Paavoa, vesoan

Они не выдержат еще одну войну. Не переживут, как бы не храбрились. Джаал нехотя признавал это, забивая животный ужас поглубже в сердце. Новости с Кадары не давали покоя, тянули за душу приказом молчать. Полумертвая планета на отшибе кишела кеттами, дезертирами и пиратами из народа ангара. Тухлая, забытая на краю звездных карт. И именно там, на богами заброшенной земле, кеттов вдруг начали нещадно вырезать. Уничтожать, рубить наотмашь, выдирая с корнем из отравленного водой и кровью песка. И кто же? Ангара, и так спящие в обнимку с винтовкой? Нет, то были чужаки, вооруженные до зубов отщепенцы, способные рвать кеттов живьем, голыми руками. Пришельцы из такой дали, что кругом голова. Благословение и проклятие, угроза покою и миру… если этот мир вообще когда-либо существовал. Джаал давно перестал считать, сколько раз он перечитывал отчеты и рапорты, пересматривал фотографии и видеозаписи. Все данные с трудом добывались через третьи руки, через агентов и не умеющих держать язык за зубами сплетников; были украдены, перехвачены, выбиты уговорами и силой. Любой ценой ради высшего блага и почти утраченного расчета на шаткую, но стабильность. Кадара – страшный секрет. Сопротивление прятало его, хоронило подробности. В поспешном стремлении защитить остатки цивилизации вышестоящие рисковали принимать опасные решения. Джаал видел, как переводчики ангара и те, другие, сообща бились не только с кеттами, но и над словарями; говорили друг с другом как могли, не понимая слов. Джаал наблюдал, как пришельцы из, о вечные звезды, самой Джареваон Имасаф учились договариваться с его сородичами, вместе отстраивали Порт-Кадару, превращая избитую ветрами скалу в подобие настоящего жилья. Джаал следил за тем, как там, среди едких озер и камней, рождалась торговля и союзы. Свои и чужие создавали культуру. Общую, уникальную, пока совсем убогую и жалкую, но культуру. Спорили и заводили дружбу, пили и дрались, лгали и лечили раны, ссорились до поножовщины и спали в одной постели. Вопреки ожиданиям войны с новыми пришельцами, Джаал видел надежду. Он искал её среди тревожных слухов и шепотков, хранил, видя, как война уже начинается, разгораясь заревом на горизонте в облике восстания Роекаар. Надежда привела Джаала на борт Бури, заставила открыть глаза, сравнивая реальность с обрывочными сведениями со стороны. Ама Дарав никогда не видел чужаков лично. Кроганы безжалостны в бою, жестоки в расправе над врагом. Драк невообразимо мудр в свои года, исчислимые веками. Старик ведет задушевные беседы, гонит в темном углу корабля сомнительное пойло, занимает целый день духовку на камбузе своими кулинарными шедеврами и дает полезные советы. Турианцы похожи на кеттов. Ветра поначалу кажется Джаалу такой же: у нее невыразительное лицо, покрытое пластинами, пугающе неясный взгляд и закованное в панцирь тонкое тело. Ветра очень добра и заботлива, расчетлива и хитра. Она, смеясь, поводит мандибулами, обнажая частокол острых зубов, и щелкает языком. Ехидно щурится, поглядывая на ангара сверху вниз, а ведь всего-то самую малость повыше. Не рвется, очертя голову, в бой с оружием наперевес - танцует. Азари сильны, красивы, и в своей красоте ужасны. Пиби осторожная, порой до абсурда отчаянная, неловкая и забавная. Эта азари умна, она влечет Джаала своей страстью к реликтам и умением рассказывать о древностях куда интереснее Мошаэ. Нелепый шутливый флирт, дерзость и храбрость, диалоги о прошлом, пустые разговоры о погоде, об ангара и прочей ерунде - все это Джаалу нравится. Лекси не столь близка, но тоже хорошая. Она приносит огромный вклад в медицину и исследования, делится знаниями с ангара… а еще донимает желанием все знать и везде помочь, будь то засевшая в плоти пуля или изводящее душу терзание. Саларианцы пронырливы и гениальны. Келло любит свой корабль, вручает Джаалу схемы Бури так, будто те - священное писание. Еще Келло торопливо стрекочет, увлекаясь темой разговора, замолкает, выдав недостойную посторонних ушей сплетню, делится кодом от кофемашины за спиной у Первопроходца. Люди... Они разные, непонятные, их много. Джаал обращается от общего к частному, разбирает на части. Гил знает Бурю, каждый ее закоулок и деталь, учит Джаала играть в покер. Кора владеет невероятным даром, отважна, сполна заслуживает оказанного ей доверия. У нее крепкая рука, и этой рукой она твердо держит команду Первопроходца в дисциплине. Держит на ногах, не давая упасть на колени и сдаться. Если будет необходимо, она поведет за собой, Джаал уверен. Суви тихая, но любопытная, ради науки и новых открытий способная на... лизнуть камень, например. Джаал любит беседы о культуре, религиях и богах за чашкой кофе поздним вечером, в ворохе бумаг и неуклюжих рисунков. Он находит в этом некий отрешенный покой, лишенный привычных забот повседневности. Звезды, камешки, травы, космос. Малая красота больших проблем. Лиам сходу объявляет себя гласом всего рода человеческого и воплощением дипломатии, берется за дело с азартом и рвением успеть повсюду. И учит Джаала грязно ругаться. Ангара упускает из виду момент, когда они вместе начинают вести специальный словарик. И когда тот совершенно случайно оказывается у кого-то еще, расходясь по даарам и аванпостам в качестве своеобразного пособия. Первопроходец. Как много в этом слове. Власть, вседозволенность, право на решающий голос, сила, недоступная другим. Сомнения, сокрытая скорбь, желание вырасти из растерянного ребенка в достойного лидера. И куча, куча вопросов.