Побег

Через пол часа пара подъехала к нужному мотелю. Это было небольшое двухэтажное здание, располагающееся на окраине города Ичхон. В нём часто останавливались эмигранты и дальнобойщики, которые вынуждены постоянно перемещаться между городами в поисках работы. Так что никому из персонала не показалось бы странным, если пара байкерш заедет к ним на рассвете. Припарковавшись как можно ближе к дороге, Джимин жестом напомнила Минджон не снимать с лица маску. Достав из-под сидения рюкзак с вещами и пакет с едой, старшая вытащила из него бутылку воды и, оторвав синюю этикетку, прикрепила её к номеру мотоцикла, чтобы половину цифр не было видно. Скорее всего, Ю сделала это для того, чтобы со стороны дороги случайно проезжающие машины не смогли записать номер байка на видеорегистратор. После чего девушки направились ко входу в мотель. Вестибюль находился в самом центре здания и был совсем небольшой, даже немного тесный. Помещение освещалось противно тарахтящей старой лампой, по кафельной плитке пола давным-давно начали разгуливать трещины, в которых то и дело скапливались грязь и сигаретный пепел, мебель выглядела так, будто она прошла Первую и Вторую Мировую войну вместе взятые. Умерший интерьер тщетно пытались оживить бесчисленными горшками с цветами. Но даже по их понуро опущенным, покрывшимися жёлтыми пятнами листьям было видно, что растениям явно плохо. Они чахли без воды, солнечного света и заботы. За стойкой администратора сидела женщина лет сорока. Будучи поглощённой просмотром второсортной мыльной оперы, идущей по старому телевизору, и поеданием чего-то отдалённо напоминающего кимчи, она даже не обратила внимание на вошедших девушек, пока те сами окликом не привлекли её внимание. — Двухместный номер на сутки. — Сказала Джимин, облокачиваясь на стойку и поправляя сползшую лямку рюкзака на плече. Минджон пряталась за спиной старшей, не решаясь подойти ближе. Ей не нравилась атмосфера маленькой прокуренной комнатки. Стены с пожелтевшими от времени и табачного дыма обоями будто наваливались на неё, не давая вздохнуть полной грудью. Женщина неохотно оторвалась от просмотра и с нескрываемым недовольством подошла к своему рабочему месту, что-то разглядывая на поверхности стола. — Все двухместные сейчас заняты. Осталась только парочка одноместных и семейный номер. Но говорю сразу, в него заселяем только если останавливаются больше трех человек. — Администратор взглядом окинула девушек и как-то странно прищурилась, прислушиваясь к своим догадкам. Ни для кого не было секретом, что в подобных мотелях часто останавливались проститутки, чтобы отдохнуть после ночной работы. Многие из них как раз снимали номер на сутки. — Тогда одноместный. — Таким же спокойным тоном сказала старшая. — Угу… Два одноместных, — пробубнила женщина, сгорбившись над столом и клацая по клавиатуре старенького компьютера. — Вы не поняли, нам один одноместный, — настаивала Джимин, не желая оставлять Минджон одну. Женщина ещё раз оценивающе посмотрела на пару взглядом, говорящим «я так и знала, что они из этих» и быстро отвернулась, как от чего-то непристойного. Минджон показалось, что женщина, смотря в глаза, видит её насквозь, и неосознанно поправила маску на лице, чтобы скрыть своё смятение и точно спрятать синяки на щеках. — Ваши документы, — сказал администратор, продолжая смотреть то на Минджон, то на Джимин. — У неё нет с собой. — Вступилась за младшую Джимин, заметя как та растерялась. — Зарегистрируйте нас по моим. Карина протянула женщине паспорт. Та его открыла и, убедившись, что на фото тот же человек, что стоит перед ней, на всякий случай спросила: — Какого числа ваш день рождения? — Десятого февраля 1994 года. — Без запинки сказала Джимин, будто была готова к этому вопросу. Женщина за стойкой снова одобрительно угукнула и начала что-то быстро печатать на компьютере. Минджон стояла, как в воду опущенная. Она совсем ничего не поминала. Джимин что, правда дала администратору свои документы? Но зачем? Зачем она это сделала? Ведь сейчас их зарегистрируют в общей базе данных и полиция при необходимости