***
Она тайком переоделась в удобный свитер и старенькие джинсы — единственные в ее гардеробе, которые не были выброшены матушкой. В таком прикиде лежать под тяжелым одеялом было просто катастрофически невыносимо. Алиса старалась вести себя как можно спокойнее, когда к ней в комнату заходили желать спокойной ночи, и не подавать виду, что ей очень плохо из-за жары. Но, к счастью, весь спектакль с прощаниями и пожеланиями продлился не больше десяти минут, после чего в коридоре потух последний светильник. Чтобы встретить грядущее зло достойно, следовало быть готовой ко всему. А значит, нужно было подготовить ловушку. Алиса мыслила довольно прямолинейно, но все же вполне храбро для слабой девушки, пережившей не так давно сложную операцию. Когда за дверью стихли шаги уставших служанок, девушка подсунула под одеяло огромного медведя, который обычно лежал на полу и играл роль ненужной мебели. Алиса никогда не думала, что этот медведь когда-нибудь ей сможет пригодиться. Затем Алиса полезла в свой сундучок, где лежали различные игрушки из детства, которые она почему-то никак не могла решиться выбросить, хотя к ним не притрагивалась лет с семи. Странно, но почему-то она так явственно это помнила, словно никогда и не забывала. Если бы не те воспаленные шрамы, которые она иногда из любопытства щупала на голове, то она бы могла поверить в то, что вся операция и проблемы с провалами памяти были лишь плодом ее фантазии. Итак, в скопище древнего разноцветного мусора она отыскала свою ракетку — немного потертую, запыленную, но все такую же крепкую и тяжелую, как и много лет назад. На миг Алиса испуганно заморгала, испытав чувство дежавю, но затем постаралась оставить свои сомнения до лучшего времени. Ожидать врага она решила за дверью — здесь ее тело скрывала хорошая тень, и, если что, она смогла бы легко выскочить в коридор, оставив своего ночного негодяя с носом. Внезапно ее отвлек белый свет от фонарей, который плавно проскочил по прозрачному, воздушному тюлю, и девушка вспомнила все, что говорил ей Скотт накануне этого вечера. Мысли об очаровательном негодяе, который хотел запудрить ей мозги и воспользоваться ее невинностью окончательно закалили Алису. Ее решимости не было предела, она крепко вцепилась в резиновую ручку теннисной ракетки, готовясь рвануться в бой. Но ждать гостя ей пришлось очень долго. Часы монотонно натикали второй час, и Алиса, утомленная ожиданием, припала к стене и из последних сил боролась с желанием уснуть. Сначала ей казалось, что это очень легко — заставить себя не закрывать глаза и не уходить в мир грез, и даже сначала мысленно хвалилась тому, как долго она уже держится без устали, стоя на своем посту. Но затем… затем… час ушел за часом… а силы утекали следом. Осознание того, что весь ее особняк сейчас крепко и сладко посапывал в теплой постели, не думая об опасности, соблазняло ее, умоляло бросить все эти игрушки и зарыться в мягкие одеяла. Ее сознание быстро разделилось на два лагеря — одна половина желала смириться с искушением и уйти в постель, другая половина упрямо твердила о том, что нужно достоять до конца. И вот, когда сон почти овладел ею, она услышала слабые шаги за дверью. Скрип за скрипом приближался к ее комнате. Алиса от страха едва не выдала свое присутствие громким дыханием, но вовремя закрыла рот ладонью, пока другая рука яростно сжала ракетку. Стук ее сердца отдавался в стенках разума, когда она увидела, что дверь в ее комнату отворилась, и на дорогой ковер поползла чужая тень. Алиса осторожно убрала руку с лица и положила ее обратно на ракетку. Она должна была это сделать… сейчас… Она дождалась, когда высокий незнакомец полностью вошел на ее территорию. Словно специально подыгрывая ей, он пригнулся и напряг широкие плечи. Он и вправду напоминал вора — такого мерзкого, жилистого, который вечно изворачивается из рук правосудия. Алиса не могла дождаться той минуты, когда ей удастся отомстить за все. — Алиса? — позвал ее незнакомец по имени. Голос тихий, немного напуганный. Конечно, как тут не бояться, когда ты оказываешься в доме, переполненном охраной. Как, интересно, этот человек вообще сумел пересечь забор? — Ты спишь? «Ага, сплю, наивный придурок», — подумала Алиса, облизнув губы и делая решительный шаг навстречу преступнику. Вот он тоже шагнул вперед, аккуратно опуская ногу и боясь услышать предательский скрип. Алиса шла прямо за ним, с каждой секундой становясь все смелее и смелее. Досчитав до трех, девушка зажмурила глаза и замахнулась на незнакомца так сильно, насколько вообще была способна. В ответ она услышала характерный удар, от которого ее ракетка задребезжала в руках. Ночной гость издал тяжкий стон и свалился с ног, как мешок с овощами. Убедившись в том, что он еще не скоро поднимется после такого удара, Алиса выглянула в коридор, чтобы посмотреть, не разбудила ли кого ее охота. Но, к счастью, все в особняке было спокойно. Она могла просто позвать охрану, чтобы наконец покончить с этой чертовщиной, но, как и в прошлый раз, нечто странное помешало ей открыть рот. Из-за непонимания она сильно нахмурилась и вернулась обратно к своему ночному гостю, который продолжал беззвучно валяться на ковре, раскинув руки и ноги. А не умер ли он? — задалась вопросом девушка, с брезгливым видом беря его за шиворот и пытаясь перевернуть на спину. Как же это было сложно… сложнее, чем вообще решиться на такую авантюру. Пока Алиса тужилась, пытаясь перевернуть мужика, по ее лицу покатились капельки пота, и она успела пожалеть о том, что надела на себя свитер. В нем она ощущала себя так, будто ее закупорили в банку. Но ничего-о, ее страдания обязаны были окупиться. Алиса с трудом перетащила тело к центру комнаты, чтобы свет луны и уличных фонарей, который проникал через окна и тюль, смог ровно лечь на лицо дремлющего негодяя. Глядя на него вблизи, девушка понимала, что от такого мужчины будет очень тяжело отвезти взгляд. Его золотые волосы густым ворохом лежали на ковре, обрамляя худое, но чертовски симпатичное лицо. Тонкие брови жалостливо изогнуты домиком, а губы слегка надутые, словно от обиды. Девушка пошла за веревками, чтобы хорошенько связать своего пленника. Красота — красотой, а жизнь ее учила, что