секунды безжалостны

Настольная лампа горит тусклым светом освещая стол, заваленный до краёв, книгами, рисунками и всяким мусором. Сейчас на столе своеобразная дыра — всё отодвинуто как можно дальше от середины и вот-вот упадёт на пол. На середине дыры лежит листок, кажется вырванный из старых альбомов прогнивших до переплёта, и карандаш, что неумолимо быстро набрасывает строки на бумагу. Равномерное постукивание по полу ногой, придаёт происходящему атмосферу — будто её обладатель сейчас взорвётся от переполняющих его эмоций. Так себе контраст, но для него сойдёт. На листе проявляются непонятные строки, что должны были означать стихи. Только вот получается как выброс плохой энергии. Проза не сторится даже со взгляда, рифмы как таковой не наблюдается, всё как будто проваливается между строк. Бомгю с силой сжимает карандаш, причём добавляя вторую руку. Слышится хруст и огрызок с грифелем ломается на две части. Медленно, будто волшебно, из середины трещины выходит вся злость. Просто испаряется в воздухе, очищая его от напряжения, даёт выдохнуть. Мизерные кусочки нервных срывов, что поселились внутри, медленно вытекают наружу, как бумажные царапины заживают. Осадок яда горчит где-то на языке, но внутри гортани пустота и ветер, что настойчиво бьёт за окном. Голова медленно освежается, заполняя пространство белой пеленой дымки, будто ничего и не было. Воздух замирает от тишины и Бомгю невольно задерживает дыхание. В уши давит тишина и такое поддельное спокойствие. — Бомгю, — Фыркает голос где-тонаверху, что нарушил пластиковую тишину. — Ты так скоро все карандаши переломаешь. И хрен знает кто это был. Бомгю смотрит на карандаш, что не уже походит на обычные, которые можно купить в магазине. Двумя пальцами он отодвигает часть без заточенного конца и брёт в руки оставшуюся часть с грифелем. — Так не сойдёт, — Теперь потусторонний голос уже совсем близко. — У меня есть ещё. Не сиди с таким видом, а? Бомгю фыркает, кладя дары своего гнева на расстояние. Ёнджун– вот кто нарушил тишину, а ещё беззаботно предложил ему новый карандаш. Можно было бы вполне ожидать подзатыльника, но на его месте оказался простой заточенный карандаш. — Это не простая компенсация, даже не думай, — Усмехается старший. — Это только если ты мне удостоверишься показать, что ты там такого безумно интересного писал. — Тут ничего нет, — Он отодвигает листок от себя, давая другому взгляду пробежаться по строкам. — Всмысле, ничего толкового нет. Не думаю, что я даже буду это как-то исправлять. — Возьму на заметку, — Ёнджун тонким пальцам сцарапывает листок со стола, кладя в карман джинс. Бомгю как маленький ребёнок тянется за листком, но уже поздно — конфету забрали. Ещё немного просверлив взглядом стену он встаёт из-за стола, немного кочнувшись в сторону от низкого давления и уходит в сторону кухни. Всё как-то пустырно. Не хватает чего-то. Субин сидит за столом, а Кай на столе. Бомгю лишь только кивает им, бросаясь к бутылке с холодным чаем. — Кто-то ходил в магазин? — Незаинтересованно бросает он, жадно отпивая глоток. — Да я, — Кай приподнимает руку поудобнее устраиваясь на столе. — Ты же любишь этот сок, хён? Верно? — Конечно. Да, — Бомгю улыбается уголками губ. — Но вообще это холодный чай, хотя разницы сильной нету. Ему приятно когда о нём заботяться. Он не выносит подлиз. Но он никогда не скажет о том, что он предпочитает. И сколько бы слёз не пролилось. Если окружающим угодно заботиться о нём — то он это примет с распахнутыми руками. Если они хотят от него чего-то, призирая — он приспособится и к этому. Есть(был) такой человек который читал его как книжку. Только вот она на замке. А он читал сквозь, попадая ровно в нерв. Он всё слишком хорошо понимал, объяснял, перефразировал. Такой человек для человека ведь подарок. Верно? " —Ты же