— Да не поеду я никуда, что вы придумали?! — голос девушки дрожит и в секунду срывается на тихий всхлип.
Её мать напротив устало вздыхает, и её взгляд нервно мечется по стенам небольшой кухни в светло-розовых тонах. Она не любит, когда дома назревают ссоры, поэтому всегда делает всё возможное, чтобы сгладить острые углы, вот и сейчас осторожно протягивает руку к дочери, в попытке успокоить:
— Полина, пожалуйста, давай всё обсудим...
Звук своего имени Полина слышит будто из-под воды, и ей в этой воображаемой воде в момент хочется утопиться.
До возвращения отца с работы вечер был вполне обычным — мать готовила на кухне ужин, в совмещенной гостиной еле слышно бормотали дикторы теленовостей, а Полина в своей комнате пыталась решить очередной пробный экзамен, но мысли неприятно жужжали, не давая сосредоточиться. Когда хлопнула входная дверь, она с облегчением вздохнула, с глухим стуком клацнула ручкой об стол и вышла в коридор, чтобы встретить отца с работы.
Его лицо показалось ей странным с самого порога — оно было несоизмеримо… счастливым?. Не то, чтобы её отец был депрессивным пессимистом, но обычно после долгого рабочего дня он был способен лишь на усталую улыбку, еле касаясь теребил её по светлой макушке и шёл мыть руки, чтобы наконец сесть за стол и спокойно поужинать.
Но в этот вечер всё было по-другому. Буквально каждая деталь говорила о том, что что-то непременно произошло, но на тот момент Полина даже представить себе не могла, чем это всё закончится.
На лице отца была не просто улыбка — он светился и сиял, как новогодняя ёлка в разгар Сочельника, и Полина удивлённо подняла брови, усмехаясь:
— А чего это ты такой счастливый, будто бы мама сегодня лазанью готовит? Там если что котлеты с картошкой, никакой лазаньи нет.
Он тихо рассмеялся, и его улыбка стала ещё шире:
— Есть повод, сухарик. — ласково почти прошептал он, — У нас с мамой для тебя большой сюрприз.
Сухарик.
Это слово приклеилось к ней с самого детства за слишком тощие ноги и костлявую решётку рёбер, торчащих из-под разноцветных футболок. С тех пор ситуация, конечно, изменилась — прошло одиннадцать лет, нужные килограммы прилипли и пугающая детская худоба исчезла, но для папы она так и осталась неизменным «сухариком», чему никогда толком и не противилась.
— Сюрприз? — почему-то напряглась Полина, встречаясь взглядом с матерью, прибежавшей из кухни на шум. — Какой ещё сюрприз?
— Так, у порога не стоим, — в приказном тоне прочеканила мать. — Руки всем мыть и за стол, сейчас мы тебе всё расскажем.
Пока Полина мыла руки, внутри поселилось нехорошее предчувствие. Она не была особым любителем сюрпризов — последний раз таким внезапным «сюрпризом» стала новость в начале мая, что они уезжают на всё лето к тёте Вале в Рыбинск — вот это был сюрприз, так сюрприз, всем сюрпризам сюрприз.
Ещё не отошедшая от увлекательных рыбинских каникул и только пару недель назад сдавшая сочинение о незабываемо проведённом лете, она понимала, что морально не готова к новостям, которые ей могут преподнести родители.
Например, приезжают на месяц Кисляковы из Нижневартовска, или вместо осенних каникул будем убираться в гараже — вариантов-то было миллион, в принципе, но когда она села за стол и увидела светящиеся лица родителей, поняла — это точно не уровень Кисляковых и порядка в гараже, это даже не уровень Рыбинска.
Санаторий в Кисловодске? Лето в Краснодаре?
— Не томите уже, я сейчас сознание потеряю от интриги, — Полина рефлекторно потёрла нос, понимая как сильно нервничает, и выжидающе уставилась на родителей, распахнув глазища ещё шире обычного.
— Сухарик! — торжественно начал отец, переглянувшись с матерью и получив от неё напутственный кивок, — Мы с мамой знаем, как для тебя сейчас важна учёба, как много времени ты ей уделяешь, как сильно стараешься...
