* * *
До окончания занятия, с которого Гарри выгнали, есть ещё около часа. Поттер приходит в библиотеку, которая за этот месяц с лишним стала ему уже едва ли не вторым укромным местом, которое, правда, вечно приходилось с кем-то делить, и начинает искать различную информацию о волшебных палочках. Ему необходимо в ближайшее время разобраться с этой проблемой. На чёртову дрянь оформлены все документы: по законам магической Англии этого времени, да и времени Гарри, волшебник может легально владеть только одной волшебной палочкой, приобрести другую можно лишь в случае поломки первой. Конечно, можно попробовать вновь сломать волшебное древко, однако если в первый раз ничего не получилось, то и второй раз может не увенчаться успехом. Ко всему прочему, подобного рода магические артефакты не так-то просто объявить неисправными: могут начать более тщательно проверять самого владельца палочки, его биографию, его магию и прочее. Поттер не горел желанием неожиданно сбрасывать с себя маску Хардвина Берка: он зашёл уже слишком далеко. В просмотренных книгах и трактатах Поттер так и не нашёл необходимой информации. Возможно, всё дело в том, что это школьная библиотека. Но книги о крестражах и тёмных искусствах здесь ведь точно были! «Будто они положительно влияют на ещё неокрепшие личности юных магов», — фыркает Гарри и углубляется в чтение. А потом он вдруг случайно замечает, как библиотекарша проходит будто сквозь полку с книгами. Иллюзия то пропадает, то вновь обретает свою форму — пространство вокруг, если приглядеться, слабо дрожит как пейзаж в жару. Запретная секция! И как Поттер только мог о ней забыть? Наверняка там есть в действительности полезная информация. Нужно достать пропуск. Гарри мысленно перебирает варианты его получения: нужно поговорить либо с профессором по Травологии, которая на вид казалась очень доброй и понимающей женщиной, либо с Дамблдором — можно обставить всё так, будто Поттер хочет побольше узнать о Трансфигурации. То мерцание и призрачные образы могут послужить некой подоплёкой. Отложив в сторону пространственный теоретический материал, в котором совершенно не было никакой конкретики, Поттер уходит из библиотеки. Странное спокойствие наполняет всё его тело, проникает в кровь и разносит по телу приятную, почти забытую лёгкость. В конце концов, так приятно иногда нарушать правила.* * *
Следующую неделю со Слизерина с ним разговаривали только Бельвина Блэк и Волан-де-Морт. Бойкот — как это мило. Поттер уже когда-то был под подобным социальным давлением, однако тогда с ним не разговаривали те люди, с которыми он учился много лет и которых он достаточно хорошо знал. Странное наказание, но Поттеру оно сейчас было только на руку. Возможно, будь на его месте настоящий Хардвин Берк, то для него такая модель поведения со стороны сокурсников была бы пыткой, но Гарри всё продолжал и продолжал просыпаться по утрам с невыносимо хорошим настроением. Он мог наконец нормально учиться: над ухом на уроках и в коридорах Малфой не нёс очередной бред, не было мигрени от всего того внимания, что было после мерцания на первой Трансфигурации, не было вечных шептаний за спиной, никто не сидел рядом с ним в библиотеке, тихо пытаясь вывести на разговор. На Гарри просто никто не обращал внимания, и, Мерлин, как же это было прекрасно! Серьёзно, Поттер теперь просто проводил почти всё свободное время в Запретной секции, и никто — совершенно никто — не мешал ему: не подглядывал в его исписанные пергаменты, ничего не спрашивал ни о самочувствии, ни об учёбе. Пропуск в Запретную секцию ему выдал всё же Дамблдор. Та женщина, преподавательница по Травологии, лишь презрительно посмотрела на Гарри, когда он подошёл к ней после занятий с надеждой получить желаемое, и сказала, что сначала посмотрит на его активность на её уроках. И Гарри Поттер, разумеется, пошёл к Дамблдору, не желая тратить время впустую. В самом деле, хорошая оценка по Травологии сейчас явно не стоит на пьедестале желаний Гарри. Дамблдор же только загадочно улыбнулся и заявил, что давно ждал, когда Хардвин Берк подойдёт к нему с этой просьбой. Всё складывалось просто за-ме-ча-тель-но. Даже еда казалась вкуснее, чем прежде. Мясо, тыквенный сок, аппетитные сладкие булочки с корицей — всё то, что липкими кошмарами напоминало о себе, когда Гарри голодал или не мог нормально есть. Быть тенью среди чудовищ — довольно славно. В Запретной секции спустя несколько дней Поттер действительно находит кое-что весьма полезное. Проявляющее заклятьеДействует подобно выталкиванию инородной магии. Наложенное на артефакт, оно либо поглощается самим артефактом, либо тот вытесняет из себя вложенную силу. Второй случай свидетельствует о чужеродном вмешательстве и нарушении переплетения магических нитей в изначальном колдовстве.