не все, имеющее красивую оболочку, может быть таким же милым и невинным внутри. Раз однажды он уже смог пленить ее, то что бы ему помешало повторить этот прием? Нет-нет, Алиса вела себя очень продуманно и хладнокровно. На секунду она даже подумала про себя, чем же этот человек сумел очаровать ее в прошлом? Да, он был красив, но она видала и более привлекательных людей… так почему же именно он? На всякий случай девушка завязала ему глаза платком, думая о том, что этот мужчина вполне мог обладать силой гипноза. Минут через пять, поднявшись над связанным, Алиса с любопытством оглядела его с ног до головы и удовлетворенно потерла ладони, радуясь своим гениальным идеям. Ну, разве она после всего этого глупая? Конечно, нет. Она гений. Осталось дождаться, когда он оживет. Алиса устало присела на кровать и повертела в руках ракетку, ребро которой был окрашен кровью. «Уж не перебарщиваю ли я…?» — подумала она, до боли прикусив нижнюю губу. Но вот, к счастью, мужчина шевельнулся, приоткрыв губы. — Алиса? — прохрипел он, задвигав связанными руками. Девушка застыла на месте, боясь лишний раз выдохнуть. Но ей нужно было ответить, ведь не для красоты же она все это учинила! — Да? Но… — она постаралась придать своему писклявому голосу больше уверенности и грозности. — Но вопросы здесь буду задавать я, понятно? Мужчина помолчал. Может, он снова потерял сознание? Алиса побоялась притрагиваться к нему и вела диалог на расстоянии. — Хм, такое чувство, что мы через это уже когда-то проходили… — он слабо ухмыльнулся. — Хорошо, задавай вопросы. — Кто вы такой и что вам нужно от меня? Мужчина опять ушел в молчание, и это Алису начинало дико выводить из себя. Они что, играют в интеллектуальные игры, чтобы делать такие паузы между вопросами? — Ты правда ничего не помнишь? — Я все очень хорошо помню, и вообще-то я первая задала вам вопрос! — яростно ответила ему англичанка. — Если бы ты все хорошо помнила, ты бы не стала меня связывать. Хотя…если тебя это так заводит… — Заводит? — Алиса удержала себя от соблазна еще раз врезать ему ракеткой. — Что значит заводит? Я вам не подружка, чтобы со мной так разговаривать! — Сердитая… как обычно. Вот так ностальгия… — но тут, явно ощутив гнев барышни, мужчина прокашлялся. — Ох, прости, я совсем распоясался. Меня зовут Франциск Бонфуа. Если ты забыла, я раньше работал здесь учителем французского. Oh, mon Dieu, неужели я все это рассказываю тебе? Это так глупо… — Заткнитесь! Хотя, нет. Говорите дальше. Что вам от меня надо? — Ну как же… — Франциск выглядел растерянным. — Я же тебя… Слушай, а зачем ты мне глаза завязала? — Это, чтобы вы не смогли меня загипнотизировать. — Что? — мужчина расхохотался. — Что? Что? Загипнотизировать? Слушай, это тебе твой брат лапши на уши навешал? Алиса залилась краской от негодования. — Нет! Я сама об этом догадалась. — Ясненько. — Слушайте, если дальше будете мне так язвить, я вас еще раз ударю! И на этот раз ракетку не пожалею! — Я верю-верю-верю! — Франциск запыхтел, ерзая на ковре, подобно червяку. Наверное, ему было неудобно. Все же шнур от компьютера был весьма жестким и небось сильно натирал кожу, да и от самой позы тело сильно затекало. И тут же Алиса мотнула головой, стараясь отогнать от себя эти мысли. Она не собиралась его жалеть. — Зачем вы меня преследуете? — Я? Я вовсе… уф… не преследую, я просто… — Что просто? — Послушай, а мы не можем поговорить спокойно, без всяких угроз и вот этой идиотской повязки? Она мне глаза режет вообще-то! Тебе когда-нибудь глаза завязывали? Девушка решительно пропустила эту бессмысленную белиберду мимо ушей. — Вы убийца, вор и насильник, — хладнокровно выдавила из себя англичанка. — Вы думаете, что после такого я спокойно развяжу вам руки и отпущу домой? Франциск снова замолчал. Казалось, что его сильно удивило услышанное. — Убийца… вор… насильник… а почему не извращенец? Раньше ты любила это слово. Алиса старалась не слышать эти удивленные ноты в его словах. Она тысячу раз повторяла себе, что Франциск не достоин ее жалости. И все равно, глядя на его перебинтованные руки, плотно привязанные друг к другу, Алиса невольно начинала испытывать усталость. Почему она не могла смотреть на него без боли в глазах? Почему она не могла спокойно его ненавидеть? Ей начинало казаться, что Франциск легко наблюдал за ней даже сквозь эту чертову повязку. Алиса снова дернулась, услышав в коридоре подозрительные шорохи. Чем дольше Франциск пребывал в ее комнате «пленником», тем сильнее обострялась ее боязнь, что в комнату может заглянуть кто-то из родителей. Ведь если они увидят в комнате француза… то что они с ним сделают? Осторожно приотворив дверцу, Алиса высунула голову наружу. Но что она собиралась увидеть в этой темноте? Казалось, что особняк спал вечным сном, по коридору сновала такая тишина, от которой даже немного становилось не по себе, и все же Алиса была уверена в том, что слышала чьи-то шаги. Переборов в себе страх к неожиданным встречам, девушка на цыпочках вышла в коридор и снова огляделась. Постепенно она начала распознавать во мраке какие-то очертания вещей. Слишком поздно она подумала о том, что, наверное, стоило бы накинуть сверху на себя халат, чтобы выглядеть по-домашнему, но возвращаться обратно уже не было смысла — она почти добралась до лестницы. Страх легонько касался ее пугливого тела своими холодными пальцами, но она все же сумела положить руку на перила и, вытянув шею, посмотреть, что происходит внизу. Как раз тем временем по нижнему коридору сновал желтый свет. Это охранники Скотта патрулировали этаж, освещая себе путь фонарями. Переговаривались они очень редко, лишь тогда, когда их окончательно одолевала скука. Такой шепот вряд ли мог кого-то потревожить. Наконец поняв, что все идет хорошо, Алиса на цыпочках вернулась обратно в коридор. Все же ей было любопытно — как Франциск Бонфуа смог пройти через этот патруль? Так ужасно было об этом задумываться и вместе с этим Алиса не могли ни восхититься бесстрашием своего жуткого ночного гостя. Ведь надо же было решиться на такой глупый поступок. И ради кого? Ради нее! Алиса не верила в то, что она могла представлять какую-то особую важность, не считая разве что своего большого отцовского