Поцелуй на прощание

Один затяг. Второй. Третий. Тело постепенно начало расслабляться, в голове образовался вакуум, комната перед глазами слегка начала крутиться. Уголки губ немного вздернулись вверх, веки блаженно опустились. Стало хорошо. Разум приятно затуманился, все мысли постепенно разлетелись по душной комнате. Больше никаких проблем. Лишь лёгкая эйфория. Хотелось купаться в этом чувстве бесконечно. Но, к сожалению, за этим чувством всегда следовало другое, мрачное, тёмное, тяжёлое. Арс пропустил тот самый момент, когда можно было остановиться. Ещё одна затяжка, и в голову неожиданно начали стучаться незваные мысли. Последний поцелуй с первой любовью. Она была высокая, лишь сантиметров на семь ниже него, улыбка у неё была обворожительная, а губы мягкие, пухлые, с приятным послевкусием клубники от гигиенической помады. Она горько плакала, а он лишь обнял её в последний раз и чмокнул в губы на прощание. Он любил её. Больше они не виделись. Последний поцелуй с девушкой, с которой они встречались несколько лет после расставания с первой любовью. Она была невысокая, худенькая, маленькая, а вот щёчки у неё были мягонькие. Когда она смущалась, они окрашивались в нежно-розовый. Она не плакала, но в глазах было столько боли, что можно было в ней утопиться. Он любил её. Губы в последний раз коснулись её щеки, и он, попрощавшись, исчез из её жизни. Потом была огромная дыра в воспоминаниях. Было много девушек, ни имён, ни лиц он уже давно не помнил, да возможно и не запоминал даже. Последний поцелуй с первой женой, с которой прожил чуть больше года. Она была уверенной, сильной духом, серьёзной, красивые карие глаза всегда завораживающе блестели, что сложно было отвести глаз. Он любил её. Коснулся сухими губами её искусанных в кровь губ, крепко-крепко обнял, и их дороги разошлись. Затем ещё один провал. Кажется, их было пять или шесть, имена были похожи, но вспомнить их он уже не мог. Последний поцелуй со своей бывшей женой, с которой он прожил долгие годы. Нежная, заботливая, красивая, голос у неё был настолько приятным, что хотелось полностью погрузиться в него, слушать его вместо музыки, просто жить им. Он любил её. Она лишь понимающе кивнула, долго смотрела ему в глаза, чмокнула в щёку, и больше они не виделись. Последний поцелуй с его бывшей партнершей, с которой они вместе работали и встречались несколько лет. Она была невероятно доброй, но в то же время в её словах постоянно слышался сарказм. Она была на голову его ниже, приятно мягонькая, уютненькая. Хотелось обнимать её всю жизнь. Он любил её. Она по-дружески хлопнула его по плечу, горько рассмеялась, легко чмокнула в губы, обхватив ладонями его лицо, и на этом отношения закончились. Порой они до сих пор виделись на работе и кивали друг другу в знак приветствия с еле заметной грустной улыбкой. Они все остались в его сердце. Он их любил. Теперь лишь остались тёплые воспоминания, вызывавшие ностальгию, от которой каждый раз болезненно сжималось сердце. Всё в прошлом, ничего уже не вернуть. В последний раз его губы касались чужих губ ровно неделю назад. Это было самое болезненное расставание из всех в его жизни, сердце всё ещё продолжало ныть, стоило хоть немного коснуться мыслей об этом. Он был выше его, плечи шире, волосы слегка завивались, а в глазах всегда горела яркая искорка. С ним рядом приятно было просто дышать. Он всё ещё любил его. Его тёплую улыбку, его зелёно-карие глаза, его милые большие ушки, его заразительный смех, его черты лица, его стиль одежды, его шутки, его всего. Он тогда нахмурился и заглянул в голубые глаза, затем прижался губами к его губам и долго не шевелился, замер, будто пытался как можно лучше запомнить этот момент. А затем ушёл. Навсегда? Затяжка. Ещё. И ещё. Мысли начали лишь сильнее облеплять мозг. И ещё одна. И ещё. Он даже не заметил, как по щекам потекли слезы. Было слишком больно. Хотелось остановить сердце, чтобы оно перестало причинять такую острую боль. Хотелось стереть все воспоминания, чтобы не вариться в этом адском пламени потери. Так этого хотелось. Ему всегда было больно в такие моменты, расставания всегда тяжело давались. Расставание — это та же ломка. Ты лишаешься своего наркотика, источника эндорфина. Тебе хочется его вернуть, закинуться новой порцией любви, вновь окунуться в эту сладкую привязанность. Похоже, эта зависимость оказалась намного сильнее, чем все предыдущие. Этот наркотик явно был одним из самых тяжёлых. И слезть с него было крайне сложно. Он несколько раз порывался схватить телефон и позвонить, пригласить, приехать, увидеться, прижаться, остаться. Но нельзя. Он уже сделал свой выбор. У них не было будущего. Они оба это понимали, но слабая надежда всё ещё теплилась. Его размышления прервал звонок. На экране высветилось "Антон". Он пару дней назад его так переименовал. Раньше было нежное "Тошка". Не взять трубку он не мог, это было бы как-то по-детски. Да и расстались они на хорошей ноте, так что не хотелось всё окончательно разрушить. Но с другой