Sunshine baby

Чонгуку не потребовалось много времени, чтобы сложить два и два - опустошенное лицо Чимина дало полное описание сложившейся ситуации. Кроме того, недавний разговор с Мими обрел намного больше смысла с появлением новой фигуры на шахматной доске и данный факт повышал уровень ярости в крови Чонгука до невиданных размеров. Это был он. Чонгук обернулся, чтобы посмотреть в глаза своего нового врага, но парень на него уже не смотрел – его взгляд клещами вцепился в спину убегающего Чимина. Как прицел снайперской винтовки он отслеживал каждое движение, будто запоминая путь, которым он позже будет его преследовать. Как бы не так. Чонгук не отдавал отчет тому, какие мысли крутятся в голове, но очень ясно ощутил, как пальцы его руки тисками сжимаются на чужой ладони. Так и не прекращенное рукопожатие превратились в тиски медвежьего капкана. - Эй, чувак, какого хрена, - возмутился Минсок, в конце-концов отвлекшись на новую цель, - ты мне руку сломаешь. Чонгук обязательно так и сделает, но позже, а сейчас у него есть другой приоритет – тот, чей силуэт уже скрылся между деревьев. Чонгук оттолкнул чужую руку и развернулся, тут же припустив следом за Чимином. У блондина не было времени слишком далеко убежать, но в его состоянии он мог двигаться хаотичным маршрутом, что усложняло задачу Чонгука. Лес был небольшим, но достаточно густым – дальше нескольких метров было уже сложно что-либо рассмотреть, поэтому двигаться приходилось наудачу. Не помогал и ветер, свистевший между деревьев, заглушавший своей суетой звуки, которые могли бы помочь Чонгуку хотя бы услышать бегущего. В данный момент Чимин мог бы уже быть где угодно – это сводило Чонгука с ума. - Блять, блять, что же…- внезапно позади раздался треск веток, заставивший Чонгука резко развернуться в надежде на чудо…которого не произошло. - Ты нашел его? – спросил запыхавшийся Хосок. Волосы его были взлохмачены от ветра, а дыхание сбито от интенсивного бега. - А что похоже на то? – с раздражением бросил Чон и взмахнул руками, обозначая этим очевидное отсутствие Чимина в радиусе досягаемости. Хосок не обратил внимание на тон ответа, потому что сам сейчас был на взводе. Все это время он старался вести себя хладнокровно в отношении этой ситуации с Минсоком. Пытался быть крепким стержнем реальности, за который они трое могли бы зацепиться – он сам, сломленный Чимин и Тэхен, в голове которого вспыхивала четырежды блядская ярость каждый раз, когда хотя бы дух Чхве Минсока появлялся в поле его зрения. Это было осуществимо до тех пор, пока этот сын собаки не открыл свой грязный рот всего минуту назад. «Значит, педик все-таки нашел себе ебыря» Дальше Хосок уже ничего не слышал. Безмолвная ярость, что так долго копилась внутри, забурлила и подступила к горлу раскаленной лавой. Все эти годы он каждый день по сотне раз уверял себя, что должен быть сильным, спокойным, говорил себе, что все позади и дальше будет только лучше. Он старше, он мудрее – должен быть надежным заземлением для младших, должен погасить в себе все негативные чувства, чтобы Чимин и Тэхен смогли скрыться за ним, как за каменной стеной. Хотел быть тихой гаванью для тех, чьи души и эмоции штормило ежесекундно. Он был таким – никогда не злился, позволял обнимать себя и вытирать слезы о свой воротник, выслушивал и гладил по спине успокаивающе, шептал, что все будет хорошо, хотя сам был не особо в этом уверен. Но Чимин слушал его и верил, заглядывал ему в лицо своими щенячими глазами, позволял сидеть рядом, пока не заснет коротким, тревожным сном. А что теперь? Все бессонные ночи и бесконечные дни, проведенные около постели Чимина в попытке хоть немного облегчить боль друга встали перед глазами, как кадры кинопленки. Каждый болезненный приступ Чимина – как не до конца затянувшийся шрам, вскрытый теперь тупым, ржавым ножом. Этому нужно положить конец. Где-то на периферии прозвучал взволнованный крик Сонми, о чем –то загалдели другие ребята, но Хосок знал свое дело – как голодный, разъяренный коршун он вцепился в плечи своего противника и повалил его на землю. На секунду в глазах Минсока промелькнула улыбка, но тут же стерлась, ведь некогда знакомое ему лицо было настолько перекошено от злости, что предательский холодок прошелся по позвонкам. Не расцепляя хватки, Хосок перевернул противника лицом вниз и вжал его щекой в землю, будто