Довер(иш)ься?

Вдохнула. — Ну и куда вы меня привезли? — задается вопросом Женька, сидящая на заднем сидении автомобиля. В свои 17 лет Евгения Медведева не знала, кем хочет быть во взрослой и осознанной жизни. Точнее знала, но родители бы никогда не позволили. Именно поэтому, опустив руки и ни капли не готовясь к выпускным экзаменам, девушка сейчас ехала в неизвестный ей университет поступать на специальность, которая интересовала ее только от того, что та сильно в ней нуждалась. Психология. Хочет ли она стать великим практическим психологом? Нет. Может, педагогом-психологом? Нет. Может, доктором наук? Коуч-тренером? Психоаналитиком? Закончить дополнительное образование и стать психотерапевтом? Нет. Она хочет помочь себе. — Туда, куда тебе хватило баллов после твоих провальных вступительных. Скажи спасибо хоть, что в Москву, — резко отвечает отец, смотря в зеркало заднего вида на свою дочь. — Я говорил с первого класса, что тебе нужно учить языки и поступать на лингвистический, но то ли дело ты уже такая взрослая, что сама вправе решать, чем тебе зарабатывать на жизнь, — остро и с сарказмом, как и всегда в подобных разговорах, произнес мужчина. Женя на него не смотрела, она в очередной раз лишь проглатывала ком в горле, который, как ей казалось, вот-вот выльется в нескончаемый поток слез. Поэтому, отвернувшись к окну, она сделала тихий глубокий вдох и попыталась отвлечься от мыслей. По радио играла очередная русская попса, Лобода, кажется, которая раздражала молодую девушку манерой своего пения. — Саш, мы уже ничего не вернем, — сидящая рядом с отцом мама Женьки сделала радио на минимальную громкость. — Мы пытались сделать все, что в наших силах ради ее будущего. Она выбрала свой путь, нам остается лишь помочь его пройти. Тем более, если она поступит в столицу, будет больше шансов вырваться в достойную жизнь, — Жанна всегда защищала свою дочь от нападок и язвительных комментариев отца, но сама временами могла позволить себе такое же. Отец, а точнее отчим Жени, пришел к ним в семью, когда малышке было 2 года. Биологического отца девушка знать не знает, от него осталось только отчество и шрам на сердце матери. А вот Александра Женька знает, можно смело сказать, всю свою жизнь. С детства он запомнился ей как заботливый и внимательный ко всем мелочам человек, но по мере взросления она стала понимать, что он, в первую очередь, требовательный и осуждающий. Не по отношению к маме, а по отношению к Жене. В подростковом возрасте, в период пубертата, младшая девчонка была как пацаненок, желающая носить только штаны и черные майки с принтом рок-групп. Чужды были юбки, платья и любое проявление себя в роли милой девчушки. Как-то раз, идя из магазина домой, он так и сказал «как пацан одеваешься». Эти слова громом отразились в сознании подростка, который и так много держал в себе, не показывая своих истинных чувств. Это качество тоже привил Александр: «Терпи», — твердил он без остановки. На любое проявление боли — запрет. «Не плачь, тебе не больно». Несмотря на все это, он также научил многому юную девушку: он поставил ее на коньки в 5 лет, научил плавать в этом же возрасте, навыки управления двухколесным велосипедом были также усвоены в приблизительно в этот период. Фактически все виды спорта за 16 лет своей жизни перепробовала Женька. Однако лишь один засел глубоко в сердце. Фигурное катание для несовершеннолетней девушки сейчас было как простая отдушина. Ни мать, ни отец никогда в нее не верили, однако в третьем классе они все же записали дочь в кружок, действующий на базе ледового дворца города Смоленск. Руководитель, Елена Николаевна, показала и научила базовым элементам, но знаний и опыта у нее не хватало, чтобы научить уже подросшую девушку элементам уровня выше среднего. Евгения учила их сама, читала литературу и, спасибо за интернет, смотрела обучающие видео. Практика и многочисленные падения едва ли научили девушку выполнению пары прыжковых элементов, но сдаваться она не собиралась и ежедневно выходила на лед. — Вы оба знаете, чего я хотела и хочу на самом деле, — обиженно, все еще глядя в окно, шепотом произнесла девушка. — Жень, ты не маленькая девочка уже. О каком спорте может идти речь? Тебе 16 лет, уже поздно, — снова начал свою речь отец. — Тебе нужен был хороший тренер, а для этого нам бы пришлось переехать в столицу. Так и что нам нужно было? Бросить наши работы ради спорта, в котором ты в итоге себя успешно не проявила? И как, на что нам надо было бы жить? На томные надежды, что ты когда-нибудь выиграешь медаль? Не будь эгоисткой, — повысил он тон голоса. На эти слова не было ответа ни у мамы, ни у Жени. По щеке скатилась одинокая слеза, снова давшая понять, что все нужно перетерпеть еще раз. — Мы приехали, — припарковав машину и отстегнув ремень безопасности заключил отец. — Бери документы и пошли, тебя ждет новая жизнь. Сделав глубокий вдох и шумно выдохнув, Евгения Медведева взяла лежащий рядом с собой портфель, в котором лежали все документы для поступления и вышла из машины, дверь которой в очередной раз ударила током тонкие пальцы девушки. — Ауч, — резко одернула руку Женя. — Эта машина меня ненавидит, — натянув такую привычную для себя и окружающих маску вечно улыбающейся девушки-простушки, младшая повернулась к маме, на что та громко рассмеялась. — Пошли, котенок мой, — приобняв дочь за плечи одной рукой, а другой взяв мужа под руку, они направились в университет, где, если «повезет», Евгения Медведева проведет ближайшие 4 года своей жизни.