сразу же сможет узнать местоположение девушек?! К чему такое безрассудство? Какой вообще смысл сбегать из дома, если уже через несколько часов ты выдаешь свое местонахождение? И почему, когда женщина попросила назвать дату рождения, Джимин вместо 7 июля 1997 года сказала 10 февраля 1994? Ю только что соврала о своем дне рождении? Не может быть, ведь администратор проверил дату по документам! Стало быть... Если это правда день рождения Джимин, тогда… Неужели… Ю соврала Ким о своём возрасте? Если дата рождения Джимин та, которую она только что назвала, тогда получается девушке не двадцать пять лет а… Джимин на самом деле двадцать восемь? По глазам Минджон сразу было понятно, что та в замешательстве, поэтому девушка спрятала их в пол, рассматривая трещины на старой плитке. Всё это время старшая обманывала её с возрастом? Не может быть. Они ведь праздновали последний день рождения Джимин вместе. Ребята устроили вечеринку на квартире одного из друга Джимин и гуляли до самого утра. Затем, когда основное веселье закончилось, пара осталась наедине, в более подходящей обстановке и… Что всё это значит? Не могла же Джимин подстроить собственный день рождения, чтобы воспользоваться наивностью Минджон и развести младшую на секс? Или всё-таки могла… Минджон не заметила, как простояла в таком положении некоторое время, пока из цепких лап раздумий её не вырвали чьи-то холодные, но сильные руки. Джимин притянула младшую ближе к стойке, из-за которой на неё смотрела женщина, явно чего-то от той ожидающая. — Что? — Рассеянно переспросила Ким, стараясь сфокусировать взгляд хоть на чём-то. — Извините, я просто задумалась. — Я спрашиваю имя и дату вашего рождения. Минджон украдкой посмотрела на Джимин и та ей еле заметно подмигнула, прося подыграть. Ким не знала, что собиралась делать старшая после того, как дала зарегистрировать свои документы, но Минджон понимала, что ей нельзя говорить свои настоящие данные. За секунду она перерыла все чертоги своей памяти, в поисках наиболее подходящего человека, которым можно было бы прикинуться. И кажется, она его нашла! — Эмм… Шин Рюджин, семнадцатое апреля 2001 года. — Немного погодя, сказала Минджон, стараясь смотреть на администратора как можно увереннее. — Сейчас посмотрим, — женщина набрала сказанную ей информацию в базу. — Да, есть такая. — И больше ничего не спрашивая начала переписывать имена девушек в домовую книгу. Джимин одобряюще посмотрела на Минджон. Младшая сама не верила в то, что её маленькая ложь осталась не раскрытой. Ким даже понравилось это чувство. Оно заполнило грудную клетку девушки, даруя сладостное ощущение вседозволенности. Вот только чувство оказалось мимолетным и развеялось сразу же, как только Минджон взглянула в сверкающие глаза Джимин. Старшая гораздо лучше владела искусством вранья и умела внешне ничем не выдавать своё лукавство, в этом Минджон убедилась уже ни раз. В душе у Ким начало прорастать зерно сомнения: могла ли Ю Джимин обманывать её всё это время, если старшей дается вранье без особого труда? Ким всматривалась в уже родные черты девушки, освещенные желтым светом шумной лампы, и пыталась понять, верит ли сама в то, что старшая могла с ней поступить так малодушно? Минджон очень хотелось оказаться неправой. — С вас семьдесят тысяч вон. — Сухо сказал администратор. Джимин вновь расплатилась наличными. По опустевшему карману куртки Минджон поняла, что денег у них практически не осталось. Может хватит на какие-то мелкие расходы, но не более. — Держите, ваши документы и ключ. Номер тридцать два, справа по лестнице на второй этаж. — Женщина с нескрываемой брезгливостью, не касаясь рук Джимин, положила вещи на стойку и вернулась на насиженное место у телевизора, всё внимание переключая на явно преувеличенную игру актёров. — Спасибо, — поблагодарила Джимин, забрала вещи и как ни в чем не бывало пошла к лестнице, подталкивая Минджон впереди себя, чтобы не выпускать младшую из виду. Когда девушки поднялись на один лестничный проем и остались наедине, Минджон остановила Джимин, потянув ту за локоть: — Ты зачем дала ей