пытаясь продавить на другой конец планеты – с глаз долой. Минсок брыкался снизу, но щуплый Хосок вложил всю свою силу в ярость, став непоколебимым как скала. Зеваки собирались кругом, заинтригованные вопросом - почему обычно спокойный капитан вдруг превратился в разъяренного Халка. Никто не пытался разнять сцепившихся, чем Хосок и воспользовался – быстро склонившись над парнем, он в красках нашептал для него ближайшего будущее, особенно четко обрисовав последствия любых необдуманных поступков. После этого он наградил недруга еще парой оплеух, быстро вскочил и, растолкав толпу, пулей удалился в сторону леса. Сонми мало что понимала в сложившейся ситуации, но не смогла не заметить презрительного взгляда, который Минсок бросил в спину убегающего Хосока. Остальные ребята смотрели на помятого парня сочувственно, кто-то даже подал ему руку, чтобы помочь подняться. Они спрашивали о том, что случилось, хлопали по плечам в поддержке, но что-то в его физиономии, окрашенной лживыми нотками непонимания, буквально пробуждало в девушке первобытное чувство вражды. Возможно, за эти дни она слишком сблизилась с Хосоком и вела себя предвзято в отношении парня, который ей немного нравился, но кого это волнует, если желудок сжался в рвотном позыве, когда их с Минсоком глаза пересеклись. Паршивец еще посмел подмигнуть ей и состряпать некое подобие обольстительной улыбки. Ненормальный. Сонми фыркнула и демонстративно удалилась, не желая разделять всеобщей жалости к этому лжецу. Хосок нагнал Чонгука очень быстро, но был разочарован тем, что парень не преуспел в поисках. Ситуация складывалась весьма паршиво ведь, судя по всему, у руля Чимина встала его самая несговорчивая и резкая версия, а значит Чонгука нужно предупредить. - Послушай, - Хосок в последний момент успел ухватить Чонгука за рубашку. Тот уже на первой световой готов был кинуться дальше вглубь леса. - Чего? – Чон не желал терять ни секунды, но все же обернулся. - Ты ведь не знаком с ним, да? - Мне не нужно знать этого ублюдка, чтобы… - Я говорю не о Минсоке, а о Чимине. О его…последней личности. О том, с кем дрался Тэхен тогда в университете. - Предлагаешь мне не связываться с ним? – напряженно спросил Чонгук, готовый дать отпор в любой момент. Как бы там ни было – они все еще говорили о Чимине – его маленьком Солнышке и даже если он своими маленькими кулачками изобьет его до полусмерти, Чонгук ни за что от него не отвернется. - Нет, Чонгук, я предлагаю тебе быть осторожным. Мин не такой как другие личности, он… - Хен, я справлюсь, - мягко прервал старшего Чонгук. В его взгляде читалась благодарность за то, что Хосок не стал его отговаривать, - мы справимся вместе, окей? - Да, да, ладно,- выдохнул Хосок нервно, - тогда давай ты влево, а я вправо, если что кинешь дозвон. - Заметано, - парни стукнулись костяшками кулаков и разбежались в разные стороны. После предупреждения Хосока Чонгук понятия не имел к чему ему стоит готовиться. Что ему делать, если Чимин в самом деле бросится на него с кулаками? Он помнил ту потасовку в универе так, будто это случилось буквально пару часов назад – беспомощное лицо Чимина и дорожки слез, что текли по его бархатным щекам в контрасте с руками, которые буквально пытались выжать из Тэхена последние остатки жизни. Если эта личность была достаточно агрессивна, чтобы так насесть на лучшего друга, то что говорить о парне, к которому и Чимин то относился настороженно? Скрывать нечего – Чонгук немного опасался за свою жизнь, но никакой инстинкт самосохранения не заставил бы его сейчас повернуть назад. Только вперед, только… - Бля, - грязно выругался Чонгук, почувствовав удар ниже коленей. Запинаться о корни деревьев прямо сейчас не входило в его планы, но каково же было его удивление, когда на подлете к земле, во время стыковки ладоней с землей, боковым зрением он увидел силуэт, мелькнувший за деревом. В руках этот блондинистый абориген крепко держал длинную палку. Видимо новая личность Чимина решила зайти сразу с козырей. Не думая ни секунды Чонгук бросился за беглецом, на ходу набирая Хосока. Помощь ему сейчас бы не помешала, ведь крохотная фигура мелькала между деревьев так быстро, будто мать его родила не в уютной койке в роддоме, а среди еловых веток на колючем мху, а потом ради выживания тут же оставила его на воспитание диким рысям. Чонгук считал