Он на несколько секунд замолчал, собираясь с мыслями, но для Полининой нервной системы эти секунды промедления давались очень сложно:
— Ага... — протянула она, вопросительно поднимая брови. — И поэтому...?
— Не торопись, — мягко остановил её отец. — Ещё мы знаем, как сильно ты хочешь поступить в университет в Петербурге, как много готовишься, как ты стараешься...
Он набрал ртом воздуха, но в голове у Полины пазл уже немного сложился, от чего внутри разлилось тепло от зародившейся надежды. На летних каникулах в Рыбинске они обсуждали подготовку к её предстоящим экзаменам, и тётя Валя поделилась контактами блистательного питерского преподавателя по физике, который подготовил к ЕГЭ какую-то дочку её троюродной сестры. Полина никогда в своей жизни ту самую дочку не видела, но это и не было важным — важным было то, что девчонка из Рыбинска со своей безусловной «соткой» по физике уехала прямиком в московский государственный, где благодаря той самой подготовке также успешно сдала внутренний экзамен и теперь училась на бюджете в одном из лучших вузов страны.
Родители тогда воодушевились не на шутку, заинтересованно переглядывались, одобрительно поджимая губы, но потом тётя Валя озвучила цену за час занятия с Петром Валерьяновичем Тищенко, и весь энтузиазм быстро улетучился через открытую форточку, как и Полинины надежды на поступление в Питер. Но сейчас лица родителей светились так, будто они пригласили Петра Валерьяновича лично заниматься с Полиной, причём работать он согласился за еду.
Полина округлила глаза и радостно воскликнула, поняв, к чему ведёт разговор:
— Боже, вы что договорились о занятиях с тем репетитором из СПбГУ?
Но мама в ответ лишь хитро прищурила глаза, отрицательно мотая головой.
Полина совсем растерялась.
Неужели всё же Кисловодск?
— Лучше, сухарик, лучше! — воскликнул отец и достал из внутреннего кармана пиджака свёрнутый буклет, который Полина сразу узнала, но сердце вмиг замерло, а разум и вовсе напрочь отказался в это поверить. — Ты поедешь в Петербург и будешь учиться в закрытом пансионате «Аврора» прямо при университете!
Он хлопнул тонкой книжкой по столу прямо перед Полиной, и кажется, готов был разорваться от счастья на маленькие кусочки, от чего даже радостно растер ладони и издал нечленораздельный возглас.
— Там лучшие преподаватели страны, если усердно учиться и в конце года на внутренних экзаменах показать хороший результат, тебя сразу зачисляют в СПбГУ на бюджет, у них такая программа! — радостно добавила мама, но оба осеклись и настороженно переглянулись, видя, как изменилось лицо Полины, — Полечка, я не понимаю, ты что, не рада?
Полина нашла в себе силы только еле заметно болтнуть головой из стороны в сторону, непонятно, то ли отрицательно отвечая на вопрос, то ли просто стараясь прийти в себя от услышанного.
— Вы с ума сошли?! Это же очень дорого, откуда у нас... — она осеклась на полуслове, зная, что тема денег в семье была не самой приятной и любимой.
Отец работал почти без выходных в производственной фирме, получал ровно столько, чтобы они могли свести концы с концами в полупровинциальном Ярославле, мать занималась домом и параллельно ремонтировала по ночам одежду на старой швейной машинке, что осталась от покойной бабушки. Они не были нищими, нет, но позволить себе частный пансионат в центре Петербурга определенно, точно, на все сто процентов не могли.
— У них есть льготные места... — несмело продолжила мать, угасая прямо на глазах, на отца Полина боялась даже взглянуть.
— Я не поеду никуда... — тихо прошептала она, мотая головой, будто бы пытаясь выпасть из дурацкого сна.
