take you like a drug.
i taste you on my tongue.
you ask me what I'm thinking about
i tell you that I'm thinking about.
***
Удар за ударом, замах за замахом, капля за каплей. И как давно кровь является ее олицетворением? Наверное, с тех пор, как эта жидкость стала сползать по стенам, выливаясь довольно тонкими струйками из частей тела несчастной.
Когда смотришь на запекшуюся корочку, что появляется спустя несколько дней после нанесения раны, появляется желание оторвать ее вместе с рукой. И свою жизнь оторвать от мира тоже хочется. И
кто что тогда ее останавливает? По большому счету
никто ничего, думает она, но так ли это на самом деле, а не только в ее грустных мыслях?
Уже так много времени прошло, люди не меняются никогда. Их речи, которые буквально кричат нам "Я изменился, я стал лучше, это правда!" не стоят ничего, так как это просто "сборник" лживых сказок, неумело объясненных и до жути нелогичных.
Человек не изменится просто так. Просто потому что ему захотелось. Такого не было, такого не бывает и такому не суждено сбыться. Вот и отец, который наносит глубокие раны, заставляя глаза краснеть и выливать наружу все свои запасы солёных капель, никогда не будет другим. Какой он есть - таким и останется.
Почему?
Потому что он сформирован так, как ему самому надо. Для него нет никаких забот. Ему "удобно" быть таким, каким он себя сейчас показывает. Отец чувствует себя львом, который величественно возвышается над остальными представителями животного мира, боящегося даже пискнуть лишний раз.
Вот только заминка, он даже и не подозревает, что его "животные" говорят, пока он отходит далеко и надолго. Он считает в порядке вещей нарушать все, что только можно.
Ему плевать абсолютно на все и всех, кроме него самого. "Конечно, а кому будет не плевать?" - видимо, так он думает.
Он проливает много крови, даже не зная об этом. Красные нотки, через время затягивающиеся в белые, сыграны скрипкой на бледной, словно фарфоровой коже. По ним можно понять все, что происходит дома. Вечные походы к специалистам, чтобы не сойти с ума в котле, в котором варимся все мы.
Тревожность, ОКР и ещё очень - очень разные расстройства, которые настигают его близких невозможно вылечить, потому что они оставлены самым наихудшим способом.
Родитель даже не подозревает о том, что происходит втайне от него, какие вещи любит его ребенок и сколько раз у нее были панические атаки, остановить которые было сложно из-за той же причины, являющейся для начала истерик.
В голове вспышками прокручиваются все издевательства и агрессия, которая проявлялась всегда и везде.
Запах алкоголя, шлейфом разносящийся по комнате, был до дури знакомым. Он предвещал действия, которые обязательно будут сопровождены криками и ярко бордовыми каплями на полу.
Отец явился.
Сколько ещё такое будет повторяться? Почему именно в жизни такой юной и несчастной девушки происходят все эти наказания?
Время затягивает раны, хотя и не избавляет нас от шрамов
Музыка поможет сгладить все душевные увечья. И вновь, заперевшись в своей комнате, она слушала и напевала именно ту песню, которая спасала ее от всего, что приносило ей страдания.
i'm eleven minutes away
and i've missed you all day
i'm eleven minutes away
so why aren't you here?
Знает же, что запертая дверь не поможет легче перенести очередную драму, разводящуюся главой их дома.
Кажется, она поняла,
кто что же ее останавливает от поступка, который мог бы изменить все в лучшую сторону.
Он любит ее, так ей казалось.
Но почему тогда все воспоминания и мысли, пронесшиеся только что, пришли, когда на сердце направлено дуло пистолета?...
Он же любит... Любит, да?
Никакая маска не скрывает лицо, она будто чувствует, что под ней
его черты. Никого иного. Девушка видит парня насквозь, но не может прочитать мысли в голове этого человека.
Никто никогда не вызывал страх у девы, кроме отца, замахивающегося на прекрасное фарфоровое лицо, усыпанное веснушками и испачканное кровавыми подтеками из носа и пухлых розовых губ.
Выстрел.
По белому платью, развевающемуся на ветру, разливается алая пелена.
И снова то самое чувство, когда жидкость, сочащаяся из ее тела, разрушает организм постепенно и медленно. Но только в этот раз оно изменилось. С плеч будто спал наибольшущий груз, который она несла на себе годами. Сердце прострелено, ее мучения окончены. Она рада,
но действительно рада. Теперь дева не будет страдальчески переносить наказания, вызывая мысли, терзающие ее голову.
I admit I've lost control.
***
