальчишкой одним ростом, крепко вцепившись в его плечо, ярко улыбаясь, пока тот тихо усмехается, сложив руки на груди. Какаши легко улыбнулся и обвел комнату взглядом. Повсюду были книги, множество полок со старинными фолиантами и различными свитками, уложенные заботливой рукой хозяйки. Никакой лишней литературы, все посвящено истории деревни или психологии. Хатаке подошел к одному из шкафов и коснулся пальцем корешка, осторожно проводя по нему пальцем. - «Бог никогда не моргает» ...Хм..интересно, - взгляд Какаши зацепился за соседнюю книгу, она была с красными страницами, ровно до середины, а затем, они становились черными, с золотым корешком «Безумная комбинация».. - Мхм… Какаши обернулся и заметил, что Миари запуталась ногами в одеяле и теперь, большая часть ее тела была открыта и мерзла. Хатаке качнул головой и вновь накрыл девушку, подоткнув одеяло, точно какой-нибудь заботливый отец, сделав из девушки куколку, полностью замотанную в ткань, точно на самом первом фото. От глаз Какаши не ускользнули и те самые волны на переносице Миари, со временем он перестал их замечать, но здесь, в лунном свете, они казались особенно яркими. Хатаке осторожно провел пальцем, вырисовывая их силуэт, чувствуя размеренное, теплое дыхание Миари на своей ладони. Он тут же одернул руку, точно от ожога. «Ты видишь. Я балансирую на грани и в любой момент могу упасть...», - Хатаке резко выпрямился и отступил от девушки. Он с легкостью открыл ставни и, свесив ноги на подоконник, повернулся напоследок. - Доброй ночи, Миари… Бесшумно исчезнув в ночной тиши, он не заметил легкую улыбку на молочном лице. Несколько дней спустя… Солнце только начало свой утренний подъем с пробежкой по деревне, как Миари уже на всех порах неслась в свой кабинет. Она юркой тенью пронеслась мимо еще спящих домов, огибая горшки с цветами и еще закрытые лавочки. В ее теле скрывалась невероятная легкость и какая-то особенная радость. Появившись на пороге своего кабинета, она легко отворила дверь, шлепнула пальцами по кнопке кофе машины и раскрыла белоснежные шторы, впуская теплый утренний ветер. Миари с улыбкой вспоминала вчерашний разговор с Наруто. - Ну, что, как проходят задания у нашего нового генина? – с улыбкой спросила Миари, потягивая вкуснейшую лапшу в Ичираку, с интересом поглядывая на Наруто. - Да никак, дают нам самые бессмысленные миссии, - буркнул Узумаки, ковыряя палочками кусок мяса. - Почему бессмысленные? - Они не похожи на задания для настоящих шиноби! – воскликнул он, стукнув кулачком по столу. Миари улыбнулась. - Все генины начинают с чего-то легкого, так они тренируют различные навыки, ловкость и прочее, - кивнула девушка, смотря в эти небесно-голубые омуты. – Запомни, во всех, даже не значительных заданиях, есть свой смысл. Наруто вскинул бровь. - И вам тоже приходилось заниматься чем-то подобным? Миари горько усмехнулась. - И, да и нет, - сказала она, пожав плечами, но увидев испытывающий взгляд Наруто, поняла, что стоит объяснить: – Моих навыков не хватало даже для таких легких миссий, что ты проходишь... - Это как? – Узумаки полностью развернулся к девушке, отдавая ей все свое внимание. - Долгая история, - с грустью улыбнулась она, - лучше расскажи, как тебе ваш новый сенсей? - Пха.. Какаши-сенсей? – усмехнулся Наруто. – Он вечно опаздывает, постоянно читает свою странную книгу, ему будто все равно на то, что мы есть, что нас нет... - Ах, опаздывает, - как-то горько усмехнулась Миари. «Все еще ходит, значит…» - Не злись на него Наруто, это вовсе не значит, что вы ему безразличны, просто…сенсей бывает...