Из вдоль и поперёк изученной литературы эта короткая заметка представлялась настоящим сокровищем, которое Гарри теперь нежно перекатывает на языке. Его палочку прокляли. Её возраст Поттер также узнал с помощью литературы об Искусстве создания волшебных артефактов — древесина определённого возраста имела специфическую структуру. Около четырёх сотен лет — приличная цифра. Грегорович не мог сделать её сам, также не могла сделать её и его семья, которая начала заниматься изготовлением палочек лишь двести лет назад. Выходит, эта мерзкая дрянь просто каким-то образом оказалась на полках лавки и в один день выбрала Гарри — по совершенно неясно каким причинам. «Лежала бы себе и дальше ещё парочку сотен лет, но нет», — с раздражением думает Гарри. Поттер не пытался вновь сломать её, однако палочка по-прежнему не колдовала. Гарри едва удавалось вывернуться из этой ситуации — особенно, когда весь курс проходил практические занятия по Чарам и Трансфигурации. ЗоТИ будет только на следующей неделе, однако Поттер уверен: эта злопамятная женщина — а она представлялась именно такой после её последних слов, обращённых к Гарри — обязательно постарается придумать, как его потянуть на самое дно. Приходилось осторожно использовать Бузинную палочку — через рукав. Не самое лучшее решение, однако других вариантов просто не было. Гарри откидывается на стул и со вздохом, сняв очки, потирает переносицу. Ему нужно как-то снять проклятье с палочки, а после её уже можно будет спокойно сломать и заменить какой-то другой. Однако, чтобы снять какое-либо проклятье, нужно для начала знать хотя бы его свойства. — Противно смотреть, — чужой голос побуждает надеть очки обратно и поднять голову чуть вверх. Орион Блэк смотрит, кажется куда-то вперёд, однако в Запретной секции сейчас нет никого, кроме них двоих. Гарри приподнимает брови. Теперь начнётся уже и травля? Мерлин, как это знакомо. — Взаимно, Блэк, — спокойно говорит Поттер, возвращаясь к своим записям. Порой эти чудовища напоминали Гарри детей в песочнице. Не только Пожиратели, Волан-де-Морт, но и главы Министерства — все они будто находили любые странные причины, чтобы портить себе и другим жизнь. Блэк фыркает и уходит в другой конец читального зала Запретной секции. И как библиотекарь только с таким мерзким характером его ещё не выгнала? Ориона Блэка только вчера выписали из Больничного крыла. Гарри был бы не прочь, чтобы Блэка оставили там ещё на пару недель. Но жизнь, увы, несправедлива.* * *
Нет, никто больше Гарри не грубил. Странная система. Или это просто Орион Блэк выделяется, до конца не следуя приказам Волан-де-Морта? Однако Гарри явно видел, насколько Блэк восхищался им. Чрезмерное услужение порой рождает глупость и безумство. Невольно Поттеру вдруг вспоминается Беллатриса Лестрейндж. Гарри бросает на Ориона Блэка быстрый взгляд. И правда, есть некоторые внешние сходства. Поттер поджимает губы и отворачивается. На Истории магии Гарри Поттер благополучно пишет эссе по Зельям. Едва ли эта его писанина достойна «Выше ожидаемого», однако Слизнорт ставил ему эту оценку и за меньшее. Гарри был действительно очень благодарен этому человеку. У Поттера совершенно не было желания сидеть ночами за Зельями, которые всегда давались ему с трудом и которые сейчас не имели для него почти никакого значения. Бельвина Блэк сидит рядом и, не изменяя себе, читает художественный роман — похоже, это была какая-то новинка этого времени от писателя-волшебника. Гарри пробежался по строкам — что-то о свободе и несбыточных желаниях. Истинная свобода и вправду даётся слишком тяжёлой ценой. Вечером Поттеру снова нужно будет пойти в библиотеку. Едва ли это приносило ему удовольствие, однако это было необходимо. Так странно не