стороны сейчас было уже достаточно поздно и можно было потом сослаться на то, что он уже спал. А вдруг что-то случилось? — Арс, — послышалось из динамика. Сердце пропустило удар, а руки начали слегка подрагивать. — Да? Что-то случилось, Антон? — спросил Арсений максимально нейтральным голосом. — Можно приехать? — Голос на той стороне слегка дрогнул. "Нет. Нет. Нет. Нет". — Антон, сейчас поздно. Давай лучше завтра, — ответил Арс. — Мне это необходимо. — Антон… — Пожалуйста. Последовала пауза. Мысли прыгали из стороны "да, пожалуйста, поскорее" в сторону "одумайся, чёрт возьми" и обратно. — Хорошо, — в итоге выдохнул Арс. — Спасибо, — прошептал Антон и сразу же повесил трубку. Арс положил телефон на кровать и обхватил голову руками. Зачем он это сделал? Зачем согласился, поддался? Только больнее ведь будет. Ему не хотелось сейчас видеть его, ведь знал, что может сорваться. Вернее, знал, что точно сорвётся, как увидит его. Нельзя было соглашаться, но что сделано — то сделано. Теперь нужно было крепиться, держать себя в руках из последний сил, иначе потом сердце лишь сильнее ныть будет, будет просто разрываться от страшной боли. Сейчас ещё терпимо. Вытерпел неделю — сможет вытерпеть и оставшуюся жизнь. Спустя минут двадцать в дверь позвонили. На пороге стоял Антон, ужасно уставший, с большими кругами под глазами, помятый, взъерошенный, что у Арса на секунду рука дернулась поправить причёску, но ему удалось быстро опомниться. — Зачем приехал? — нарушил затянувшееся молчание Арсений. Антон лишь продолжал смотреть в пол и нервно жевать нижнюю губу. — Ладно, проходи. Чего у порога стоять? — сжалился брюнет, пропуская бывшего партнёра в квартиру, в которой они счастливо провели столько времени. Шаст неуверенно прошёл внутрь и продолжил так же виновато стоять у двери, но уже в тёплой квартире. — Антон! — уже более требовательно воскликнул Арс, недовольно скрестив руки на груди. Антон медленно поднял голову и прожигающе уставился в голубые глаза. У Арсения по телу побежали мурашки. В это же мгновение Шастун дёрнулся вперёд и заключил в крепкие объятия мужчину. Тот не сопротивлялся, лишь сначала расслабил руки, а потом и вовсе обнял в ответ. Антон прижимал его к себе изо всех сил, так отчаянно, всем телом, а Арс слегка поглаживал его по спине, успокаивая. Шаст со временем действительно немного успокоился и попытался отстраниться, но на этот раз уже его не отпускали. Теперь уже сам Арсений вцепился в его курту и не давал отстраниться. — Арс? — тихо прошептал Шаст. — Ты чего? — Заткнись, — дрогнувшим голосом ответил Арс. Антон кивнул и вновь обнял его в ответ, но более нежно. Он почувствовал, что Арса начало немного трясти, плечи подрагивали. Шаст прижался носом к его волосам и удивлённо вскинул бровь: — Ты накурился? — Угу, — кивнул Арс, сильнее сжимая куртку. — Понятно, чего ты такой добрый, — ухмыльнулся Шаст, а потом уже серьёзнее продолжил: — Арсюш, мы совершили ошибку. Мне так тебя не хватает. Я соскучился. Просто ужасно соскучился. — Тох, мы же уже всё решили. Это всё пройдёт. Надо перетерпеть. — Это было ошибкой, — твёрдо повторил Антон. — Я хочу быть с тобой. Давай попробуем ещё раз. — Тох, мы уже пытались и не раз. — Я знаю. — Всё закончится так же, но будет ещё больнее. — Я знаю. Антон наконец отстранил от себя Арса и осторожно обхватил его лицо ладонями. Оно просто горело. Похоже, он действительно знатно накурился. Прекрасное время для откровений. Ещё хотелось его поцеловать, но они теперь просто друзья, так нельзя. Он не смог бы позволить себе настолько подло пользоваться его состоянием. — И всё же я хочу попробовать ещё раз, — настаивал Шаст. — Тох, я так сильно хочу и не хочу, что ты даже не представляешь, — честно ответил Арсений, в ответ глядя в глаза напротив. — Так люблю и ненавижу тебя. — Ты мне тоже очень дорог, — сказал Антон, опуская руки. — Мне нужно время, чтобы подумать, — выдохнул наконец Арс. — У меня ещё косячок есть. Раскурим? — Давай, — кивнул. Курили молча, сидя на кровати и периодически передавая друг другу косяк. Столько всего хотелось обсудить, но слова не складывались в предложения, поэтому они лишь вновь и вновь выпускали дым и закапывались в свои мысли. Арса быстро сморило, но перед сном он цепко ухватился за чужую ладонь и крепко сжал. Это зародило обжигающую надежду в груди Антона. Он прикрыл глаза всего на секунду, а когда открыл, было уже утро. Солнечный свет пытался зверски пробраться в комнату, но шторы не давали ему совершить такое злодеяние в полной мере. Арс сидел на краю кровати, спиной к Антону, сгорбившись, и тяжело тёр ладонью лицо. — Арсюш, — тихо прошептал Шастун, боясь пошевелиться. Вот сейчас всё и закончится. Арсений протрезвел, теперь мыслил рационально, решение обещало быть тяжёлым. Сейчас точно будет больно. — Я тоже очень скучал, — неожиданно заявил Арс, тяжело вздохнул и замолчал. Сердце в груди Антона затрепыхалось с дикой надеждой. После затянувшейся паузы тот продолжил: — Я не против попробовать ещё разок.