излишне эмоциональным и ему надо где-то выпустить пар, на самом деле, он очень хороший человек, которому на жизнь выпали непосильные трудности, - произнесла Миари с каким-то романтичным придыханием, вызвав у Наруто удивленный взгляд и блеск голубых глаз, - а что за книга, ты разглядел название? - заинтересованно спросила Миари, подаваясь вперед Наруто задумался, приложив палец к губам. Ему и самому было интересно узнать, что же за странную бульварную писанину скрывает Какаши Хатаке в своей сумке и никогда не выпускает ее из рук. - Она оранжевая и называется как-то очень странно...кажется… приди-при… - О, Наруто, вот ты где! Знакомый голос заставил девушку вздрогнуть. - Привет, Какаши, - улыбнулась Миари, развернувшись на стуле. Он отодвинул руками свисающие ленты и встал между Миари и Наруто, сунув руки в карманы брюк. Хатаке заметил две неостывшие, дымящиеся вкуснейшим ароматом лапши и потупил взгляд. - У вас тут посиделки семейные, я не вовремя? Миари и Наруто переглянулись. - Ну, раз с тобой все в порядке…Пожалуй, я… Миари протянула руку назад и выставила между ними еще один стул. - Присаживайтесь, сенсей, - улыбнулся Узумаки, набивая, наконец, рот лапшой. Какаши немного опешил, но все-таки сел. - А где Сакура и Саске? - Они не захотели идти со мной, - проворчал Наруто, глядя в одну точку. Какаши устало вздохнул. - Ну, зато у тебя свидание с Миари-сан, - он нагло улыбнулся, бросая на куноичи острый взгляд черных глаз. Миари тут же подавилась лапшой. Наруто вскинул бровь и ошарашено обернулся на девушку, что Какаши, смеясь, стучал по спине. Он быстро нащупал в кармане кошелек и, посмотрев на его гнетущую пустоту, помрачнел. - Миари-сан, я.. Тут уж пришла очередь смеяться Миари, пока она колотила Какаши по голове картонным меню Ичираку. - Наруто, он шутит, - Миари хотела замахнуться снова, но Какаши вытянул руки, сдаваясь. - Ладно, я заплачу за ваши посиделки, так уж и быть. - Правда, Какаши-сенсей? – улыбнулся Наруто. – Нам пожалуйста еще три двойных рамена! – вскрикнул Узумаки. - Сей момент, Наруто, - улыбнулся господин Теучи, взмахивая поварёшкой. - И три рамунэ! – подхватила Миари. - Эй, вы меня разорите… - протянул Какаши, расплываясь в полуулыбке. Звонкий смех, приятная еда и теплый вечер, первый раз на душе ощущалось такое безмерное спокойствие. Миари снова всю ночь просидела за своим столом, прокладывая новый путь в пучину воспоминаний Какаши, сегодня, они должны были отправиться к одному из самых неприятных моментов в его истории. Хотя, все моменты в его памяти были полны боли и отчаянья, и нельзя было выбрать какой-то один, самый мощный, пожалуй,…кроме смерти Рин.. Миари отпила горячего напитка опаляя кончик языка и, чертыхаясь, она пронеслась по кабинету в поиске чего-нибудь холодного. В ее маленьком мирке существовала такая вещь как куллер, но как назло все стаканчики кончились и ей пришлось изогнуться в три погибели, чтобы подставить язык под струю холодной воды. Почувствовав приятную прохладу, она вздохнула, двигая языком, точно кошка. - О боги, Миари...Я не вовремя? - Сёрт! – Миари выпрямилась под легкий хохот Хатаке. – Да-да, осень смесно…– она строго посмотрела на мужчину в дверях. - Прости, - Какаши отсмеялся и выдохнул. – Но ты бы себя видела. - Я обожгла язык, - развела она руками. – Хохотун чертов. Она вытерла рукавом рот и присела на диван, приглашая Какаши. - Ты сегодня рано, - удивилась она, поправляя белоснежный халат. Какаши пожал плечами и сел рядом. - Предстоит много миссий. Я подумал, что ты здесь, раз в комнате у тебя пусто. Миари прищурилась. - Ты лазил ко мне в окно пока я спала? - Вовсе нет, тебя же там не оказалось, я и подумал, что ты уже здесь, - рассудительно произнес мужчина. - Так, ладно, я потом подумаю, чем заколотить ставни, пока всякие извращенцы… - Извращенцы? Я не… - Ложись, - строго произнесла девушка. Внутри Хатаке кольнуло, и он вновь подчинился ее командному тону, как и всегда, в нем он будоражил какие-то странные ощущения. Какаши лег на диван, а Миари присела рядом, проделывая все те же мягкие манипуляции с его волосами и головой. Куноичи