Шанс на новую жизнь

В канун Рождества огромный торговый центр сиял огнями и был наполнен радостным гомоном сотен голосов, возбуждённым предвкушением праздника. Сам воздух был напоен непередаваемым ароматом снега, хвои и подарочной обёртки. Впервые за много лет Макс чувствовал себя частью всего этого. Он ходил по магазинам, пытаясь убрать с лица лёгкую улыбку, которая всё равно появлялась уже через пару минут. Никто, разумеется, не упоминал о подарках, но альфа не мог отказать себе в таком удовольствии. В другой ситуации, конечно, это было бы невежливо, так как ставило Лайонела и его мать в позицию обязанных. Но так как это он шёл к ним домой, да ещё и на всё готовое, Макс решил, что это будет правильным. Будучи обеспеченным человеком, Макс мог позволить себе купить дорогие подарки, но это уже точно поставило бы Лая в неудобное положение. Поэтому сейчас у него в сумке лежали плюшевый чёрный котёнок, с серебристыми ушками и животиком, а также изящная заколка из цельного нефрита. В случае же с юношей Макс уже приходил в отчаяние. Всё, что ему нравилось и вызывало желание подарить омеге, было либо слишком дорогим, либо двусмысленным, вроде колец или духов. Такое дарят возлюбленным, а уж никак не едва знакомым людям. К концу второго часа он, наконец, увидел то, что ему подошло: чёрные кожаные перчатки с золотистыми застёжками. Выйдя из центра и посмотрев на часы, Макс понял, что нужно торопиться. Сейчас везде были пробки и у него оставался всего час на то, что бы добраться до места. В начале шестого он, наконец, стоял перед дверью квартиры и с некоторой робостью нажимал на кнопку звонка. - С наступающим вас, - с улыбкой поприветствовала Ингрид, пропуская его в квартиру. - Вы что, подарки купили? - Уж не обессудьте. Не мог я придти с пустыми руками. Тут ещё бутылка вина красного. - Значит, я оказалась права, что перестраховалась, - усмехнулась женщина, забирая у альфы спиртное. – Подарки отнесите в гостиную, за диван. Потом разложим их под ёлкой. Сын сейчас занят на кухне, позже выйдет поздороваться. С этими словами она скрылась в кухне, откуда доносился мягкий голос Лая. В гостиной уже стоял праздничный стол, сияющий хрустальными бокалами и чистой посудой, а в углу радовала глаз пушистая ёлка, украшенная гирляндами и прозрачными снежинками из лёгкого, граненого стекла. Аккуратно положив пакеты за диван, где уже лежали какие-то коробки, Макс едва не упал, сбитый с ног радостным вихрем. - Ты пришел! – Нирей смотрел на него сияющими глазами, широко улыбаясь. - Конечно, я же обещал, - Макс с улыбкой потрепал малыша по волосам. - А подарок мне принёс? – поинтересовался маленький нахал, и тут же поспешил добавить: - Я вот тебе приготовил. - Нирей, не наглей! – возмущённо воскликнул Лай, входя в комнату. Поставив на стол миску с салатом, он дал сыну лёгкий подзатыльник. – Вы уж простите его, слишком избалованный. Привык, что все альфы, даже его ровесники, ходят перед ним, виляя хвостом. Страшно подумать, что будет, когда он вырастет. - Ничего, главное, что бы он любил вас и слушался, - альфа с умилением наблюдал за виновато жмущимся к отцу омежкой. - Ну, с этим, вроде как, проблем пока нет. Хотите чего-нибудь? – спохватился юноша. – Горячего? Или перекусить? У нас уже, в принципе, всё готово. Но пока мы накрываем на стол, я мог бы принести вам пару бутербродов. - Нет, спасибо. Я подожду, пока сядем за стол. Могу я чем-то помочь? - Ну, вы могли бы разложить кое-что. Вон там, - и юноша чуть кивнул в сторону ёлки. - Ох, конечно же, - альфа подошёл к дивану. - Нирей, пошли, поможем бабушке. Когда отец и сын вышли из комнаты, Макс торопливо вытащил пакеты, начиная раскладывать подарки под ёлкой. Любовно пристроив свои подарки к остальным он, от нечего делать, вновь начал рассматривать семейные фотографии. Особенно его внимание привлекла одна. На ней Лайонел, судя по всему, ещё студент, стоял на спинке скамейки, одной рукой держась за ствол растущего рядом дерева, а другой – держа свои кеды. Низкие джины и свободная белая футболка делали его совсем юным, озорным и беззаботным. Широкая улыбка озаряла лицо юноши, глаза, цвета безмятежного лазурного моря, с купающимися в нём смешинками солнечных бликов. Чуть наклонившись вперёд, он словно заигрывал с фотографом. Макс почему-то подумал, что, сделав снимок, тот тут же подхватил юношу на руки и закружил по залитой солнцем аллее. Услышав в коридоре шаги, альфа вздрогнул и машинально сунул снимок в карман, чувствуя, как бешено стучит сердце. Ингрид и Лай быстро накрывали на стол, а Макс и Нирей активно им помогали, получая постоянные уговоры «присесть и подождать» и скорее мешаясь, чем реально облегчая работу. Наконец с делами было покончено и все уселись за