Секс по дружбе

Адриан и сам был в шоке со своих слов. Он не планировал этого говорить Маринетт, потому что он не думал о ней в этом плане, просто в минуту блаженства это как-то автоматически вырвалось. Ребята всё свели в шутку и неловко посмеялись, затем неловко переглянулись, а затем так же неловко разошлись. Когда Адриан ушёл, Маринетт испытала огромное облегчение, потому что она не была готова к такому сокрушительному признанию. Как?! Ну, как он может её любить? Это невероятно и нереально! Они были столько лет друзьями, а сейчас они будут парнем и девушкой?! Что? Нет! Нет-нет-нет… А может? Этим вечером они решили не переписываться, потому и сам Адриан чувствовал себя крайне неловко перед Маринетт. Вообще, он часто представлял, как признаётся в любви своей девушке: при свечах, с шампанским, при тихой музыке, но никак не после оргазма! Это отстойно и странно. Адриан не будет удивлён, если Маринетт даже дружить с ним после такого перестанет. Будь он на её месте, он бы прострелил себе голову. − Плагг, я облажался, − парень несильно бился лбом об окно. − Где-то я уже это слышал, − квами закатил глаза. – Просто поговори с ней. Возможно, всё не так страшно, как ты думаешь. Ещё несколько дней назад ты готов был убиться из-за другой проблемы, хотя Маринетт отнеслась к тебе с пониманием. − Но тут совсем другое. Я признался ей в любви, Плагг. Это серьёзно. А самое ужасное, что я не знаю люблю её или нет! Я не думал о Маринетт в этом плане. − Серьёзно? – квами чуть ли не рассмеялся. – А разве ты не этим занимаешься в последнее время? − Что? Нет, это просто секс. Это так… по дружбе. И тут Адриан вспомнил слова Альи, которая говорила Маринетт, что друзья перестают быть друзьями, когда начинают спать друг с другом. Так неужели это правда? Неужели Адриан уже видел в Маринетт девушку, но при этом оставался слепым? Или это был страх признаться себе, что медленно, но верно его лучшая подруга вдруг стала привлекательной девушкой, без которой ему было ещё более одиноко, чем раньше. Тогда они могли перекидываться сообщениями, видеться в лицее, иногда и после лицея. И этого было достаточно, но сейчас парню этого было мало. Он хотел не просто проводить время с Маринетт, он хотел её и только её. В последний раз он нечто подобное испытывал к Ледибаг, но тогда это была невинная любовь, более юношеская. А сейчас всё стало так серьёзно, и Адриан даже не успел оглянуться. Это пугало и будоражило одновременно, из-за чего парень почти всю ночь провёл без сна, думая о Мари. Девушка тем временем тоже долго не могла уснуть. Она сидела в своей комнате, мешала уже в сотый раз сахар в чае и думала об Адриане. Когда они перешли грань, то всё изменилось, просто они этого не заметили или не хотели замечать. Маринетт постоянно ревновала Адриана к девушкам, которых подсылал Габриэль. Она очень огорчилась, когда он хотел прекратить с ней заниматься сексом, а ещё Мари стала безумно смущаться Адриана, хотя раньше такого не было. Она могла глупо хихикнуть, когда он во время урока случайно касался её руки. Ужасно краснела, когда он резко мог прижать её к стене и поцеловать. В такие моменты мысли о том, что их кто-то может увидеть, быстро улетучивались, так как поцелуй становился самым важным моментом в этой вселенной. Никакие супергеройские миссии, борьба с Бражником, контрольные тесты не стояли рядом с поцелуями лучшего друга. А когда он касался её в интимных местах, Маринетт готова была вспорхнуть, потому что ей были приятны эти прикосновения, и она никого не могла представить на месте Адриана. Даже жалкие попытки подумать об этом вызывали у неё отторжение. Однако оба пришли к одной и той же мысли: отношения всё усложнят. Это ревность, это неловкость, это новое начинание, которое отчасти даже пугает. А что, если они не смогут сойтись? А что, если они только как друзья настолько идеальные, а как парень и девушка будут ужасными? А что, если это просто сексуальное влечение, а никакая не любовь? Тогда и дружбе придёт конец. Хотел ли кто-нибудь из них рисковать, учитывая, что они и без того рискуют каждый день?.. В лицее Мари не могла даже поднять глаза на Адриана. Сразу перед глазами был его затуманенный взгляд, лёгкая улыбка и его признание. Сердце забилось чаще при этом воспоминании, а внизу живота приятно потянула, и Маринетт не могла понять: то ли дело было всё-таки в признании, то ли в торсе Адриана, который она представляла каждую ночь. А также его сильные руки, чуть взъерошенные волосы, ключицы, которые хотелось вновь и вновь