касания

Большая ладонь касается золотистых прядей напротив, проводя по ним так трепетно, почти неосязаемо, и останавливается. Тело ломит после тяжелого боя, им двигаться практически противопоказано, но Эрен не может. Не может не прикоснуться, ему нужно, он должен. Необходимо проверить, удостовериться, что с ним, с Армином, всё в порядке, что он правда жив, что это он сейчас лежит под ним, смотрит сквозь пелену тьмы своими синими глазами и дышит прерывисто. Дышит. Эрен плавно проводит рукой к шее, большим пальцем касаясь подбородка, едва дотрагиваясь им до нижней губы, задерживая на ней взгляд. Чувствует ладонью, как Армин сглатывает и снова смотрит в глаза. Они ничего не говорят, только чувствуют. Арлерт чувствует, как тёплые губы накрывают собственные, а Эрен чувствует, что вот-вот заплачет. Руки блуждают по родному телу так привычно, но ощущения совсем другие. Йегер растёгивает маленькие пуговки на белоснежной рубашке и нежными касаниями пальцев прокладывает дорожку для будущих поцелуев. От острых ключиц и до пупка. От впалого живота до левого соска. Он берёт и трогает его всего: мягкие ладони, тонкие кисти, острые локти, худые плечи. Целовать, целовать, целовать. Рубашка мешается слишком сильно, Эрен заводит руку Армину за спину, приподнимая дрожащее тельце, чтобы стянуть эту дурацкую ткань окончательно. Тот же совсем не сопротивляется, уже даже не краснеет, только ойкает очаровательно и ждёт. Йегеру до чёртиков хочется просто сорвать мешающуюся одежду с родного тела, но он не может позволить себе резких действий по отношению к своему парню, нет, только целовать, целовать, обнимать и ещё целовать, а Эрен потерпит. Оставшийся без одежды, Армин уже не пытается прикрыться, наоборот кладёт хрупкие ладони на загорелые плечи и выгибается, подставляется под ласки, а взгляд ни на секунду от глаз напротив не отводит, раскрывается. Весь для него, для Эрена. «Смотри, целуй, касайся, пожалуйста, касайся». Армин отдаёт ему всего себя постоянно, не только в постели, не только в отношениях, всегда. И тогда, в битве за Шагиншину, в сражении с Бертольдом, он отдал за Эрена всё, своё тело, свою мечту, свою жизнь. Йегер целует розоватый сосок, свободной рукой поглаживая внутреннюю часть бедра сквозь ткань белых брюк и Арлерт не сдерживает рваный стон, выгибаясь ещё сильнее, а у Эрена перед глазами мелькает картина: обугленное тело лежит на краю крыши из красного кирпича, товарищи зачем-то с ним, с этим телом, прощаются, а самому кричать хочется до срыва голоса, вот только всё равно никто не услышит. Воспоминание словно ножом по сердцу режет и Армин чувствует влагу на своей груди. Вцепившись в чужие бока, Эрен прижимается щекой к любимому телу, плачет, мелко подрагивая. Армин в недоумении смотрит и не знает даже, что делать. – Прости, прости.., – куда-то в живот ему шепчет. – Я так люблю тебя, люблю, люблю, – словно в бреду слова эхом разлетаются по комнате, врезаются в стены и отпечатываются там навсегда. – Пожалуйста, больше никогда не оставляй меня, никогда, я не переживу, слышишь, я не... – всхлипывает и замолкает, хватка на боках слабеет, теперь поглаживая. – Я здесь, – Армин зарывается пальцами в тёмные волосы, массирует кожу головы, успокаивает. – Всё в порядке, всё закончилось. – он улыбается нежно, чувствует его боль и извиняется за то, что заставил пережить. – Я больше никогда тебя не оставлю, обещаю, Эрен, посмотри на меня. – Йегер послушно поднимает голову, шмыгает носом и краснеет от своего нелепого вида. – Я люблю тебя. – свободной рукой он смахивает слёзы с его лица и снова улыбается. Эрен успокаивается через минуту, глядя в нежно смотрящие глаза напротив, и