Этот дневник принадлежит Драко Малфою

1 сентября Дорогой дневник! Я действительно очень счастлив, что нахожусь сейчас в слизеринской спальне мальчиков-четверокурсников, а не в Мерлином забытом местечке на далёком Севере или где там расположен загадочный Дурмстранг. Я был прав, подозревая, что отец не оставил своих планов перевести меня туда. — Подумай хорошенько, Драко, — увещевал он меня все оставшиеся до учебного года две недели после злополучного чемпионата, — изучение Тёмных Искусств в Дурмстранге поставлено на высшем уровне, не то что в этом пристанище маглолюбцев и грязнокровок, которым управляет давно выживший из ума старик. Хогвартс давно уже лишился своего былого величия. Я лично знаком с директором Дурмстранга Игорем Каркаровым и уверяю тебя, что… — Люциус! — неизменно, на моё счастье, вмешивалась мама. — Кажется, мы пришли к обоюдному согласию в этом вопросе, и ты клятвенно обещал мне, что… — Да, но, дорогая, возможно наш сын и сам хотел бы… Не хотел бы. Я вовсе не горю желанием расставаться с друзьями и Хогвартсом, жить в холодном, наполненном тёмной магией замке и бродить в меховом плаще среди ледников, как какой-то дикарь, вместо того, чтобы наслаждаться прогулками у Чёрного Озера в элегантной осенней мантии из «Твилфитт и Таттинг». Мне бы ужасно не хватало беззлобных подколов Блейза, визгов Панси и Теодорова занудства. Мерлин, да я даже по этим бестолочам Винсу и Грегу скучал бы! Но им, разумеется, вовсе не обязательно об этом знать, поэтому в поезде я изо всех сил расписывал прелести учёбы в Дурмстранге и притворно сокрушался, что мама не одобрила отцовской идеи отослать меня туда. Ребята делились новостями. У Блейза появился новый отчим. На этот раз его неугомонная матушка охмурила какого-то богатенького магла. Бедолага, конечно же, и понятия не имеет, что связался с колдуньей. Зато наш Блейз теперь — настоящий эксперт во всём, что касается мира маглов. Правда, я так толком и не понял его путаных объяснений насчёт «телевизора». Оказалось, магловские фотографии тоже могут двигаться, как и колдоснимки, да к тому же ещё разговаривать, как волшебные портреты, и даже разыгрывать целые спектакли. Однако для этого их нужно засунуть внутрь какого-то ящика с кучей кнопок. Хотелось бы мне взглянуть на такое чудо, дорогой дневник! Миллисент огорошила нас сногсшибательной новостью: малыш Салазар оказался вовсе не котом, а кошкой. Было решено, однако, не менять его (её?) имя. Какая, собственно, разница, мальчик наш Салазар или девочка. Главное, что это по-прежнему ласковый, мурчащий и игривый зверёк, готовый вцепиться в ноги любого проходящего мимо нашего купе гриффиндурка. Мы с Винсом и Грегом, само собой, вовсю хвастались тем, что побывали на Чемпионате по квиддичу и видели знаменитого Виктора Крама. Никто из нас, однако, не спешил рассказывать о жуткой ночи после матча, когда в небе над лагерем появился наводящий ужас гигантский изумрудный череп. Между нами будто возникла негласная договорённость никогда в жизни не упоминать о той ночи, и в особенности о том, что наши отцы, пьяно и глумливо хохоча, подвесили вверх тормашками несчастное магловское семейство. — А почему тебя не было на чемпионате по квиддичу, Тео? — поинтересовался Грег. — Я видел твоего отца, он заходил к нам в палатку вечером после матча. — Я весь август гостил у приятеля в Штатах, — невозмутимо сказал Теодор, так, словно речь шла о походе в Хогсмид. (Мерлин, да я бы всё на свете отдал за такие каникулы! Это тебе не поездка к болтливым французским кузинам! Что я там не видел в этой Франции!). — Тесеус учится в Ильверморни — североамериканской Школе Волшебства. Кстати, американские маги вовсе не так помешаны на идее чистокровности, как наши. Вы знаете, что одним из основателей школы Ильверморни был магл Джеймс Стюард? — Что? — я от изумления поперхнулся шоколадным котелком. Магл основал Школу Чародейства?! Да как подобное вообще возможно, дорогой дневник? Тем не менее, оказалось, что это действительно так. Ильверморни была создана в семнадцатом веке ирландской волшебницей-иммигранткой Изольдой Сейр и её мужем маглом Джеймсом Стюардом как домашняя школа для их приёмных сыновей Чедвика и Вебстера Бутов. А самое удивительное, что Изольда Сейр была потомком основателя нашего факультета — Салазара Слизерина! Её родная тётка Гормлайт Гонт убила свою сестру и её мужа за то, что они не разделяли идей чистой крови и постоянно помогали соседям-маглам. Гормлайт взяла племянницу Изольду на воспитание и много лет затуманивала её разум чёрной магией. В