Мы сможем. Вместе.

Александра Трусова- имя, которое обязательно впишут в историю фигурного катания. «Девочка, которая забыла, что такое гравитация» - так её назвали новостные телеканалы и фанаты. «Русская ракета» - так будет называть ее он. Да, она вторая на олимпиаде, но она первая кто прыгнул пять четверных прыжков в одной программе, после награждения и нервного срыва, который пестрил во всех пабликах и новостях, Саша пыталась максимально абстрагироваться от внешнего мира, много не было анализировано, много нужно обдумать и осмыслить. Отношения с Аней и Камилой не будут прежними, до прокатов они даже не осознавали себя конкурентками. На награждении было больно признавать – золото одно, а оно не Сашино. Мечта об олимпиаде была с ней с самого начала пути, мечта о золоте, мечта об идеальном прокате. Она была так близко, казалось уже « в руках» у Трусовой. Не дотянула, не докрутила, не приземлила. Аксель был самым не стабильным прыжком, на который тренера каждый раз тыкали, Саша не понимала их позиции, почему не обращали внимания на четверные прыжки. Максимальная похвала это менее строгий взгляд, чем обычно, но когда девушка падала с акселя, видела разочарование во взгляде тренерского штаба. Было обидно видеть похвалу в отношении других на тренировках. Для Саши недостаточно выдать чистый прокат. ~Флешбек.~ Изнурительная тренировка в «Хрустальном», вторая за день. Саша не на шутку вымотана. Она просто устала и это не физическая усталость, которая будет чувствоваться только в раздевалке, это моральная усталость. Трусова выгорела. Была сожжена дотла. Тренировки после олимпиады были более долгими, каждый еще не успел отойти от произошедшего, только вот Щербакова и Валиева нашли поддержку друг в друге, сама Саша чувствовала напряжение между ней и девочками в раздевалке, на льду, проходя мимо. -Девочки, сейчас пройдемся по произвольным программам. – послышался звонкий и жесткий голос Этери Георгиевны. Сил не было. Не катать. Не идти. Не жить. Первой катала Камила Валиева. «Как символично» - подумала Трусова. Прокат был почти идеальным, пару незначительных ошибок и Валиева с ослепительной улыбкой подъезжает к тренерам. Саша давно подметила доверительные отношения между Камилой и Этери. Тренер всегда после прокатов, на тренировках приобнимал ученицу, хвалил и улыбался. - Молодец, сегодня хвалю. Можешь идти. - Я подожду Щербакову. – Камила была вдохновлена удачным прокатом. Щербакову. Анну Щербакову. История с Щербаковой повторилась. Они удалились со льда под одобрительные взгляды тренерского штаба. - Давай Трусова, покажи что умеешь. Падений было больше чем вздохов Тутберидзе. Не одного чистого прыжка лишь один четверной и слезы на финальной позе. Больно. Обидно. Неприятно. Саша осталась на льду, наворачивая медленные круги, не смотря в глаза Этери. Пока она сама к ней не подъехала. -Трусова, ты чего расклеилась? - Этери Георгиевна, за что вы так со мной? - Отчаянный всплеск в надежде услышать желанные слова. - Ты о чем? – Непонимание и удивление читалось в глазах Тутберидзе. - Я поняла это еще до олимпиады. Почему вы всем говорите, что гордитесь, а я это «чуть лучше, чем всегда». Сколько бы я не старалась заслужить вашу любовь, сколько бы ни убивалась на льду, я всегда буду после всех. - Тебе не нужно заслуживать мою любовь, что бы стать хорошей фигуристкой. А насчет отношения, ты просто себя накрутила. Ей не нужно заслуживать чью-то любовь. Она хочет полюбить себя. Она никому ничего не должна. -НЕТ! Я хочу объяснений. Почему вы так добры с Валиевой? -Трусова, что ты хочешь? Я воспитывала в тебе бойца, а девочке 15 лет, ее сломали на олимпиаде, а ты устроила истерику из-за второго места. Не понимая, что это олимпийское серебро! Что тебе мешало чисто откатать, где была твоя уверенность и стабильность? Четверные прыжки? Этого не достаточно. Камила стабильна, не долго и она пятерные запрыгает. – казалось тренер сейчас взорвется от столь не приятного диалога. -Хорошо, тогда я буду прыгать шестерные. Но, не с вами. Эта была наша последняя тренировка. Решение принято на эмоциях не самое верное. Горячие слезы давно текли по щекам. «Королева квадов» - ушла с гордо поднятой головой. Как делала всегда. И всегда корила себя, за не умение разговаривать и слушать других в конфликтах. Никто не воспринял её серьезно, так как эмоциональное состояние у фигуристок