Разбитый шар пророчества

      — У меня такое подозрение, что в Хогвартсе происходит нечто нами не запланированное, то, над чем мы не имеем никакого контроля! — возмущенно поделился своими домыслами со своим ближним кругом директор Дамблдор.       Альбус Дамблдор был велик в своем гневе, возможно потому что в данный момент он был совершенно искренним. Еще бы придумать великолепнейший план подготовки Избранного ребенка и получить в награду, что? Две анальных пробки?! Да именно этот с позволения сказать подарок, директор Хогвартса нашел на столе в зале с разбитым и сожженным зеркалом еиналеж. И вот закономерное возмущение почти всем.       Четверо деканов переглянулись между собой, в глазах всех четверых было недоумение и удивление, в мыслях увы тоже. Для директора это означало две вещи первое ему никто не не пытается лгать и второе эти четверо взрослых весьма сильных магов тоже не знают, что происходит в Хогвартсе. Хотя что могло происходить здесь такого особенного, дети учились магии и почти все хорошо. Почти.       И в то же время почти все маленькие испытания которые директор Дамблдор запланировал для проверки душевных или магических навыков избранного ребенка Гарри Поттера пошли не по плану.       Например, как тогда, когда было решено проверить решительность мальчика в помощи друзьям. Альбус Дамблдор специально выделил деньги для покупки уже практически высиженного яйца дракона Рубеусу Хагриду, даже лично наколдовал в котле с расширением чар, специальный инкубатор с нужным температурным режимом. Ребенку дали лично полюбоваться на крошку дракончика, упомянули при нем о дальнейшей судьбе Норберта, о том что он всего лишь будущие ингредиенты для магов.       Ведь любой нормальный мальчик захочет подобное чудо лично спасти, тем более если у мальчика есть мантия невидимка. Но нет, Гарри лишь равнодушно развел руками.       — Извини, Хагрид, но где Хогвартс, а где заповедник драконов. Ничем не могу помочь.       За спасение жизни дракончика принялся Рон Уизли, мальчишка связался с братом Чарли Уизли и уж этот контрабандист закономерно захотел помочь. Ирония судьбы состояла в том, что яйцо норвежского горбатого дракона директор Дамблдор, приобрел для Хагрида как раз у него.       Специально для этой миссии Рон одолжил у друга мантию невидимку, но удача отвернулась от друга избранного ребенка тоже. Чарли Уизли попросил, что бы Рон принес крошку дракончика на астрономическую башню, почему то решив что приземлится возле хижины лесника и просто забрать живой груз, плохая идея. А вот и нет, плохая идея была как раз с астрономической башней…       Кружение на драконе вокруг астрономической башни не принесло Чарли Уизли ничего кроме проблем. Откуда не возьмись появились авроры и от их заклинаний недвижимости контрабандист уйти не смог.       Выяснилось, что вся эта странная суета с драконом ужасно напугала девочку из башни Когтеврана, Сьюзен Боунс. И она увидев кружащего над соседней башней дракона со всадником, написала экстренную просьбу о помощи тете Амелии, в блокноте с протеевыми чарами и сигналом тревожного оповещения. Опекунша весьма боялась за жизнь племянницы и давно снабдила девочку экстренной связью.       Более того, уже после прибытия авроров выяснилось, что пострадал еще один ребенок, Рон Уизли. Мальчика кто то без затей оглушил стукнув по голове и отобрал мантию невидимку принадлежащую его другу. Судя по растерянному взгляду Рона у него кое что пропало еще, но дракончика Норберта вроде как изначально и не было ни у Рона, ни у Хагрида и уж тем более в магической школе Хогвартс…       А братья Уизли Чарли и Рон единогласно признали все случившиеся дурацкой семейной шуткой, настаивая, что Чарли, который соскучился по малышу Рону предложил младшему братишке вот такую встречу, романтика, приключения… Авроры сомневались, но доказательств чего то более серьезного увы не было. Мантия Гарри Поттера вскоре нашлась старательно сложенной в гостиной Слизерина, украшенная стикером Гермионы Грейнджер с надписью: «Не разбрасывай свои вещи, Поттер!»       