Школа «Аврора» и правда была её мечтой, как и мечтой ещё тысяч таких же, как она. Закрытый пансионат, собственная образовательная система, огромная территория и, что самое главное — лучшие преподаватели с университета, которые действительно могут подготовить к экзаменам. Вот только Полина не то, что мечтала об этой школе, скорее это зовётся «и мечтать не могла» — обучение стоило таких космических денег, что она всегда думала об одном, разглядывая фотографии с сайта — кто эти парни и девчонки, что учатся там, что за другая вселенная существует за стенами этого учебного заведения?
Как говорят — бойся своих желаний, они могут внезапно исполниться?
Вот и этим вечером сбылась ее огромная мечта. Только сбылась она ведром ледяной воды на голову, и к исполнению своего заветного желания Полина оказалась совершенно не готова.
Теперь она как в заевшей пластинке повторяет раз за разом, что никуда не поедет, не в силах даже воспринимать контраргументов родителей. Ей просто там нечего делать среди «золотой» молодёжи, её место определенно в стенах ярославской тридцать четвёртой, но никак не в частном пансионате «Аврора».
— Я никуда не поеду... — снова слетает с её губ, и нервам матери приходит конец.
— Да ты хоть знаешь, чего отцу стоило выбить тебе это место?! — срывается она, укоризненно глядя на дочь и не в силах больше слышать повторяющуюся фразу. — Он так старался, чтобы у тебя было самое лучшее, а ты...
Полина наконец находит в себе силы перевести взгляд на отца, что сидит напротив, и она ждёт в его глазах осуждение, но находит лишь щемящую теплоту и заботу. Он еле заметно улыбается и кивает, мол — всё нормально, и от этого ей ещё больше хочется провалиться под землю.
— Да как вы не понимаете... — почти скулит Полина. — Я очень вам благодарна, очень! Просто о таком ведь нужно было спросить меня, разве нет? Не нужно было? У меня здесь школа, друзья, а там у меня кто?
— А там твоё будущее! Мы думали, что ты именно этого хочешь... — женщина теряется, снова блуждая взглядом по сторонам, будто бы подвешенная на крючок разделочная доска резко вызвала её неподдельный интерес. — Как-то мы вообще даже не подумали, что ты можешь быть, прости-господи, против...
— Да там же учатся одни мажоры... — сокрушается Полина, рассматривая цветной буклет и чуть не давится воздухом, когда долистывает до странички с ценами на обучение, — Это цена за сколько? За сто лет?!
— За полугодие, — тихо поясняет отец. — Но мы будем меньше платить… Намного меньше.
— Ты будешь зачислена по программе подающих надежды учеников, Зоя Петровна твоя уже отправила туда твои работы с конференций, они там тебя очень сильно ждут, — в голос мамы вернулось убаюкивающее спокойствие. — Платить и правда придётся намного меньше, ты на эти сумасшедшие цены не смотри, они для этих… которые с золотой ложкой во рту, а мы будем оплачивать только бытовые расходы и питание, это всего пятнадцать процентов.
— Первый раз в жизни жалею, что так хорошо считаю в уме, — бормочет под нос Полина, тут же складывая в голове итоговую сумму за год обучения. — Это всё равно очень много, я никуда не поеду.
— Поедешь, — вдруг отрезает отец. — Сухарик, это такой шанс, он же раз в жизни даётся, ты понимаешь?
— Ну как ты не поедешь, знаешь, сколько людей отец оббегал, чтобы тебе это место отдали? Оно одно на область было, Полина, одно! — мать снова смотрит с укором, но отец разворачивает её ладонью к себе:
— Людмила, хватит, ну что ты заладила с этим местом, я говорю о её мечте, о будущем! — он легонько трясёт мать за плечо в такт своим словам. — О том, как это важно для неё, причём тут вообще с кем я договаривался.
— Новосёловых на уши поднял! — никак не унимается мать, начиная нервно крутить в руках пустую чашку из розовой керамики.
Отец лишь громко цокает:
— Ну и хорошо, хоть пошевелились немного, дармоеды.
Он подмигивает Полине и та невольно улыбается, чувствуя, как наполняется изнутри этой поглощающей теплотой.