документы? — Тревожно шепнула девушка, вновь вцепляясь в руку старшей. — Нас же теперь в два счета найдут! — Тихо! — Шикнула на неё Ю и неожиданно прекрасное лицо девушки стало очень серьезным. У Минджон даже холодок пробежал по коже от такой резком смены настроения. — Не здесь! Пошли! Джимин пошла первая и, быстро поднявшись на второй этаж, открыла нужную дверь. Дождавшись Минджон, старшая буквально втолкнула её внутрь. К счастью в общем коридоре было пусто и девушкам удалось избежать любопытных глаз. Захлопнув за собой дверь и оставив ключ в замке, Джимин облегченно выдохнула, опираясь спиной о твердую поверхность. Пара чуть не споткнулась об очередное препятствие, делая ещё один маленький шаг к их идеальному побегу, но к счастью судьба пока была к ним благосклонна и не позволяла упасть на дно раньше времени. — Онни, что это значит? — Минджон, стоя в центре маленькой комнатки, сняла с себя маску и капюшон. В её взгляде читалось искреннее непонимание, а взлохмаченные волосы торчали в разные стороны. Ким явно была недовольна. Старшей даже показалось, что в её глазах снова промелькнули слезы. — Что ты сделала? Джимин тяжело вздохнула и, оставив вещи на тумбочке у входа, села на единственную в номере кровать, жестом приглашая Ким сесть рядом. Младшая послушалась, но не сводила с Ю испытующего взгляда. — Смотри. Это липовые документы. — Старшая протянула Минджон паспорт. Та его открыла и быстро пробежалась взглядом по странице с личной информацией. Если бы девушке только что не сказали, что документы фальшивые, она бы никогда об этом даже не заподозрила. С фотографии на неё смотрела улыбающаяся Джимин. Девушка выглядела такой хорошенькой, что никто никогда бы не подумал, что черноволосая могла запросто за пару часов нарушить десятки статей конституции и выйти из ситуации абсолютно безнаказанной. У Минджон от двойственности девушки пошли мурашки по коже. — Так ты у нас оказывается Кан Сыльги, — сказала Ким, внимательно разглядывая паспорт. В нем всё было поддельным — и имя, и дата рождения и номер. Единственное, что совпадало с реальностью, это фотография Джимин. На ней девушка выглядела приветливой, открытой и законопослушной. Всё в этом документе — фальшь, не имеющая ничего общего с реальной жизнью. Минджон не узнавала Джимин, хоть внешне девушка на фотографии и девушка, сидящая рядом с ней, были одинаковыми. — Я не настолько глупа, чтобы регистрировать нас по настоящим документам, — улыбнулась старшая. — Тем более эта женщина снизу только делала вид, что ей интересны наши данные. Администраторы в мотелях часто таким образом проверяют постояльцев и если видят, что посетитель невменяемый или, например, под кайфом, то стараются задержать его на ресепшене до приезда полиции. У них это негласное правило. Минджон на душе чуть полегчало. Стало быть Джимин соврала администратору, а не ей? — Ты бы меня хоть предупредила. Я там чуть не спалилась. — Да ты, детка, и без предупреждения хорошо справляешься, — усмехнулась Джимин ероша короткие волосы Минджон. — Я правда не думала, что у тебя тоже будут спрашивать документы. Если бы я знала, я бы тебя предупредила. Всегда хватало, чтобы кто-то один из пары показывал паспорт. — Джимин рассказывала обо всём так легко, будто уже сотню раз проходила через подобное. Минджон же, которая первым раз в жизни переступила порог мотеля, удивлялась каждому слову старшей. Настолько ей всё было в новинку. — Ты, кстати, чье имя назвала? — Бывшей одноклассницы, — Минджон облегченно выдохнула и легла Джимин на плечо, обхватив её руку своими. — Мы с Рюджин учились до седьмого класса вместе, а потом её семья переехала в Австралию. С тех пор мы так и не виделись. — Умно. — Откуда у тебя это? — Поинтересовалась Минджон, снова заглядывая в паспорт. Он правда выглядел как настоящий. — Жизель помогла сделать пару лет назад. Мне нужно было новое имя для того, чтобы доделать важные дела и после этого окончательно завязать с перевозкой наркотиков. В общей полицейской базе я числюсь как Ю Джимин. После окончания последнего суда, где меня признали свидетельницей, а не