конце концов Изольде удалось сбежать от безумной тётки и, прихватив с собой палочку самого Салазара Слизерина, отправиться на корабле в Америку. Получается, одним из основателей самой демократичной в мире волшебной школы является потомок Слизерина?! * Представляешь, дорогой дневник, недалеко от школы Ильверморни в земле закопана палочка великого Салазара, которой пользовалась Изольда! Над местом, где покоится эта великая палочка, растёт Змеиное Дерево, листья которого обладают мощными целебными свойствами. — Как видите, не все потомки Салазара Слизерина разделяли идею чистой крови, — ошарашил нас Тео. Не знаю, что и думать обо всём этом, дорогой дневник. ***** Дождь за окнами становился всё сильнее, купленные у ведьмы с тележкой сладости стараниями Грега и Винса подошли к концу, и разговоры постепенно стихли. Девчонки задремали, убаюканные стуком колёс, Тео углубился в чтение какой-то заумной книжки, а Блейз отправился на поиски пятикурсницы из Хаффлпаффа, с которой свёл близкое знакомство на каникулах. Дверь купе осталась слегка приоткрытой, и до меня донеслись голоса гриффиндурков. — Бабушка не захотела ехать на чемпионат, — плаксивый писк Лонгботтома. — Не повезло, дружище, — псевдосочувственный гундёж Уизела, — взгляни-ка! — Ух тыыыы… — унылое нытьё сменилось неподдельным восхищением. — Это же фигурка Виктора Крама! Дай поглядеть! — Бери, конечно! Знаешь, я ведь видел его так же близко, как сейчас вижу тебя. Мы же были в верхней ложе! Вот же клоун хвастливый! Я рывком вскочил с места и через секунду уже стоял в дверях соседнего купе, насмешливо взирая на довольного собою Уизела: — Первый и последний раз в твоей жалкой жизни, Уизли! — Что-то не припомню, чтобы мы тебя приглашали, Малфой, — холодно уставился на меня Поттер. Я окинул взглядом купе. Грейнджер ожидаемо сидела в обнимку с учебниками, Лонгботтом нервно сжал в ладони фигурку болгарского ловца, и человечек возмущённо замолотил по ней крошечными кулачками. Поттер нахмурил брови, точно пытался припомнить подходящее для незваных гостей проклятье, а Уизел… Ха, Уизел бросал тревожные взгляды на клетку со своей смехотворной лилипутской совой. С клетки свисало нечто, напоминающее ночную сорочку сиятельных особ прошлого столетия. Рукава этого умопомрачительного «нечто» были оторочены полуистлевшим кружевом, а само оно источало тошнотворно-затхлый запах внутренностей старого сундука какой-нибудь столетней ведьмы. Судя по панически мечущемуся взгляду нашего рыжего, принадлежало это «великолепное» одеяние именно ему. Уизел попытался было незаметно убрать свой праздничный наряд с глаз долой, но разве я мог упустить такой шанс, дорогой дневник? Я молнией метнулся к клетке и, ухватив сие «произведение дизайнерского искусства» за рукав, дёрнул вверх. Так и есть — это кружевное «чудо» оказалось весьма поношенной мужской мантией, безнадёжно вышедшей из моды уже во времена моего дедушки Абраксаса. — А это что такое, Уизли? — еле сдерживая затопивший меня восторг, недоумённо вопросил я. Лицо Уизела сделалось таким же бордовым, как его злополучная «парадная» мантия. — Вы только взгляните, — обернулся я к Винсу и Грегу, — Уизли, ты что же, всерьёз собрался это носить? По-моему, это было очень модно году эдак в одна тысяча восемьсот девяностом. — Чтоб тебе драконьим дерьмом подавиться, Малфой! — взвизгнул Уизел, пытаясь вырвать своё «выходное одеяние» у меня из рук. Я не смог удержаться от хохота, парни загоготали вслед за мной. — Что, собираешься принять участие, Уизли? Хочешь принести немного славы родовому имени? Что ж… там и деньги прилагаются, как известно. Сможешь позволить себе приличную мантию, если победишь. — Ты о чём это? — Уизел так удивился, что аж перестал тянуть на себя мантию, и, надо сказать, сделал он это вовремя, ибо та уже начала вовсю трещать по швам. — Собираешься принять участие? — повторил я. — А, полагаю, ты хочешь, Поттер? Уж ты-то никогда не упустишь случая покрасоваться, верно? — Или объясни, о чём речь, или убирайся прочь, Малфой, — раздражённо буркнула Грейнджер. И тут до меня дошло, дорогой дневник. Эти придурки и понятия не имеют о грядущем Турнире Трёх Волшебников! Отец торжественно сообщил мне о нём в начале августа, хотя я-то уже и так был в курсе, благодаря моим кузинам — студенткам Шармбатона. Неужели уизлевский папаша ничего не сказал своим отпрыскам и их приятелям? Мерлин, он же работает в Министерстве, как и мой отец, он же должен был знать! Гриффиндурки продолжали пялиться на меня с ещё более тупым, чем обычно, видом. На