Ночной поцелуй

Белая шифоновая блузка, что так и струилась по стройной фигурке, идеально подчёркивала вампирскую бледность. Она просвечивала, кокетливо позволяя определить очертания тела. Длинная серая юбка, доходящая до середины голени, переливалась и блестела, когда свет падал на неё. Чёрные перчатки, пояс и туфли на небольшом каблучке свидетельствовали об отменном вкусе. Вампирша довольно улыбнулась в отражение зеркала, прикреплённого к колонне и направленного на того место, где она сидела. «Я прекрасна, как и всегда», — промелькнуло у неё в мыслях. Из всех, находящихся в баре, она была самой красивой, без сомнения. Это тешило самолюбие Розали. Пусть вампиризм решил её главной мечты жизни, но даровал этот приятный бонус. Роуз усмехнулась: если бы Эдвард прочёл её мысли, то точно бы закатил глаза и скорчил гримасу. Да, она была тщеславна. Но ведь такой её воспитали, так в чём её вина?! Она сидела за маленьким столиком в большом кожаном кресле тёмно-изумрудного цвета. Зал бы дорого обставлен. На тёмно-коричневых стенах из красного дерева висело множество различных пейзажей и фоторгафий звёзд. Самой большой почти на всю стену была фотография Джин Лоррейн. На сцене, обрамлённой зелёными шторами, выступала музыкальная группа с джазом. Солистка была не очень хорошей певичкой, потому что её голос порой срывался. Однако публика, смеясь и танцуя, не обращала на это внимание. Роуз оглядела этих людей. Мужчины во фраках попивали виски на барной стойке, лениво оглядывая зал. Несколько из них, завидев одиноких девушек, умело подсаживались к ним и заводили разговор. Те стыдливо опускали глаза и улыбались кончиками губ, что ещё больше раззадоривало парней. Шумные пары за большими столами шутили и громко хохотали так, что вампирше начинал порой не нравиться свой сверхслух. Были ещё влюблённые парочки, что весело кружились под звуки современного джаза. Тучные профессора сидели в укромных местах. Официантки бегали между всеми этими столиками и бегло разносили заказы. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Розали попросила подать бокал красного вина. Она была рада, что сумела занять столик в углу, пока ждёт Эмметта. С момента его неудачной охоты прошло около двух месяцев. Близилось Рождество и Новый год. Праздничные гирлянды и новогодние ели были теперь в каждом доме. Каллены не стали исключением. Что же касается новорождённого, то он преуспел в самоконтроле. Ему удалось сдержаться, когда они выходили на прогулку в парк. Из-за холода и ненастной погоды там было не так много людей, сколько обычно бывает летом. Однако для начала это было неплохо. Под конец девушка с Эдвардом даже завели его на одну из оживлённых улиц. Роуз тогда почувствовала, как напряглось его тело. Во второй раз они всей семьёй решили посетить небольшое кафе в оживлённом районе городе. Это, кажется, было около двух недель назад. И в этот раз Эмметт сдержался. Он всё больше перенимал «вегетарианский» образ жизни. Это радовало всех. И вызывало гордость красавицы. А сегодня утром парень неожиданно для всех попросил денег у Карлайла для своей семьи. Он объяснил, что МакКартни всегда жили бедно и с его смертью членов семьи, которые могли бы работать стало ещё меньше. Он не может вернуть им себя, но может дать им денег прежде, чем Каллены уедут. Карлайл сказал, что это произойдёт в ближайшие недели. А сегодня, как сказал Эмметт, его семья уедет на рождественские каникулы в Миссури к тёте на неделю, поэтому дома некого не будет. Отец согласился его отпустить, но с сопровождением. Вызвалась Розали, чувствуя, что парень хотел бы, чтобы именно она была с ним в этот момент. Когда она с новообращённым оказались у дома, то парень попросил оставить его одного. Роуз почуяла, что людей поблизости нет, поэтому согласилась. Сейчас, сидя в этом шумном баре, она вспомнила, каким подавленным был Эмметт в тот момент. Девушка просто не могла ему отказать. Он навсегда прощается со своей семьёй, с