Пропавшие в тумане

Метель не щадит никого. Сносит с ног, вырывает из земли то, что плохо держится, царапает мягкие ткани острыми, словно бритва, снежинками. В момент пропадают все источники тепла, словно и не было их никогда. Страшная, жадная стерва эта метель. И ему приходится противостоять ей, совсем одному. Подумать только, лидер целой нации прямо сейчас словно вшивый щенок, трясясь, пробирается сквозь метель и тундру, даже не зная толком куда идти. Нет, он помнит куда ему надо, но дороги совсем не знает. Идёт чисто интуитивно. Керосиновый фонарь, который от снега защищали уже заледеневшие руки, опасно моргнул и на секунду потух. Сердце Вилбура падает куда-то в район желудка, но как только фонарь загорается вновь, тот обрывисто выдыхает. Нужно торопиться. На улице вновь бушует метель. Который день уже идёт, а эта карга всё не успокоится. В целом ему и всё равно, ведь дом, который он выбрал, отлично выполняет функцию убежища, и холод не проникает внутрь, но сам факт столь долгого бездействия с его стороны начинает нервировать. Укрываться в заброшенной деревушке, пока Л’Менбург спокойно строит свои козни? Так себе. Дрим вздыхает полной грудью и подходит к окну, что по какой-то причине ещё не всё облепило снегом. Умиротворенно разглядывает затуманенный метелью пейзаж и уже собирается уходить, как тут же его прошибает током. Где-то возле границы леса видна тень и источник света. Она приближается. Кто это, черт подери? Масочник недолго думая хватает своё тёплое пальто и накидывая на себя, выбегает на улицу, захватывая лишь охотничий нож. В голове воет одна лишь мысль, о том, кто это может быть и если это правда, то… Дрим срывается с места, бежит к человеку, а тот, видимо, совсем выбившись из сил начинает медленно оседать на колени, не замечая приближающуюся тень. Мужчина подхватывает уже насквозь промерзшее тело на руки. Шапка с чужой головы падает на землю, тут же скрываясь под очередным порывом снега. Дрим стискивает зубы в немой злобе и подхватывая шапку, моментально разворачивается обратно к своему домишке. Бежит, как никогда ещё не бежал. Ноги проваливаются в снегу ещё сильнее, каждое движение даётся тяжко. Но он справляется с задачей. Влетая в здание, тот захлопывает дверь так сильно, что стена почти трясётся. Резким рывком скидывает с себя зимнее одеяние и с Вилбуром на руках бежит в комнату, что служила залом. Укладывает непутёвого на мягком диванчике и, выдыхая, бегло осматривает его. Никаких видимых ран, Боже, как же хорошо. Масочник с минуту стоит неподвижно, обдумывая следующие действия, но после сразу присаживается возле Вилбура. Стягивает с лидера сначала пальто, следом остальную одежду, что успела сначала покрыться снегом, а с попаданием в дом и промокнуть. Камин позади него радостно потрескивает, счастливо обдавая нового гостя своим теплом. И Вилбур принимает это всё, находясь на грани между сознанием и обмороком. Дрим наконец отходит от старшего, осматривая результат своей работы. Это не первый раз, когда ему приходится раздевать безвольное тело, но сейчас это ощущалось по особенному странно. Страх, что сейчас он обнаружит какую-то ужасающую рану, что Вилбур резко очнётся и начнёт паниковать… непривычно. А вышеупомянутый лежит на диване лишь в боксёрах, прикрытый по грудь меховым одеялом. Дрим абсолютно без понятия каким образом ему удалось намочить вообще все вещи, но даже злиться он не думает. Сейчас в голове лишь одно: «Почему ты пришёл ко мне? Зачем?» Кажется, что Вилбур отключился. Дрим подождёт до его пробуждения. Проходит чуть меньше часа как со стороны зала слышится кряхтенье и неразборчивые маты. Понятно, проснулся, голубчик. Масочник медленно заходит в помещение с тёплым чаем в руках. Подходит к дивану и укоризненно смотрит Вилбуру прямо в глаза. Старший же избегает его взгляд и смотрит на кружку. Дрим цокает и протягивает чай замёрзшему, а тот охотно принимает его, присаживаясь на диване. Прикрывается по пояс одеялом и пьёт. - Спасибо тебе.