соучастницей, мне больше было нельзя ввязываться в мутные дела. Но кому как ни тебе, Минджон-и, знать, что невозможно за секунду разорвать все связи с прошлым. Мне нужно было доделать кое-какие дела и при этом обезопасить своё настоящее имя. Так что при любых непонятных ситуациях я пользуюсь именем Кан Сыльги. — А где настоящая Кан Сыльги? — Минджон отдала Джимин паспорт и та убрала его в карман куртки. — Жизель использовала вымышленное имя. — Пожала плечами старшая. — Такой девушки не существует. А даже если и есть, то она точно не в курсе, что под её именем кто-то нелегально заселяется в мотель. — Онни, можно вопрос? Только, пожалуйста, ответь на него честно! — Минджон отлипла от плеча старшей и посмотрела на Джимин глазами кота из Шрэка. — Ты же меня не обманула с датой своего рождения? Тебе ведь двадцать пять? Не двадцать восемь? Джимин как-то по-доброму усмехнулась, будто только что услышала что-то настолько невинное, над чем даже шутить нельзя: — Так вот почему ты так растерялась внизу. Подумала, что я тебя обманула? — Я правда испугалась, когда ты назвала поддельную дату рождения. — Минджон немного покраснела от своей же наивности. — Я подумала, что ты соврала мне насчёт возраста. И насчет своего дня рождения… — Нет, у меня правда день рождения седьмого июля и… — И тут до Джимин дошло, что конкретно имела ввиду Минджон. — Подожди! Так ты подумала, что я тебя тогда обманула, чтобы на вечеринке затащить в постель? Минджон смутилась от прямолинейного вопроса и вместо ответа уткнулась носом в плечо Джимин, негласно прося прощение за столь ужасные мысли. — Глупенькая, как ты вообще могла о таком подумать?! — Джимин обняла раскрасневшуюся младшую. — Онни, не принимай близко к сердцу. — Пробубнила та. — Просто сейчас я в таком состоянии, что не понимаю, во что мне вообще верить. Голова гудит от информации, так ещё и плывёт всё перед глазами из-за усталости. — Давай просто сейчас договоримся кое о чем. — Джимин легла щекой на тёмную макушку младшей и перебирала пальцами короткие темные пряди Ким. — Пока всё не устаканится, ты будешь верить только мне. И никому другому. А я взамен обещаю говорить с тобой максимально честно. Договорились? Джимин протянула мизинец и Минджон, чуть погодя, сцепила его со своим. Её палец по сравнению с пальцем старшей казался крохотным. — Договорились. — Ну всё, если кто-то из нас нарушит обещание, у того отвалится мизинец. Минджон слабо улыбнулась, отлипая от плеча старшей. — Тебе точно двадцать пять? По-моему, тебе не больше восемнадцати. — Хочешь, чтобы я была младше и называла тебя «онни»? — Джимин улыбнулась, распуская длинные темные волосы, после чего старшая подошла к сумкам и начала доставать оттуда еду и медикаменты. — Нет, — чуть засмущалась Ким, понимая, как непривычно это звучит. — Ты моя онни. И я не хочу это менять. — Считай, что твоё желание уже сбылось. — Ю достала мазь и бинты. — Думаю, у нас есть немного времени до того, как за нами приедут. Нужно обработать синяки. Снимай джинсы и толстовку. Джимин кинула верхнюю одежду к сумкам у входа и, закрыв шторы, пошла в ванную комнату. Минджон сняла с себя верхнюю одежду, оставшись в одном нижнем белье, но не спешила выпускать скомканный свитер из рук, прикрывая бедра. Из ванной Джимин вышла с несколькими маленькими полотенцами. Одно было полностью мокрое и горячее, второе сухое. В руке старшая держала пузырёк с перекисью. — Убирай свитер, а то можем испачкать мазью. Минджон смутилась, когда старшая села у её оголенных ног и начала осматривать синие колени. Джимин по-хозяйски взяла сначала одну, потом вторую ногу младшей и горячим полотенцем вытерла с кожи несколько тёмных капелек запекшейся крови. Когда Ю потянулась к прикроватной тумбочке, чтобы взять лежащую на ней мазь, девушка заметила, что Минджон так и не двинулась с места, чтобы убрать с ног одежду. Ким продолжала сидеть, почти не двигаясь, и нервно теребить краешек свитера у живота. — Что-то не так? — Спросила Джимин, отсаживаясь чуть назад. Минджон густо покраснела и стеснительно поджала к себе колени. — Если тебе некомфортно от