Был разговор с «великодушной» Грейнджер, и снова ничего. Девочка услышала ночью странный шум в коридоре, но когда выглянула, то никого не увидела, только ее ноги наступили на какую-то ткань. Сообразив, что она топчет, Гермиона положила чужую вещь на диван гостиной — ну не в спальню мальчиков же ей идти…       Судьба дракончика Норберта осталось неизвестной, для людей… А вот домовой эльф Малфоев Добби, мог бы рассказать, как по приказу младшего хозяина доставил недельного дракончика гоблину Гранвуку.       А уж достойный Гранвук точно знал, когда, кому и за сколько, был продан молодой и ценный экземпляр норвежского горбатого дракона. Он честно забрал свои сорок процентов от суммы продажи, остальные шестьдесят поделил между шестью только что открытыми сейфами юных, но очень деловых клиентов гоблинского банка. В каждом новом сейфе осталось по семьсот галеонов на каждого из шести юных заговорщиков, и две тысячи восемьсот галеонов оплатили услуги Гранвука.       Выгодное это дело — быть финансовым поверенным юной маглорожденной ведьмы, которая легко догадалась, что через кошель банка можно пересылать письма своему поверенному.       Тогда расследование окончилось ничем. Директор Дамблдор лично попытался просмотреть мысли Гермионы и Гарри, но, увы мальчик, в ту бурную ночь сладко спал. Девочка тоже спала, но, проснувшись от странного шума, выглянула в коридор, а после нашла на полу под ногами нечто… В странной истории с крошкой-дракончиком эти дети не участвовали. Возможно, не участвовали напрямую, но доказать что-либо было невозможно. Тут самому бы оправдаться перед аврорами, хотя бесшабашность и глупость членов семьи Уизли известна многим…       Северус Снейп, который к февралю уже занимался с мисс Грейнджер уже на двух факультативах, зельеварении и еще легилименции и окклюменции, мог кое-что предположить. Профессор Снейп мог честно сказать, что девочка делает большие успехи. Да, и в ментальных науках тоже, но это не доказывало ровным счетом ничего. Девочка и двое ее друзей с Гриффиндора молчали, держась определенной линии поведения, а остальных шестерых детей можно было даже не спрашивать, руководство отряда Невилла из соображений безопасности не посвящало основной состав в некоторые сложные операции.       Озверевший после объяснений с аврорами Альбус Дамблдор отправил всех пятерых в Запретный лес. Вот пусть своевольные детки Лонгботтом, Малфой, Грейнджер и Поттер с Уизли познают весь вкус ночного патрулирования с лесником Рубеусом Хагридом.       Познали. Правда, несколько по-разному. Рональд Уизли и Гарри Поттер нашли единственного не заснувшего на зиму акромантула, причем очень средних размеров, примерно с кота. И не успел паук взобраться в поисках спасения на дерево, как Рон Уизли с криками ужаса рванул в ночной лес. Гарри попытался остановить приятеля, но увы. Мало того что не сумел остановить, не догнал сразу, так еще оба мальчика скатились с заснеженного холма прямо на отдыхавшего там кентавра. С кентавром уже пришлось вступить в длинные и эмоциональные переговоры подбежавшему следом за детьми Хагриду.       Так что на раненого акромантулом единорога наткнулись только Невилл и его друзья. Невилл знал медицинские заклинания у Драко был флакон универсального противоядия, а Гермиона знала шаманский метод как обеззаразить место укуса. Ну а довести по собственным следам раненого единорога к хижине Хагрида было так же просто, как и скормить ему столько сырой тыквы из запасов полувеликана сколько тот пожелает.       Только через несколько часов яростно ругавшийся Хагрид вышел из леса и отправился к себе домой (плохому настроению лесника весьма способствовала стрела кентавра в его заднице). Но несмотря на это, он вывел детей после неудачной ночной прогулки обратно к своей хижине, где лесник Хагрид с Поттером и Уизли увидели красивую сцену прощания трех юных магов и одного единорога, которого ожидали поблизости его прекрасные сородичи.       Полный рассказ о путешествии в зимний лес профессор Северус Снейп выслушал через некоторое время от крестника Драко, который презентовал крестному пузырек серебряной крови единорога, которую дети собрали тогда со шкуры раненого бедняги.       