***

— Поступила! Поступила! — Жанна ворвалась в комнату к дочери и легла на нее всем телом, обнимая. Женька не сразу поняла, в чем дело: то ли дурной сон, то ли кошмарный. Еле открыв один глаз, она посмотрела на маму в недоумении. — Ты чего? Рано же еще, — буркнула Женя и отвернулась на другой бок, не желая даже воспринимать информацию, прилетевшую сквозь сладкий сон, за реальную. — Ты поступила, солнышко! — все еще восклицала мама, уже начиная тормошить руками девушку, чтобы та проснулась. Решив, что в такой радостный для матери момент уснуть она уже не сможет, Женя открыла глаза и лениво повернулась в сторону зияющего счастьем источника. — Ну конечно поступила, мои баллы не так уж и плохи, как бы ни твердил папа, — усмехнулась девушка и протянула маме руку, на что та взяла ее ладонь в свою и сжала сильнее, чем хотелось бы. — Дочь, если бы ты еще постаралась, ты бы знаешь, куда поступила, да ты вообще… — Не надо, — перебила девушка маму, так как знала, что речь в очередной раз может зайти о ее поступлении на лингвистический. — Буду психологом! Вроде прикольно, — уже облокотившись на подушку, приняв положение полулежа, улыбнулась девушка. — Ма, сколько времени-то вообще? — мама рассмеялась, и Женя поняла, что очевидно время 7 утра, как раз комиссия при подаче документов ей об этом и говорила. — Я не могла спать, все думала, пройдешь или не пройдешь, — взгляд мамы упал на их руки, Женя машинально проследила взглядом за ней. — Папе сказала? — растеряв улыбку и наконец приходя в осознание, что она действительно поступила на специальность «практическая психология» и пути назад нет, поинтересовалась Женька. — Угу, — все еще опустив взгляд продолжала Жанна. — Он вздохнул с облегчением, — Женя лишь кивнула. В голове не было ни единой мысли. Пустота и непонимание, что будет происходить дальше. В непонятном, большом городе, с непонятными людьми. — Буду жить в общаге, наконец Москву посмотрю, хотя уверена, что смотреть там, кроме красной площади, нечего, — аккуратно убрав свою ладонь из руки матери и скрестив ее с другой на груди, задумчиво произнесла девушка. — Не неси чепухи! У тебя впереди твои лучшие годы, да еще и в Москве! — мама сегодня была настроена оптимистично. Впрочем, как и всегда. — Знаешь, мне иногда кажется, что они уже прошли, — Женя взглянула на маму и увидела в глазах той понимание, но вместо слов и рассуждений она, как обычно, всего лишь печально кивнула. — Так, до какого у нас там заселение в общежитие?