понимаешь, что я не один такой? Что ведь на мне ничего не закончится. — Конечно, я реалист, — фыркает Бомгю. — Помимо меня есть ещё миллиарды других личностей. Я могу исчезнуть так как и появился, испариться или как тебе угодно. — Ничего мне не угодно, — холодно чеканит Бомгю, содрагаясь от своих не весёлых мыслей. — Мне не нужны «другие», у меня есть ты. — Но я ведь не вечный? — Я тоже. Но ты собрался уходить? — А ты сможешь отпустить? " Воспоминания застревают в горле, перекрывая дыхание. На языке опять горчит, но теперь уже виной. Нет, он не смог, не может отпустить до конца. До сих пор. А ведь слова это далеко не пустой звук, они многое значат. Только то, как ты ими управляешь — в этом вся загвоздка. Раньше Бомгю пленил себя другими мыслями и словами, он не хотел верить в то, что давно на поверхности. Он даже не знал, что чувствовал тогда к человеку, но когда стало поздно, он осознал — от того это и поздно. Слишком поздно. Или он опять решил всё за него. А может он даже не догадывался? Может он думал о ментальных чувствах Бомгю. Становится тошно. Как же неприятно от самого себя. Такой чёрствый. Но вместе с гноем из его ран течёт любовь — то не счастье. Бомгю всегда раскрывался перед вопросом. Любовь — это счастье? Он смотрит на пластмасовую крышку, прожигая её взглядом. Вокруг воздух скапливается в кучу, как в закупоренной бутылке из под алкоголя. Словно все рецепторы мертвы. Бомгю сжимает в руках картонную коробку, впиваясь пальцами в поверхность. — Может сходишь в душ? — Слова до него доносястся всё также далеко, будто он ещё не вылез из бутылки сознания. Однакоего упрямый мозг, постоянно работающий врозь с сердцем, всё равно задаёт вопрос: — Который час? — Двенадцать вечера. — Кай всё также беззаботно отвечает, пытаясь не погружаться в состояния друга. — Я пойду тогда. Ставя коробку обратно он закручивает крышку, быстро перебирая пальцами. Протерев глаза до цветных фейерверков он направляется в спальню по скрипучему коридору. В доме Ёнджуна и вправду лучше чем у него самого. Он не припомнит времени когда они все сюда слились. Наверно Субин и Кай были первыми, а потом уже и Бомгю с Тэхёном как завершение. Кроватей у них четыре, потому что обстоятельства требуют только этого. Подходя к старому платяному шкафу, Бомгю открывает дверцы в поисках чистой футболки. В полумраке его руки натыкаются на какую-то футболку, с первого взгляда светлого белого цвета. Быстро вытягивая нужную вещь он разворачивается обратно к выходу. Свет из коридора падает на руки освещая цвет футболки. Она не его. Он принадлежала Кан Тэхёну. Принадлежала. Он с силой сжимает ткань, но обратно в шкаф не возвращает. Стиральный порошок с запахом кокоса точно должен был вымыть всё, стирая последние живые воспоминания и оставляя на едине со своей головой. Сколько бы Бомгю не пытался— у него не выходит. Бросать всё как есть и начинать заново? Слишком не так. Жить тем, что давно прошло? Слишком не так. Он окончательно запутался. Он попал в ловушку своего же лабиринта. Нужно только ждать. Чего ждать, он не не знал. Но где-то внутри понимал, что тот кто нужен найдётся. Если не найдётся, то судьба сама сплетёт древние корни. Ему хотелось кричать от своей же беспомощности, но в этом не было толкового смысла. А беспомощность, которая сейчас переполняла его до краёв, была вызвана им самим. Он проклинал себя и будет проклинать ещё долго. На сколько его хватит. И хватит ли вообще. Он ещё давно мог кричать о своей беспомощности, но чёрт возьми, тогда он всё равно мог хоть что-то изменить, а сейчас.. Сейчас уже пути назад нет. Ты в тупике в который ты сам себя привёл. Поздравляю и склоняю свою голову тебе, Чхве Бомгю. Всё так стеклянно, жутко, вот-вот рухнет. Он давно ходил по этому льду, но наступает весна, а значит времени у него мало. В мире