многочисленными братьями и сёстрами. Когда они вернутся в этот город в следующий раз, то все, кто его знал, будут уже мертвы. Розали вспомнила об их доме, когда мельком оглядела. Обстановка была бедной: черные стены без обоев, маленькие комнатки с многочисленными кроватями, старая мебель, большое количество хозяйственных принадлежностей, спёртый запах дешёвой человеческой еды. Это не шло ни в какое сравнение с коттеджем, в котором жила она. Дорогой ремонт, несколько служанок и повар. До своего обращения вампирша даже не подозревала, в каких ужасных условиях живут люди, которым не повезло родиться в бедной семье. Когда она была человеком, то могла кучу денег потратить на новое платье или шляпку. А люди, наподобие семьи Эмметта, могли бы прожить месяцы на эти доллары. Да, жила она в роскоши. Однако Розали не могла не заметить, что, несмотря на всю бедность, дом отличался уютом, которого некогда не было в её доме. Именно к нему она, будучи человеком, и стремилась. От очередного громкого взвизга Роуз отвлеклась от своих мыслей. Незнакомая девушка примерно её возраста была притянута за талию каким-то парнем, что покуривал сигару и нагло попивал алкоголь за барной стойкой. Его руки прошлись по её фигурке. Девушка смущённо засмеялась, попыталась соблюсти дистанцию, но было понятно, что ей нравится подобное внимание. Розали посмотрела не неё. Обычная внешность, недорогое белое платье с большим вырезом на груди и ярко накрашенные красные губы. Девчонке хотелось быть объектом обожания мужчин. Она ждала их внимания, возможно, искала любви. Вампирша ухмыльнулась: при жизни она была знакома с подобными женщинами. Чаще всего они были добрыми, но глупыми, намеренно не понимая, что их рассматривают никак спутницу жизни, а как увлечение на одну ночь или максимум на неделю. Они этого не понимали, потому что не были по-настоящему знакомы с миром и только недавно отбились от материнского крыла. Розали тоже была глупой, когда верила в чувства Ройса, в его лестные слова, когда не замечала порой гнусных поступков по отношению к другим. Однажды Ройс уволил прислугу в своём доме лишь за то, что она посмела опоздать на работу по причине родов у своей дочери. А ещё однажды парень ударил ногой в лицо бездомного, когда последний настойчиво начал просить денег. Однако девушка слепо закрывала глаза на это, продолжая верить в красивую сказку. «Дура, ты сама во всём виновата!» — решила она. А память без её ведома решила напомнить ей момент, когда розовые очки окончательно спали с глаз красавицы, когда она так сильно отчаялась, что начала молить о смерти, когда в один миг она поняла, что это конец, что жизнь отныне бессмысленна и невозможна. *** 20 апреля 1933 года Невыносимая боль, словно тысячу кинжалов вонзилось в её прекрасное тело, была настолько сильной, что Розали не могла даже вздохнуть. У неё горела промежность, была разбита губа, заплыл глаз от пощёчин. Но это перестало как-либо ощущаться, после того как Ройс принялся бить со всей силы кулаком по её животу и рёбрам. Сначала был кулак, а затем его нога. Он пинал её до тех пор, пока усталость не взяла своё и девушка перестала уже как-либо обращать на это внимание. Когда был первый удар, она закричала и попыталась сжаться, а затем боль была такой силы, что казалось её тело парализовало, а сама она была уже не здесь. Теперь же когда он остановился и снова присосался к бутылке, её сознание вернулось к ней, но было уже поздно. Вероятно, он сломал её ребра, потому что вздохнуть Роуз уже не могла. Она чувствовала, как они буквально впились в её лёгкие. Девушка никогда не увлекалась анатомией, но могла предположить, что её внутренние органы лопнули или порвались, вероятно, поэтому из её рта текла кровь и она в меру своих возможностей откашливалась. От этого все удары снова загорались и новые кинжалы начинали терзать её плоть. А крови было много. Она стекала из горла по её шее, впитывалась в волосы и остатки