***

Спокойный и уютный вечер Медведевой наедине с сериалами и натертой морковкой с сахаром нарушил телефонный звонок. — Эх, — видя, кто звонит, подумала Женька и уже было хотела отклонить входящий, как вдруг решила, что за сегодня она, кроме как с мамой утром, не говорила. — Женек, привет! Я видела тебя в списках поступивших, поздравляю! — Алина Загитова была знакома с Женей со времен детского сада. Весь жизненный путь в государственных учреждениях образования она провела вместе с ней. Да даже на фигурное катание вместе ходили и были, вроде как, подругами. — Но откуда ты вообще узнала, что я подавала документы в педагогический? Даже я до последнего не думала. И привет, кстати, — Женя не понимала, откуда ее подруга может об этом знать. — Ну, твои родители сказали моим, — уже не с таким энтузиазмом Алина отвечала на вопрос девушки, зная, что та не любит, когда родители трепят всем подряд об ее жизни. — Понятно, — слов больше не находилось, потому что внутри нарастала злость. — А у тебя как с поступлением? Прошла в юридический? — Женя решила отвлечься, выдохнула и старалась поддержать диалог. — А ты не знаешь? Не открывала списки? Я буду учиться вместе с тобой, — глаза девушки вмиг распахнулись, а челюсть нужно было подбирать с пола. Алина с 9 класса готовилась стать юристом: много репетиторов, домашка, за которой девушка сидела до ночи, учебники, — она хотела стать юристом. Что изменилось? Как она пришла к тому, что захотела стать психологом? — То есть как? — все, что смогла вымолвить Женя. — Мои успехи на пробных были не очень, родители это видели. Помнишь, вы были в гостях у нас после нового года? Так вот, твои родители рассказали моим о твоих планах, вот я и подумала, что если менять что-то, то тогда. Я и поменяла, — у Жени все равно не укладывалось в голове, для чего все это время нужно было говорить, что усердно готовишься к поступлению в юридический, для чего нужен был обман. Девушка не испытывала в данный момент никаких эмоций, точнее она не знала, что должна испытывать: с одной стороны она рада, ведь рядом будет знакомый человек и далеко не последней важности, а с другой Алина все время за ней повторяла. Иногда было такое чувство, что она даже не имеет своего мнения, потому что всякий раз, когда высказывалась Алина, а потом Женя, та в тот же час меняла свою позицию и во всем соглашалась с ней. Она шла по пятам за Женей постоянно, желая быть как она. Но Евгения Медведева никогда не понимала, почему многие хотят быть как она. «Целеустремленная», — все твердят. Вот характеристики «хохотушки», «веселушки», «оптимиста», «улыбака» по отношению к себе девушка хотя бы могла понять. Она научилась всему этому. Научилась быть такой на людях, понимая, что никто не желает видеть, насколько ты разбит внутри, сколько в тебе боли, разочарований и обид, а также осознания, сколько всего еще на пути предстоит вынести. Неважно, что этой резвой девчушке 16 лет. Когда мир узнает о том, что происходит у нее внутри, нет, когда хотя бы один человек, которому сможет довериться Женька, узнает, что внутри, он сам поранится. Поэтому лучше держать в себе, лучше терпеть, когда больно. Вот и сейчас, проболтав с подругой около получаса и пытаясь все-таки отвлечься от мыслей о предстоящей учебе и совместном проживании, она посмотрела на время, пожелала доброй ночи подруге, села на кресло, уложив на ноги плед, включила сериал и настольную лампу, открыла нижнюю шуфлятку рабочего стола, достала секретную коробочку, выудила оттуда все содержимое и выдохнула. — Ненавижу, ненавижу, — крутилось в голове у Женьки, когда острое лезвие рассекло кожу запястья, выпуская несколько капель крови. Сегодня этого недостаточно. — Ненавижу, — еще порез. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — запястье залило алой кровью, она снова не сдержалась и винила себя. Но что она могла поделать, как еще избавиться от боли внутри? Она умела только так. И никто не замечал. Все привыкли видеть улыбающуюся девчушку, поэтому ни один человек не мог помыслить, что такое может происходить уже полтора года. Полтора года и ни один человек. Все слепы. Стало легче. Выдохнула.