мотнула, уже знакомую, ленту событий в его голове, заставляя ту быстро шуршать, находя нужный ей фрагмент памяти. Какаши обдал легкий ветер, заставляя волосы шелестеть на голове, словно сам отце-ветер, решил погладить его по голове, успокаивая. Вот, перед ними предстал еще юный Какаши, которого вытянул Минато из АНБУ, охранять беременную Кушину. И Хатаке блестяще справлялся со своей работой, так он думал. Во время нападения Девятихвостого на Коноху Какаши и остальным юным шиноби запретили выходить на поле боя с Курамой, сформировав из них отряд караула, пока битва с хвостатым зверем не завершится. Миари видела перед собой Асуму, Куренай, Гая и Какаши, такими молодыми, готовыми в любой момент сорваться с места и метнуться в бой, однако, приказ им это запрещал. Какаши из настоящего прошел чуть вперед. Миари остановилась рядом с ним, вглядываясь в темноту. Минато переместил Девятихвостого в безопасное место вдали от деревни, куда он доставил Кушину с Наруто. Кушина сковала зверя при помощи Несокрушимых Запечатывающих Цепей и основала несокрушимый барьер, Хирузен сам пытался сквозь него пробиться, но все тщетно. Какаши не мог видеть, что происходит там, далеко за деревней, но знал, что должен был быть там, защищать Кушину и ребенка, что она с таким трепетом носила в себе. Они стояли в карауле защищая деревню, от внезапного нападения, но нужны были именно там. Так думал Какаши тогда, так думает и теперь. Сейчас, смотря вдаль, разглядывая переливающийся серебристым, над деревьями барьер, он все еще корил себя за то, что не выполнил обещание данное Минато. Какаши, обладающий недюжинным потенциалом, смог бы защитить своего учителя и его жену, если бы только… Миари крепко взяла его за руку. - Я покажу тебе, если хочешь…- шепотом произнесла она. Хатаке вздрогнул. - А ты…можешь? Миари сглотнула подступающий к горлу комок боли и кивнула. Он сжал ее хрупкую ладонь в своей, и они поднялись. Силы Миари хватало на то, чтобы раздвинуть границы, и увидеть то, что скрыто. Они возвысились над деревьями, что вздрагивали от хлестающего ветра, что создавали хвосты Лиса. И приземлились у самой кромки барьера. - Дальше не могу, - Миари закашлялась. Хатаке стоял в оцепенении наблюдая ужасающую картину. Понимая, что она скоро умрет, Кушина предложила снова запечатать Девятихвостого в неё, чтобы он умер вместе с ней. - Веря в то, что в будущем сила Девятихвостого понадобится для противостояния, Минато отказался, решив вместо этого запечатать зверя в Наруто при помощи Печати Восьми Триграмм…-тихо проговорила Миари, давясь комком слез, что душили ее с удвоенной силой, наблюдая, как два родителя отдавали свои жизни. Хатаке слушал ее молча, наблюдая за невероятным. Поскольку Девятихвостый был слишком мощными для содержания внутри тела младенца, Минато использовал Поглощающую Печать Мёртвого Демона, чтобы разделить чакру зверя, оставив ему только ян-чакру. Какаши знал эту технику, и от этого на его душе становилось только неприятнее и больнее. Неужели, учителю пришлось сотворить подобное? После сложения печатей для техники, часть души пользователя отделяется от его тела и остаётся в подвешенном состоянии позади него. Затем, за спиной пользователя появляется Шинигами, который связывает его душу своими волосами. В этот момент, только сам пользователь способен видеть Шинигами. Как только все приготовления закончены, Бог Смерти накручивает на свою левую руку молитвенные чётки и издает невнятные песнопения, пока на его руке не появляется проклятая печать. Далее, он внедряет свою руку в душу призвавшего, позволяя пользователю воззвать к его силе, чтобы запечатать цель… Когда Девятихвостый понял, что с ним хотят сделать, он попытался убить Наруто, но Минато и Кушина встали у него на пути, защитив своего сына ценой собственных жизней. В головах Миари и Какаши звучал голос Кушины, что говорила последние слова к Наруто. Самое ужасное, что только можно было услышать… Слова умирающей матери за ребенка, что она любила больше собственной жизни… - Ты не смог бы их защитить, не потому, что слаб, а просто потому, что только они могли спасти Наруто...