Наследник Зираата

В полумраке спальни серые очертания широкого ложа завораживали. Тёмная фигура Магнуса притягивала взгляд. Она манила к себе, и Алек сделал шаг вперёд. — Почему ты так быстро? — хрипло спросил Магнус. — Мать выгнала, — ответил Алек, присаживаясь на покрывало. Магнус ахнул, подавшись вперёд, и Алек продолжил: — Сказала, что не дело проводить ночи у неё в комнате, когда в моей спальне меня ждёт любимый. Магнус закусил губу, и Алек потянул его к себе. — Я... — Не готовился, знаю, — улыбнулся Алек и коснулся его щеки кончиками пальцев. — Наоборот, — прошептал Магнус и замер. — Тогда останови меня, если передумаешь, потому что сам я остановиться не смогу. Магнус кивнул, и Алек в первый раз позволил себе поцеловать его так, как давно хотел: глубоко и сильно, забирая весь воздух, отдавая всего себя. — Мой, — произнёс он, отстраняясь на мгновение. — Мой, — повторил он, оставляя на шее Магнуса бордовые отметины. Тишина, застенчиво краснея, оставила их наедине, и громкие стоны заняли её место. Магнус выгибался в спине, отдавая своё тело на растерзание горячим губам и бесстыдному языку. Влажный и острый, он то скользил по коже, следуя за вожделением, а то останавливался у чувствительных точек и прятался за рядом крепких зубов, которые вплетали лёгкую боль в кружево из нежности и ласки. Магнус извивался на белых простынях, попав в плен к не знающим пощады пальцам. Твёрдые и сильные, они раскрывали его, удерживая на тонком лезвии между наслаждением и пыткой. Алек сдавленно выдохнул, заглядывая в чёрные глаза. Они умоляли его продолжать, и Алек не стал останавливаться. Толкнувшись вперёд, он прильнул к искусанным губам Магнуса, разделяя на двоих тихий вскрик. А потом ещё раз, и ещё, пока не услышал, как сорванный голос пропитало удовольствие. Магнус запрокинул голову, теряясь в мареве блаженства, и Алек переплёл их пальцы, увлекая за собой к заветной границе. Магнус застонал, и белые капли упали к нему на живот, а когда тягучая истома заполнила вены, он едва слышно прошептал: — Люблю. Мышцы Алека скрутила сладкая судорога, и он излился в горячее расслабленное тело. — Я тоже тебя люблю, — произнёс он, касаясь влажных прядей губами. Алек медленно провёл носом по шее Магнуса от плеча до уха и прикусил нежную мочку. — Иногда слова, что одному принадлежать не могут, — добавил он, — принадлежат обоим. Магнус улыбнулся. Он кивнул, признавая правоту Алека, и с каждой их ночью признания звучали всё громче. К середине лета слова о любви заполнили спальню и выплеснулись за её стены. Алек повернул голову и посмотрел на крепко спящего Магнуса. Измотанный бессонной ночью, он лежал раскинувшись на простынях, и тёплые объятья утра ревностно хранили его сон. Алек встал с кровати. Потянувшись, он позволил себе ещё несколько мгновений полюбоваться, а затем вышел за дверь. Роберт ждал его в библиотеке. Его пальцы выстукивали мелодию старой деревенской песенки. Алек знал, что это значит. — С кем бы ты не договорился, я не стану жениться, — произнёс он, опускаясь в кресло. Снаружи послышался шум, но стоило Алеку повернуть голову, как мелодия смолкла, и Роберт громко ударил по столу. — Ты не понимаешь. — Понимаю. — Ты должен. Ради Оропоса. — У тебя есть Макс. — Макс не ты, Алек. Книги увлекают его больше, чем военное дело, он не охоч до развлечений. Совсем как твой мальчик. Послушай, я дал тебе время наиграться с ним вдоволь. Но дольше нельзя. Оропос полнится