- глухо звучит со стороны музыканта, когда он прекращает пить. Взгляд всё ещё поднять не в силах. Младший молчит, выжидающе смотрит на него и вдруг присаживается совсем рядом, облокачиваясь о спинку дивана. - Вил… зачем ты пришёл?- голос масочника звучит гораздо тише, чем ожидал Вилбур. Чёртово уменьшительно-ласкательное, он же просил не называть его так. - Хотел сбежать от всего. Укрыться где-то наедине с тобой.- честно отвечает музыкант. Словно только будучи голым и беззащитным он способен не врать в глаза. - Со мной? Чем я заслужил такое отношение?- с усмешкой спрашивает Дрим и поворачивается к старшему лицом. - Своей… Своей поддержкой,- выдыхает Вилбур, подбирая подходящие слова.- своей помощью, в которой я так нуждаюсь временами. Своей милосердностью ко мне… Своей- - Я понял, заканчивай.- масочник закатывает глаза и отворачивается. - Ты не рад мне? Я могу уйти, ты же знаешь… - Я не говорил, что не рад, не надумывай, Вил. - Дрим, я же просил… - Мне казалось, что тебе нравится. Особенно когда я называю тебя так ночью, когда мы совсем одни и наслаждаемся друг другом…- младший хитро щурит глаза и косится на музыканта, желая лицезреть его реакцию. Она не заставила себя долго ждать. Парень фыркает и , вероятно, краснея отворачивается. - Перестань. - Или что, Вил? Побьешь меня? - Заставлю снова называть меня так. Снова и снова, пока ты не охрипнешь.- это вырвалось само собой. Парень вздрагивает от осознания сказанного, закусывает губу готовясь получить удар или едкие слова в ответ. - Хорошо, давай. - Что?- совсем оторопев переспрашивает Вилбур, моментально поворачиваясь к Дриму лицом. Масочник сидит с хитрой улыбкой смотрит на Вилбура. - Я сказал давай. Сделай это, мой дорогой Вилбур. Иначе не за этим ли ты сюда пришёл в метель? И Вилбур делает. Срывается с места, прижимает Дрима к подушкам, целуя так страстно, что можно было опьянеть. Дрим не отстаёт и также охотно нападает на голое тело музыканта, очерчивая поцелуями каждый шрам и изгиб, а их было ой как много… Сливаются, как одно целое, наслаждаются друг другом всю ночь напролёт, совершенно позабыв о всяком стыде. Возможно, прямо сейчас Томми очерчивает уже 20 круг по комнате, размышляя где ещё можно поискать Вилбура. Возможно, где то в глуши прямо сейчас Панз и Сапнап спорят как скоро Дрим вернётся обратно на «базу». Но как же им обоим было всё равно на это. До одури хорошо. Самый сильный наркотик из всех - тела и страсть обоих. Раз за разом по комнате разлетаются самые пошлые и развратные звуки, что можно было бы услышать, а среди них и хриплое дримовское «Ви-и-ил». Вилбур будет ещё долго припоминать ему это. Каждую его грязную фразочку, сказанную в бреду. Каждый до жара приятный жест. Каждое «Вил» он будет припоминать Дриму. Не важно с какой целью. Разозлить, завести, побесить, это не важно. Важно лишь то пламя, тот огонь в глазах с которым он всё это делает. Названный Принц Тундры умеет обжигать не хуже самого большого костра, как не удивительно. Вилбур хочет обжигаться целую вечность, чтобы в конце концов это жжение достигло его несчастной души. Метель заканчивается, а за ней приходит умиротворяющий снегопад. Каждая снежинка падает так плавно, так по-своему нежно. Очень спокойно. Очень тепло. Дрим водит по чужой груди пальцем, выводя различные узоры. Фыркает, утыкаясь в чужую макушку. Вилбур же убаюкивающе напевает свою любимую колыбельную, лёжа у младшего на плече. Совсем скоро Дрима затянет в сон, а как только Вилбур заметит это, он уснёт следом. Так тепло, так спокойно.