одежды, разливалась лужей на мостовой. Краем заплывших глаз она заметила, что Ройс продолжал смеяться со своими друзьями, а затем подошёл к ней и подтянул за белокурые растрепавшиеся локоны, заставляя её посмотреть на них. Двигаться было больно, и девушка замычала. Ей хотелось заплакать, но она поклялась, что не позволит им ещё больше насладиться своим триумфом, что даже в таком положении не забудет о гордости Розали Лилиан Хейл. — Роза, посмотри, что ты натворила, — протянул он, показывая ей свой содранный кулак. Вероятно, от алкоголя он промахнулся, когда бил её, и задел жёсткий асфальт. Розали про себя остатками сознания улыбнулась, хоть как-то, но ему будет больно. Кинг же заржал и ещё сильнее натянул её волосы. Девушка закашлялась, и новая порция крови вперемешку со слюной вытекла из её рта. — Я говорил тебе, бывшая красавица, не злить меня. А ты решила показать мне свою гордость, когда замахнулась на пощёчину! — парень мерзко оглядел её состояние и злобно ухмыльнулся. — Показала? Вот к чему это привело. Он резко разжал пальцы рук, и Роуз с противным стуком снова встретилось с асфальтом. Сквозь боль она услышала, как его друзья заржали над выражением «бывшая красавица», и закрыла глаза, желая быстрее умереть. Но Ройс решил продолжить издеваться над ней. Он передал кому-то алкоголь и уже сам присел к её телу. — Да Роуз, ты уже не такая красотка какой была! — он оценивающе оглядел её и кивнул. Абсурдно, но даже в таком состоянии его слова задели её очень сильно. Этот урод, который сотворил эту гнусность с её красивым телом, смеет такое говорить. Она бы собрала остатки сил и смогла что-нибудь ответить достойное, что-нибудь саркастичное и такое же обидное. Однако девушка почти было потеряла сознание и теперь все звуки доносились до неё, словно из-под воды. — Что с ней теперь делать? Я не взял с собой ничего, — задумчиво бросил Джон из Атланты. «Наконец-то я умру. Всё закончилось», — решила Розали и облегчённо принялась ждать смерти. Пусть они дальше радуются, для неё скоро всё кончится. Боль не отступала ни на миг в её тела. Её уже не спасти. Так пусть хоть умрёт она быстро. — Не хочу об неё мараться. Сама скоро подохнет, — сухо ответил Ройс. Девушка хотела закричать «нет», но это ничего бы не изменило, лишь бы эти уроды ещё больше поглумились над ней. Она про себя закричала и просто взмолилась Богу, чтобы он скорее отправил её на небеса, чтобы всё это скорее прошло. Ройс же с друзьями, продолжая громко ржать, начал удаляться от неё. Его приятели подшучивали над ним, говоря, что теперь ему нужна новая невеста. Он улыбался им и шутливо отвечал, что сначала следует стать более терпеливым. Их силуэты всё сильнее растворялись в темноте улицы, голоса стихали. Вскоре девушка осталась совсем одна на мостовой. Её сознание постепенно вернулось, но ни пошевелиться, ни закричать она уже не могла, все мышцы застыли в немой судороге. Да и зачем? Жить после такого позора ей уже не хотелось. Так зачем сражаться за жизнь? Её тело осквернили, девичью честь растоптали, как ненужный мусор, на её светлые чувство наплевали. И это сделал тот человек, которому она полностью доверяла и была готова посвятить всю свою жизнь. Ройс был тем, кто нарисовал ей красивую сказку про любовь, который окрылил её и заставил начал мечтать о собственном доме и детях. Она была готова на всё ради него. А он её предал и изнасиловал. Её гордость, когда она уже с детства ходила с высоко вздёрнутым носом, когда готова была терпеть лишения, но не терять её, просто разрушили. То унижение, которое она пережила сейчас, перечеркнуло всё, что у неё было. Девушка зажмурилась. Боль по-прежнему не отступала, но громкие мысли отвлекли её от неё. За что Господь позволил этим ублюдкам за одну ночь разрушить её жизнь и убить? Что она сделала не так? Всегда по воскресеньям девушка ходила в церковь, а на её душе не было ни одного греха. Она была чистой и невинной. За что? За что она должна мучиться от