— Поля... — почти шепчет отец, — Я и сам не хочу, чтобы ты уезжала, и я понятия не имею, как буду год жить без своего сухарика, но я знаю одно — ты должна поехать, хотя бы ради своего старика, я больше всего на свете хочу, чтобы твоя мечта сбылась, — он широко улыбается и в уголках его пронзительно голубых глаз собирается влага, от чего Полина тут же чувствует в горле сухой ком.
— Ой, я с вас не могу... — мама отворачивается к плите, вытирая глаза рукавом цветастого халата. — Давайте есть уже.
Полина тянется к отцу и сгребает его в объятия тонкими руками, чувствуя, как сухие тёплые ладони мягко опускаются на ее спину.
— Спасибо, — она громко всхлипывает, не в силах сдерживать рвущиеся эмоции, и он мягко гладит ее по светлым волосам:
— Ну всё-всё, сухарик, не плакай. Как сейчас будешь котлеты есть, ты же их все пересолишь своими слезами...
Полина сквозь слёзы фыркает от смеха, и отец смеётся тоже, а за ним следом и мама, с тихим звоном расставляя на столе тарелки с ужином.
***
my love 23:46
завтра Дулова первым уроком, мне хочется плакать
my love 23:46
ты сделала семантический анализ?
Глаза противно зудит от света экрана из темноты , но Полина всё равно набирает ответное сообщение в диалог на старом телефоне:
.. 23:47
сделала, но меня завтра не будет в школе
В диалог почти секундно всплывает ответное сообщение:
my love 23:47
кто ты и куда дел Полину
my love 23:47
ты ходишь в школу даже со сломанной ногой и температурой, случилось что-то ещё страшнее?
Полина выдыхает воздух в беззвучном смешке — собеседник по ту сторону знает её, кажется, лучше, чем она сама.
Лиза — подруга с самого детства, девочка хорошая, спокойная, но немного с придурью, от того и веселее. Ходит на фортепиано и занимается каратэ, в перерывах лабает пару аккордов на гитаре и играет в Геншин. Как у неё это всё получается в себе сочетать, для Полины до сих пор оставалось загадкой.
Как это обычно и бывает, их дружбу катализировали родители — семья Калининых всегда была вхожа в их дом и воспринималась не иначе, как ближайшие родственники. И Лиза для Полины была человеком близким настолько, что иногда становилось даже страшно.
.. 23:48
я кажется еду учиться в аврору
my love 23:48
ладно, встретимся тогда завтра на остановке
my love 23:48
в аврору ходит восьмой троллейбус? мне просто на него, я до гарварда еду
.. 23:48
да я серьезно🥲
.. 23:48
завтра вот иду документы собирать и через неделю уже всё
my love 23:49
?
my love 23:49
там в том году больше ляма обучение стоило, боюсь как бы сейчас не все два
my love 23:50
твои родители выиграли в лотерею и не сказали моим?🤧
.. 23:50
Отец как-то выбил место, я сама в шоке
my love 23:51
😳
my love 23:51
я конечно за тебя рада, но не от всего сердца
my love 23:52
шучу, кисик, я очень рада! ты заслуживаешь этого как никто другой
my love 23:52
мы же встретимся завтра? мне так много хочется с тобой обсудить, но я уже залипаю
.. 23:53
конечно, доброй ночи, птенчик
my love 23:53
доброй ночи🤍
Полина гасит экран телефона и перед глазами расплываются пятна после яркого света. В темноте мысли становятся еще громче, отчетливее, и она пытается изо всех сил успокоить тот страх, что расплывается изнутри по всему телу.
— Тебя там никто не ждёт, — насмешливо шипит внутренний голос. — Кто они и кто ты, тебе нет места среди них!
Полина вздыхает и зарывается лицом в подушку. Хочется кричать от пугающей неизвестности, и внутренности разрывает от переизбытка эмоций за один вечер.
Она снова включает телефон и наспех набирает в Инстаграм «privat school avrora», сама ещё не до конца понимая, что именно хочет там найти — спокойствие или же новый повод для щемящей поглощающей тревоги.
Впереди навязчиво маячит новый этап её жизни, от которого её отделяет всего неделя, и что-то внутри настойчиво подсказывает, что каким бы не был этот последний учебный год, она запомнит его надолго.
