Сохранить нейтралитет

Эта история произошла, когда Кавасаки было лишь четырнадцать, она только-только перешла в академию святой девы Марии... — Вот черт! — На благо новенькой, с ней сразу же подружились несколько девочек, правда, из аутсайдеров, не поддерживавших падшего президента студсовета, ту самую грудастую извращенку, о которой говорилось ранее. — Что случилось, Саеко? — Очередная девочка с комплексом неполноценности ухватилась за блондинистую аферистку, прицепившись аки банный лист, везде следуя по пятам. — Кстати, мне показалось, или ты действительно уснула на уроке. — Ты всё правильно поняла, этот нудный учитель совсем не умеет рассказывать историю. Под его лекции умереть можно, кого он хочет заинтересовать, а у нас, между прочим, скоро семестровый тест. — Но ты ведь не по этому злишься, так? — Хм, если честно, мне приснился кошмар... — А!? И что конкретно? Монстр? — Я "устроилась на работу", —наверное, опять мухлевала, — а они... — О, боже, уволили!? — Не заплатили! — Ужас! — Где мои деньги, блин, я что, зря схему во сне строила, где оплата по тарифу!? Они в том сонном измерении с ума посходили!? — Господи, Саеко, мне иногда кажется, что ты поехала крышей на финансовом вопросе. — А как иначе, это же самое важное в жизни! — Боже—боже, и ещё, зачем ты пошла против той сучки из совета? — В том то и дело, она — сучка, да, и я слышала, что у рыжих нет души, они типо от лукавого. — Дискриминация вошла в чат? — Подло усмехнулась и собралась доставать диктофон. — Просто, она творит всякую фигню, распутничает, бухает не в себя, по кабакам шляется, спит со всеми, так не должен вести себя лидер! — А как должен? Какой твой идеал? — Принципиальный и холодный, расчётливый, в меру строгий, с лидерскими качествами. — Ты описываешь психопата какого-то, я в психологических книжках читала, эти люди способны идти по головам. — Слушай, Айко, если этот человек будет иметь необходимые знания и способности, почему нет? Такие могут быть хорошими гендиректорами больших фирм, мой дедушка тому пример. — Оу, альфа-самец!? — Брюнетка закатила глаза. — Продолжай. — Ты о чем вообще? — Нервно вздрогнула после романтических слов бедняги. — Строить отношения с такими себе дороже. — Почему? Можно же приручить этих гневливых волков, будет на руках носить, тебя любить, здорово же. — Ты точно читала про таких людей? Нет, Айко, психопаты никого не любят кроме себя, они не способны на любовь в принципе, только расчет, выгода, только хардкор. Они тебя используют для достижения своих нужд, а потом спокойно выбросят, если найдут кого-то поспособнее. — Тогда зачем нужен такой лидер? — Чтоб другим жизнь медом не казалась. Но, надо отдать им должное, они прекрасные руководители и не потерпят неподчинения, значит, сработают как надо. Нам бы такого в директора, а то наш слишком добренький, я слышала, что все стоящие преподы уволились, остались какие-то калеки. Некогда первая академия в городе и третья по стране покатилась в тартары. Теперь мы еле-еле в статусе средненьких плетемся, по сути — днище. У нас нет, ни чемпионов, ни олимпиадников по предметам. Ничего. — Понятно. Да, моя мама тоже тут когда-то училась, недавно говорила, что поступить сюда стало слишком просто, а само обучение упало. Так мы не поступим в хороший колледж или в вуз. — Надо что-то менять. Как раз удачная стычка между студсоветом и аутсайдерами помогла всколыхнуть школу и весь педсостав. Они старались загладить конфликт, но не вышло, СМИ успели раньше и запечатлели побоище... — Саеко, — дед был недоволен внучкой, поэтому пригласил ее к себе в