чувствовать тепла в волшебном древке — не того, что обжигает, а того, что дарит ощущение защищённости. В конце концов, умом Поттер понимал, что совсем скоро его тихая утопия обратится бесконечным кошмаром. Но почему бы тогда не насладиться ею сполна? — Может, сходим в «Три метлы» на выходных? Гарри спрашивает без особой надежды. Ему тревожно, но тревогу он эту от себя прячет, бросает куда-то в пустоту чувств, хранящих, как в драгоценном сундуке, память о былом. Бельвина Блэк отрывается от книги и, приподняв брови в удивлении, глядит прямо на него — лежащего на парте, смотрящего куда-то вперёд, подпирающего голову левой рукой, свободной от пера. Она долго не отвечает, а потом всё же тихо произносит: — А давай. После тех событий, связанных со смертью Элладоры Шафик, Хогсмид вновь открылся для студентов на прошлой неделе. Пострадавшими при бомбардировке были в основном жители деревни, что не успели укрыться за магическим куполом. Однако люди продолжают жить дальше, постепенно забывая о совсем ещё недавнем приходе Смерти. Гарри ещё не был там. Неприятные воспоминания могли разрушить его хрустальный замок спокойствия, поэтому нужно было пойти с кем-нибудь, а Блэк не казалась плохой компанией. — Тогда завтра утром встретимся в общей гостиной? — тихо уточняет Бельвина Блэк. Гарри только кивает и, наконец завершая эссе, ставит точку. Если слишком долго бояться бури, она настигнет тебя, просто потому что в действительности неизбежна.* * *
Утро следующего дня для Гарри Поттера начинается с того, что он обновляет цвет волос и бровей и бреется. Выбирает из своего скудного гардероба неброский костюм, надевает его и выходит из уже давно опустевшей общей комнаты общежития, направляясь в гостиную. Бельвина Блэк спокойно стоит у огромного магического окна, открывающего зачарованный вид на Чёрное озеро, красиво сияющее в лучах утреннего солнца. Они не здороваются, лишь смотрят друг на друга, когда Бельвина оборачивается. В глазах её — что-то невыносимо знакомое, и от этого всё внутри переворачивается и застывает. — Пойдём уже. Жутко хочу выпить, — устало заявляет Бельвина, после едва заметно усмехаясь. Гарри в ответ лишь чуть приподнимает уголки губ и протягивает ведьме свою руку.* * *
— Тебе идёт сиреневый, — говорит Гарри, когда они уже направляются в Хогсмид, отдаляясь от замка. На Блэк — простая светло-сиреневая мантия, чьи просторные рукава красиво развеваются от слабеньких порывов утреннего ветра. Бельвина в ответ только хмыкает, идя рядом с ним. Они не держатся за руки и не беспрестанно весело смеются, вспоминая былые времена. Они — бесконечно разные люди, чужие и далёкие друг от друга воспитанием и прошлым. Но Гарри почему-то отчего-то так спокойно рядом с этой ведьмой: поверхностно, её образ не затмевает всю тревогу полностью. Она не была похожа ни на кого из близких Гарри — другой человек, с другими взглядами на мир и другим отношением к нему самому. Но что-то невидимым потоком исходило от неё — согласие, едва заметная общность, потерянность? Поттер точно не мог это описать. — Даже если бы и не шёл, всё равно носила бы вещи с этим цветом. Люблю его. — Напоминает о весне? — Об отце, — она коротко неясно улыбается. — Он вечно носил сиреневый шейный платок — с любым образом и на любом приёме. Гарри кивает и не развивает тему дальше — просто потому что даже не думает об этом. Он понимает смысл сказанных слов и не хочет превращать комфортную тишину во что-то звенящее и напряжённое. Человека формирует то, что он пережил. Поттер хорошо это понимает. Они доходят до Хогсмида довольно быстро. Оказываются перед пабом «Три метлы» и разочарованно вздыхают: паб закрыт. — Какие предложения? — спрашивает Гарри, оборачиваясь на Блэк. Ведьма недолго молчит, качаясь