себя великолепным спортсменом, но в данный момент желал остановиться хоть на секунду, чтобы пересмотреть свои жизненные решения. - Чимин, ох, пожалуйста Чи… - Оставь его покое, маньяк! – Чонгук едва успел затормозить, чудом избежав острого конца палки, который стремился вонзиться ему в бочину, - когда вы поймете, что делаете ему только хуже? Он не такой как ты и в помощи твоей не нуждается, ясно? Ауч… а вот это уже было неприятно. Но Чонгук не стремился выйти на конфликт, поэтому поднял руки ладонями вверх, показывая тем самым что он не представляет опасности и ругаться не желает. - Мне жаль, мне очень жаль, что все вышло именно так, и Чимин встретил его первым… - Что? Будешь заливать, что все могло быть по-другому, если бы он встретил тебя? - Чимин, я бы все сделал не так, клянусь. Мне правда жаль, что все дошло до такого, ведь ты заслуживаешь намного большего…. - Я не поведусь на твои слезливые речи, просто проваливай, - очередной выпад с палкой наперевес и Чонгук снова отпрыгнул на пару шагов назад. Он нещадно сдавал позиции, но продолжал отчаянно искать выход из ситуации. Думай, Чонгук, думай. Еще один шаг Чимина вперед и Чонгука – назад. Под ногой хрустнула трухлявая ветка, заставив Чона пошатнуться и он, ослепленный внезапно вынырнувшим из-за крон деревьев лучом солнца, едва не завалился набок. Озарение накрыло его так внезапно, что он пропустил очередной шаг блондина. Острие палки уткнулось ему в живот, но Чонгук даже не пошевелился. Он сцепился взглядом с Мином, пытаясь пробиться сквозь холод и презрение, что застыли в его обычно мягких карих глазах. Чонгуку было больно видеть Чимина таким – будто парнишка пытался защититься от всего мира, отгородиться от боли, которую испытывал. Ничего подобного его маленькая любовь не заслуживала, и Чон собирался сделать все от себя зависящее, чтобы ему помочь. Чимин дрожал, стоя прислонившись к стене, вслушиваясь в шум вокруг. Впервые за долгое время он сбежал сюда не потому что потерял управление, а потому что захотел спрятаться от того, что навалилось на него так внезапно. Он бежал от себя и от прошлого, от демонов, которые мучили его по ночам и заставляли так сильно жалеть о принятых решениях. Он чувствовал опустошающее одиночество, но боялся довериться, будто каждый видел его своей мишенью для унижения. С замершим сердцем он вслушивался в оглушающую тишину вокруг, ожидая что в следующую секунду его снова поглотит ком кишащей ненависти и насмешек. Когда-то, по ощущениям лет сто назад, он жил так – с улыбкой на лице и дырой в сердце. Он позволял людям быть жестокими, делал вид, что его это ни капельки не волнует, а внутри себя погружался все глубже и глубже, пока не очутился в самой бездне отчаяния. Там он впервые встретил одного из них. Чимин не помнил, кто был первым, но его прикосновение впервые позволило немного забыть о боли предательства. Тогда он отключил свое сознание на несколько минут, уплыв на волнах отчуждения, а очнувшись столкнулся с Тэхеном, что смотрел на него глазами, полными ужаса. Хосок стоял чуть в стороне – выражение его лица было трудно прочитать. Они не стали обсуждать случившееся сразу, скинув все на нервы, но со временем случаи начали повторяться чаще. А в итоге Чимин и не заметил, как все его темные стороны начали брать верх. Он пытался с ними бороться, а теперь что? Прячется за их спинами, едва завидев трудности. Чимин ненавидел себя каждый раз, когда тело цепенело от страха и слабости, когда ладони не желали сжиматься в кулаки, чтобы дать отпор. Мужчина должен быть сильным, у него нет времени на слезы и слабости. Чимин твердил это как мантру каждый чертов день, но сам никак не мог в это поверить. Временами ему хотелось быть нежным и хрупким, позволить кому-нибудь позаботиться о себе, довериться. Мечталось не только дарить тепло но и получать его в еще большем количестве. В детстве Чимини всегда хотел быть котенком – трогательным и пушистым, таким чтобы свернуться клубочком на коленях и мурлыкать от ласки на нежной шерстке. Эти мысли все еще жили глубоко внутри и Чимин презирал их так же сильно, как и жалел о том, что они никогда не станут явью. Почему он не мог желать этого, почему должен быть тем, кем быть не хотел? Он был заперт в том теле, в котором родился и ощущал себя таким несчастным, что впору было лезть на стену. Чем он вообще заслужил все это