I’m not okay

      День начинается паршиво, и Лотти уже не нравится, что он для неё принесёт. Она ругается с Рейвен на кухне, в очередной раз сцепившись с ней на теме «Эрик Леншерр». Спор заканчивается тем, что стакан с яблочным соком трескается в руке Рейвен, и Лотти отшатывается. Рейвен это тоже отрезвляет, и она, не обращая внимание на осколки, шагает к сестре. В глазах Рейвен Лотти читает волнение, а не злость, как несколькими секундами назад, но она всё равно мотает головой и делает, упираясь поясницей в столешницу.       — Лотти…       — Не подходи. И лучше не трогай, — Лотти уже проклинает себя за то, что решила ранним утром выйти на кухню — кто же знал, что встретит там Рейвен?       — Я думала, что вы с Чарльзом купировали выбросы.       — Как видишь, нет. Я всё ещё ментально нестабильна.       — Это ничего…       — Девушки?       Они поворачивают головы синхронно: в дверях кухни стоит Хэнк. Лотти пользуется возникшей заминкой и убирается с кухни, торопливо проходя мимо учёного. Рейвен справится с осколками стакана, не маленькая девочка, а вот ей лучше убраться подальше.       Лотти одёргивает толстовку и выходит из особняка, но светлую макушку Алекса не видит. Зато видит Эрика, и очень хочется развернуться и вернуться в свою комнату, но она сдерживает этот порыв.       — А где Алекс?       — Тренируется с Хэнком, — отзывается Эрик. — Чарльз в последний момент решил нас поменять местами.       — Хорошо, — кивает она.       — Да?       — Да.       — Чарльз сегодня какой-то не такой, — продолжает Леншерр, и Ксавье приподнимает бровь. С чего он сегодня такой разговорчивый? Обычно и слова лишнего не вытянешь (не то, чтобы ей хотелось). — С тех пор, как увидел письмо, так помрачнел.       — Письмо?       — Коричневый конверт.       Лотти поджимает губы и срывается с места, направляясь в рощу недалеко от дома. Щёки горят, но она ускоряется, сосредотачиваясь на быстром биении своего сердца. Она прекрасно знала, что за коричневый конверт, и представляла реакцию брата. Удивилась, что Чарльз не пояснил своему другу, от кого получил письмо, и порадовалась, что не так уж он с Эриком и откровенен. И Чарльзу Ксавье есть, что скрывать.       Они пробегают рощу и возвращаются на площадку перед особняком, где Лотти сбавляет темп и облокачивается на балюстраду, делая вдохи и выдохи. Рядом тормозит Эрик, слух улавливает шелест его кроссовок о гравий.       — Ты тоже не расскажешь мне, что это было?       — Письмо от моего отца и его отчима, — нехотя поясняет Ксавье, поднимая руку и сдёргивая заколку с волос. Эрик внимательно на неё смотрит, и Лотти решает рассказать, собрав всё в одно предложение. — Отчиму не нравилось, что его пасынок — мутант, что уж говорить о родной дочери. Периодически он присылает нам письма, спрашивает, как дела. Наверное, надеется, что с нами что-то случилось, — невесело усмехается она, — и мы освободили дом.       — А мать?       — Не сегодня, — ставит точку. Эрик понимающе хмыкает, переводя взгляд на горизонт. Лотти собирает волосы в небрежный низкий хвост и смотрит туда же, куда и он.       — Пользовалась Церебро? — спрашивает он спустя несколько минут.       — О, нет, — она качает головой, грустно улыбаясь. — Это требует высокой степени контроля, и для кого-нибудь, вродe меня, это…       — Опасно, — заканчивает за неё Эрик. Лотти кивает, хмуря брови. Опасно. Опасно не только для неё, но и для окружающих. Утренний инцидент с Рейвен и стаканом всплывает в памяти, и плечи Ксавье опускаются.       — Да.       — Здесь нечего стыдиться.       — Нечего? — переспрашивает она. — У всех вокруг меня получается. Все чему-то учатся, у всех прогресс, а одна я… Обуза, — бросает и, опустив голову, смотрит на свои ладони. — Стоило тренироваться, а не… — и ловит взгляд Эрика, что заставляет закончить предложение. — Не пытаться быть нормальной.       Он хмыкает.       — Мы никогда не будем нормальными. Я не знаю, о чём ты мечтаешь, что тебе нарисовал Чарльз, но уютный домик, стабильная работа и, — внезапный порыв ветра срывает резинку с волос Лотти, и пряди лезут в глаза, но Эрик их перехватывает, — и дети не для нас.       Прикосновение вместе с голосом, с его тембром, вызывает мурашки по коже, и Лотти становится холодно, пусть на ней и тёплая толстовка. Незнакомая реакция, поэтому Ксавье хочет отделаться от неё как можно быстрее.       — Отпусти, — шепчет она, и Леншерр разжимает пальцы. Волосы вновь лезут в глаза и касаются губ, но уже сама Летти их перехватывает. Выдыхает с облегчением, когда Эрик убирает руку и отстраняется.       — Ты очень зажата.       — Прости, что не бросаюсь к тебе на шею, как это делает Рейвен.       Эрик усмехается.       — Ты же девочка Чарльза. Я не ожидал другого.       — Просто у меня есть голова на плечах.       — Вот и оставайся с ней. Не навязывай Рейвен свою точку зрения. Она не ребёнок, сама справится.       — Это моя сестра.       — Вы ведь не родные по крови.       — Семья не всегда может быть родной по крови, — отрезает Лотти. — Если у тебя нет семьи, не рушь чужую.       Что-то в лице Эрика меняется, и Ксавье осознаёт, что сказала что-то не то, но слова назад взять нельзя. Она нелепо взмахивает рукой, смотрит в глаза и понимает, что не знает, что сказать.       — Эрик…       — Тебе стоит быть прилежнее на занятиях Чарльза.       Глядя в спину удаляющегося Эрика, Лотти понимает, что крупно облажалась.