с пяток на носки. — Можем сходить в другое место. Там тоже неплохо. Я покажу. Поттер согласно кивает, следуя за Бельвиной Блэк. — Я была там пару раз: больше студентов Хогвартса, меньше гадких стариков, обгладывающих взглядами. Меню почти такое же. Во времени Гарри «Три метлы» был очень популярен: практически все студенты старших курсов проводили там свои выходные. Порой туда приходили и даже преподаватели. Выходит, в сороковых всё было иначе. Или таковым было просто восприятие Бельвины Блэк. Внутри другого паба и вправду очень оживлённо. От шума, контрастного с тишиной улицы, Гарри даже чуть отшатывается назад и начинает часто моргать. Он чисто механически помогает Блэк снять мантию, снимает свою — обе палочки сейчас были в его рукавах со специальными магическими креплениями — и вешает их мантии на свободные крючки в гардеробном уголке заведения. — Смотри, есть свободный столик у окна! — почти восторженно шепчет Бельвина Блэк, пихнув Гарри локтём. Она живо пробирается сквозь толпу, оставляет на одном из свободных стульев у столика свою сумочку, а на другой садится уже сама. Приглашающе машет Гарри рукой и открывает меню, что до этого мирно лежало на столе. «Какой энтузиазм», — со смешком думает Гарри, медленно продвигаясь к ведьме. Пока он шёл, все другие свободные стулья посетители магией перенесли к своим столикам. Поттер возвращает сумочку Бельвине и садится на стул, который она явно заняла ему, также беря в руки меню. Сливочное пиво, пирог с патокой, пирог с вишней, вино, кремовые десерты и кофе самых разных видов — выбор весьма неплохой. — Может, возьмём бутылочку вина, пару пинт сливочного пива и пирог с вишней? Как идея? — спрашивает Бельвина, поднимая взгляд на Поттера. Гарри только кивает, тянясь в карман за мешочком с деньгами. Только он открывает рот, чтобы сказать очевидную в этом времени, на его взгляд, вещь, как Блэк внезапно перебивает его, недовольно сощурившись: — Даже не думай, Берк. Я в состоянии за себя заплатить. Все эти джентльменские замашки уже поперек горла. Поттер уже хочет возмутиться, но вновь натыкается на строгий взгляд Бельвины, протянувшей деньги, равные ровно половине от суммы, на которую они собирались сделать заказ. Порой ведьмы могли действительно пугать. Гарри уходит к стойке, где принимают заказы, всё же взяв у Блэк деньги. Он не хотел её злить, хотя и даже со своим скудным состоянием в этом времени вполне мог заплатить за двоих и не разориться. Людей невыносимо много, и Поттер ещё долго стоит в очереди, чувствуя себя ужасно некомфортно от громких звуков и просто от ощущения толпы. Он делает заказ и с великим облегчением возвращается к Бельвине Блэк, которая снова с помощью своей сумочки сберегла ему место. — Полог тишины? — почти утвердительно спрашивает Блэк и после быстрого кивка Гарри делает быстрые пассы своей палочкой. Шум исчезает, и Поттер с наслаждением откидывается на спинку стула, чуть прикрывая глаза и разминая шею. — Какой ажиотаж, — хмыкает Бельвина Блэк. Гарри открывает глаза, смотрит на неё. Её красивые руки лежат на столике. Поттер впервые обводит заведение любопытным взглядом: в его времени этой лавки уже не было. Светлые высокие стены, красивые витиеватые люстры, большие окна, открывающие вид на тихую улицу, столики и стулья из какого-то белого-белого дерева. Просторно и красиво. — Здесь очень уютно, — наконец говорит он, выпрямляясь. Атмосфера будто освежала, несмотря и на множество самых разных посетителей. Бельвина Блэк согласно кивает. — Как у тебя с Зельями? Гарри обречённо вздыхает и бормочет: — Лучше не спрашивай. Блэк это кажется забавным, и она смеётся.* * *