- произнесла Миари, задыхаясь от слез, что градом катились по ее щекам, пробив толстый заслон. Слышать в своей голове последние слова матери, было невыносимо больно. - Если бы я был там…- начал было Хатаке, но замолчал, вглядываясь в заплаканное лицо Кушины, что давилась кровью. – Я мог бы… - Погибнуть, - строго произнесла Миари, - ты бы погиб, никак не сумев их защитить! Хатаке сжал кулак. - Я бы что-то придумал, отвлек внимание! – сорвался он. Миари вновь почувствовала прилив боли и теплую струйку крови на своих губах, что смешивалась с солеными слезами. Боль внутри его тела обжигала, была невыносимой. Миари с трудом могла сжать зубы, не поддаваясь этой устрашающей болезни в виде тьмы. Она видела, как невидимая госпожа, снова тянет свои липкие щупальца к его сердцу. Тьма насмехалась, над тщетными попытками Миари притянуть Какаши, завладевая его болью, точно какой-нибудь пылесос, втягивая все гнетущее внутрь себя. Но то светлое, что теплилось в Миари, было безграничной любовью, не только ко всему сущему. Нет. Она любила жизнь, каждый ее темный край и захолустье и готова была подарить ее каждому, кто открыл бы ей свое сердце. А Какаши...Хатаке был неизменным центром сосредоточения этих чувств внутри. Ей было, что противопоставить этой тьме внутри него, и она ее боялась, страшилась этого света, стыдливо прячась в тенях его души, до лучшего момента. - Нет! Только Минато и Кушина были в силах защитить свое дитя! – вскрикнула Миари, вставая впереди Хатаке, борясь с неимоверным чувством утраты внутри, словно это ее родители лишали себя жизни. - Только Минато мог решиться запечатать лиса в теле Наруто, чтобы тот, в свое время, смог использовать свою силу и только ты…- Миари осторожно протянула руки к его лицу, обнимая теплыми ладонями, заставляя посмотреть на нее. Ее ладони горели, настолько была велика тьма, но она не одернула руки, а только сильнее прижалась к нему. Какаши зажмурился, борясь с внутренними демонами противоречия. - Посмотри на меня! – крикнула Миари, заглушая зловещий ветер. Хатаке опустил свой взгляд в заплаканные глаза цвета миндального тофу. - Только ты можешь помочь Наруто! Вот то, что наказал тебе Минато: защищать его дитя и рассматривать Наруто как героя, помогающего спасти деревню, а не как носителя монстра, выражая к нему лишь ненависть! Сердце его сжалось. Миари смотрела на него глазами, которых он никогда прежде не видел. Она не осуждала его, а прокладывала путь сквозь тернистые заросли души, заставляя слушаться. Что-то маленькое, размером с небольшой камушек, откликнулось-таки на ее зов, точно только что родившейся слепой котенок, идущий к матери, что укажет ему путь. Миари услышала отголосок света в его сердце и легонько провела руками по его телу, останавливаясь на источнике громкого биения, она легко толкнула пальцами его тело. Последнее, что он видел, окунаясь в забытье, это слезы вперемешку с кровью на ее лице. Миари очнулась и тяжело вздохнула, переводя дух. Хатаке мирно лежал на диване тихо дыша. Девушка тяжело вздохнула. «Еще есть что-то светлое в его теле, что старается выбраться наружу, как только я его касаюсь, но на это нужно больше сил, я должна сделать еще больше!», - Миари зажмурилась, проглатывая боль и запихивая ее в самый надёжный сундук. Какаши лишь чувствует, как на его живот ложиться легкая ладонь девушки. Кончики пальцев Миари начинают светиться, выпуская наружу свет. Она проникает ему под кожу, затем глубже...