наследства. Мысли о крупной фирме, которой заправлял ее отец, быстро опечалили англичанку. Порою, она вела себя очень необдуманно, полагая, что ее действительно могли полюбить просто так. Зайдя в комнату, Алиса сразу закрыла за собой дверь. В сердце все еще кружил этот странный осадок от сумрачных мыслей. Порою он казался таким большим и тяжелым, что девушка начинала забывать о том, что в комнате она была не одна. «Так, все, бери себя в руки, тебя дела ждут…» — приказал ей внутренний голос, и девушка повернулась к Франциску. Как же тяжело ей давалось осознание того, что Франциск уже не лежал связанный и беспомощный, а стоял все это время возле нее. А когда догадка все же ее озарила, было уже слишком поздно. Франциск резко схватил ее за руки и довольно жестко скрутил их за спиной. Алиса попыталась вырваться, но каждое движение отдавалось ей резкой болью в суставах. — Что вы дела… — зашипела она, едва приходя в себя от потрясения. — Что вы делаете? Стоп! Нет! Помо…! — когда она повысила голос, он плотно закрыл ей рот ладонью. Теперь же комнату переполняло ее негромкое сопение. Франциск был и вправду очень силен, Алиса просто этого не осознавала все то время, пока он лежал связанным. А она ведь жалела его! Думала о его забинтованных руках! Наивная. Пока она с яростью думала об этом и мысленно корила себя за свою слабость, Франциск смог наконец сдвинуть ее с места… ну, как смог… судя по его лицу, он не особо-то и напрягался. Тремя широкими шагами он донес ее до кровати, куда поспешно и уложил, уткнув лицом в одеяло. Алиса сильно зажмурила глаза, почувствовав, как в лицо вжимаются мелкие очки. Не считая этого жеста, в остальном Франциск стал вести себя осторожнее. Даже запястья ее он сжимал как-то подозрительно аккуратно, будто действительно боялся причинить ей вред. Тем временем, пока она жалостливо мычала в подушку, Франциск отыскал шнуры и принялся связывать ее руки и ноги. Между прочим, и это делал он аккуратно, будто бы работал не с человеком, а с хрупкой вещью. Больше Алиса не испытывала боли, не считая только сильной пульсации в голове. «Что ты со мной сделаешь? Убьешь? Изнасилуешь?» — хотела бы она спросить его, да только подушки, к которым она была сильно прижата, мешали ей говорить. Оставалось лишь беспомощной хныкать, но она не хотела унижаться, особенно перед таким типом. — Merde, — выругался он, находясь где-то рядом. — Аж до крови ударила! Хотя в первый раз было больнее… Черт возьми, это было так давно. Ты меня потом привязала к стулу, чтобы устроить мне жестокий допрос. Представь себе, как я тебя ненавидел, когда очнулся с такой тяжелой головой, будто по мне прошлось стадо слонов. К твоему несчастью, узелки ты так завязывать и не научилась. — Хватит. Отпусти! Не надо, — зашипела в ответ девушка. — Я позову помощь… — Не позовешь, — Франциск кончил связывать ей руки. — Я приехал сюда ради тебя одной, прошел такой долгий и утомительный путь, а ты просишь, чтобы я тебя отпустил? Нашла дурака. — Ты продашь меня… — Алиса тихо всхлипнула. — Какая же ты глупая, — сказал Франциск. Через несколько секунд, которые для Алисы протекали, как часы, недели и года, он все же додумался перевернуть ее на спину. Девушка снова попыталась закричать, но Франциск завязал ей рот повязкой. — Я не верю… я никогда не куплюсь на то, что ты ничего не помнишь! У нас же было столько замечательных дней, которые мы провели вместе. Ты помнишь мою маму, а Лию? Она такая же, как твой двоюродный братец, только в юбке и куда добрее душой. Алиса удивленно уставилась на него. Лия, Лия… почему же это имя было ей так знакомо? — Нет, быть такого не может… Мы вместе прошли такой путь до Франции… Я оставил тебя в деревне, не хотел, чтобы ты ввязывалась в новые проблемы… блин, я такой дурак! — Франциск неожиданно резко потянул себя за длинную прядку, едва ее не оторвав. — Дурак. Изначально был дураком, пытался не видеть ничего, что с тобой происходило. Это так глупо! Когда ты пошла за мной, я был зол и не хотел верить в твою привязанность! Я хотел вернуть тебя обратно домой, а ты все равно упрямствовала. Даже угрожала мне. Мелкая негодница, разве можно мне угрожать, а? Он заглянул в ее глаза, в душе надеясь увидеть знакомый блеск. Однако в ответ увидел ледяной взгляд, еще больше переполненный недоумением. На него смотрела другая девица — не то улыбчивое создание, с которым он танцевал под веселое французское кантри. Сильное разочарование обожгло его сердце. — Вот как, значит, — выдохнул он, присаживаясь на кровать. — Елена предупреждала меня. Говорила, что все будет не так просто, как я себе пытался возомнить. Я ведь все это время был у нее. Она ухаживала за мной, давала дельные советы… — мужчина медленно потер уставшие веки. На секунду Алисе показалось, что он сдался, его тело выглядело расслабленным, плечи характерно опущенными, а голос был слабый, сонный, совсем потерявшей силу и уверенность. «Все кончено», — победоносно сказала бы она, если бы ее губы были свободны. Но тут произошло что-то странное. Франциск будто снова зарядился энергией, его тело выпрямилось, как струна, а лицо засветилось от лихорадочной решимости. — Что, думала, я сдался? — спросил он с насмешкой, будто поймал девушку на месте преступления. Алиса испуганно сжалась, не зная, чего и дальше ожидать. — Ну уж нет! Когда я учил тебя французскому, было также невыносимо сложно, но я вытерпел это! Я не привык так легко сдаваться, милая моя, а уж твой характер для меня совсем не в новинку. Алисе дико не нравилась его решимость, но она все равно не могла ему возразить. Она могла только лежать и возмущенно завывать. — Поэтому я принял решение — я тебя забираю с собой, — мужчина наклонился и быстро взял девушку в охапку. Алиса недовольно забрыкалась в его объятиях, чуть было не лишившись очков. — Когда я шел сюда, я клялся, что не стану выпускать вперед эгоизм. Я сказал себе — сделаю так, как выберет девочка. Если она отвернется от меня, я уйду, а если примет — увезу ее с собой. Но сейчас я понимаю, что не смогу сделать так, как планировал. Можешь думать, что во мне и вправду так много эгоизма, но я просто не хочу оставлять тебя в этом дурдоме. Алиса ответила ему более сердитым и напористым мычанием. С