— А потом он говорит: «Мерлин, это платье слишком велико для тебя!». Было сложно удержаться от смеха. Бельвина Блэк допивает свою пинту пива, едва заметно тихо раскачиваясь из стороны в сторону — кажется, это вечное движение успокаивало её. Поттер чуть улыбается, делая очередной глоток вина. А потом поднимает уже пустую винную бутылку со стола и смотрит на этикетку. Вполне неплохой алкоголь, учитывая его цену. Не то чтобы Гарри разбирался в алкоголе — просто ему так казалось. Тело и горло приятно обволакивало тепло, а сознание было совершенно ясным. Они уже давно съели заказанный вишнёвый пирог и сейчас допивали алкоголь. Они говорили едва ли не о чём угодно, успев за три часа обсудить новую ужасную программу Трансфигурации и даже извечные улыбки Слизнорта — Гарри и Бельвина сошлись в том, что он прекрасный человек, который не портит им жизнь в плане оценок и нравоучений как декан. О прошлом они не говорили. Болезненное порой стоило отодвигать от себя в сторону и просто наслаждаться моментом. — Прошу прощения, что вмешиваюсь в такой приятный разговор, — чужой знакомый голос побуждает Гарри на мгновение замереть, а потом — повернуться чуть в бок. Волан-де-Морт стоит напротив их столика на позволительном расстоянии, сложив руки за спиной. Полог тишины, как чары, к превеликому сожалению лишь укрывал волшебников от посторонних звуков, но никак не мог защитить от непрошенных гостей. — Хотел пригласить вас за наш столик, — чудовище очаровательно улыбается, рукой указывая на другую часть заведения. Гарри переводит взгляд с улыбки чудовища, которая, кажется, вот-вот ядом стечёт с лица, на тот самый столик. Орион Блэк, староста Вальбурга Блэк, братья Лестрейндж, Лукреция Блэк и три свободных стула, два из которых, очевидно, предлагались для Гарри и Бельвины. Какая интересная компания, право слово. Поттер возвращается глазами к Бельвине Блэк, и та, допив вино из своего бокала, просто кивает ему. — Мы хотели провести время вдвоём, — говорит Гарри, взглядом касаясь глаз уже Волан-де-Морта, никак не изменившего положения своего тела. Бельвина отставляет пустой бокал в сторону и протягивает через стол руку к руке Гарри, чуть сжимая её. — Да. Спасибо за предложение, мы присоединимся к вам как-нибудь в другой раз, — Бельвина легко улыбается. Волан-де-Морт едва заметно приподнимает брови, но чуть кланяется и говорит: — Приятного дня, — и уходит к своему столику. Бельвина убирает руку. Место, где она касалась Гарри, ещё хранит её тепло. — Он просто издевается над тобой, — вдруг выпаливает она. Гарри изгибает бровь, притягивая к себе кружку с пивом. Напряжение внутри всё ещё удерживает его словно цепями. — Почему ты отказался сразиться с ним в дуэли, Хардвин? Гарри просто пожимает плечами. Причина сейчас холодила его руку в левом рукаве и всё ещё отказывалась проводить сквозь себя любое волшебство. — Реддл очень сложный человек. На факультете его многие любят, однако есть в нём что-то… — Ненастоящее? — дополняет Гарри, сделав последний глоток пива, и после вновь откидывается на спинку стула. Удерживать себя в руках порой даётся с таким трудом, что вся энергия из тела будто улетучивается подобно туману. Само существование этого чудовища приносит Поттеру почти физическую боль. — Злое. — исправляет Бельвина, поворачиваясь к окну. Людей в лавке за это время стало намного меньше. Однако уютная атмосфера сменилась чем-то давящим и насильно спирающим дыхание. — Пойдём на улицу? — предлагает Гарри. — Пошли. Только возьмём с собой пару бутылочек сливочного пива? Поттер коротко усмехается, но кивает, вставая со своего места и вновь направляясь к стойке, где можно сделать заказ.* * *