того, что я тебя трогаю, то я могу прекратить, — сказала Джимин, показательно убирая руку с колена Минджон. — Нет, не в этом дело. Просто всё очень непривычно. И ты так добра со мной, хотя я приношу тебе одни неприятности. Честно говоря, мне очень стыдно, за то, что я как дохлый гусь повисла на твоей шее. Прости меня за это. — Для тебя непривычна забота? — Джимин выдавила на колени немного мази и плавными движениями начала втирать её в кожу младшей. — А как же я или, например, твои родители? Какими бы консервативными козлами они не были, должны же они заботиться о своем ребенке? Хоть чуть-чуть. — Их настоящая забота закончилась, когда я пошла в начальную школу, мне было не больше шести. Дальше за мной присматривали няни, да репетиторы. А насчет тебя, Джимин-онни… Ты одна из немногих, кто по-настоящему проявил ко мне интерес и я тебе за это очень благодарна. Мы с тобой действительно очень близки. Ой… — Девушка сморщилась, когда Джимин, отрезав небольшой кусочек бинта, смочила его в перекиси и начала обрабатывать царапины на тонкой коже. — Просто физическая близость немного отличается от душевной. И я ещё стесняюсь показывать кому-то своё тело. Пусть даже этот кто-то мне дороже всех на этом долбанном свете. Онни, ты не обидишься на меня из-за этого? Минджон гладила старшую по темным длинным волосам, пока та обрабатывала её колени. — Что за глупости? Зачем мне обижаться на то, что ты не хочешь лишний раз оголять своё тело? Я наоборот должна радоваться, что моя девушка серьезно относится к таким вещам. — Джимин обработала последний порез на колене и аккуратно погладила кожу девушки. — Так с коленями мы закончили. Остались ключицы, шея и лицо. — Джимин подождала, пока младшая наденет штаны и села рядом на кровати. — Мне всё же придется попросить тебя убрать свитер. Я обязана убедиться в том, что остальная часть тела не пострадала. Минджон хоть изначально колебалась, всё-таки решилась убрать вязанную ткань, оставшись в одном кружевном лифчике. Они с Джимин уже несколько раз видели друг друга обнаженными, но тогда в Ким было достаточное количество смелости и алкоголя. Сейчас же на трезвую голову и из-за чудовищного недосыпа всё выглядело иначе. Минджон стеснялась и со стороны это выглядело чертовски мило. Джимин проводила по телу младшей горячим полотенцем, жадно всматриваясь в каждый сантиметр бледной кожи, стараясь не упустить ни одного синячка, ни одной царапинки. Ю нежно втирала заживляющую мазь, периодически заглядывая в огромные полные благодарности глаза Минджон. Младшая слегла вздрогнула, когда Джимин перешла на кожу шеи. Там и на щеках были два самых больных места. За шею отец схватил её, когда прижал к стене в гостиной, после того, как разбил в дребезги все семейные «ценности». А по щекам мужчина бил при каждом удобном и неудобном случае. — Я постараюсь аккуратно. — Джимин отложила полотенце в сторону и, придвинувшись к Минджон в плотную, начала как можно безболезненнее наносить мазь на кровоподтеки. Кожа ныла от касаний, но ощущения были не острыми. Гораздо больше боли доставляло осознание того, что эти следы на теле Минджон оставил её близкий человек, от которого подобного поступка ожидали меньше всего. — Вот и всё. — Джимин помогла младшей натянуть свитер поверх закрепленных на ключицах бинтов. — Осталось только лицо. Минджон заправила короткие темные волосы за уши и доверительно подставила старшей более поврежденную щеку. Девушка, в принципе, и сама могла обработать себе кожу на лице, ведь руки были несильно травмированы. Но стоило Ким взглянуть на своё отражение в зеркале, как её начинала бить дрожь от того, что она там видела. Не выспавшаяся, заплаканная, избитая. И всё это про неё, про Минджон. Она морально ещё не была готова к этому. Из зеркала на Ким смотрели два презирающих глаза, которые хотели отвернуться от неё, чтобы больше никогда в жизни не видеть это убогое лицо сбежавшей из дома неудачницы. Джимин же смотрела на лицо младшей совсем по-другому. Во взгляде Ю читались искренняя любовь и неподдельное переживание. Старшая обожала абсолютно всё, из чего состояла