целовать. «Почему всё так сложно? Как мне смотреть ему в глаза? Я ничего не понимаю! Зачем мы вообще начали заниматься сексом? Неужели, я влюбилась в него? Но это только всё испортит!» − Маринетт уткнулась лицом в учебник, и это заметил Адриан, которому стало не по себе. Мари избегала его, и он не сомневался, что дело было в ужасном признании в любви. Если бы он мог отмотать время назад, то он бы сделал это иначе, как любит Мари. Да, Адриан, раздумывая над этим всю ночь, понял, что только Маринетт делает его жизнь насыщенной и яркой. Дружба с ней многое дала ему, и он был ей за это бесконечно благодарен. Но когда она доверилась ему, полностью открылась, то это стало для него чем-то сокровенным и личным. Он понял, что не хотел бы, чтобы другой парень видел Маринетт такой, какой её видел Адриан: возбуждённой, страстной, но при этом очень милой, забавной, когда она пытается флиртовать. Маринетт совершенно не умела флиртовать и выглядела при этом не лучше, когда Адриан напился лукового коктейля по рецепту Нино. Но при этом они принимали странности друг друга, оба могли посмеяться, понять и самое главное влюбиться ещё больше. По крайней мере, именно это чувствовал Адриан. Но, видя реакцию девушки на случившееся, он понял, что его чувства невзаимные. Они надеялись, что это будет просто секс по дружбе без каких-либо последствий, а уж тем более серьёзных чувств. Но Адриан не смог совладать с собой и, сам того не поняв, нарушил их немой договор. «Я не хочу разрушать с ней дружбу. Если мне придётся пожертвовать своими чувствами ради этого, то я готов. Уже не в первый раз. Потерять Маринетт, − значит, потерять всё», − парень тяжело вздохнул, но весь учебный день не решался подходить к ней, чтобы сказать, что это была тупая шутка, которая как-то автоматически вырвалась у него во время секса. Эта отмаза даже в голове звучала максимально тупо! Но ничего другого Адриан придумать не мог, а обращаться за советом к Нино он на некоторое время зарёкся. Но когда Мари уже уходила со школьного двора, Адриан поймал её за руку и развернул к себе лицом. На мгновение он забыл, что хотел ей сказать. Потому что ему показалось, всего лишь на секунду, что он видит отражение своих чувств в её глазах. И на такой короткий миг Адриан почувствовал себя счастливым и окрылённым, но он понимал, что ему всего лишь показалось. Возможно, из-за эмоций или собственных накрученных мыслей. − Мари, нам нужно поговорить, − серьёзно сказал Агрест, чуть сильнее сжав её руку, как бы показывая этим свою настойчивость. − Да, я тоже так думаю. Адриан, понимаешь, то, что было вчера… − Было недоразумением, − быстро закончил за неё Адриан, а затем вцепился в её плечи, словно боялся, что Маринетт вот-вот исчезнет, если он не поторопится сказать ей то, что хотел сказать весь день. – У меня вырвалось это в порыве, ведь мне было настолько хорошо. Я не люблю тебя, ты мой друг, Мари, лучший друг. И я тебя ценю и не хочу терять. Прости меня! – Адриан зажмурился. Почему-то он думал, что ему сейчас прилетит пощёчина, хотя он слишком хорошо знал Мари: она на такое не способна. − Оу, да, − она нервно засмеялась, хотя ей хотелось закричать от досады, − я хотела сказать тебе то же самое, бро, − она легко стукнула его по плечу, хотя безумно хотела стукнуть его по носу. Как? Ну, как так можно было поступить с ней? Неужели никак нельзя контролировать свой поток речи во время секса или просто молчать и стонать от удовольствия, как это делает она? Тогда бы не было терзаний, любовных открытий и отрезвляющих разочарований. − Я рад, что мы с тобой всё выяснили. Надеюсь, ты на меня не злишься за эту глупость, − Адриан тоже нервно засмеялся, хотя ему было совсем не смешно. Он хотел сказать, что сейчас он выглядит как полный придурок лишь потому, что любит её и из-за этого боится потерять. − Ну, что ты, Адриан, мы ведь все совершаем ошибки, − Маринетт мило улыбнулась, мысленно строя план мести. Но, естественно, мстить она ему не будет. Ну, вырвалось, такое, наверно, бывает со многими во время секса, просто Мари об этом не знает. А может, это они такие особенные идиоты, которые признаются в любви во время оргазма. Это совсем не романтично и очень пошло. − Тогда… до вечера? Ну, то есть созвонимся? – неловкость между ними зашкаливала. − Я, наверно, весь вечер буду заниматься. Не хотелось бы отвлекаться, − отмазалась Маринетт, кое-как сдерживая себя, чтобы всё-таки не ударить в нос Адриана. Как, ну как всего за несколько минут она смогла пропитаться к нему такой неприязнью? Она