Они находят укромное место в тени большого кленового дерева. Садятся около него на лавочку и открывают бутылки сливочного пива, легко и просто переходя на новые темы в разговоре. Гарри не помнил, какие хобби и книги были популярны в этом времени среди юных волшебников, однако слушал Бельвину очень внимательно, смотря в её сверкающие глаза. Лицо человека так удивительно преображается, когда он говорит о том, что оставило след в его душе. Пиво распито почти наполовину, когда Блэк вдруг достаёт что-то из внутреннего кармана своей мантии, похожее на плоский футляр, открывает его и достаёт длинную сигарету. — Хочешь? Поттер никогда не курил, однако неожиданно для самого себя кивает. Если Гарри и удивился, что Блэк испытывает слабость к курению, то никак этого не показал. Бельвина засовывает в рот сигарету на определённую длину и с помощью волшебной палочки поджигает её кончик. Поттер следует её примеру, и ведьма так же прикуривает ему. Дым едким и странным ощущением наполняет горло, и Гарри начинает кашлять, вынимая сигарету изо рта. Бельвина смеётся: — В первый раз? Гарри кивает и, посмотрев на сигарету чуть подозрительным взглядом, всё же возвращает её в рот, чуть зажимая зубами кончик. Во рту появляется знакомый вкус шоколада. — Это магические, — Блэк, выдохнув дым и отняв сигарету ото рта, длинными пальцами чуть похлопывает по ней, отряхивая пепел от обугливающегося кончика на землю. — С разными вкусами. Мне попалось яблоко. А тебе? — Шоколад, — Поттер проделывает всё то же самое, что и Бельвина. Горло всё ещё немного дерёт. — Затягивайся не слишком сильно. Вдыхай не глубоко внутрь — а так, просто. А потом почти сразу выдыхай дым. И смотри, не подожги случайно мантию. Гарри, чуть приподняв брови и опуская голову вниз, отодвигает руку с дымящейся сигаретой от своей мантии. Блэк легко улыбается, свободной рукой беря свою бутылку с пивом и делая из неё несколько глотков. После её губы чуть заметно блестят. Она облизывает их и отставляет бутылку. — В Хогвартсе меня чуть не поймали. Было забавно. Но тебе страшиться нечего: ты ведь уже совершеннолетний? Поттер кивает. После напутствий Бельвины курить и вправду стало легче. Странное чувство дозволенности проникает в его разум и вызывает такой же странный, но лёгкий восторг. — Не стоило тебе отказываться от дуэли с Реддлом, знаешь, — докуривая сигарету, говорит вдруг Блэк. Она кидает окурок на землю рядом с собой и тушит его, наступив и прижав каблуком туфель. — Ты интересный человек. Интересные люди не любят подчиняться системе. И тем забавнее их ломать. Она отворачивается к аллее, которую почти совсем скрывает пышная крона кленового дерева, облепленного золотыми-золотыми листьями, под которым они и сидели. Гарри поступает с окурком точно как Блэк, а потом кладёт руки на колени и складывает пальцы в замок. — Почти всегда можно сломать в ответ. Бельвина вдруг коротко печально улыбается и поворачивается к нему. В её глазах — невысказанная печаль по чему-то безмерно далёкому от Поттера. — Ты не такой человек, Хардвин. Ветер чуть развевает её волосы, ярко выделяющиеся среди золотой листвы. — Да и ты мог бы просто пропустить то занятие по ЗоТИ, если догадывался, к чему оно бы могло привести. Гарри от неожиданности просто поперхается воздухом. Мерлин его побери, и почему эта идея не появилась в его голове в нужное время? Бельвина коротко смеётся, пряча во внутренний карман своей сиреневой мантии тот самый плоский футляр с сигаретами. — Да, порой наши планы не так восхитительны, как нам по-началу кажется. Гарри Поттер обречённо вздыхает, сглатывает и согласно кивает, после разом допивая своё пиво. Горечь необдуманных решений смешивается во рту с привкусом табака и алкоголя.* * *
