Выбор зимы

— Девочка, посмотри на меня. Голос холодный и колкий. Он царапает что-то в душе и поселяет внутри страх и робость. Ты поднимаешь голову и смотришь в черные бездонные глаза, в которых совсем не видно тепла. В них невозможно смотреть, но от них невозможно оторвать взгляда. Холод. Выстывший зимний вечер, последние всполохи заката, легкая позёмка, убегающая вдаль, и тишина. Нестерпимая, глухая, страшная. И порыв внезапно поднявшегося ветра, принёсший слова: — Хорошая девочка. Верная. Славная. Она красива, понимаешь ты. Просто убийственно красива. Ровная бледная кожа без намёка на живой румянец, алые губы и белоснежная коса ниже пояса. Высокая, статная, совершенная. Ты облизываешь пересохшие губы, проводишь языком по трещинкам и корочкам и думаешь, что тебе было бы проще, будь она более человечной. Впрочем, тогда это была бы не она. Щеку обжигает холодом, и ты понимаешь, что она смахнула твои слёзы. Когда это ты успела заплакать и не заметить этого? — Посмотри вокруг. Помолиться? Попросить её отпустить вас с миром? Ты оглядываешься кругом, видишь всё те же высокие белые стены, взмывающие ввысь под, кажется, самое небо, гладкий пол, ледяной трон на возвышении где-то вдали и сидящего на ступеньках перед этим троном юношу. Ты пришла за ним, преодолела все препятствия и преграды, дошла. И что теперь? Тебе хочется броситься к нему через весь зал и тормошить, тормошить его пока он не очнётся, не сбросит колдовские чары и не станет прежним. Хочется, но ты сдерживаешь себя и остаёшься на месте. И замечаешь на её невозможно ярких губах понимающую улыбку. Кем же она была раньше? И кто есть сейчас? — Отпусти его. Прошу тебя. Улыбка исчезает. Она отрицательно качает головой, обводит рукой пространство вокруг и говорит. — Зима — красива, девочка. И безжалостна. Ты так ничего и не поняла. Я могу отпустить его. Только его. А ты останешься здесь до тех пор, пока не найдётся глупышка, готовая принести себя в жертву ради дорогого человека. Выбирай — или уходишь отсюда ты, или уходит он. Третьего не дано. Ты сглатываешь, смотришь на свои покрасневшие от холода руки и понимаешь, что к такому ты не готова. Ты не готова к тому, что всё окажется так сложно и просто одновременно. Тебе казалось важным дойти, успеть, а над тем, что будет дальше, ты не задумывалась. Решение должно было прийти само, но оно не приходило. Двадцать шагов до него — это так мало и так непреодолимо. — Он будет счастлив? — Всё зависит только от него самого. Если он этого захочет — да, он будет счастлив. Снежные стены кажутся тебе расписными. Тонкий белый узор на них рассказывает о далеком прошлом и возможном будущем, но это не дарит тебе даже слабого проблеска радости, а ведь ты всегда радовалась красоте. Это неважно. Ничего неважно, кроме сгорбленной фигурки юноши вдали и женщины, стоящей рядом. Она смотрит на тебя. О, как она смотрит! Это страшно, когда нежить начинает надеяться, но не может найти в себе ни веры, ни любви. — Я могу обнять его на прощание? Хоть это тебе будет позволено? Она чуть склоняет голову и говорит: — Иди, девочка. Я подожду. Но недолго. Ты идешь, бежишь к потерянному другу, в голове появляются и пропадают образы из святой библии, хор поёт «Аве Мария», и ты знаешь, знаешь, что всё уже решено. Зима и в самом деле красива. И безжалостна.