и поднимается выше к его груди. Миари с блаженством замечает, как Хатаке начинает выгибаться в погоне за потоком невидимой силы. Ее пальцы осторожно высвобождают его из темных оков, заставляя глубоко дышать. Девушка не замечает, как легко порхнули его ресницы, проясняя, немного, взор. Она, так увлеченно вытягивает из него все то, что так глубоко засело в его сердце, осторожно прикладывая светящуюся ладонь к самому сокровенному, что так гулко отдается эхом в его груди. Какаши замечает, как причудливо светятся ее пальцы, перебирая по его груди, проводя по животу, оставляя еле заметную серебряную нить. Но не издает и звука, лишь бы понаблюдать за ее движениями. Миари осторожно проводит второй рукой по его волосам, еле дыша, повторяя плавность движений второй руки. Краем глаза, Какаши замечает, что она так же ярко светиться, как и вторая, отдаваясь голубо-серебристым оттенком. Он, как завороженный, наблюдает за ее движениями не в силах пошевелиться, ощущая лишь легкость там, где она его коснулась. В какой-то момент, он заметил, что ее глаза, начали светиться тем же синим оттенком, точно огни. Хатаке не заметил, как сделал глубокий вдох, чем вызвал удовлетворительную улыбку на лице Миари. Постепенно, напор энергии слабеет, и мир снова обретает устойчивость. Он распахнул глаза и сел на диване, так резко, что зарябило в глазах, но он лишь качнул головой провожая наваждение. - Какаши… Хатаке быстро схватил ее за руку и перевернул ладонью вверх. - Что…что это было? – голос его глух, а губы еле шевелятся. Миари легко пожимает плечами, не пробуя выбраться из цепкой хватки. - Немного магии. Чтобы ты мог быстрее восстановиться, - тепло произносит куноичи, прямо глядя в глубокие обсидиановые глаза. Она внимательно рассматривала Какаши, что глубоко дышал. – Как ты себя чувствуешь? Хатаке прислушался к ощущениям. «Тело расслабленно, голова свежая…». - Я давно не был таким отдохнувшим, - его голос тихий, словно не верящий в свои слова. Он двинулся ближе, рассматривая странный рисунок на ее ладонях, он был очень похож на необычное солнце с закрученными лучами. Его пальцы вдруг скользнули по ладони. Холодные, они вырисовывали силуэт, легкие очертания уходящего, гаснущего солнца. Несколько секунд, они просто глядели друг на друга, пока его взгляд снова не уперся в ее ладонь. Миари замерла, не в силах отвести глаз от этого действа. - Это больно? – хрипло спросил он. - Что именно? - Все, что ты для меня делаешь? Миари всмотрелась в его лицо. Бледное. Словно истерзанное внутренней болью, но все равно гордое и сильное. Внутри Миари всколыхнулся поток мыслей – таких неуместных, но неуправляемых… «Как же мне хочется обнять тебя… Гладить твое лицо, согревать тебя своим теплом и защитить от всего того темного, что есть в твоей душе…или… просто слушать голос, смотреть на твою полуулыбку, чувствовать, что ты рядом...». Еще никогда такое крошечное расстояние не казалось Миари настолько большим. - Я видел, кровь…на твоём лице, – хрипло произнес Какаши, сжимая тонкую кисть девушки в своей руке, не отводя взгляд. - Ах, это...просто побочный эффект перемещений, ничего такого...- быстро проговорила она, отводя взгляд. Какаши легко отпустил ее руку и серьезно посмотрел в глаза. Они не выражали боли, лишь глубокий свет, идущий от ее души, отдающийся легкими языками пламени. Хатаке понимал, что он мог значить, так же, как и ясно осознавал, что не мог ей дать то, чего она так отчаянно желает, отдавая всю себя. Ресницы девушки легко вспорхнули. Черт! Этот взгляд. Этот невинный взгляд, полный сочувствия и боли, что она вобрала в себя. Полный…любви? Черт бы побрал того человека, кто ее придумал! «Сколько же темноты ты готова вместить в себя, помогая мне? Прости меня, Миари…», - закусив губу, подумал Хатаке. - Миари, пообещай мне, - сказал он серьезно, - если то, что ты делаешь, будет тебе угрожать чем-либо, мы прекратим это немедленно, - вздохнул он, проводя рукой по волосам. – Я