чего этот козлище решил, что она позволит ему это похищение? Франциск пропустил ее протяжную и невнятную ругань мимо ушей, прижал ее тело покрепче к себе, чтобы она не выпала, и быстрым шагом направился прочь из комнаты. Когда они оказались в коридоре, Алиса снова нашла в себе силы брыкаться. Она напоминала очень тощую и недовольную гусеницу, Франциск бы с радостью ей об этом намекнул, да понимал, что если он сейчас повысит голос, то плакали его планы блестящего побега. Алиса недовольно смотрела по сторонам, насколько ей было это возможно, сидя связанной на руках мужчины, но к ее изумлению, она нигде не видела охранников. Раньше же они расхаживали по дому, мерцая своими светильниками, а куда же теперь они все подевались? Понимая, что такое положение вещей лишь обеспечивало Франциску идеальный побег, девушка завыла с большей силой, надеясь выбить охрипшим голосом противную повязку. Да еще шнур натирал нежную кожу до крови. Подаренные, красивые очки скатились на кончик носа. Девушка ненавидела свою беспомощность даже сильнее, чем все остальное. Даже к Франциску она не питала большей ненависти, его она просто мечтала задушить. До первого этажа они спустились без происшествий. Ни единого удобного случая позвать на помощь и поднять лишний шум… ни с кем они так и не столкнулись, никто их не заметил, весь дом спал крепким-сладким сном. И все же, ей это казалось неправильным… ведь как же так — ее в наглую уводит из родного дома какой-то дикий мужик, а никто об этом даже и не догадывается, лежа в своих люльках! Где же ее любимая мама с ее наслышанным и чутким материнским инстинктом? Где отец со своей чуткой охраной? Где Скотт, который постоянно твердил ей о том, что будет беречь ее как зеницу ока… где они все со своими обещаниями? Где их любовь и защита, когда они так нужны? Казалось, что за весь пройденный путь, что был немаленьким, Франциск ни разу не запыхался, неся на руках такой непростой груз. Но, признаться, нес он ее бережно. Через минуты быстрых метаний из комнаты в комнату, Алиса поняла, куда ее несли — их целью являлась кухня. В небольшом помещении среди столов и газовых плит, горела одинокая свечка, возле которой сидели четверо слуг. Черные тени, которые они отбрасывали, мешались вместе с ними, создавая иллюзию того, что на кухне находилось больше народу. — Ага, вот и ты, — вперед вышел самый крупный из них. Алиса никогда его не видела в доме. Честно говоря, она и не всех слуг знала в лицо. Наверное, потому что никогда ими не интересовалась. — Вижу, переговоры удались. — Не совсем, — Франциск слабо тряхнул Алисой, и девушка, выпучив глаза, вспомнила, что в таком положении нужно нескончаемо мычать. — Это не хорошо… похоже на похищение, Франц… Франциск прошел мимо них, крепче сжимая руками свою маленькую пленницу. — Поверь, я знаю, что делаю. — Я думал, что девушка все вспомнит, однако… О чем тут вообще шла речь? Разве эти люди, работающие на ее семью, не должны были давно скрутить Франциска за совершенное преступление? Алиса попыталась четче выговаривать слова через тряпку, но эти люди даже не смотрели на нее. — Все оказалось намного сложнее. Джон, проведи меня до выхода. — С радостью, — мужчина, одетый в обычную городскую одежду, поверх которой висел белый фартук, взял со стола свечу, пожелал своим коллегам спокойной ночи и отправился вместе с французом вглубь темной комнаты. Вскоре Алиса поняла, что кричать бессмысленно. Никто все равно ее не понимает, а спасать, очевидно, тоже не собирается. Одним словом, предатели. Ослабев и запыхавшись, девушка откинула голову назад и, глядя на отблески чистой посуды, которая висела на полках кухни, продолжила тихо лить слезы. Все же, когда-то эта гордость, живущая внутри нее, должна была отступить в сторону. Франциск все равно был полностью поглощен побегом, на Алису он не глядел. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — прошептал Джон, оборачиваясь к другу. — Я слышал о вас в новостях этим летом и, честно говоря, не верил до последнего, что это были вы. — Там не было и половины правды, — буркнул в ответ Бонфуа. — Я же говорил тебе, Джон, что я не похищал ее. Она сама побежала за мной. Я ведь хотел вернуть ее, но она начала мне угрожать. — Знаешь, если бы речь шла о другой девочке, я бы тебя даже слушать не стал, — Джон тихо и хрипло захихикал. Алиса уже мысленно записывала этого мужчину в список своих жертв. — Но ведь речь идет о мисс Керкленд… а она… — он бегло посмотрел Алисе в глаза и, видимо, ужалившись ее взглядом, отвернулся. — Она необычная леди. — Вот именно, необычная, — гордо согласился с ним Франциск. — Никаких проблем не возникло, пока вы передвигались по дому? Я слышал, что Скотт усилил охрану. Теперь куда не поверни голову — всюду кто-то шастает. — Когда я поднимался на этаж, то видел двоих, но они видимо были слишком сильно увлечены болтовней и не заметили меня. А вот когда спускался… — Франциск задумчиво поджал губы. — Там не было никого. Как ты думаешь, это хорошо или плохо? — Понятия не имею! Дойдя до конца комнаты, которая из-за темных стен выглядела бескрайней, Джон осветил свечкой маленькую деревянную дверцу, достал связку железных ключей и принялся возиться с замком. Алиса смотрела на его широченную, толстую спину, и вскоре осознала, в какой она серьезной опасности! Что стоит Франциску пересечь забор, и тогда он сможет уйти с ней куда угодно…и ей уже никто не поможет…никто. Девушка со злости снова начала брыкаться и сильно ударила Франциска плечом. Мужчина испуганно пошатнулся, едва не выронив свое сокровище. — Ох, cheri… — пропыхтел он. — Не так сильно. — Ну вот, дверь я тебе открыл, — довольный своей работой, Джон отошел в сторонку, держа над головой мигающую свечу. — Дальше иди сам, а мне как-то не хочется выходить на улицу. А то увидит кто… — Понимаю, — Франциск хотел было пожать руку своему другу, но ценный, брыкающийся груз никак не давал ему покоя. — Это —ох! — спасибо, что приютил меня на сутки. Ты просто не представляешь себе, как меня спас. — Да без проблем! Честно говоря, я по тебе сильно соскучился. Ты очень интересный собеседник, Франц. Надеюсь, что когда-нибудь мы с тобой еще увидимся, — Джон ободряюще похлопал по плечу друга, после чего