и когда уже наступит конец? Неужели вся его жизнь теперь будет похожа на кошмар? Чимин жался к холодной, шершавой стене и жаждал ответов, но зажимал уши руками, боясь их услышать. «Я люблю тебя до луны и обратно» - шепот разошелся эхом, отскакивая от сырых стен, и у Чимина дрогнули колени. «Ты заслуживаешь всего счастья этого мира» - Чимин сильнее сжал пальцы, не давая словам затекать в уши, но буквы будто просачивались в его кожу, по венам доплывая до самого сердца. «Ты можешь не быть сильным рядом со мной» - Чимин шумно втянул носом воздух, в голове закружилось от переизбытка кислорода или…чувств? «Мое маленькое солнышко»-Чимин слушал и впитывал каждое слово уже не ушами, а всем телом. Этот громкий шепот – нежный и теплый, ласкал слух так, как ласкали бы руки любимого человека. Так, как Чимин всегда мечтал, нет –жаждал. «Солнышко, пожалуйста» - Чимин упал на колени и заплакал. Луч света скользнул по полукруглой стене колодца и остановился на плече парня, что беззвучно всхлипывал, закрыв лицо руками. Он так устал жить в одиночестве этих сырых стен. Устал притворяться тем, кем быть не хотел. Примерный студент, староста и активист – сильный и независимый, готовый весь мир взвалить на свои плечи. Что он имел со всего этого, кроме огромной дыры в сердце? «Позволь ему помочь тебе», - шепнул кто-то в его голове и Чимин безмолвно кивнул, уже не находя в себе сил на сопротивление. Тут же от мрака стены отделилась тень, подошла к Чимину сзади и склонилась, будто закрывая собой от всех невзгод, - «ты будешь счастлив, если сам себе позволишь», - Чимин снова кивнул и поднялся с холодной земли. Тень за его спиной протянула во мрак свои призрачные руки, и уже через секунду Чимин услышал щелчок, а после луч света забрезжил в дверном проеме, ослепив на секунду. Был ли Чимин так слеп, что не видел этот выход, который находился тут всегда или он появился только теперь, когда Чимин, наконец, решился принять помощь. Парень этого не знал, да и имело ли это значение, если его мизерный шанс на лучшую жизнь прямо сейчас находился в одном движении руки от него? Чимин открыл поспешно дверь и выскочил на свет, упал на землю, запнувшись о небольшой порожек и тут же, не желая тратить времени на поиск равновесия, ползком заперебирал в сторону Чонгука, который уже встречал его теплотой своих раскинутых в сторону рук, которые мгновенно обвились вокруг маленького тела Чимина как тугие змеи. Чонгук пах потом и жаром и Чимин жадно втягивал это в себя, уткнувшись лицом ему в грудь. Ощущал как движется грудная клетка парня, в чьи объятия упал без лишних раздумий, но не слышал как колотится его сердце, застигнутое врасплох. Он мог ощущать уверенное тепло его рук, но не мог видеть растерянность на его лице. Для обоих все было будто в тумане – секундный порыв одного стал жизненным тупиком для другого. Желал ли Чонгук чего-то подобного? Тысячу раз да. Ожидал ли он этого прямо сейчас? Да пусть разразит его гром, если хоть одна из тысячи вариаций развития этой ситуации в его голове, оканчивалась объятиями. Но жалел ли он об этом? Однозначно нет. Чонгук, сидя здесь на сырой земле, среди опавших листьев и сломанных веток, ощущая, как ветерок заползает за воротник, чувствовал себя не просто счастливцем, в руках которого добровольно оказался тот, кого он так давно желал, а правителем мира, владеющим всей властью, которую только возможно представить. Его колени были погружены во влажную листву, а штаны вымазаны в земле и хвое, но это не имело сейчас значения. Все что было важно – это доверие, которое его Солнышко так внезапно обрушило на его голову. Чимин взобрался к Чону на колени, оплетя его руками и ногами, прижимаясь так, будто завтра никогда не наступит. Маленькое тело Чимина дрожало то ли от холода, то ли от слез и Чонгук вжимал его в себя еще сильнее в попытке согреть. Чимин жался в ответ отчаянно - тело брюнета было большим и крепким, что позволяло ему завернуться в него как в теплое одеяло. Это ощущалось как небо, как рай, который Чимин чем-то заслужил. Он ощущал ладонь в своих волосах, едва уловимые касания губ на щеке и за ушком, нежные слова щекотали его сердце, заставляя слезы благодарности и облегчения течь из глаз. Раньше это ощущалось таким запретным, что теперь Чимин почти стыдился чувств, которые его накрыли. Но лишь в этом сейчас он видел свое спасение.