не хочу, чтобы ты из-за меня испытывала боль. Миари глубоко задышала. Несколько слов, сказанные спокойно и просто, без какого-либо надрыва. Но Миари будто подхватила мощная сила. Оторвала от земли, швырнула вверх, кувыркнула в воздухе…Да, так и оставила парить где-то в воздухе. В горле перехватило дыхание, Миари едва слышно прошептала: - Ты никогда не причинишь мне боль… Последующий день для Какаши выдался более тяжелым, чем всегда. Однако, энергию, что подарила ему с утра Миари, он так и не растратил, а его ум, оставался светлым. Даже когда они с командой ловили кошку Мадам Сиздими. Сейчас, команда семь, во главе с Хатаке стояли в кабинете Хокаге и выслушивали очередные инструкции. - Итак...следующее задания группе Какаши… понянчиться с внуком старейшины...сходить за покупками в соседнюю деревню... помочь со сбором картофеля… - монотонно произнес Хирузен, меняя свитки. - Ну нет! Спасибочки, такого нам не надо! Дайте что-нибудь другое! Я хочу настоящее задание! – взорвался-таки Наруто, словив испепеляющий, но при этом, одобрительный взгляд Саске – ему так же надоели дурацкие миссии, но задание есть задание. «Хм...так я и думал, что скоро начнет канючить»,- подумал Какаши, стоя чуть позади. - Тупица!! Ты же еще новенький! Все начинают с простого и постепенно переходят к сложному! – завопил Ирука-сенсей, сидящий за столом, но тут же, поправив жилет, сел спокойно. - Ну дайте! Дайте! Ну почему нам вечно достаются такие дурацкие задания?! – не унимался Узумаки, размахивая руками. - Эй, хватит! – Какаши дал легкий подзатыльник и усмехнулся надутым губам Наруто. - Наруто! Похоже, придется тебе объяснить, в чем суть наших заданий… - сухо произнес Хирузен, строго посмотрев на каждого участника команды. - Слушайте, каждый день в деревню приходит много людей со всякими просьбами... Кому-то надо, чтобы посидели с ребенком, кто-то хочет заказать убийство... Все задания заносятся в списки и каждому присваивается категория, «А», «В», «С» или «Д», в зависимости от сложности. При поступлении заявки задания распределяться в соответствии со способностями. И если задание выполнено успешно заявитель платит нам деньги. Вы только недавно стали генинами и категория «Д» как раз для вас, - строго произнес Хокаге. - Вчера был рамен со свининой, а сегодня мисо...- бурчал Наруто, отвернувшись. - Слушай меня! – прикрикнул Хирузен, стукнув кулаком по столу, несколько бумажек так же подпрыгнули в такт. - Прошу прощения за его поведение, - склонился Какаши. Саске и Сакура переглядывались, боясь вымолвить хоть слово. Однако, несмотря на то, что Саске считал Наруто дурачком набитым, в его словах был какой-то толк, но Учиха только молчал, позволяя тому подставлять шею. - Ай-ай, дедуля вы только и знаете, как лекции читать, но я ведь уже не такой! Я не такой хулиган как вы обо мне думаете! – улыбался во весь рот Узумаки. - Ох за это я получу…– вздохнул Хатаке, проводя ладонью по лицу. «Чувствую себя отцом непутевого сына», - с усмешкой подумал Хатаке. Хокаге закурил трубку, выпуская клубок плотного дыма. - Раз уж ты так настаиваешь... Поручаю вам задание категории «С»… Миари сладко потянулась и вышла из кабинета сквозь раскрытое окно. Сегодня был короткий день, и она решила прогуляться по деревне и растрясти свои одеревеневшие кости. По дороге, она уже встретила Гая, что стремился на свою «суперэффективную» тренировку, шагая на руках, он пригласил ее присоединиться, но она лишь вежливо отказалась. Выкрикнув, что-то о силе юности, он двинулся к горе Хокаге. Миари глубоко вдыхала запахи деревни, стараясь надышаться полной грудью. Все было безмятежно, как всегда; лавочники с охотой предлагали свой товар, вокруг сновали как гости деревни, так и коренные жители, легко о чем-то разговаривая, приправляя свои байки ароматными обедами. Вдруг, Миари услышала знакомый возглас, со