покинул комнату. Свет от его свечи еще несколько секунд мелькал в коридоре, пока окончательно не затух. А это означало, что они с Алисой снова остались одни. — Ладно, будь что будет, — прошептал мужчина, толкая плечом тяжелую дверь. — Мне не привыкать. А уж ради тебя… Он не смог договорить. Ночной ветер с легким запахом расы ворвался в пустое помещение. На улице уже заметно светало, последние звезды прогонял появившийся красный развод от рассвета. Франциск выглянул наружу и напряженно вдохнул приятный, ароматный воздух. Свобода была совсем близко, осталось миновать высокие ворота. — Отлично, вы как раз вовремя. «Скотт!» — рада была бы выкрикнуть Алиса, да только из уст вырывалось одно сплошное блеяние. Франциск застыл от неожиданности. В четырех ярдах от них на краю бордюрчика сидел Скотт. Рукава новенькой рубашки были грубо засучены до локтей. Волосы парня были почему-то мокрыми и падали на его блестящее лицо крупными, липкими прядями. Алиса не понимала, что случилось с ее братом, ровно до тех пор, пока не увидела в его руках бутылку шотландского виски. — Я уже боялся, что мое предчувствие меня обмануло, — Скотт пытался опереться на близ росшее дерево, но промахнулся и едва не упал на грядку. Лишь чудо спасло его от позорного падения. — Прости, Бонфуа, что тебе приходит… дится… это видеть. Секундочку… — поднявшись, он попытался широко расставить ноги, чтобы окончательно поймать равновесие. Алиса никогда еще не видела его в таком жутком состоянии. Но с другой стороны, несмотря на все это омерзение, она была счастлива. Ибо знала, что, каким бы Скотт ни был — пьяным или трезвым — сейчас он спасет ее! Вырвет ее из лап этого мерзкого француза и вернет обратно домой. Алиса радостно запрыгала на руках Франциска, ей не терпелось освободиться от шнуров. А пока Скотт не торопился нападать. То ли он набирался сил, то ли еще не особо понимал, в каком ужасном положении была его двоюродная сестричка. Но на всякий случай он запрокинул голову назад и глотнул еще немного виски. — Скотт, ты пьян, — обратился к парню Франциск. — Пожалуйста, уйди с дороги. Ты же знаешь, что я ее не отпущу. — Не отпустишь? — Скотт глупо улыбнулся ему. Выглядел он весьма жалко, но вместе с этим в нем ощущалось что-то опасное и непредсказуемое. — И как же ты собираешься уйти? Твою кроличью нору я залил цементом, а других нор, как я знаю, здесь нет, а забор о-очень высок — тебе никогда его не перепрыгнуть, увы. Оста… остается лишь пройти через парадные ворота. Франциск недоверчиво уставился на парня, будто его удивляли эти слова. Теперь Алиса смотрела на своего похитителя с откровенной насмешливостью в глазах, ибо она в жизни не видела более сырого и нелепого плана, который вообще можно было придумать. Она надеялась, что безысходность остановит Франциска, и он наконец разожмет пальцы, однако решимость все еще полыхала в его глазах, и это было плохо. Плохо для него, и плохо для Алисы. — Парадные, так парадные, — Франциск с прищуром глянул на камеру, которая к счастью смотрела не на него, а в сторону. Скотт издал в ответ странный звук — не то это было изумление, не то смех, не то обыкновенная пьяная икота. — Тебя это разве не пугает? — спросил он. — Не пугает ни капельки? То, что ты находишься на вражеской территории, я тебя — так сказать — поймал, а ты стоишь себе, гордо задрав подбородок, будто считаешь себя умнее всего мира! Да ты идиот. — Ну, так попробуй убить меня, и выясним, прав ты или нет, — Франциск сделал решительный шаг вперед. Алиса ответила на его решимость диким мычанием. Он что, собирается драться, при этом держа ее на руках? Вот-вот сейчас оба этих человека сойдутся в отчаянной драке…и из-за кого, спрашивается, весь этот сыр-бор? Из-за нее! Мелкой и хрупкой девчонки. Но к счастью, лицо Скотта, до того казавшееся суровым и взрослым не по годам, неожиданно смягчилось, хотя взгляд остался отрешенным и откровенно странным. Парню будто бы было совсем не до Франциска с Алисой, внутри него уже шла какая-то другая неизвестная никому борьба. — Я не убивать пришел, — сказал парень. — П… пошли за мной. Он старательно развернулся и тяжело зашагал к садовой тропинке. Мокрая зеленая трава звонко зашуршала под его ботинками. Видимо, он был сильно уверен в том, что Франциск послушается его и пойдет следом. Но когда он оглянулся и увидел за своей спиной совсем иную картину, по его лицу проползла тень гнева. — Я неясно сказал? А? Пошли! Ну же, пока я пьян и беспомощен! Франциск удивленно посмотрел на сердитого Скотта, словно видел его впервые в своей жизни. Алиса тоже замолчала, так как давно перестала вникать в суть происходящего. Она ждала увидеть драку, кровопролитие… а вместо этого получила пьяного вдребезги брата, который требовал, чтобы за ним куда-то шли. — Что ты задумал? — озвучил ее мысли француз. — Хочешь, чтобы меня камеры запечатлели со всех ракурсов? Не дождешься. Скотт устало закатил глаза. — Ну ты и дурень. Не видишь разве, что у камеры не горит лампочка? Собственно, такая фигня со всеми камерами во дворе. Они уже давно не ведут запись. Алиса и Франциск удивленно переглянулись. Ни она, ни он никак не могли уяснить тот сложный факт, что Скотт… …кажется… …пытается им помочь. Нет, об этом даже подумать было трудно, не то, чтобы сказать вслух. Франциск догнал парня нерешительным шагом. Алиса сердито запыхтела ему в грудь, но Франциска это особо не пугало и не волновало. Он осторожно оглядывался по сторонам, все еще ожидая ловушку. Поведение Скотта его пугало так сильно, как никогда раньше. — А почему они не ведут запись? — спросил он. — Я их отключил, — раздраженно ответил Скотт. — Ты? — Да-да, я! Не пойму, что тебе тут не ясно? — пьяное бормотание Скотта заставило Франциска подкосить ноги в нелепом страхе. Но вскоре, на его губах заиграла слабая улыбка, когда уверенность в своей догадке дошла до своего апогея. — Ты что, серьезно нас отпустишь? Алиса возбужденно замычала в такт заданному вопросу. Скотт в ответ лишь издал вымученный стон, который поспешил загладить глотком жгучего виски. Такой разбитости в его взгляде не видел никто из смертных, да и сам Скотт, признаться, был слегка сам себе удивлен. Он уже давно все для себя решил, и все же в глубине его