боли перед смертью? Неужели она не заслужила даже такого милосердия, как скорая кончина? От осознания этого факта, от несправедливости высших сил к ней одинокая слеза скатилась по её щеке. Она была горячей и обожгла её кожу. Вскоре ещё одна. А затем был всхлип. Вдруг её тело снова выгнулось, и она закашлялась. Кровь хлынула новым потоком. От боли она почти не могла вздохнуть, пытаясь продавить кислород мелкими вздохами, словно загнанная собака. Почему-то несмотря на всё это, она чувствовала холод, лютый холод. Роуз могла всё это сместить на самообман, на реакцию её организма. Однако на ней было полуразорванное белое платье, и холод она сильнее ощущала на ногах, ключице и плечах. Там, где отсутствовала одежда. Значит, она действительно ощущала холодный весенний воздух. Её начинала бить мелкая дрожь. Только на животе, куда её били, она ощутила пальцами тепло. Даже жар. Почему адская боль не заглушила какой-то холод? Терпеть больше сил не было. Розали чувствовала, как постепенно веки тяжелеют, как дыхание замедляется, как боль превращается лишь в фон. Но это было слишком медленно. Девушка вспомнила молитву и начала просить Бога о смерти. Ей казалось, что прошло много времени, но ничего не менялось. Лишь облака немного развеялись и стал виден кусочек ночного неба. Глядя на далёкие звёзды и повторяя заученные слова, терпя боль и справляясь с холодом, она думала. Скорее всего, рано утром найдут её тело, потом напишут во всех газетах о громком убийстве невесты Кингов, её семья будет лить слёзы и искать убийц. А Ройс сделает вид, что горюет и под видом помощи отведёт от себя подозрение. Её тело закопают в холодную землю, установят памятник и родные изредка будут приходить на кладбище. От этих мыслей горечь заполонила её. Она больше никогда не увидит родителей, не ощутит материнских объятий, не уткнётся в волосы младших братьев, не почитает им сказку на ночь. Ройс лишил её всего, и его не накажут. А она? Розали Лилиан Хейл, красавица, никогда не познает вкуса жизни. Неужели это её судьба? Ей никогда не объездить весь мир, не побывать в солнечной Санто-Монике, не покататься на американских горках, не стать матерью и любимой женой, не услышать стихов от детей на её день рождения, не проснуться в объятиях любимого. Этого уже ничего не будет. Слёзы продолжали литься из прекрасных фиалковых глаз. С неба начали падать белые хлопья снега. Они касались её тела и превращались в капельки воды. Роуз перестала о чём-либо думать, прекратила безмолвные молитвы, она просто смотрела. На далёкие огни в темном небе, на пугающие серостью облака, на белые крапинки, что они дарили. Пару часов назад она сочла бы это красивым. Это зрелище даровало ей сейчас такое спокойствие, что она поняла смерть рядом и осталось немного. Боль куда-то уходила, ей уже не было холодно. Под звуки медленного биения своего сердца, капанья собственной крови она последний раз посмотрела на этот мир и закрыла глаза. Вскоре её тело полетело… *** Розали очнулась от воспоминаний. Они оставили небывалую горечь во рту. Да, так грустно закончилась её жизнь. Вампирша очень часто думала, что если бы она не засиделась у Веры, или пошла другой дорогой, или позвонила отцу. Или, может быть, не сказала «да» на предложение Ройса, или не понравилась бы ему, или была бы менее красивой. Эти «или» и «если» постоянно вертелись у неё в голове. Роуз понимала, что, свершись одно из них, она осталась бы человеком. Она могла бы выйти замуж за менее богатого человека или даже за плотника, как Вера. Эта мысль её насмешила. В человеческой жизни она бы скривилась от такой перспективы, а её мать отчитала бы за такое предположение. Но даже если так. Если бы она не побоялась бы пойти против всех. Вероятно, ей пришлось бы уйти из дома или её мать выгнала бы её. Материнская любовь иссякла перед страхом разломанной чести семьи Хейлов. Она могла бы уехать далеко-далеко с любимым. У неё был бы свой дом, муж и дети. Она могла бы