стороны дворца Хокаге. - Да! Наконец-то достойное задание! - вещал Наруто, гордо подняв голову и шагая вперед. - Угомонись, усаратонкачи! - Саске отвесил легкую оплеуху своему беловолосому другу, но тут же улыбнулся. Ему все-таки нравилась напористость Узумаки, но он никогда бы не произнес этого в слух. В конце концов, в команде должна быть сорви голова? - Миари-сан! – вскрикнул Наруто, подбегая к знакомой девушке, - Вы можете себе представить, нам дали задание ранга «С»! – восклицал Наруто, выставив большой палец вперед. - Правда? Ну, ничего себе, - бросая удивленный взгляд на Хатаке, но тот лишь пожал плечами, мол он сам напросился. – Я рада за тебя, Наруто, - легко произнесла куноичи, погладив по шелковистым золотом волосам, - покажи всем, на что ты способен, - шепнула она. Узумаки зарделся румянцем, рассматривая Миари, точно перед ним стоял сам свет солнца, но быстро тряхнув головой, собрался. - Само собой! – воскликнул он и направился дальше. Миари же поравнялась с идущем позади Какаши и удостоила его удивленным взглядом. - А это кто? – девушка покосилась на мужчину, от которого за километр разило алкоголем, а его недельная щетина вызывала отвращение. - Строитель которого мы должны сопроводить до страны Волн в целостности и сохранности, - вздохнул Какаши, наблюдая как мужчина достает из-за пазухи новую бутылку, - хотя в сохранности мало вероятно… Они остановились у самых ворот деревни, что мирно, еле заметно, покачивались от ветра. Тело Миари вдруг пронзило чувство тревоги, а ладони мгновенно вспотели. - Какаши, - легко произнесла Миари, - у меня какое-то предчувствие... – она не успела продолжить, как тяжелая ладонь коснулась ее головы и легонько провела по волосам. Миари застыла. Какаши молча смотрел на нее нежно, внимательно, будто никак не мог насмотреться. Она тоже не могла оторвать от него глаз, чувствуя, как их чернота затягивает все глубже. Без надежды на возвращение. И что его сподвигнуло сделать нечто подобное? Минутный порыв? Слабость перед самым ярким человеком в деревне? Возможно. Какаши сам опешил от своего поступка, покусывая нижнюю губу, словно тактильные ощущения от него самого были под строжайшим запретом. - Будь умницей и не наделай глупостей, - легко произнес Хатаке, убирая руку. - Я постараюсь их наделать как можно больше, - выпалила вдруг Миари. Какаши усмехнулся и пошел на выход из деревни лишь легко махнув рукой на прощанье. - Эй, будьте осторожны! – выкрикнула напоследок куноичи. Однако, только Наруто развернулся к ней корпусом, выбросив вверх большой палец. День близился к своему завершению, солнце отдавало свои последние лучи в закате, когда Миари нервно покусывала кончик карандаша, слушая очередного пациента в пол-уха. Что-то глубоко внутри подсказывало – ее предчувствия были правдивы. Женская интуиция – это нечто. Можно обмануть себя, но не внутреннее ощущение женщины. Поэтому Миари, отложив исповедь последнего клиента до завтра, двинулась в сторону закрытых ворот деревни. Клочьями, сгрудившись, плыли к югу тучи, ветер тек широкой, ровной волной, но иногда он точно прыгал через что-то невидимое и, рождая сильный порыв, развевал волосы женщин, что шли по деревне со своими спутниками в фантастические гривы. Миари не стала исключением, с тех пор, как она перестала скрывать свои волосы в тугой пучок, они развевались на ветру, подобно огню. Постепенно перестало дрожать раскалённое марево, висевшее весь день над деревней. Казалось бы, его можно было взять и переложить из одной ладони в другую, или вовсе пролить на дорогу - таким густым и весомым оно было. Но никому не хотелось обжечь об него свои ладони. Миари огляделась. Вокруг никого. Она быстро забралась на самый верх ворот деревни, где должен был осуществляться дозор – она не пошла, села чуть ниже, спрятавшись под крышей. Миари подобрала под себя