слухами. Боги, Алек, ты привёл его в свою спальню, словно он жена тебе. — Нет. Не жена и никогда не будет, но и другую я заводить не собираюсь. — Алек. — Если Оропос и дальше хочет, чтобы я вёл его воинов вперёд, то его жителям придётся смириться с тем, что в моей спальне будет ночевать Магнус. — Сумей он родить тебе наследника, я бы и слова поперёк не сказал. — Сумей он родить, никто бы не сказал, — усмехнулся Алек, и Роберт улыбнулся. — Я ни с кем не обсуждал твою женитьбу. Хотел. Но когда увидел его, то понял, что рано. А теперь думаю, что поздно никогда не наступит. — А если и так. Что ты сделаешь? — Разве так важно то, что сделаю я? Я поговорил с Раджем, поболтал с Джейсом, порасспрашивал солдат. Он необычный, этот юноша. Что ТЫ будешь делать, когда наследник потребует его к себе? — Не потребует. — И почему ты так уверен? — Мама не рассказала тебе? Джонатан даровал ему своё прощение и свободу. Он отпустил Магнуса. Теперь он свободный человек. — Его свобода закончится, как только Валентин и его сын прознают про его способности. — Откуда? — Твой отец не дурак, Алек. Я не только тебе дал волю на эти два месяца. Здесь, в этой библиотеке, твой Магнус наизусть целые трактаты цитировал, он по памяти написал для Изабель пару учебников, а для Маризы припомнил рецепты. Я боюсь предположить, сколько он выучил. А зная, кто он и как близок был к верхушке Зираата, я хочу спросить тебя ещё раз. Ты уверен, что этот мальчик не навлечет на город беду? Или ты надеешься использовать его в предстоящей борьбе и потому рискуешь? Алек побледнел. Ему хотелось снова оказаться в спальне, сгрести Магнуса в объятия и уехать как можно дальше и от Оропоса, и от отца, и от Джонатана. Роберт встал и подошёл к сыну. — Радж всё мне рассказал, Алек. Ты взял этого мальчика, не потому что пожалел, а потому что с самого начала понял, что он может стать шансом Оропоса на новую жизнь. Ты стал его любовником, чтобы он доверял тебе. Ты скрыл его способности и привёл к нам в дом, чтобы в нужный момент он склонил чашу весов на нашу сторону. Из сада снова донёсся шум, но Алеку было не до бродячих кошек. Он сжал кулаки и зло посмотрел на отца. — Радж слишком много тебе рассказал, — процедил он сквозь зубы. — Радж не служит тебе или мне, Алек. И он, и Люк служат Оропосу, в отличие от Джейса, который наотрез отказался говорить. — Ну хоть один верный друг. — Брага прекрасно развязала ему язык, — добил Алека Роберт и сел рядом. — Перед этим походом мы разговаривали с тобой здесь, на этом самом месте. Ты помнишь, о чём мы говорили? — Да. Грядёт смута. — Падение Зираата стало новой точкой отчёта. Слишком долго этот город сопротивлялся объединенной армии, слишком многие сочувствуют его жителям, слишком сильно сдал Валентин за это время. После его смерти Джонатан вряд ли удержит власть в своих руках. Империя погрязнет в междоусобных войнах, и если раньше мы думали, кого взять в союзники, чтобы сохранить Оропос, то теперь сами станем силой. — Хочешь стать Императором? — Нет. Я хочу, чтобы никто и подумать не смел о том, чтобы прийти под наши стены и угрожать нашим людям. Мне не нужна Империя, я хочу лишь исполнить свой долг и помочь жителям Оропоса. Они и так настрадались, Алек. Война — последнее, что им нужно. — Я знаю. Но я люблю его. Пусть при первой встрече я не увидел в нём человека, но сейчас всё изменилось. Я не могу. — Можешь, — оборвал его Роберт. — Можешь, потому что ты мой сын. Я