готовить им завтраки и читать книжки на ночь. Да, их жизнь не была бы такой роскошной, но зато счастливой. От упущенного счастья красавицы захотелось разреветься. Но всё, что вышло, это лишь скривить лицо в гримасе скорби. Она никогда не будет счастливой. А так был бы дом, дети и муж. Какого бы парня она встретила, что полюбил бы её эгоистичную и тщеславную натуру? Ответ появился сам собой: Эмметт. Этот темноволосый, огромный вампир был не понятной для неё фигурой. Девушка знала, что она определённо к нему что-то чувствовала. Это началось ещё два года назад, с её дня рождения, когда он спас её жизнь от озверевшей толпы. А потом она спасла его и постоянно ловила его взгляды восхищения ей. Он казался более простым и даже немного грубым и невежественным, в сравнении с Ройсом, когда опускал неприличные шутки. Однако Ройс оказался полным уродом, а Эмметт не был таким. Он был заботливым и осторожным по отношению к ней. После того, как девушка оттолкнула его, он не обиделся и не закатил сцену, словно приняв её выбор. За эти месяцы парень больше не пытался поцеловать её или сделать что-то наподобие. Он вёл себя с ней теперь как друг. Постоянно шутил и смешил её, рассказывал о своих увлечениях, мог даже приобнимать по-дружески. Однако Роуз не могла не замечать его пристальных взглядов, когда, казалось, она не видела; его обходительности в шутках над ней, даже деликатности; того что он считал её ангелом. Значит, она была ему не безразлична, как девушка. Это порой напрягало Розали. После того как она узнала, что вампиры бесплодны, то решила посвятить вечность семье. А Эмметт вихрем влетел в её жизнь и нарушил планы. Снова послышался вскрик. Это была всё та же девушка с красными губами. Теперь она была смущена по-настоящему и, возможно, даже немного напугана. Парень усадил её на колени и дотронулся губами до её уха. Дура она, решила Роуз: эта девочка сегодня так просто не отстанет от этого типа и будет использована им где-нибудь на улице или, в лучшем случае, у него дома. Теперь она ещё отчётливее видела в ней себя. Какой-то назойливый червяк изнутри принялся грызть её. Это была совесть. Она не хотела, чтобы её печальная участь досталось ей. Хотя в то же время завидовала, что если она вступится, то девка останется человеком, а она нет. Всё решилось быстро. Не в силах корить себя дальше и слушать завывание пьяной певички на сцене, Розали подошла к джазовой группе и благодаря пары кокетливых улыбок заменила солистку на одну песню. При жизни она не очень хорошо пела, но теперь вампирские способности улучшили её голос и людям он точно понравится. Вампирша дождалась, когда заиграет музыка, вспомнила слова, оглядела публику, которая обратила на неё внимание, и начала. I wanna be loved by you, just you, And nobody else but you, I wanna be loved by you, alone! Boop-boop-de-boop! I wanna be kissed by you, just you, Nobody else but you, I wanna be kissed by you, alone! Все заворожённо на неё смотрели: мужчины перестали глазеть на свой стакан, профессора — на тарелку, шумные пары затихли, молодые девушки перестали хохотать, официантки замерли. Это было бы приятно, как посчитала Роуз, если бы не сальные взгляды мужского пола и завистливые — женского. Её сверхслух уловил перешёптывания наглых пареньков в дорогих фраках: «Какие сиськи!», «С такой бы я вечерок провёл», «Наверняка, в постели она огонь!», «Вот бы посмотреть на неё голенькую», «Какая сладенькая». — Надо сегодня предложить ей поехать ко мне, — присвистнул один из них. — Я хорошо её отблагодарю. — Не боишься, что её семья будет против? — шутливо ответил другой. — Она вдова, свободная женщина и, вероятно, скучает по мужской ласке. В Теннесси Розали, желая сохранить свою фамилию, притворилась вдовой двадцати двух лет. А из-за схожего цвета волос с Карлайлом — его сестрой. Эти разговоры вызывали у неё раздражение и грусть. Ройс, наверно, также её обсуждал с друзьями. Хотя на него в этом плане грех обижаться: все мужчины такие. Эти даже не стараются прикрыть свою похоть на лице и в глазах. По крайней мере, не врут. Они все желают затащить её в постель, отыметь и потом хвастаться перед такими же нахальными и самовлюблёнными типами. Им плевать на её чувства и желания, на личность и внутренний мир. Женские же разговоры, наоборот, были наполнены ядом. Девушки без пар сели за один стол и с презрением и завистью в глазах оглядывали её. Особо наглые удостоили вампиршу комментарием. — Она безумно вульгарная! — Противно смотреть. — Мой брат говорит, что она белошвейка и весьма немало берёт за свои услуги, — ехидно вякнула бедно одетая женщина лет тридцати. — Вот и сейчас ищет новых клиентов. — Считаю, что любовница мистера Фонда гораздо приятнее. Синди делает всё в открытую. Джек Фонд имеет её раз в неделю. А эта?! — рассмеялась рыжая девушка. Официантки, усталость которых отражалась на их лицах, тоже решили выместить злобу на ней. — Какая же она высокомерная! Будто мы ей неровня. Если бы не доктор Карлайл, работала бы она среди нас: обрезала бы свои пакли, сняли эти тряпки и смыла б всё с лица. Стала бы такой же. — Ничего она ещё своё получит. Розали было и смешно, и ненавистно от этих слов. Ей хотелось разорвать глотки этим девкам и вообще всем тут сидящим. Однако этого она себе позволить не могла. Но могла ещё больше из взбесить. Начиная пританцовывать и ещё лучезарнее им улыбаться, она продолжила: I couldn't aspire, To anything higher, Than, to feel the desire, To make you my own! Ba-dum-ba-dum-ba-doodly-dum-boo I wanna be loved by you, just you, And nobody else but you, I wanna be loved by you, alone! Теперь красавица уже не обращала внимания на эти разговоры. Она смотрела на официанток и понимала, что частично они были правы. Если бы она всё же смогла уехать в человеческой жизни вместе с любимым, то богатой жизни не было бы. Ей пришлось бы идти работать точно также. Уже через несколько недель её лицо приобрело бы землистый оттенок, руки огрубели, глаза перестали так блестеть, кожа перестала быть такой нежной. Это была бы бедная жизнь и, неизвестно ещё, счастливая ли. Девушка, за которую Роуз вступилась, покинула заведение. Облегчение разлилось в груди Розали. I couldn't aspire, To anything higher, Than to feel the desire, To make you my own, Ba-dum-ba-dum-ba-doodly-dum-boo! Когда вампирша в следующий раз подняла глаза на зал, то всего на миг замерла, прежде чем облегчённо выдохнуть. В самом углу бара, рядом со входом, вдалеке от всех людей, почти незаметный, стоял Эмметт. Он не дышал, желая не сорваться на раскрепостившуюся публику. И было видно, что кровь людей не так привлекало его, как поющая девушка на сцене своим ангельским голоском. Роуз увидела в его взгляде смесь восхищения и поклонения, подобно поклонению произведению искусства. Это был не похабный взгляд, и уж точно не завистливый, а взгляд, наполненный нежностью и заботой. Его почти янтарные глаза смотрели не на тело или лицо, а в её глаза. Розали показалось, что он в сотню раз чище и невиннее всех здесь находящихся, несмотря на свою вампирскую сущность. Именно это ей сейчас и было нужно. Последние строчки песни она посвятила ему. I wanna be loved by you, just you, Nobody else but you, I wanna be loved by you, Ba-deedly-deedly-deedly-dum-ba-boop-bee-doop Когда всё закончилось, то послышались хлопки. Публика боготворила её голос и выступление. К ней начали подходить парни, когда её фигура покинула сцену. Однако девушка не обращала на них внимание, посвящая всю себя Эмметту. Он накинул на неё белое пальто с писцовым мехом, улыбнулся, помог убрать волосы под одежду и под руку вывел из заведения. Ему было грустно, как заметила Розали, однако её песня определённо подняла его настроение. Людей почти не было. Перевалило за полночь, и большинство из них уже спали в своих кроватях. Белые хлопья снега лениво падали с неба. Луна освещало эти две фигуры. Вдруг Эмметт остановился и заговорил.