ноги, и положила голову на колени, рассматривая невероятно красивое зрелище – закат. Когда солнце, такое близкое, большое, багряно-красное, фантастически красивое, прощаясь с днем, ласково дарило последние теплые лучи. И это самое романтичное время суток, которое рождает легенды, обладающие притягивающим волшебством. Миари невольно вспомнила одну, что когда-то в детстве, поведал ей отец. Он рассказывал, что до появления в мире людей, существовало много богов. Последними из этих поколений богов были брат и сестра - Идзанаги и Идзанами. Они вступили в брачный союз и произвели различные острова Японского архипелага и множество других богов и богинь. После смерти Идзанами, муж пытался вернуть её из загробного мира, но ему это не удалось, он лишь осквернил себя этой попыткой. Пытаясь очиститься с помощью омовения, Идзанаги отправился в Юго-Западную Японию. По мере того, как он снимал одежду, из нее, а также из его тела, рождались различные божества. Так, из левого глаза появилась богиня солнца - Аматэрасу Оомиками, из правого глаза - бог луны Цукиёми. Идзанаги отдал в распоряжении Аматэрасу небосвод. Вся природа любила богиню, лишь ее брат Сусаноо-но Микото - властелин бури, вод, болезней, - завидовал власти, славе и всеобщей любви своей сестры. Её шепот слушал весь мир, даже жители глубин морей внимали её голосу. Рисовые поля Аматэрасу приносили богатый урожай, фруктовые деревья ломились под тяжестью вкусных плодов. Этот миф всегда понимался как повествование о затмении солнца и о противостоянии солнца в лице богини Аматэрасу и могущественными силами природы в лице Сусаноо. Потом эта история стала занимать все меньше внимания, а Аматэрасу Оомиками приобрела известность как прародительница японских императоров. Под эти воспоминания Миари с легкостью погрузилась в сон. Сиреневое пышное облако недовольно застыло на небе. Тьма уже серела, но все еще настырно цеплялось за небосклон. Только солнышко не спит. То тут, то там можно увидеть его тонкие лучики. Они старательно будят рассвет. А тот, сонный и недовольный, начинает злиться. Наконец, взлохмаченный рассвет, зевая во весь желтый рот, поглощает сиреневое облако. Солнце грозит кулаком тьме, прогоняя ее. Темное одеяло сдернуто с неба, оно постепенно проясняется, становясь голубым. Нежность рассвета отступала потихоньку. Вот уже рассеялся лилово-розовый его оттенок. Сквозь него проступала потрясающая голубизна, сравнимая лишь с цветом морской воды. Ветер только-только вступал в свои права. Он пробегал по лицам жителей деревни, пытался запутаться в девичьих прическах и обиженно отступал, когда не получалось этого сделать. Волосы Миари развевались на ветру, даруя ему ту самую свободу, что тот возжелал, пока она лежала спиной на холодном оранжевом шифере крыши. Генма устало потянулся, толкая ворота деревни, приводя их в движение, сбрасывая оковы ночного сна, заставляя те лениво зевать и скрипеть. Ширануи не спал несколько дней, его караул затянулся, точно ночной кошмар, да на столько, что он мог поклясться, что уже видит галлюцинации, а все потому, что Аоба заболел и ему пришлось вступать в двойную смену. Он поднял голову вверх, прислоняя ладонь ко лбу, ему показалось, что он видит ярко-розовый отблеск в лучах солнца. Генма в недоумении выгнул бровь, присматриваясь. - Миари?! Он вовремя двинулся вперед и выставил руки. Ширануи поймал девушку и с силой прижал к себе. - Черт возьми, какого хрена?! Миари? – его голос опустился до шепота, а по спине пронесся холодный пот. Но тут же остановился в районе поясницы, когда понял, что девушка в его теплых руках всего лишь на всего спит, мирно посапывая. Носа Миари коснулись нотки бергамота, сандалы и вишни. Она с удовольствием уперлась головой в грудь Генма и легко вздохнула. Щек Ширануи коснулся легкий румянец. - Куда же ты без меня, горемычная, залезла?