сложной души все еще жил этот внутренний, ревнивый голос, который продолжал противостоять всем его действиям. Он требовал остановиться, опомниться и поступить так, как должен был сделать настоящий брат, а не плаксивая, беспомощная тряпка. Именно так — тряпка. Это слово голос повторял постоянно. В иное время Скотт бы с радостью послушал свой голос, но в данный час он был слишком пьян для того, чтобы мыслить головой, а не сердцем. Или что там так сильно болело в груди? Что бы то ни было — Скотт готов был признать — оно его победило. — Мне сегодня дали весьма банальный совет, — пробормотал он, с трудом шевеля языком. — Признаюсь, я ждал другого ответа. Я думал, что мне скажут: «Эй, Скотт, валяй! Не сходи с дистанции, скоро она поймет, какое ты ей делаешь одолжение, и полюбит тебя куда сильнее, чем какого-то там француза»! Я ведь знал, что такого не произойдет, и все равно, как наивный дурак, ждал. А мне просто посоветовали не вмешиваться в ее жизнь. Пускай она сама решит… с кем ей быть. Такие вот дела… Когда парень замолчал, Алиса начала брыкаться в руках Франциска, желая сказать что-то вроде: «Я решила! Я остаюсь! Ну, разве ты не видишь, дуралей, я связана и иду не по своему желанию»! Но ее истерику никто не замечал. Будто Алисы здесь не было. Как только она об это подумала с болью в сердце, Скотт обернулся к ней, и на его лице проскользнуло такое глупое выражение, будто он впервые увидел свою сестру за все время. — Мне кажется, Бонфуа, ты немного устал, — проговорил он медленно. — Давай я ее понесу. Тут до дверей осталось несколько метров. Франциск с подозрением посмотрел на расхлябанное тело своего собеседника, как бы мысленно подмечая, что тот был слегка не в том положении, чтобы тащить на себе какой-то груз. Но Скотт, заметив это, быстро заверил Франциска в обратном: — Да н-не волнуйся ты! Я все уже решил, и я не собираюсь хитрить. А уж дражайшую сестру я никогда не опрокину, п-поверь мне. Моя бы воля, вечно бы носил ее на руках. Немного колеблясь, Франциск все же вручил парню свою ношу. Алиса с последней надеждой посмотрела на Скотта. «Вот он — удобный момент! Развернись и уведи меня обратно домой, ну почему ты медлишь? Скотт, что с тобой? Ты же обещал быть всегда рядом! Что же ты делаешь, черт возьми!» — хотела сказать она, но все ее терзания как всегда были заглушены этой чертовой повязкой. Были ли в ее жизни случаи более нелепые, чем этот? Пожалуй, вряд ли. Скотт на удивление очень бережно прижал девушку к себе, словно любимого младенца. Бутылку он отдал Франциску, хрипло предложив выпить. Франциск презрительно потряс перед собой бутылкой, вспоминая о том, что к такому алкоголю он никогда не относился с любовью, однако в такой напряженный жизненный момент он был готов изменить своим вкусам. Поморщившись от сильной горечи, которая вмиг разлилась по его организму, он небрежно вытер кулаком влажные, багровые губы. И вправду, более мерзкого напитка он не пил никогда. С ароматным, сладким вином эта гадость не шла ни в какие ворота. — А тебя… даже не смущает, что я несу ее связанной? Что она не хочет идти со мной? Что я насильно волочу ее из дома? Скотт? Парень не оборачивался на зов, но все же ответил без промедления. Между прочим, неся Алису, он выглядел немного трезвее своего реального состояния. Даже шагал по земле твердо и не раскачивался, как одинокая липа. — Она хочет, — возразил он, не вслушиваясь в возмущенное пыхтение своей любимой кузины. — Просто не помнит этого. И во всем виноват, конечно же, я. Я всеми силами пытался отгородить ее от тебя. Франциск быстро смыл свое удивление гадким напитком. — Ее чувства к тебе засели слишком крепко. Нет, нет, не вздумай возражать, сестричка! — он нежно посмотрел Алисе в глаза. — Я-то все вижу. Я же твой кузен, почти что родной брат… — А вдруг ты не прав? Вдруг она ничего не вспомнит? — этого вопроса Франциск боялся больше всего. Но и здесь Скотт отличился своим упрямством. — Вспомнит, — сказал он. — Между прочим, она звала тебя во сне. Алиса застыла у него на руках, не веря тому, что только что услышали ее уши. Нет, она не верила в это. Она не могла звать во сне человека, которого не знала. — Шутишь? — Не-а. Все началось еще с больницы. Ночью мне не разрешили с ней сидеть, как бы это… тревожить ее. А вот днем я как-то спросил у медсестер, которые вечно ее обслуживали, хорошо ли все с моей сестрой, нет ли никаких осложнений… Ну, вот, девушки ответили мне, что все в принципе идет хорошо, Алиса крепчает с каждым днем, нет никаких поводов беспокоиться… но потом они отошли со мной в сторонку и взволнованно добавили, что якобы их пациентка слишком часто видит сон, причем один и тот же. Они понятия не имели, что это за сон, так как Алиса никогда сама о нем не говорила, да и забывала небось о нем каждое утро…да вот только всю ночь она звала тебя, Франциск. Каждую ночь с тихим вздохом шептала твое имя. Я сначала не хотел в это верить, пока сам не удосужился услышать это собственными ушами. Когда ее перевезли домой, я частенько заходил к ней, чтобы убедиться в ее сохранности. И она правда звала тебя. «Что? Ты врешь!» — возражала бы ему Алиса, будь у нее такая возможность. Ее лицо и без того пылало, как спелый помидор. Вскоре они добрались до главных ворот. К тому времени небо стало чуточку светлее, а по крохотной искусственной полянке в саду гонялся прохладный ветерок. Франциск робко взглянул на кабинку, в которой обычно, находясь в окружении десятка мониторов, сидели охранники. Теперь кругом было подозрительно пусто и тихо, а дверь в их скромное логово была настежь распахнута. Скотт бесстрашно внес Алису внутрь кабины и, мотнув головой, потребовал, чтобы Франциск следовал за ними. Теперь же они постарались не шуметь. В комнатке, размером в два метра, на креслах тихо посапывали два охранника. Наличие пустой бутылки коньяка под столом и отвратительного, спертого запаха как бы намекало на то, что эти детины вряд ли в скором времени смогут проснуться. По крайней мере, пока их не обольют ледяной водой. — Ого… — только и смог вымолвить Франциск, когда все это увидел. — Помоги мне, — Скотт попытался разгрести бардак на столе, не выпуская из рук свою ношу. — Найди красный рычаг и потяни его на