было не стабильно. Тренерский штаб сам был на нервах, сезон продолжается, а у них фигуристки как пятилетние прыгают. Но она ушла навсегда. Стабильность. Нестабильность. Все упирается в неё. В этот вечер возвращаться домой было очень тяжело. Забирая вещи из раздевалки навсегда, прощаясь с коридорами «Хрустального». Александра ощущала ответственность за свои слова. Понимая, что несет ответственность еще и за свои действия. Эта раздевалка видела так много, так много связывало их и девочек, что сейчас наверно были дома. Она признала поражение, мысленно уже представила, как потом будет сама себя обвинять. Поставила планку и не может ей соответствовать. « Трусова, пойми уже, наконец. Спорт либо ломает, либо возносит до небес». Главное разобраться в себе, что она хочет. Не тренер, не публика, не Федерация. Такая каша в голове. Но главное правило, которому следовала Трусова: Что бы хорошо катать, нужно хорошо осознавать кто ты, что ты хочешь, какова твоя цель. Но нить понимания и принятия, Саша давно потеряла. Найти ее было так же невозможно, как и невозможен шанс ее эмоциональной стабильности. Девушка выходила из здания пытаясь, успокоится. Звонки на телефон она игнорировала. Не было желания даже смотреть кто это. Но надежда была. Надежда вообще интересная штука. Умирает последней. Обычно они разговаривали с Марком Кондратюком после тренировок, но вот уже дней пять они не общаются, Саша пыталась немного отдалиться от него. Он и так нагружен, нечего ему выслушивать проблемы Саши. Не маленькая, сама разберется. Опять. Поездка в такси до дома казалась бесконечной. Привычные пейзажи вечерней Москвы не были как обычно «волшебными», они были скучными и однообразными, а люди унылыми и серыми. В другой раз она обязательно заметит ту самую девушку из толпы, в какой нибудь классной обуви или мужчину с прекрасным вкусом, но не сейчас, не сегодня. Девушка чувствовала, что еще пару минут, и она разрыдается прямо в машине. Эмоции это не конек Александры Трусовой- с детства приученной, что эмоции это слабость, которая не приведет ее к победе. Бедный водитель несколько раз спрашивал у девушки « все хорошо?», « может открыть окно?», «вам плохо?». «Все нормально» - универсальная фраза Саши. В лифте как назло стояла соседка, которая обязательно поинтересуется «все ли хорошо?», в этот момент девушке так и хотелось сказать « нет, все отвратительно, но я знаю, что тебе все равно, потому, что мы никто друг другу». Но она так не сделает и опять скажет « все нормально» Из-за слез накопившихся в глазах, она не с первого раза открыла дверь. Ее квартира этот замок- с высокими крепостями, за которыми так умело пряталась вся эмоциональность и боль фигуристки, каждая полочка, статуэтка все было родным и до боли знакомым. Здесь безопасно, здесь живет та самая маленькая девочка Сашенька, что слишком рано повзрослела. Трусова, не успев скинуть сумку, рухнула в коридоре в слезах. Истерика. Неизвестно какая по счету за неделю. Телефон разрывался от сообщений и звонков. Обессиленная девушка ответила: -Саш, ты где? Трусова не могла сформулировать все свои мысли в единое предложение. Даже одно слово, так и не смогла вымолвить. На обратной стороне послышался тяжелый вздох. « Я еду»- последнее, что услышала Саша. Ее качало в разные стороны, стоять на ногах было трудно, с большим усилием она поднялась с пола, стянула куртку и «прошла» на кухню, что бы выпить воды. Руки дрожали, и взять даже стакан оказалось невозможно. Звук разбитого стекла смешался с открывающейся дверью. На пороге стоял Марк. Он подбежал к девушке, которая чуть не упала, пытался держать ее за плечи. Но она рухнула на пол с душераздирающим криком, который врезался в память Кондратюку. Он ни разу не видел Трусову в таком состоянии, да и она бы не позволила, до последнего бы отмалчивалась или отмахнулась, сказав « все в порядке». Крик наполнил квартиру, им она хотела отдать всю боль и обиду, что копилась долгие годы. Хотела просто стать счастливой и почувствовать желание жить. Она сломлена. Она разбита. Сломлена не Александра Трусова, великая русская фигуристка, а маленькая девочка-Сашенька. Девушка отключится от шока, организм просто не выдержит, но она услышит такую важную фразу, которую будет помнить всегда. Навеки. Кондратюк же будет долго думать, как он допустил, что бы «его Ракета» не летала, а с поражением падала.