женился на твоей матери, потому что так было нужно. Мне повезло. Она прекрасная женщина, но я не люблю её. Я полюбил тебя, стоило лишь повитухе положить мне в руки маленького орущего младенца. Полюбил, но вместо того, чтобы проводить с тобой время, пропадал в поездках и походах, потому что так было нужно. Так было правильно. И потому сейчас я запрещаю своей маленькой принцессе выходить на улицу и запираю её на женской половине, потому делаю из Макса воина, потому хочу тебя женить. Я ваш отец во вторую очередь, а в первую я всегда правитель Оропоса. И однажды ты займёшь моё место. — И что ты хочешь сделать с Магнусом? Пытать? Чтобы он выдал все свои тайны? — Алек, ты его любовник. — Допустим, он расскажет мне все свои секреты. Что дальше? Ты лишишь его жизни, чтобы он больше никому не мог их поведать? — За кого ты меня принимаешь? Твой отец не монстр. Но ответь мне честно. Разве ты намеревался отпустить его? — Роберт замолчал, чтобы дать Алеку возможность опровергнуть его слова, но Алек не смог произнести ни слова. — Он теперь вечный пленник Оропоса. Ты сам принял такое решение. В твоих силах скрасить его заточение. Послушай. Я бы никогда не тронул его. Твоя любовь — достаточная защита. Он нашёл здесь семью. Это я тоже вижу, и отнимать её я тоже не намерен. — И какая же жена будет рада такому члену семьи? — Если Магнус свяжет свою судьбу с твоею, если поможет Оропосу отстоять свою независимость, то мало кто будет спрашивать, где ты проводишь свои ночи. Даже твоя жена. — Вечный любовник, — произнёс Алек с горечью. — Зато не раб и не мертвец, — отрезал Роберт. — Яшма, не черепица, — припомнил Алек. — Что? — Лучше быть разбитой яшмой, чем целой черепицей, — вот, что он мне сказал. — Лепет ребёнка. — Этот ребёнок уже три жизни прожил. Но ты прав. Я не собирался отпускать его из Оропоса. Но сейчас он свободный человек. Что мне сделать, если он решит уехать? Связать? — Он любит тебя, крепче цепи не бывает. Я не буду больше говорить с тобой о женитьбе. Когда решишь, сам придёшь. И познакомь меня поближе с твоим мальчиком. Я хочу поговорить с ним. Алек выдохнул. Гроза миновала, так и не начавшись. Она отправилась пугать молниями и громом других людей. Роберт признал его право, и теперь можно было отпустить себя и спокойно поговорить. — Не сегодня. Вчера Магнус попросил меня о поездке. Я обещал ему. — И куда же вы направитесь? — К Двум Нитям Судьбы. Роберт усмехнулся, и Алек качнул головой, предупреждая. — Молчу, молчу. Иди, собирайся. Надеюсь, вы останетесь там на ночь, и я, наконец, высплюсь. Если ты с таким же усердием детей будешь делать, нам придётся построить новый Оропос. — Папа! Роберт расхохотался и хлопнул сына по плечу. — Какие все нежные стали, — проворчал он, улыбаясь. — Вон и мать твоя вчера отчитала меня за шутки. — Правильно сделала. — Это всё твой Магнус. Как только зираатец вошёл в эту дверь, Оропос испарился. Теперь все стихи учат и философов цитируют. Алек цыкнул и покинул библиотеку. В спальне никого не было. Смятая постель была холодной, и сердце, предчувствуя беду, ёкнуло. Магнус нашёлся у конюшен. Он кормил лошадей, напевая им песню. Алек прислушался, но слов не разобрал. Чёрч радостно заржал, приветствуя хозяина, и Магнус обернулся. — Ты давно встал, — сказал Алек, вглядываясь в карие безмятежные глаза. — Как бы рано я ни встал, ты ушёл ещё раньше. — Прости. Я должен был. А вот что тебя подняло с постели? — Время. Алек приподнял