снова возвышается над Армином, не проронив ни слова. Напоследок, наконец, расслабленно улыбнувшись, он снова склонил голову ближе к оголённой коже и, высунув язык, прошёлся им по животу и грудной клетке, стирая следы своей слабости и заставляя парня под ним вновь и вновь покрываться мурашками. Протяжное «ах», вырвавшееся из приоткрытых обкусанных губ, окончательно отбросило тоскующий настрой Йегера, отдавая контроль над разумом возбуждению и желанию. Руки, свободно гуляющие по бледному телу и, будто ненароком, едва затрагивающие все чувствительные точки, снова спускаются ниже пояса, поглаживая худые бёдра. Эрен мокрыми поцелуями проводит дорожку от пупка до виднеющегося из-под брюк пояса трусов, сопровождая всё внимательным взором в голубые глаза, то и дело закрывающиеся от трепетного удовольствия. Армина сводило с ума всё, что касалось Эрена. Его ладони, гладящие коленки, губы, опускающие мокрые дорожки всё ниже, не удосужившись снять оставшуюся одежду. Его привычка держать зрительный контакт, пристально наблюдая за каждой реакцией Арлерта, за каждым дрожанием его ресниц. И сейчас, когда Эрен целует чётко выступающий сквозь брюки член, при этом привычно не сводя глаз, Армин не знает, куда себя деть. Пожалуй, ни один их эксперимент в более жёстком сексе не прошибал его так сильно, словно молнией, как такая трепетная близость. Глаза в глаза, душа в душу, тело к телу. Йегер проводит по всей виднеющейся длине губами, царапая их о грубую ткань, но не спеша её снимать. Было что-то невероятно возбуждающее в таком, не способствующем самому Эрену, терпении, но Армин уверен, если в ближайшие секунды не почувствует прикосновения долгожданных губ к своему разгоряченному телу, без препятствий в виде плотной ткани штанов, он взорвётся. – Сними их, – хнычет, стараясь собственноручно стянуть с себя одежду, когда Эрен перехватывает тонкие запястья своей широкой ладонью и заводит куда-то тому за голову. – Пожалуйста, Эрен... – специально протягивая гласные в любимом имени, Армин смотрит обиженно и для приличия пытается вырваться первые секунды три, тут же сдавшись. Йегер не отвечает ничего, лишь многозначительно смотрит и целует в губы, мыча. Не торопится выполнить просьбу, наслаждается, трогает. Кажется, даже изучив каждый миллиметр его тела (хотя, вообще-то, он уже), он никогда не насытится, пойдёт по второму кругу, надавливая в нужных местах и так до предела, пока собственный член не начнёт давить до звона в ушах, а мольбы Армина не перейдут в отчаянно громкие стоны. Арлерт не помнит, в какой момент злосчастные штаны наконец были откинуты куда-то на пол, и всё, на чём он может сейчас сосредоточиться, это мощные бёдра, прижимающиеся к собственным, и томный шёпот, спрашивающий о его состоянии. Что ответил, он тоже не помнит, скорее всего простонал что-нибудь невнятное, его всего насквозь застилает пучина предвкушения, а перед глазами море. То самое море, о котором они с Эреном так мечтают. Лёгкий морской ветер, белый, как эта простынь, песок под ногами, Эрен, держащий его за руку. Словно морской волной накрывает первый толчок. Затем второй. Они так близко, прижимаются друг к другу, дышат одним воздухом. Эрен замирает, ждёт, пока привыкнет. Армин кивает, разрешая, и тот толкается глубже. И правда, наверное, странно сравнивать ощущения толкающегося всё глубже внутрь члена с морскими волнами, но разве хоть кто-то в этой комнате был нормальным? Армин часто представлял, какие чувства испытает, наконец увидев море. Счастье? Радость? Скорее всего, что-то тёплое, приятное до покалывания в пальцах. Долгожданное умиротворение, спокойствие. И каждый раз, пытаясь вообразить эти ощущения, он