ведь хотела признаться ему в ответных чувствах, но как-нибудь по-особенному, но вместо этого её ждал вселенский облом. Они разошлись в разные стороны, что было очень символично. Только вот Адриан с печалью оглянулся назад, чувствуя себя последний ублюдком, а вот Маринетт медленно шагала, опустив голову, при этом чувствуя себя наивной дурой. Без всяких отношений их дружба дала трещину, и они с ужасом поняли, что как раньше уже никогда не будет. Вернувшись домой, Адриан закрылся в своей комнате и рухнул на кровать, вцепившись себе в волосы. Плагг ничего не говорил хозяину, даже ехидно не посмеялся, понимая, что сейчас к нему лучше не лезть. И за это Адриан был мысленно благодарен квами. Маринетт же рыдала в подушку, ненавидя себя за то, что когда-то предложила Адриану переспать. Ну, побыла бы она ещё немного девственницей. Ну, что в этом такого страшного? Почему раньше её так сильно это волновало, а сейчас казалось пустяковой мелочью? Может, потому, что она потеряла человека, которого очень ценила, которому доверяла все свои секреты и которого стала тихо обожать. − Тикки, я такая дура. Как я, вообще, могла подумать, что его признание во время секса может быть серьёзным? Накрутила себе, напридумывала, хотя нужно было забить! − Маринетт, у вас ещё всё наладится, просто дайте друг другу время. − Или станет ещё хуже, и мы окончательно отдалимся друг от друга, а потом будем поздравлять сообщениями только с Рождеством и Днём рождения. Никакого дня дружбы, сырных колечек, а также дня, когда Адриан потерял кроссовки и шёл почти через весь Париж в белых носках. − Маринетт, − Тикки потёрлась об её щёку, − а вдруг он так сказал потому, что боялся, что это не взаимно. − Что? – вдруг оживилась Мари. − Может, он так сделал, чтобы не отталкивать тебя. − А вышло всё наоборот. − Ты сама знаешь, что он много лет жил в изоляции, и он до сих пор привыкает к активной жизни, где есть друзья, а теперь и ваша особенная близость. Я уверена, что он не хотел тебя обижать, а наоборот, хотел спасти вашу дружбу. − Нет, хотя… всё может быть! – эта мысль настолько понравилась Маринетт, что она подпрыгнула. – А если это неправда? Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Тикки лишь хмыкнула и сказала, что она всего лишь предположила. А дальше уже Маринетт решать, что делать с этой догадкой. Но Маринетт не знала. Всё это загнало её в тупик, и ей оставалось либо сдаться и страдать, либо немыслимым образом карабкаться по скользким стенам лабиринта, чтобы выбраться оттуда. Она выбрала второй вариант и набрала номер Адриана. Маринетт попросила его прийти к себе. И когда он появился в её комнате, Мари неожиданно для себя и него поцеловала Агреста, вцепившись пальцами в его пшеничные волосы. Это был глубокий и настойчивый поцелуй, и в самый его пик Маринетт тихо застонала, что моментально завело парня, и у него из головы вылетело то, что девушка хотела серьёзно с ним поговорить. − Но… − начал было Адриан. − Не сейчас. Хочу сначала насладиться нашей близостью, − прошептала Маринетт, коротко улыбнулась, а затем снова страстно впилась в его губы. Она быстро сняла с него футболку и снова восхитилась его подкаченным телом. Оно манило, будоражило сознание и заставляло ласкать клитор по ночам. Маринетт часто снился голый Адриан, и в реальности после таких снов она могла сполна оторваться на нём, чтобы утолить свой сексуальный голод. Она не ожидала от себя такой решительности. Это было странно, неправильно, глупо, но как же это возбуждало. Маринетт хотелось напоследок насладиться сексом с Адрианом, прежде чем они расстанутся, потому что после такого просто невозможно будет дружить. Или они станут парочкой, которая будет заниматься сексом в два раза чаще и, возможно, даже в самых неожиданных местах. Они, слившись в крепком поцелуе, рухнули на пол. Адриан нечаянно прикусил губу Маринетт, и у неё пошла кровь. Она хотела прервать поцелуй, но такая дикая страсть ещё больше возбудила парня. Он стал ещё активнее целовать девушку, при этом лаская её соски сквозь лифчик. Сегодня на ней был тонкий кружевной лифчик, через который он чувствовал её вставшие соски. Ему хотелось ласкать их не просто подушечками пальцев, а губами и даже зубами, хотелось овладеть Маринетт, как никогда раньше. Отбросив своё джентельменское воспитание, Адриан так и сделал. Сорвав с неё тонкую футболку, Адриан жадно впился губами в грудь Маринетт, а его руки скользили по её бледной коже. Мягкая, бархатистая, манящая кожа. Парень готов был громко застонать лишь от