себя, до упора. — И ворота откроются? — Франциск изобразил кривую ухмылку. Сам Скотт решился помочь ему в безумном плане… до сих пор это казалось безумным сном. И все же он послушно подошел вплотную к столику и быстрыми движениями рук смел на пол все листы, папки и книжки, которые лежали на поверхности. Шум шелестящей бумаги был такой резкий, что мог разбудить и мертвеца, а вот на хмельных охранников ему мощности явно не хватило. Под бумагой Франциск увидел просто невиданное количество кнопок разной величины и формы. Одни горели, другие мигали, и все это выглядело, как целое безумие. Но Франциска это даже не смутило — ведь однажды он уже здесь бывал. Отыскав нужный рычажок, он без промедления ухватился за него и потянул на себя. Что-то подсказывало ему, шепча на ушко, что вот сейчас-то ловушка и захлопнется, ведь не может же быть все так просто. — Отлично, — с мрачным видом Скотт вынырнул из кабинки и направился к воротам. Те действительно с грузным шелестом начали открываться, за ними показались спящие улицы города и сухой асфальт, по которому катили клочки мелкого мусора. — Надо бы поспешить, — сказал шотландец, оказавшись за территорией дома. Алиса с выпученными глазами осматривала фонарные столбы, дикие кусты, длинную и ровную дорогу, словно не видела никогда таких больших и бесконечных улиц. — Поспешить? — Да. Я заказал такси. Оно должно остановиться на конце этой улицы. Вон там, — он кивнул в сторону перекрестка, который был расположен от них через два жилых дома. Светофор, окутанный утренним туманом, медленно мигал оранжевым светом, маня к себе беглецов. — Таксист, должно быть, уже приехал, поэтому давайте прибавим шагу. — Давайте, — охотно согласился Франциск, а сам мысленно поражался каждой минутой, проведенной наедине с этим новым Скоттом. — Слушай… — добавил он, когда они уже почти дошли до середины улицы. — Что? — Я все думаю о том, что ты сказал о ней. О ее подсознании. Что она якобы делает что-то, но сама не помнит что. — Ну? — Когда…когда она сегодня меня связала, я тоже заметил что-то странное… Скотт прямо на ходу повернул голову к Франциску. — Она? Тебя? Связала? — не удержавшись, парень закатился громким и издевательским смехом, который эховыми волнами пролетел по всей улице и застыл где-то вдали. — Связала? Эта малютка? Франциск обиженно нахмурил брови. — Она тебя, видимо, никогда не била ракеткой по голове… Скотт цокнул языком. — Я имел в виду, что она постоянно тянула время… будто специально хотела, чтобы я освободился и забрал ее. Алиса протестующе замычала. Естественно, терпеть такую ложь она не имела права, хотя бы из уважения к самой себе. — Хм, возможно… — Скотт с прищуром все вглядывался вдаль, ища нужное, желтое пятно в бледной дымке. Вот уж и второе здание было пройдено. Франциск и не заметил из-за разговоров, как быстро они пересекли улицу. Машина стояла на обочине дороги. Ее присутствие выдавали горящие круглые фары. Водитель сидел внутри и сонно перелистывал газету. — Сюда, — Скотт активно затопал навстречу автомобилю, Франциск, хромая, пытался поспеть за ним, а Алиса все также отчаянно пыталась достучаться до мутного разума своего брата. Она не верила в то, что Скотт мог так легко ее продать. — Поверь, дорогая, я слушаю свое сердце, а оно говорит мне делать так. Я ведь в какой-то части себя полностью согласен с твоим непониманием и испугом. Но… — Скотт постучался во вспотевшее окошко такси. Пока водитель открывал ему заднюю дверь салона, при этом округлив глаза при виде связанной девочки, Скотт продолжил свой утешающий монолог. — Но также я знаю, что я не смогу подарить тебе того же, что подарил Франциск. Он посадил девушку на кресло. Алиса сидела почти смирно, не считая дрыгающихся худых ног. Удостоверившись в том, что девушка никуда без чужой помощи не уползет, Скотт оставил ее в покое и повернулся к водителю, протянул ему деньги, завернутые в целлофановый пакет. Покончив с оплатой, парень вернулся к самой главной проблеме, от вида которой у него начинала сильно саднить душа. Франциск стоял перед ним такой растерянный и простой, что даже на секунду Скотт едва не утерял свое желание врезать ему по носу. Однако к счастью, он сделал это. Ударил с такой силой, что Франциск чуть не упал на спину. В его широко распахнутых глазах читалось потрясение. — Что ты… — он не успел сказать, Скотт с отчаянным видом снова замахнулся на него кулаком. Но на этот раз французу удалось от него увернуться. Водитель за их спинами с испуганным видом попытался влезть в драку, но его равнодушно отпихнули в сторону. — Что это значит?! — Поклянись мне, что ты будешь беречь ее, как свою вторую жизнь! Что ты будешь следить за ней, как за своим родным дитем! И никогда, слышишь? — запыхавшись Скотт погрозил ему пальцем. Его щеки пылали ровными алыми кругами. — Никогда не втянешь ее в свое дерьмо, понятно? И сам больше в такое дерьмо влезать не будешь! Один раз я уже спас твою задницу. — Ее спасла Елена. — А кто ее навел на тебя, м? — Скотт сделал последнюю попытку нанести удар, после чего устало сгорбился, и по его лицу потекли ручьи пота. — Ох… эх… Не удивляйся… я сам в шоке от таких противоречий… я хочу убить тебя, но при этом желаю Алисе только счастья… а каков выходит парадокс, ведь ее счастье — это ты. Идиот. Не вытерпев таких оскорблений в свой адрес, Франциск быстро налетел на шотландца и под визги сидевшей в машине Алисы, сбил того с ног. Скотт ошарашено уставился на своего врага, будто не ожидал ничего подобного. Можно сказать, что этот сильный удар даже немного отрезвил его разум. — У тебя был шанс стать ее счастьем, но ты его проглядел, — мужчина присел перед ним на одно колено, и его голос сошел за шепот. — Ты сам вел себя, как мерзкая свинья, и после этого ты не имеешь права указывать мне, compris? Внезапно Скотт широко улыбнулся и похлопал Франциска по плечу дрожащей рукой. — Ха! Отлично, вот теперь я тебе верю. Подними-ка меня. Не скрывая недоумения на лице, Франциск помог ему подняться и даже немного отряхнул от дорожной пыли. Выходило как-то неловко. — Итак… у тебя есть два часа, пока я полностью не протрезвел и не понял, какой я дурак и негодяй. За два часа ты должен покинуть с ней город. С Алисой. Лети куда