Бомгю уже давно лето, ведь он провалился. Провалился — глупо и опрометчиво, закрывая глаза на солнечные лучи, что своим светом сигналили тревогу. Он слишком часто себя обманывал. и Обманывать людей вокруг себя хотелось меньше всего. Ведь те, кто его окружают не заслуживают этого. И есть человек которого он, думается, подвёл по швам. Кан Тэхён Его имя словно привкус желчи на языке, так и хочется выплюнуть. Во первых испытывая к нему такую вину; во вторых отпускать надо уметь. А это то, чему Бомгю не научился, хотя ведь он мог, но оправдывать себя сейчас незачем. Происшествия нет, свидетелей нет, суда нет. Только Бомгю и его совесть, что выжмет из него все соки. Тэхён до точностей понимал его, ломая изнутри своей точностью, и заставлял понимать. Он никогда не говорил о любви. Только о счастье. Поэтому Бомгю до сих пор не знает, что такое любовь. Бомгю любил его, но никогда не признался бы вслух. А этот момент, единственный из всех, который Тэхён упустил. Он упустил то, что Бомгю питал всё это время. Злиться? Ещё чего. Бомгю в полной мере понимает, что тут нужно злиться только на него. Тэхён говорил, что нужно уметь отпускать. Он никогда не говорил о любви. Он учил счастью. И Бомгю не был готов признаться ему в любви. Его решение, принятое только им, оглушило уши. Он его не говорил и не озвучивал, судьба сама донесла его до Бомгю. Год назад. Ровно год назад. Он решил, что быть ему тут не нужно. Он умер и это было его решением. Бомгю тогда резко встряхнули и поставили на пол с небес, разбираться со своими проблемами которые он питал и заклеивал. Было ли страшно тогда? Безусловно. Страшно ли сейчас? Нет. Он не ожидал, и хотел броситься с головой в пропасть одному. Но откуда-то взялся другой человек. Который никогда не думал появляться в мыслях Бомгю, именно в таком предлоге. Смерть окатила волной всех, но ведь приливы сменяются на отливы, верно? Из воды сухим никогда не возможно выйти, но если ты выходишь с кем-то, то ты по крайней мере не один. И Бомгю не был один. Ему протянули кучу рук, в предлоги помощи. Но он выбрал самую дальнюю, отдаваясь полностью. Чхве Ёнджун Он протянул свою руку, показывая то, что он тут не один. Бомгю отчаянно тогда вцепился в неё. Он правда верил ему. Тот понимая серьёзность ситуации вытащил Бомгю от туда, куда бы он сам никогда не смог опуститься для кого-то. Он не знал, что Ёнджун чувствует к нему, но есть то, что он чётко понимал. Если Кан Тэхён читал его сквозь, как закрытую книгу к которой у него не было ключа. То у Чхве Ёндужна был ключ, которым он открыл его. Он читал его страницы, читал между строк, читал всё. Он оберегал его так, как Бомгю никогда бы не смог. Если он всё таки был благодарен Техёну, то Ёнджуну он был готов отдать свою жизнь за него. Открывая воду, Бомгю включил душ. Поднимая его чуть выше себя, он направил поток по середине, а сам приложится к стене. Теперь перед ним лилась стена воды, а он спиной чувствовал холодную керамику. От воды исходило тепло обволкаивая тело. Бомгю чувствовал себя в безопасности сейчас. Как будто, когда его оберегают он чувствует это ментально, а сейчас физически. Вода скрывала и оберегала. Наклонив свою голову к стене, Бомгю закрыл глаза, шумно выдыхая через рот. * * * За окном небо, вот-вот захлебнётся от дождя как от собственных слез. Капли тарабанили по стеклу, оставляя поддтёки. На улице бушевала буря, но не внутри. Дом, где Бомгю сейчас находился, он мог звать домом. Потому что здесь всё родное, но так же много воспоминаний, что просто так не вытекут сквозь пальцы. Лампа, что горела часом ранее, была выключена. На кухне перетекающей в гостиную было темно. Мягкая темнота окутывала пространство, забираясь в каждый уголок. Хоть дождь за окном кричал и своём холоде, Бомгю ему демонстративно показывал язык доказывая обратное. Сколько