того, что может сейчас прикасаться к ней, хотя он уже и не рассчитывал, что они будут ещё когда-либо сексуально близки. Маринетт закрыла глаза и стала двигать бёдрами. Когда Адриан несильно кусал её за сосок, в горле появлялся томительный и приятный ком, который уходил вниз. Это было сложно объяснить, но чувство томления заставляло её стонать его имя, ещё быстрее двигать бёдрами, а потом уже просить войти в неё. − Значит, ты хочешь меня? – он поцеловал её запястье. Такой простой жест, безумно милый, но в то же время эротичный. Губы Адриана от запястья перешли к предплечью, затем к плечу, а потом добрались до ключиц девушки. Он вдохнул запах её волос и не сдержал стон. Это самый прекрасный запах, который хотелось вдыхать каждый день. − Хочу, − прошептала Мари, а затем резко перевернула Адриана. Теперь он лежал на полу и смотрел на Мари. Она была прекрасна в джинсах и кружевном лифчике, но больше всего его заводил её голодный взгляд и не свойственная ей усмешка. Сейчас перед ним была не милая девочка, а страстная и голодная девушка, которая очень хотела подвигаться на его члене. Мари некомфортно чувствовала себя сверху, но она хотела попробовать до конца предстать перед парнем в такой позиции. Она медленно начала двигаться, перемещая руки с его шеи до его ключиц, а затем она резко сжала его шею, приблизили своё лицо к его лицу и сказала прямо в губы: − Либо ты меня сейчас трахнешь, либо уходишь, − и снова эта несвойственная усмешка, которая окончательно свела Адриана с ума. Они избавились от одежды, и Маринетт медленно опустилась на член Адриана. Было очень узко, и она стенками влагалища почувствовала, как член внутри неё медленно двигается и задевает самые чувствительные точки. От каждого толчка её смазки становилось всё больше и больше, а её стоны – всё громче и громче. Маринетт широко и пошло открывала рот, она откидывала голову, чтобы Адриан свободно мог провести рукой по её шее и груди. На секунду девушка почувствовала себя как в порнофильме, и это не вызывало у неё никакого отвращения. Она заводилась ещё больше. − Да, моя девочка, − прошептал Адриан, любуясь Маринетт. Мари двигалась не слишком умело, часто сбивалась с темпа, но, чёрт возьми, КАК она это делала. Она полностью отдавалась сексу и их страсти. Именно это возбуждало парня, и он крепко и грубо схватил её за ягодицы. Адриан стал насаживать девушку на свой член, не стесняясь говорить грязные словечки, что возбуждало Маринетт. Она мяла свою грудь, между пальцами зажимала соски, а затем она стала облизывать свой палец, представляя, что это член Адриана. Парень представил то же самое, и он готов был кончить, но ему хотелось довести до оргазма Маринетт. Он стал двигаться медленно, а затем остановился. Схватив девушку за волосы, Агрест притянул её к себе за поцелуем. В этом поцелуе не было ни грамма нежности: это было грязно и развратно. Они целовались с причмокиванием, а когда Адриан снова стал двигаться, Маринетт застонала ему в рот. Его яички бились об её попу, и этот звук был настолько грязным и пошлым, что Мари не сдержалась и кончила. Адриан почувствовал, как струйка брызнула прямо в его член, а когда Маринетт слезла с него, то он кайфанул от того, сколько смазки осталось после неё. − Хочу, чтобы ты подрочил на меня, − сказала она. И пока Адриан ласкал себя рукой, Маринетт проводила пальчиками по его груди и говорила: − Ты меня сегодня впервые так сильно выбесил. Но сейчас ты сделал мне как никогда приятно, что мне захотелось сказать, что я люблю тебя. − Что?! – на этом Адриан кончил. Так не вовремя, ведь он пребывал в эйфории и одновременно в шоке. – Шутишь? − Нет, просто решила признаться тебе так же, как и ты мне. Я люблю тебя, Адриан. Люблю твои глупости, люблю твоё тело и секс с тобой, я люблю тебя всего, − Мари уже нежно поцеловала его, а сердце парня готово было выпрыгнуть. − Теперь это будет традицией признаваться друг другу в любви во время секса? − Если только мы начнём встречаться. − Конечно, начнём, ведь я тебя на самом деле люблю, Мари. И постоянно хочу. Мысли о тебе сводят меня с ума. В приятном смысле. Она покраснела, хоть и лежала перед ним голая. Всего несколько минут назад она отдавалась ему со всей страстью, прыгая на члене, а теперь смущалась его слов. − Теперь у нас будет секс не по дружбе, а… − … по любви, − закончил он за неё и крепко прижал к себе. – Надоело уже называть тебя просто подругой, − усмехнулся он сам себе. − Да, это подбешивало, − тихо засмеялась Маринетт, за что Адриан легко ущипнул её за грудь.