Несколькими днями позже, в начале марта, Невилл, Драко и Гермиона нашли вход к полосе препятствий, который в начале учебного года охранял цербер Пушок. Той самой полосе препятствий столь любовно созданной деканами факультетов под мудрым руководством Альбуса Дамблдора.       И да, это было поучительно, для профессоров магии которые в силу объема знаний мыслили несколько шаблонно. А вот дети были готовы дать на их загадки те ответы, которые им придут в голову.       Стоило ребятишкам попасть в сплетение Дьявольских силков, то паниковать дети не стали, а по совету Невилла просто сожгли опасные стебли с помощью заклинания «Инсендио» и спокойно добрались до закрытой двери.       На атаку летающих ключей возле этой двери первой среагировала Гермиона. Ей было известно заклинание «Фините Инкантатем», и через пару минут друзья Невилла вдумчиво подобрали с пола нужный им ключ, отпирающий следующую дверь.       А когда за этой дверью им всем путь преградили волшебные шахматы, крайне недружелюбно настроенные к возможным игрокам, веское слово сказал юный лорд Малфой. В общем, это были два слова: «Левио максима». Один миг — и висящие под сводами готического потолка фигуры уже никак не мешают дальнейшему изучению загадочного места.       И вот последняя комната, перегороженная фиолетовым магическим огнем. Помимо пламени, она радовала пришедших сюда столом с семью различными емкостями и пергаментом с загадкой, вероятно, объясняющей, как их применять.       — Ого. Нам предлагают выпить из самой маленькой бутылочки, для того чтобы пройти сквозь это пламя к чему-то спрятанному дальше. Но тут доза, что в самом маленьком, что в круглом флаконе только на одного, и отмеряли это не без совета директора Дамблдора. Так что эту гадость не пьем! — решительно сказала Гермиона решившая логическую загадку.       — Но как же пройти дальше сквозь этот огонь? Может быть «Агуаменти»? — внес предложение Драко Малфой.       — О нет, мальчики, огонь, тем более магический, нужно тушить «Пиро». Встречный огонь выжжет весь кислород, что питает пламя, и подействует точно. Пиро.       Кроме Гермионы на фиолетовый магический огонь направили свои волшебные палочки и ее друзья. Да, без кислорода нет огня, стена алого пламени выжгла фиолетовый огонь и затухла сама у противоположной стены зала. В немного закопченном зале не было почти ничего кроме зеркала со стеклом, расплавленным от огня в очень обгорелой раме. Когда дети подошли к нему, обгорелый артефакт упал на пол, осыпав его тысячью мелких осколков. Немного покрутившись в пустой обгорелой комнате, дети ушли оттуда.       Разве что несколько обиженная на магического опекуна мисс Грейнджер задержалась на пару минут возле стола с бутылочками и придала с помощью трансфигурации обоим нужным флаконам весьма определенный вид, закрепив полученный результат чарами стазиса.       И вот теперь, слушая искреннее возмущение Альбуса Дамблдора, льющееся из него мощным потоком, профессор Снейп старался одновременно не рассмеяться, удержать окклюменционный щит и сохранить спокойный и равнодушный вид. Это очень непросто, если видишь две анальные пробки, трансфигурированные из самого маленького и круглого флаконов, содержавших в себе зелья, дающие возможность пройти к зеркалу Еиналеж. Но кто-то нашел третий путь, и судьба зеркала оказалась предрешена, а Альбус Дамблдор получил два сувенира на память о полосе препятствий.       Но энтузиасты изучения Хогвартса просто напрашивались на суровый воспитательный разнос, чистка памяти или чары подчинения от Альбуса Дамблдора им явно ни к чему. И после урока зельеварения вся тройка излишне нахальных малолеток стараниями профессора Снейпа осталась мыть котлы. Но даже при назначении им отработки эти ребятишки вели себя более достойно, нежели Поттер и Уизли. Пришли вовремя и без возмущения принялись за работу, хотя точно понимали, что профессор наказал их не просто так.       — Вы точно не желаете мне ничего рассказать, господа? Не случилось ли вам все же отыскать тот самый лабиринт с финальным призом в виде философского камня авторства неизвестного алхимика? — иронично спросил старательных котломойщиков зельевар. Дети чуть переглянулись, и Невилл, глубоко вздохнув, начал отвечать профессору.       — Если честно, то, что мы нашли, столь уж серьезной полосой препятствий не было. И никакого философского камня там не было, профессор Снейп. Лично я вообще не понял, к чему все эти препятствия были сделаны. Развеять чары или преодолеть их, так они несложные. Тренировка совместных действий, но для испытания согласованных действий магов совсем другие препятствия нужны. Мы больше удивились, сэр, — сказал мальчик.       — Настолько удивились, что позволили своей подруге вволю поупражняться в трансфигурации? Альбус Дамблдор вне себя, мисс Грейнджер, он намек очень даже понял, а вот вы поняли, что сделали? Кстати, откуда у вас в столь юном возрасте такие знания о разнообразных сувенирах, вам ведь двенадцать лет!       — Мне не двенадцать лет, немного больше, профессор Снейп. А знания… Ну, папа подборку «Playboy» вовсе не прячет, и все кассеты с их личными фильмами мои родители хранят в одной коробке. И Камасутру я уже давно читала, хотя, если честно, чтения там минимум. Но, между прочим, это очень нужная информация, и замалчивать ее — ханжество! — Гермиона слегка смутилась, отвечая.       — Я в восторге от вашего самообразования, мисс Грейнджер, только пожалуйста не переходите к практическим занятиям непосредственно в Хогвартсе. Но во имя Мерлина, зачем дразнить Альбуса Дамблдора? Он же все понял!       — А то, что устраивать для детей такие полосы препятствий с ядами, опасными растениями и заговоренными големами шахматами нельзя вовсе, это директор Дамблдор еще не понял? То есть да, испытания для будущих магов важны, но ведь то, что было там — это вовсе не урок ЗОТИ… — возмутилась девочка.       — Крестный, Гермиона отгадала загадку о том, что и для чего там нужно выпить. Но она за меня и Невилла опасалась, было неразумно отпускать в последний зал кого-то одного. Предположительно, там и должно было быть что-то наиболее опасное. Вот она и трансфигурировала из флаконов эти фигурки! Они же безобидные… — Драко решительно взялся защищать Гермиону от крестного. Сама Гермиона, сообразив, что Драко Малфой даже не понял, какой именно подарок она оставила для директора Дамблдора, густо покраснела.       — Я думаю, что мисс Грейнджер теперь понимает, что, во-первых, она старше своих друзей, а во-вторых, она и вы — дети разных культур. И просвещение о таких вещах как нунчак, журнал «Playboy» или безобидные очень личные сувениры вашим двенадцатилетним или одиннадцатилетним друзьям не нужно. Вы же старше мальчиков и понимаете о чем я?       — Да, профессор Снейп, — тихо ответила еще гуще покрасневшая Гермиона.       Поняла горе-просветительница, обрадовался зельевар. Слишком рано обрадовался…       — А что это за журнал «Playboy»? О чем маглы там пишут? Это журнал для шалунов и повес, что-то веселое, шутки? — заинтересовался магловской периодикой Драко Малфой, пытаясь по названию понять содержание таинственного журнала, который читали и его магический крестный, и его подруга.       Профессор Снейп при этом вопросе покраснел, а вот мисс Грейнджер краснеть еще сильнее было уже некуда. Заинтересовали темой нового читателя…       — Не отвлекайтесь от мытья котлов, мистер Малфой! Я вас сюда зачем позвал? Кто скажет, какой вывод из этой беседы я желал бы услышать, господа?       — Что наши собственные выводы о Хогвартсе и странностях обучения в нем нам лучше всего держать при себе и не привлекать лишнего внимания директор Дамблдора, профессор Снейп, — ответил строгому педагогу Невилл Лонгботтом.       — Великолепный вывод, мистер Лонгботтом! Сейчас середина марта, и я надеюсь, что спокойно и тихо отучиться два с половиной месяца вам вполне по силам? — веско спросил Северус Снейп.       Горе-детки конечно же ответили «да» и еще около часа услаждали слух профессора Снейпа размеренным отскребанием котлов. «Поняли, — думал зельевар, — возможно, все будет хорошо до окончания учебного года». Не угадал с кем не бывает…