ненароком думает об Эрене. С Эреном тепло, приятно и спокойно. Без него, без Эрена, море теряет свой смысл. Волны никогда не будут сильнее, чем их любовь, вода ни за что не может быть солёнее, чем кровь, которую они вместе проливают за свою мечту. Солнце не окажется горячее, чем его прикосновения. Наверное, оказавшись на берегу, Армин расплачется. Солёная слеза предательски стекает, в такт толчкам, по щеке, и катится куда-то к уху. Эрен останавливается, его взгляд за секунду сменяется на обеспокоенный и он тут же наклоняется ближе. – Ты в порядке? Больно? – сорванный голос и виноватое выражение лица подталкивает ещё больше солёных капель встать в очередь на выход и спуск по краснеющим щекам. – Хочешь прекратить? – Йегер не знает причину, а потому всё, что он может пока сделать, это успокаивающе поглаживать обнаженную талию и абсолютно невинно касаться губами туда, куда дотянется в таком положении. – Нет, не смей останавливаться, – проклятые слёзы всё же пробиваются наружу и стекают блестящими в свете луны дорожками. – Просто пришла моя очередь плакать от того, как сильно я люблю тебя. Эрен пускает понимающий смешок, сам он слегка успокаивается и невесомо целует в губы, но двигаться не спешит, навредить боится. Армин отстраняется, касается мягкими ладошками загорелого лица и видит в глазах напротив столько любви, что сердце вот-вот завоет. Пока он держит его руку в своей, ему совсем не больно. – Знаешь, твой член всё ещё внутри, так что... – игриво качает бёдрами, заставляя хватку на талии стать крепче. Эрен, стиснув зубы, напоследок ещё раз заглядывает в синие глаза, пытаясь увидеть там страх или скрытое желание остановиться, но от слёз на его лице не осталось и следа. Армин лишь насаживается самостоятельно, закатывая глаза, даёт зелёный свет. Йегеру дважды повторять не нужно. Выпрямившись, он выходит почти полностью, хватает ногу Арлерта под коленом, приподнимая, кладёт к себе на плечо. А затем, посчитав до трёх, входит немного под другим углом и сразу на всю длину. Армин мечется по давно сбившемся простыням, стонет гортанно и подаётся на встречу, самостоятельно ускоряясь. Всё вокруг размыто, только фигура Эрена, вбивающегося до предела, виднеется чётко. Разум затуманен, уши закладывает, руки снова и снова касаются. Любит, любит, любит. – Смотри, – хриплый голос пробивается сквозь звон. – Смотри на меня, я хочу видеть твоё лицо. – Армин едва понимает, чего от него хотят, но повинуется. Находит взглядом родные глаза и тонет. Тонет, как в чёртовом море, задыхается и, о боже, кончает себе на живот, губами беззвучно повторяя из раза в раз такое привычное имя. Тело обмякает в чужих руках, чувствует, как спустя пару мгновений Эрен изливается следом и шепчет миллион раз «Люблю». Арлерт из последних сил отвечает тысячное «Я тоже» и чувствует, как кровать рядом прогибается под чужим весом. – Давай я тебя оботру. – прямо над ухом слышит и беззвучно кивает. Через минуту шуршаний где-то снизу матраса, к его животу прикладывается футболка, пахнущая родным запахом. Эрен наспех проходит сухой тряпкой по всему телу, стирает пот и подсохшую сперму, бережно целуя места, где ещё пока что видны заживающие следы от несдержанных укусов. Несчастная грязная ткань отправляется на пол, лежать где-то рядом с недавно скинутыми туда другими элементами их одежд. Наконец парень ложится рядом и Армин поворачивается к нему лицом. Они смотрят друг на друга и молчат. Никаких слов и не нужно. – Сходим в душ, когда поспим. – Эрен улыбается умиротворённо и не отрываясь следит за зевающим Арлертом. Армин не может утверждать, что случится завтра. Но он точно знает, их любовь будет жить вечно.