бровь, и Магнус переступил с ноги на ногу. — День рождения, — тихо произнёс он, и Алек хлопнул себя по лбу. — Почему ты не сказал? Я бы подготовил подарок. — Ты ещё успеешь. Магнус прильнул к Алеку, обхватывая его обеими руками и заглядывая ему в глаза. — Тогда седлай Сирену и поехали. — Уже. Алек рассмеялся. Поездка обещала стать незабываемой. Они выехали из спящего города и направились к горам, чьи пики пронзали голубое небо. Магнус гнал Сирену во весь опор, словно боялся не успеть. Алек поравнялся с ним у большой тропы, что вела к водопаду. — Погоди. Нам нужно свернуть. Если хочешь попасть к Двум Нитям, то нам сюда. Магнус усмехнулся. Слева показалась свадебная процессия, и им пришлось отъехать в сторону, чтобы пропустить счастливых молодожёнов. — Странное место вы выбрали, чтобы приносить клятвы верности. — Это самое красивое место в Оропосе. — Что ж, сегодня зираатец убедит тебя, что это не так. Две Нити Судьбы — это два ручейка, что берут своё начало в горах. Про них я говорил, когда вчера попросил тебя о поездке. Забавно, что ты подумал о водопаде, где проходят свадьбы. Алек закусил губу. Укол был болезненным. Два месяца жаркого лета заставили позабыть об условностях и будущем, которого у них никогда не будет. Но ведь Магнус никогда и ничего не забывал. — Там дают клятвы не только будущие супруги, — поспешил оправдаться Алек, и Магнус кивнул. — Знаю. Но я не любитель подобных мест. Их красота и величие меркнут, когда человек решает сделать их своими. Дашь ты клятву у водопада или в спальне — всё одно. Только ты решаешь, будет ли она исполнена. Магнус развернул Сирену и помчался вперёд. Широкие дороги сменились узкими тропами, лето — прохладной осенью. Алек давно не был в этих местах и сейчас с удивлением наблюдал, как Магнус безошибочно направляет Сирену, отыскивая среди одинаковых кустов и трав нужные ему знаки. Лишь однажды он замедлился, но спустя мгновение раздражённо мотнул головой и поехал дальше. На середине пути им пришлось спешиться, а потом и вовсе оставить лошадей пастись возле небольшого ручейка. — Ты уверен, что не заблудился? — спросил Алек, и Магнус шутливо ударил его по плечу. — Ты сомневаешься в моих способностях? — Я бы не посмел, — отшутился Алек. — Но время могло изменить маршрут. Твой отец был здесь очень давно. — Вряд ли, — отмахнулся Магнус и взял Алека за руку. Через несколько минут они услышали шум воды. Магнус потянул Алека за собой в густые заросли, и они оказались у входа в небольшую пещеру. — Нам туда? — спросил Алек, поёжившись. — Да. В Оропосе боятся такого, не так ли? Вы верите, что в таких местах человек может сгинуть. — Но ты-то духов не боишься. — Люди опаснее любых богов и духов, любых животных и любых стихий. А если ещё знать, что первых не существует… Ты и сам в них не веришь, просто боишься признаться. Чем умнее человек, тем меньше он зависит от чужой воли. — Джонатан тоже. — Он в первую очередь. Иначе не поступал бы так, опасаясь гнева всесильных. Магнус нырнул в тёмную сырость и стал осторожно пробираться вперёд. Алек последовал за ним. Путь был коротким. Магнус хлопнул Алека по левой руке и исчез. Но знак был ясным. Еле протиснувшись в узкую щель, Алек сделал несколько шагов и очутился на широком уступе с обратной стороны водопада. Поток воды низвергался вниз, швыряя в лицо мириады мелких капель. Магнус стоял у самого его края. — Я слышал твой разговор с отцом, — сказал он, не поворачивая головы.