бы дождь не был серым, он всё равно даёт успокоится или по крайней мере заглушить внутренние мысли. Бомгю сидит на подоконнике уставившись на представление за его краями. Все остальные вроде уже должны спать, только для Бомгю пока что не то время. Он собирает пальцы в замок, рассматривая костяшки. На некоторых было пару царапин и некоторые были немного стёрты. В далеке, хотя сейчас Бомгю отчётливо слышал, послашались шаги. Ёнджун зашёл в комнату кивком указывая на место напротив Бомгю и взглядом спрашивая. Бомгю лишь кивнул, не пытаясь препятствовать. — Не спится? — Нарушил тишину Ёнджун. — А тебе? — Нет. — Фыркнул Ёнджун, его лицо озарилось в лунном свете затачивая его детали. Была бы воля Бомгю, он бы бесконечно расматривал Ёнджуна. Его ровный нос, бледный цвет кожи, светлые волосы после кучи покрасок, пороколотые уши, пухле губы, что казались до безумия мягкими и лисьи глаза в которых так и хочется тонуть. — А любовь и счастье, это одно и тоже?— Прошептал Бомгю, он решился спросить это наконец. — Если я люблю или влюблён в кого-то это не означает, что я счастлив. Ведь так? — Да, — После небольшой паузы отвечает Ёнджун. — Счастье это не любовь. Потому что она может быть вынужденной, поддельной, односторонней или взаимной. — Он выдыхает делая контраст на последних словах. — Тоесть ты можешь любить и не быть счастливым. Счастье так не проявится. Хотя ты можешь обрести его любя человека, находя то, что ты потерял, собирая себя с осколков в кучу, давая другим эмоциям заполнить тебя. — А что если я ранее глубоко облажался со словом любовь. И сейчас я боюсь. — Чувств? — Признания, да, и вообще любых действий. — Не путай себя, Бомгю, — Буквально шепчет Ёнджун, кладя свою руку поверх его. — Ты сейчас не в тупике, ты перед финишной прямой. Сделай последний рывок, время неумолимо. — Как ты это делаешь? — Бомгю спрашивает, но его голос предательски ломится, как ветка которая летит в пропасть. — Ты вытащил меня из такого состояния, что мне страшно представлять. Ты оказался тут вместе со мной, на финишной прямой и говоришь сделать последний рывок. — Потому что я тебя люблю, — Шепчет Ёнджун, и у основания глаз скапливаются солёные слёзы. — У меня есть ключ. Но есть у меня он только благодаря тебе. Только ты тут меня спасаешь сам того не осознавая. Я тут и ты тут. Если бы тут не было тебя, не было бы и меня. По щеке Бомгю катится ручеёк. Он закусывет губу. Он правда не знает, что ответить сейчас. — Я же знаю, — Вдруг говорит Ёнджун. — Что ты, далеко его не отпустил. — он кивает на футболку Бомгю. — Я чувствую себя виноватым, но когда ты говоришь о таких вещах и открываешься мне, я понимаю, что ты очень сильный. — Он рукой вытирает слезу с щёк Бомгю, нежно проводя пальцами по поверхности его кожи. — Я тебя люблю, — Бомгю, шепчет, соприкасаясь своим лбом с ёнджуновым. — Ты чертовски много для меня значишь. Я силён благодаря тебе. Ты тот, чьё имя я готов никогда не забывать. — Я тоже тебя люблю, — улыбается уголками губ Ёнджун. — Ты на финише Бомгю. Ты сделал последний рывок. Слышишь? Ты смог. — Только благодаря тебе. — Бомгю смотрит в родные глаза и тает в них. Он понял то, что давно уже увяз в них и пути назад не было. Ёнджун направил его как и делал всегда. Быстро моргая Бомгю целует первый. В уголок губ. Ёнджун улыбается ещё шире. Он заправляет его прядь за ухо. Продвигаясь ближе он очертывает его линию подбородка под лунным светом. После целует. Целует так, что Бомгю не верит в происходящее. В то, что «счастливый финал» существует. Хотя для них, нет таких финалов. У них есть они. Среди миллиардов финалов, они всё равно вернуться сюда. Среди темноты Бомгю ориентируется на глаза Ёнджуна как на маяк в море, что напрвляет его. Отсраняясь Ёнджун выдыхает: — Я покажу тебе любовь, а счастье мы познаем вместе.