хочешь, но чтобы вас было не так легко найти. Обещаю, что я буду тебя искать, и даже лучше остальных. — Понял, — Франциск вел себя так, словно он был на работе и получал обыкновенный инструктаж от своего начальника. — И еще. Старайся не трогать ее голову. Видел ее шрамы? — Видел. — Они тебя не испугали? — Нет, конечно! — Смотр-ри у меня. Только попробуй ее разлюбить из-за этого! — Oh, mon ami, может, хватит? — Не хватит! Просто дай мне немного побыть не Скоттом! Это ведь не просто. Когда Скотт замолчал, Франциск в последний раз взглянул в его сторону, пытаясь взглядом передать свою огромную благодарность за содеянное безумие, и со скрипучим сердцем полез в салон машины. Водитель недовольно поправлял зеркало заднего вида и что-то ворчал себе под нос. Когда дверца машины захлопнулась, Алиса прислонилась носом к холодному стеклу и позвала Скотта через измученную повязку. Парень старался не видеть боли и непонимания в ее милых глазках. Он лишь робко помахал ей рукой. Что-то сжалось внутри него, кода машина тронулась с места, оставив после себя черные следы от шин и клубы синего дыма. Скотт медленно опустил руку, когда почувствовал, что она затекла, и увидел лежащую на асфальте любимую бутылку. Он наклонился к ней и взял ее в руки, медленно потряс. Бутылка ответила ему глухим всплеском. Небо над головой обретало грязно-серый оттенок. Кажется, скоро должен был начаться дождь. Ну что же, Скотт не был этим напуган. Присев на холодный бордюр, он попытался осушить свою бутылку. Алкоголь приятно дурманил разум и давал сердцу возможность не так сильно и болезненно кровоточить от нещадных мыслей о любви. Эта… эта чертова любовь и так оказалась чересчур кровожадной. Пора бы ее заткнуть. — Ну, ничего, — промурлыкал он. Его глаза слипались от усталости и пьяни, но парень хотел продержаться еще немного. — Ничего… Зато, такими темпами мне достанется сразу две компании, а не одна. Хоть в чем-то я точно буду счастлив, — и он блаженно улыбнулся своим обширным планам.***
Дороги еще были свободны и поэтому ничто на мешало одинокому и маленькому такси быстро набирать скорость, разрывая пронзительным светом легкий осенний туман. Алиса прижалась лбом к окну. Теперь она осталась одна с этим чудовищем, на которого даже смотреть было противно. Она не понимала, как она могла его любить, как могла ему доверять… ведь он ей вправду не нравился! Одно лишь похищение чего стоило. Но вот она почувствовала его руку на своих отекших кистях и вздрогнула, будто ее должны были ударить. — Тихо, тихо, милая, я всего лишь хочу тебя развязать, — нежно ворковало чудовище, находясь к ней невыносимо близко. Алиса зажмурила глаза, собирая внутри себя как можно больше ненависти, пока длинные и теплые пальцы быстро скользили по плотным узелкам, умудряясь каким-то чудом их распутывать. Вскоре, когда шнур исчез с ее кистей, девушка смогла поднять руки и почувствовать живую пульсацию под своей тонкой кожей. Свобода звучала очень вкусно. Девушка с радостью сорвала с себя повязку и вытерла влажный рот. Как же долго она кричала в эту преграду, и никто не мог ее услышать или понять. — Остановите машину! Водитель встрепенулся, и такси слегка вильнуло в сторону, едва не заехав на обочину. Франциск тут же подоспел к своей пленнице и заткнул ей рот рукой. — Не слушайте глупенькую. Везите дальше до аэропорта, — приторно-сладко пропел он. Водитель послушно уставился на дорогу. Интересно, и сколько же ему заплатил Скотт, чтобы тот так спокойно выполнял чужую прихоть? Девушка брыкалась в его объятиях, пытаясь то ударить локтем, то отпихнуть, то укусить за палец. И сколько же в ней было энергии — сложно представить! — Господи, когда же ты угомонишься? — вслух спросил Франциск. Ведь как же это было трудно — удержать девушку при себе и при этом стараться не переборщить с силой. — Скотт обещал, что ты все вспомнишь, но когда это настанет? — Я надеюсь, что никогда, — выдавила из себя девушка. — Ненавижу! Как вы смеете обращаться со мной, как с вещью? Вы даже не прислушались к моему мнению! Два подлых урода! Где-то Франциск уже подобное слышал и именно поэтому никак не смог удержать рвущуюся наружу ехидную усмешку. — Возможно, я смогу немного повлиять на твое решение, — он спустил свою ладонь к ее подбородку и повернул ее милую головку к себе. Алиса сначала даже не поняла, что у нее возник шанс закричать, ну, а потом уже было поздно. Франциск поцеловал ее в губы. Он надеялся, что хоть это убедит ее сдаться, однако Алиса лишь сильнее начала размахивать руками, а губы ее оставались такими же непокорными и плотно сжатыми. Но Франциск не мог останавливаться. Он начал вести себя напористо, как делал это у себя дома, когда Алиса впервые попросила его остаться с ней подольше в спальне. Алиса все еще пинала его по груди сжатым маленьким кулачком. Боли это никакой не причиняло, лишь слегка могло вывести из себя. Франциск старался не чувствовать ее назойливых ударов, и плотнее закрыл глаза, полностью отдавая себя своему поцелую. Когда-нибудь это должно было случиться… после пяти минут бессмысленных ерзаний и сдавленных стонов, Алиса начала слабеть. Ее губы податливо приоткрылись, впуская в себя Франциска. Бонфуа никак не понимал, что бы это значило — либо она просто устала, либо действительно сдалась. — Ну…что? — нетерпеливо поинтересовался он, отдалившись от ее рта лишь на несколько миллиметров, но все еще грея ее лицо своим дыханием. — Ты вспомнила о наших уроках французского? Алиса наблюдала за ним из-под опущенных темных ресниц. Трудно было открыть рот и признаться в своем проигрыше, но ей нравилось видеть его волнение и желание услышать нужный ответ. Собственно, так можно было бы развлекаться хоть всю жизнь, наблюдая за тем, на что бы пошел этот человек, желая вернуть ей воспоминания. При этом, даже не подозревая, что она уже все вспомнила. А когда именно она это осознала? Черт ее знает. Это случилось спонтанно и быстро. Главное, что теперь все проблемы остались позади. — Мутновато, — хитро ответила она ему, с наслаждением видя тень разочарования, посетившую его лицо. — Но ты только не останавливайся. Мне кажется, ты почти достиг цели. И, сняв с лица очки, она вновь потянулась к Франциску за поцелуем. Конец.