Ким Минджон: черты её лица, короткие черные волосы, форму её челюсти, носа и скул, необычный разрез глаз, чувственные пухлые губы, до которых так и хотелось докаснуться своими, её природную бледность, её мягкость, робость и целомудрие. Джимин готова была расцеловать каждый недостаток, каждый синячек, каждый шрамик, оставленный на теле любимой садистом-отцом. Старшая с таким трепетом, с такой нежностью и заботой касалась девичьей кожи, будто это были лепестки самого хрупкого цветка во всей вселенной. Джимин как Маленький принц из сказки Антуана де Сент-Экзюпери хотела защитить прекрасную надломившуюся розу, чтобы та не погибла, а вновь расцвела в её руках. Пока Джимин наносила заживляющую мазь, Минджон смотрела в её большие карие глаза. Скользила взглядом по аккуратным чертам лица, рассматривала не до конца сомкнутые пухлые губы, которые периодически дули на больные участки, чтобы щипало не так сильно. Минджон мысленно соединяла родинки на лице старшей в незамысловатый рисунок и представляла, как бы они красиво смотрелись на полу размытом полароидном снимке. Минджон любила Джимин. Это единственное, что девушка знала наверняка. — Вот и всё, котенок, — старшая закончила с мазью и вытерла руки о сухое полотенце. — Спасибо, — мягко сказала Минджон, снова приближаясь к Джимин. Взяв Ю за острый подбородок, Ким накрыла губы девушки своими, позволяя им слиться в нежном едва ощутимом поцелуе. Байкерша была приятно удивлена, потому что до этого момента младшая редко проявляла инициативу. — Ты не представляешь, как мне хотелось сделать это всё то время, пока ты касалась моих щек руками. Они у тебя такие нежные. Их взгляды на секунду задержались друг на друге, после чего Джимин улыбнулась и пригладила волосы младшей. — Вот такая Минджон мне очень нравится. — Теперь Джимин кротко чмокнула младшую в губы. — Тебе нужно поесть. Джимин подошла к столу и выложила на него всё содержимое пакета. Минджон быстро выцепила взглядом энергитический батончик и взяла его. — Так и знала, что ты его выберешь. Ешь пока, а я пойду в душ. Старшая убрала всё лишнее в рюкзак «на-все-случаи-жизни» и ушла в соседнюю маленькую комнатку. — Онни, тебе тоже нужно поесть. — Сказала Минджон Ю, когда та пять минут спустя вышла из душа. Волосы девушки были слегка влажными, забранными в высокий пучок. От Джимин сразу повеяло утренней свежестью. Приятный аромат чистой кожи сразу же наполнил комнатку. Ю подошла к столу и, открыв упаковку клубничного молока, посмотрела на старенькие настенные часы. Пол шестого утра. За ними уже скоро должны были приехать. — Ляг, отдохни. Ты всю ночь не спала. Минджон правда еле передвигала ноги, всё её тело ломило, как после изматывающей тренировки. Кое-как забравшись под одеяло, девушка переползла на край кровати, освобождая большую часть своей половинке. — Джимин-а, полежи со мной. Старшая, не заставившая себя долго ждать, сделала несколько больших глотков и легла к Минджон, пуская Ким погреться под своё крылышко. Кровать была одноместной, но достаточно широкой, чтобы уместить на своей поверхности обеих девушек. Минджон легла на бок и обняла Джимин за тонкую талию, устраиваясь щекой на плече байкерши. От кожи Джимин так приятно пахло. Это был природный запах девушки. Какой-то слегка сладковатый, с нотками мускуса. Аромат действовал на перенервничавшую Минджон как успокоительное. Через пару минут младшая, сама того не заметя, провалилась в сон. Её руки ослабили хватку, а голова обессиленно опустилась с плеча на мягкую грудь Джимин и устроилась там как нельзя лучше. Минджон по-детски поджала пухлые губы и размеренно сопела, пока Ю, сидя в потели, гладила её по голове. Старшая просидела так какое-то время, изо всех сил стараясь не заснуть и постоянно вслушиваясь в окружающие их звуки, но в конечном итоге, усталость сломила и её. Веки налились свинцом и глаза Джимин закрылись сами собой. Последнее, что зафиксировало её сознание была минутная стрелка часов, показывающая девятку. Шесть сорок пять утра. В это время ситуация только-только начиналась приобретать негативные для пары последствия.