Когда они возвращаются в замок, облака на небе окрашиваются в восхитительный розовый цвет, а студентов на улицах Хогсмида становится больше. Вдруг начинает играть какая-то странно знакомая Поттеру мелодия из магического патефона, звук от которого исходил более громко, чем из маггловского. Патефон стоит на невысокой белой табуретке как раз у того паба, где они были утром. Бельвина начинает качаться из стороны в сторону, засунув руки в карманы своей красивой мантии. Гарри долго смотрит на неё, всё продолжая идти вперёд, как вдруг решается, верно, на какую-то очень очаровательную глупость, как сказала бы Гермиона. — Потанцуем? — он останавливается и протягивает ладонь ведьме. И честно дополняет: — Только я очень плохо танцую. Бельвина так же замедляет шаг, оборачивается. Её губы трогает лёгкая улыбка. — «Оттачивая навыки, мы всегда становимся лучше, чем прежде», — вспоминает она слова Гарри и вкладывает свою руку в протянутую ладонь. Они танцуют, кажется, просто покачиваясь с места на место, но Гарри от этого так хорошо, что ему честно всё равно, что подумают или скажут окружающие. Музыка словно проникает в тело и мягкой рукой дарует покой. Поттер чуть отстраняется, чтобы взглянуть Блэк в глаза. Её руки такие холодные, но тепло от ладоней Гарри постепенно должно согреть их. Гарри смотрит в её глаза и видит совсем другие. Её лицо странным образом преображается в разуме Поттера, и теперь Гарри видит перед собой Гермиону в простой клетчатой рубашке. Она улыбается, и взгляд у неё настолько глубоко проникает в его сердце, что даже дышать становится трудно. Видение пропадает. Поттер неловко улыбается Блэк и, словно скованный агонией внутри, продолжает танцевать. — Спасибо, — шепчет Бельвина. — Я очень люблю эту песню. А Гарри безумно любит другую песню, что до сих пор играет где-то в чертогах его разума. Мгновение — и иллюзорная музыкальная шкатулка открывается. Мгновение — и из неё нежной и печальной мелодией льются невидимым потоком воспоминания о самом ценном. Мгновение — и шкатулка закрывается. Мелодия замолкает. — Нам пора возвращаться в замок, — говорит Бельвина Блэк и отстраняется от Гарри.* * *
На Зельях спустя несколько дней Слизнорт хвалит Гарри за эссе, и Поттер в немом удивлении приподнимает брови. Мерлин, этот человек всегда старается увидеть в работах своих студентов хоть что-то хорошее. А потом Гарри забывается и палочкой из лавки Грегоровича зажигает огонь под котлом на практике. Волшебство тёплой силой проходит по телу, и пламя под котлом действительно появляется. Поттер едва ли не выпучивает глаза. «Какого Мерлина ты стала колдовать именно сейчас?» — думает Поттер, всё ещё не в состоянии отойти от лёгкого шока. — Всё нормально? — спрашивает Белладона Шмидт, придвигаясь к котлу со своей стороны чуть ближе. — Да, — осипше говорит Гарри и дрожащими руками берёт с парты раскрытый учебник. Он колдует ещё несколько заклятий, необходимых для варки зелий — Слизнорт позволял на некоторых этапах пользоваться волшебным древком. От палочки веет теплом и ещё чем-то, что Гарри не может описать. Сдав образец готового зелья, Поттер садится обратно за парту к Белладоне Шмидт. Снова берёт своё волшебное древко в руки, смотрит на него, а потом всё же откладывает его в сторону. Множество мыслей белым шумом проносятся в голове Гарри. А потом он вдруг оборачивается, ощутив словно странное давление откуда-то извне. Волан-де-Морт сидит позади него на другом ряду. Его зелье уже давно готово, но учебник перед ним всё ещё раскрыт. Чудовище смотрит прямо на него и улыбается. Его приподнятые уголки губ походят на улыбку жестокого мальчишки, занёсшего ногу над муравьём и готового вот-вот его раздавить. Гарри спокойно глядит на Волан-де-Морта в ответ. Поттер знает: жестокие люди всегда ненасытны. И именно ненасытность и губит их. Поттер поворачивается к Слизнорту и, беря в руку перо, списывает с доски домашнее задание, о котором говорит преподаватель.