стол. Макс, на правах мужчины, открыл бутылку вина и разлил по бокалам. Нирей уже вовсю потягивал яблочный сок, терпеливо ожидая, пока его тарелку наполнят ароматным пюре с мясной подливой. Альфа тоже не мог дождаться начала пиршества. Привыкший за эти годы к фастфуду и еде на заказ, он чувствовал себя подобно путнику в пустыне, нашедшему оазис. Живот скрутило голодной судорогой при виде горки золотистой картошки, в окружении тушёных грибочков в сметанном соусе. Лукаво улыбнувшись, Ингрид наложила ему целую гору разной снеди. Признательно посмотрев на неё, альфа набросился на еду, под изумлённым взглядом Нирея. - Ты такой голодный? – не удержавшись, спросил малыш. - Можно сказать и так, - с трудом проглотив, ответил Макс. – Я уже лет пять не ел домашней еды. Тебе этого никогда не понять, мелкий. - Ну так приходи к нам каждый день, - радостно предложил омежка, заставив Лая поперхнуться. – Папа всегда готовит что-то вкусное. А на завтрак у нас часто блинчики с разными сиропами. - Эм, боюсь, это невозможно. Не хочу утруждать твоего папу. - Нирей, кушай молча, будь любезен, - процедил юноша. Малыш вздохнул и послушно уткнулся в тарелку. - Макс, а чем вы занимаетесь? – поинтересовалась Ингрид. - У меня своя туристическая фирма, - ответил альфа, наворачивая куриные биточки с сыром. - Ого, такой молодой, а уже сколького добился! – воскликнула женщина, бросая взгляд на мрачного сына. - Ну, не такой уж и молодой. Мне уже двадцать девять лет. - Намекаете, что я старуха? – приподняла бровь Ингрид. Мужчина замер, не зная, что ответить. - Мам, перестань издеваться, - вздохнул Лай, укоризненно глядя на хихикающую мать. – Не обращайте внимания. Попробуйте салат. Остаток времени до парада прошёл в весёлых разговорах. Лайонел осушил уже третий бокал и теперь Макс с удовольствием лицезрел, как постепенно алеют его щёки, а глаза становятся темнее. - Па, можно уже открыть подарки? – потянул его за рукав Нирей. - Можно. Идём все к ёлке. Уже через десять минут малыш сидел в окружении того самого чёрного котёнка, железной дороги и милого костюмчика из тёмно-синего бархата с белой опушкой. Последний он тут же схватил и, восторженно пища, побежал переодеваться. Ингрид восхищённо заколола волосы новой заколкой, которая очень удачно сочеталась с подаренным сыном шарфиком, а Лай с улыбкой гладил пальцами гладкую кожу перчаток. Подарок матери – именной брелок на ключи, он уже прицепил к связке. Сам же Макс благодарно осматривал кожаную чёрную барсетку. Ещё позже они все дружно хвалили Нирея, который важно расхаживал по комнате, демонстрируя новый костюмчик, а потом смотрели парад, поедая жаренную курицу. Макс чувствовал себя невероятно уютно и спокойно. Рядом лежал подарок Нирея – рисунок, выполненный весьма неплохо для трёхлетнего малыша, на котором был он сам, несущий омежку на руках. А на груди у него красовался полицейский значок. - Берегите друзей, берегите родных, - вещал с экрана радостный мужчина, стоящий на одной из платформ. – Семья – это самое ценное, что даёт нам судьба. Обнимите своих любимых, своих родных. Счастья вам, в новом году! Рядом послышался всхлип. Резко обернувшись, Макс увидел, как Лай сжался в кресле, а по лицу текут слёзы. Хрупкий хрусталь треснул у него в руках и красное вино теперь капало на ковёр, мешаясь с кровью. Ингрид подскочила к нему, бросив на Макса предупреждающий взгляд, и торопливо увела сына в ванную. - Ну вот, папа опять расстроился, - печально сказал Нирей, сам едва сдерживая слёзы. - Опять? Что это значит, малыш? - Папа почти каждый праздник плачет. Пьёт эти противные напитки и плачет. В другие дни он не пьёт их. Только воду или сок. Или чай. Зачем взрослые вообще пьют эту гадость? Она же не сладкая, - малыш недоумённо покачал головой. - И почему же он плачет и пьёт мерзкую гадость? – Макс знал, что лезет не в своё дело, но не мог ничего с собой поделать. - Из-за папы-альфы. Он хочет, что бы он проводил праздники с нами, а тот не может. - Он такой занятой? Я понимаю твоего папу-омегу. Если бы я был его мужем, то отменял бы все дела, что бы провести время с вами. - Не говори так! – обиженно надулся Нирей. – Отец не виноват. Папа говорит, что он не может быть с нами, хотя и очень этого хочет. - Да? И почему же не может? – Макс чувствовал, как в нём растёт злость на этого незнакомого альфу, который бросает свою семью в самые важные дни. - Ну как почему? Потому, что он умер, - ответил Нирей тоном учителя, обращающегося к несмышленышу. Макса словно окатили холодной водой. Перед глазами моментально встала фотография со свадьбы Лайонела. Счастливые лица, абсолютно влюблённые взгляды. А подняв голову, он наткнулся на серьёзный взгляд Ингрид, устало прислонившейся к дверному косяку.