офис,— как это понимать? — Ну... Они сами виноваты... — Она дочь депутата, знаешь, сколько мне пришлось повозиться и использовать связей, чтобы замять скандал? — Прости. Я хотела спасти академию. — Хм, я слышал, что вы, мягко говоря, сейчас в жопе. Стоит вопрос о вашем закрытии. — Верно, а я не хочу, тут атмосфера релакс, кайф, искусство, театральный клуб, а как рисуют наши умельцы, ты бы видел. — Но рисование и пение делу не помогут. Они не ценятся на мировой арене, если нет спонсора, без связей твоим друзьям ничего не светит, поэтому пусть выберут работёнку поприземленнее. — Но ведь... — Саеко, моя другая ученица, которую, кстати, зовут как и тебя, не творила столько глупостей. — Кто она, черт бы ее побрал, такая? — Наша дальняя родственница, очень дальняя... Так, не об этом речь. — Я поговорю с директором, буду просить его переизбрать штат. — Я знал, что ты так скажешь, вот, — положил на стол распечатку с несколькими телефонами, — просили передать. — Кто же? Это бывшие учителя? — Психолог один, она тоже там училась, а они — ее клиенты и бывшие преподаватели. В общем, у нее сейчас огромная клиентская база. — Оу, отлично. Нехотя, директор перезвонил бывшим коллегам, те согласились восстановить былое величие, видно, на пенсии делать нечего, но при нескольких условиях: правила будут жёсткими и, главное, — вернётся математик, суровый мужчина, принципиальный, преданный своему делу, но жестокий и грубый к молодежи человек. — Значит, он зло во плоти? — Блондинка опросила давнего сторожилу. — Да, он преподавал сперва в другой школе, но затем перевелся к нам, за один только год, он выстроил жёсткую иерархию и взял пост зама. — Жесть! — Не ссорьтесь с ним, он страшен в гневе, тем более, после того, как его доводила одна девочка... Стал ещё злее. Кстати, ты не в курсе, кто-то ночью пробрался и разнёс весь компьютерный класс: стулья смяты, провода порваны, весь корпус был обесточен, мы еле успели всё починить. — Эм, не... Я не знаю. Слухи подтвердились, математик начал выносить всем мозг, принципиально не желая ставить хорошие оценки... — Мне плевать. — Но, я же всё ответил, всё написал. — Нет, я никогда не поставлю высшую оценку. Никто из вас не знает предмет идеально! — Но по данной теме я же всё рассказал. — Я могу задать ещё несколько вопросов, и ты провалишься, надо? — Эм, нет, простите. — Я ещё раз повторю для глухих, тупых, в танке, в кепке и в панамке! Я никогда ни одному юнцу не поставлю высшую оценку, и не надейтесь! Вы предмет не знаете и точка! Ох!— Схватился за грудь. Из-за тёрок с одной барышней несколько лет назад он загремел в реанимацию с инфарктом, но принципам не изменил. Пока Кавасаки батрачила в студсовете за главу, казначея и секретаря, ее друзья попивали чаек. Вскоре девушка заметила неладное, денег на содержание клубов уходило немерено, но пользы они не принесли. — Что это такое? — Клуб карате, конечно. — Подтвердил ее "помощник". — Я видела вывеску, но почему они нигде не побеждают? — Потому что не участвуют, они занимаются на лайте. — Так, передай этим лентяям, что, если они не займут одно из трёх первых мест хотя бы на городском соревновании... Я закрою клуб! — А!? Серьезно? Вы хотите их разозлить? — А чего мне бояться, они же слабаки. Так, футбольному, баскетбольному, бейсбольному и кендо клубам скажи тоже самое. Нам не нужны лодыри, спансировать их никто не будет. Эффект был получен сразу, два клуба стали призерами, а остальные распустили. Но в день открытых дверей случилось немыслимое, пришли некоторые бывшие выпускники, оттого математику поплохело. — Оу, учитель, помните меня? — Женщина в темном пальто и каштановыми волосами помахала преподавателю. — Н-нет... Нет! Этого не может быть! Ведь ты же уехала заграницу!