Нравится мне

Кристоф Шнайдер. Только это имя и образ данного человека сейчас всплывает в голове Пауля. И это происходит в самый неподходящий момент, когда Хайко уже немного выпил и лежал на кровати, пытаясь расслабиться и наконец перестать думать о глупом содержании книги. В такие моменты его всегда посещала мысль о том, что ему не хватает Шнайдера, а ведь год назад он был полностью уверен, что это конец многолетних отношений. Хирше сам разорвал их, причем сделал очень больно ранимому Кристофу, о чем теперь жалеет ночами и хочет все вернуть, думая, что, возможно, импульсивно и в корне неправильно поступил, когда высказал все, что накипело Шане. Но в итоге не извиняется и даже не приходит поговорить, потому что в последний момент, стоя чуть ли не на пороге жилища Кристофа, разворачивается и уходит, говоря себе, что все сделал правильно, а уже дома Пауль думает об обратном, но идти куда-то поздно, точнее в этом Хирше пытается убедить себя. И вроде все было так же: вечер, плавно переходящий в ночь; капелька холодного пива, уже попавшая в организм Ландерса и очередная книга, только вот эта отличалась от того, что обычно читает Пауль перед сном: книга была мативационная, и в приступе какого-то "вдохновения" после ее прочтения, Хайко был бодрым не физически, а морально и теперь ему хотелось совершить подвиг, если это можно так назвать, а для Хирше сейчас подвигом являлся серьезный разговор с Шнайдером, на который теперь ритм-гитарист наконец решился. Позвонив Кристофу и параллельно с этим разбудив того, Пауль сказал, что скоро приедет, на что Шнай просто не успел что-то ответить, а когда все осмыслил в трубке уже были слышны только гудки. Спустя пару минут Doom окончательно проснулся, вздохнул, смирился и пошел в уборную, решив привести себя в порядок, перед встречей с неугомонным ритм-гитаристом. Уже через минут тридцать музыканты сидели в полной тишине, на кухне, друг напротив друга. Громко сглотнув, Шнайдер решил подать голос первым. — Ты хотел поговорить, ведь так? — Пытаясь быть как можно мягче, начал Кристоф. — Не то чтобы я так уж сильно и хотел этого, просто, знаешь, иногда что-то стукнет в мою светлую головушку, такие праведные мысли, которые твою черепушку никогда не посещают. — Пауль же решил начать с острот, потому что по-другому просто не умеет. Шнайдер тут же нахмурился и показал жест рукой, которым обычно заставлял Хирше остановится. — Я не хочу слышать что-то про твою светлую головушку и про мою безмерную глупость, этого я наслушался за все годы больных(а главное, что Шнай как минимум понимает это) отношений с тобой, я... — Шнайдер замолчал, а потом выдохнув, продолжил. — Просто не хочу тебя слушать. Твой голос убивает во мне все, что еще еле дышит. — «До чего ты меня довел?!» Хотелось зарыдать и задать этот вопрос, но Doom лишь сильнее стиснул зубы и грустно улыбнувшись, посмотрел на Пауля. А тот продолжал защищаться. — Больных? Еще скажи, что был зависим от них, да ты же так быстро забыл меня, даже не дергался, когда мы расстались(Лучшая защита — это нападение), а я в отличии от тебя ценил эти отношения и приходил сюда, но ничего не мог сде... — Пауля прервали. — Не хотел! Давай смотреть правде в глаза, Паульхен(В таком контексте, данное уменьшительно-ласкательное имя Пауль уж точно не хочет слышать), ты не хотел. Ты ведь не сможешь признать то, что просто не желал прогибаться — На этом слове, Кристоф показал кавычки. — и признавать свои ошибки. Разве я не прав? Ооо, по твоему мнению, конечно, не прав! — Шнайдер опперся на стол и пригнулся к ритм-гитаристу. — Разве я, с пустой головешкой, могу говорить истину? Да? — музыканту так хотелось повысить голос, но держался, ведь крик только позабавит Хирше, но в этом Шнай ошибся. В