— Очередной инфаркт, на сей раз спасти старика не удалось. — Что с ним?! Через пару месяцев произошла еще одна трагедия. Одновременно своих детей решили навестить два деда по материнской и отцовской линии, напоминаем, что отец матери Саеко является сибиряком... — Вот, папа, тут у меня уборная. — Мать опять считала дом мужа личной собственностью, но во избежание проблем, вызвала дядю — американца. — Крутая раковина, не правда ли, сенсорная. Унитаз имеет множество функций. — Да, вижу, но зачем столько кнопок понавтыкали эти узкоглазые? Эх, у твоей сестры в Питере всё куда проще. — Я не хуже сестрицы! — У нее есть старшая сестра, живущая с мужем в Санкт-Петербурге, кстати, не плохо зарабатывающая. — Ага-ага, сидишь на шее этого япошки и что-то вякаешь. Твоя сестра, например, переводчик. — А я дизайнер по образованию. — В жопу запихни свой дизайн, эти бесовские профессии — не профессии вовсе, а так, хобби. Вот зять мой — архитектор. Молодчина, дома реконструирует, а твой? Клоп какой-то пробирочный. Кстати, ваши саки я пить не буду, свою наливочку привез. — Нет, отец, "саке", правильно будет "саке". — Да не буду я эту дрянь, и не предлагай. Кстати, ты плохо знаешь язык этих нехристей. Кто переводить будет, я не знаю японский, да и английский тоже, только немецкий. — Я не плохо знаю английский, но мой муж и его родня говорит только на японском и китайском. О, Саеко, конечно, она знает несколько языков. — Эх, ну хоть мелкая не подкачала. Слушай, не отправляй ее в Америку, отупеет ведь, лучше к нам вези, да и с двоюродным братом пообщается. — Она — будущий предприниматель, о чем ей с врачом говорить? — Предприниматели — тоже ироды какие-то, только на хороших людях наживаются, мошенники короче. Кстати, я твою сестру с семьёй тоже пригласил. И жену. — О, черт! — Ее мать тем более не любит Азию, предпочитая Европу. — И она знает французский, мы три месяца там жили, а тут что!? — Я понимаю, в вашу молодость вели политпропаганду, но сейчас всё изменилось. — Доча, пойми, они нам — не союзники, капитализм они же и создали! — О, Господи. За столом расселись — слева россияне, справа японцы. И началось... — Рад встрече, глупые русские!— Начал старик Кавасаки.— Саеко, передай, пусть не думают, что мы забыли войну с ними. — Эм, дедушка рад приветствовать вас, деда, он ошеломлён, что встретил вас лично. — Хм, вот как, а по морде узкоглазой не скажешь. Слушай, передай ему, что мы тоже хотели повидаться, плюнуть им в лицо и сказать "Курилы — наши!" — Сидеть за одним столом с вами огромная честь, вот, что они сказали. — Ах, ну ладно, передай, что я захватил нескольких товарищей из Гонконга, с которыми веду бизнес. Если этот пучеглазый что-то выкинет, мы его прикончим! — Деда приглашает вас в тир. — А!? Тогда я на охоту. Я могу медведя задушить голыми руками, с ними будет также, так что пусть не пялятся на нас так свирепо. — Дедушка любит охоту. — Я дома!— На этой радостной ноте вернулась Мико. — Оу, а тут семейные посиделки. Рада всех видеть. Саеко, а ты почему посередине, а... Поняла, ты переводишь, но тогда у меня один вопрос, почему все ещё живы? — Сестрица, можешь попереводить за меня? — Конечно, стоп, а куда ты чемодан и контейнер со змеями понесла? — Я на улице переночую, сегодня тепло. — Я с тобой! — Учёный решил присоединится к дочери. Как только они вышли, раздались выстрелы. Парочка поспешила удалиться куда подальше, умирать ведь не хотелось.