первый раз Хайко совершенно не хотел смеяться, он видел перед собой только покалеченного человека, причем покалеченного им самим. Ему хотелось лишь обнять Кристофа и подарить то, что забрал — счастье. Правда, не только Doom был зависим и болен, Пауль же, например, просто не умел, отвечать здоровой взаимностью. Данная проблема, наряду с остальными тянулась из детства и казалось, что она в прошлом, вот только из-за того, что ей, как следует не занимались, она вновь дала о себе знать, делая ситуацию еще хуже. Но осознание того, что с ними стало, наконец, пробудило Хайко и он выбрался из этого болота, вдохнув свежий воздух и вернув мозгу способность здраво мыслить. — Я урод, да? Почему раньше мне это не сказал? — Размеренно говорил Пауль, возможно неосознанно, начиная выводить тем самым Шнайдера из себя, грустно усмехаясь и пытаясь глазами зацепиться за что-нибудь, лишь бы только не поймать взгляд барабанщика. — Я говорил, только твое самомнение затмило то, что я пытался донести и все это вылилось именно в то говно, что сейчас происходит. — Серьезно отвечал Кристоф, опустив голову, но вот о чем-то поразмыслив он вскочил с места. — Ты издеваешься! Ты же точно снова издеваешься! — Мужчина запустил пальцы в короткие волосы и сжал их. — Уйди! Прошу! Мне и так тяжело, зачем все это?! — Ударник все же сорвался на крик, он так никогда раньше не делал и тут сердце Пауля екнуло, забилось с бешеной силой, сначало гитарист засмотрелся на эмоции Кристофа и будь они немного в другой ситуации, признаемся честно, у Хайко бы встал, потому что его в некоторой степени возбуждал вид больного и сломленного Шнайдера, который на грани. Но эта мысль только промелькнули в голове ритм-гитариста и теперь ему безумно захотелось притянуть к себе Шнайдера, но он смог только чуть вытянуть руку вперед и тяжело сглотнуть. Шнай внешне успокоился , упал без сил на свое прежнее место и они вновь сидели в тишине, а Хирше застыл в этой же позе, изредка вздрагивая. В комнате повисла гробовая тишина, только было слышно противное тиканье часов, что нагнетало и без того отвратительную обстановку. — Затем, что я нуждаюсь в тебе. — Наконец выдал Пауль спустя пару минут, он вроде как все это время обдумывал вопрос Кристофа — Как наркоман в новой дозе, как серийный маньяк в новой жертве, как... — Тут мужчина замялся, придумывая подходящие сравнение. — ...влюбленный человек в предмете своего воздыхания. Шнайдер замотал головой, а потом поднял взгляд на Хайко. — Что ты несешь?! Неужели ты не понимаешь! — Уже отчаянно говорил Кристоф. — Мне так больно, а ты шутишь! Шутишь, блять! — Мужчина вновь схватился за волосы, уже с новой силой и согнулся, опираясь локтями на свои колени. А Пауль просто смотрел на это, наконец вернув выставленную руку на прежнее место — свое колено. — Ты сейчас очень красивый. — Тихо проговорил Ландерс и Шнайдер не услышал, полностью поглащенный своим миром состоящим сейчас только из слез. Разглядывая Кристофа, только сейчас Пауль заметил насколько болезненно он выглядит: синяки под глазами, трясущиеся руки и смертельно-бледный цвет кожи, теперь Хайко жалко Шнайдера. Он смотрит на того, как на маленького забитого мальчика, но когда эта истерика продолжается слишком долго, он отводит взгляд за спину ударника и видит пустые и все еще закрытые бутылки из-под алкоголя. «Так много...Он хочет спиться? Или уже. О чем он думает, когда находится в невменяемом состоянии? Обо мне или есть еще какие-то проблемы?» На секунду в голове Пауля стало пусто. « Какая разница, сейчас разговор мы не построим, а мне нужно покурить.» Ритм-гитарист встает с места и забирая свою куртку, выходит из квартиры Шнайдера, не попрощавшись, тем самым доводя Кристофа до нового приступа истерики.