этот раз даже всезнайка Грейнджер ничем не могла помочь им. Я торжествующе ухмыльнулся. — Только не говорите мне, что вы не знаете! У тебя же отец и брат в Министерстве, и ты даже не слышал? Мерлин, да мой отец всё рассказал мне сто лет назад. Он узнал от Корнелиуса Фаджа. Впрочем… — я с притворной жалостью взглянул на Уизела, — возможно, твой отец занимает слишком незначительную должность, и по-настоящему серьёзные дела просто не обсуждаются в его присутствии, — с этими словами я наконец-то бросил несчастную мантию на пол и, брезгливо отряхнув руки, вышел прочь из купе. Грег с Винсом послушно потопали за мной. Уизел захлопнул за нами дверь с такой силой, что стекло разлетелось вдребезги. Я согнулся пополам от смеха. Вот теперь у меня было чувство, что я действительно возвращаюсь в Хогвартс. — Я нашёл у них на полу ириску, — сообщил Грег, запихивая в рот подозрительного вида конфету в пёстром фантике. Я закатил глаза и хотел было уже едко прокомментировать непомерную тягу своего друга к сладкому, как вдруг… Грег, едва войдя в наше купе, повалился на колени и, жутко хрипя, схватился за горло. Мы в ужасе уставились на то, как наш несчастный приятель брызжет слюной и давится какой-то склизкой лиловой штукой, вылезающей у него из рта. Панси завизжала и забралась с ногами на скамейку, словно боясь, что эта лиловая хрень, выбравшись наружу, задушит её. Милли, напротив, кинулась к Грегу и попыталась выдернуть неопознанную дрянь у него изо рта. Грег взвыл и заплевался ещё активнее. Милли залилась слезами, сообразив, что сделала только хуже. Тео подобрал пёстрый фантик с пола и прочитал: — «Ириски «Гиперъязычки». Волшебные Вредилки Уизли». Уроды. Думают, это смешно! — он направил палочку на всё ещё угрожающе растущую лиловую штуку и чётко произнёс: — Редуцио! Лиловая хрень, оказавшаяся на поверку распухшим языком Грега, послушно уменьшилась в размерах и скрылась во рту. Сам Грег, не веря, что его страданиям пришёл конец, потрясённо ощупывал своё залитое слюнями и слезами лицо, тяжело, со свистом дыша и не говоря ни слова. — Грег, — Милли виновато заглядывала ему в глаза, не переставая хлюпать носом, — прости, что сделала тебе больно, прости, я думала, что это змея или щупальце какого-то жуткого существа, которое сидит у тебя внутри! — Ну, если наш Грегори продолжит тянуть в рот, что ни попадя, — резюмировал я, еле дыша от накатившего облегчения, — то рано или поздно у него в желудке и впрямь окажется какая-нибудь мерзкая тварь. — Проклятые Уизли, — Тео раздражённо крутил в пальцах фантик от злополучной ириски. — Кого, скажите на милость, они собрались угощать этими конфетами? И после этого Слизерин ещё называют факультетом тёмных магов! Да уж, дорогой дневник, близнецов Уизли даже с натяжкой не назовёшь милыми и безобидными светлыми волшебниками. Боюсь даже предположить, какие ещё игрушки и сладости изобрели их извращённые мозги. Держу пари, идея этих омерзительных ирисок пришла им в головы два года назад, когда их младший брат эффектно давился слизнями на квиддичном поле. ***** После столкновения с ириской-убийцей производства умников Уизли, каверзы Пивза, закидавшего нас на входе в замок водяными бомбами, показались просто невинной детской забавой. Старуха МакГонагалл едва не поскользнулась на залитом водой полу и мёртвой хваткой вцепилась в Грейнджер, чем изрядно подняла наше подпорченное настроение. Ещё лучше оно стало, когда Пивз с диким улюлюканьем запустил очередной бомбочкой в Поттера, и тот беспомощно застыл на месте, ни боггарта не видя в своих залитых водой окулярах. Учебный год обещает быть насыщенным и весёлым, как и всегда в Хогвартсе, дорогой дневник! Ну и на черта мне сдался этот Дурмстранг с его суровыми ледниками и жуткой тёмной магией? Впрочем, кажется, в этом году нас тоже ждёт близкое знакомство с тёмными искусствами, дорогой дневник! Видел бы ты нашего нового препода по ЗОТИ! Он не похож ни на одного из тех неудачников, что вели у нас этот предмет в прошлые годы: ни на вечно дрожащего заику Квиррелла, который, кажется, даже собственных лекций до усрачки боялся, ни на бесполезного павлина Локхарта, ни на убогого нищеброда Люпина, оказавшегося оборотнем, если, конечно, верить слухам. Нашего теперешнего профессора Аластора Моуди тоже не назовёшь образцом элегантности. На вид он, честно говоря, довольно жуткий. Я чуть не вскрикнул от ужаса, когда этот Моуди неожиданно появился на пороге Большого Зала, и вспышка молнии осветила его изуродованное шрамами лицо и искусственный голубой глаз. Этот кошмарный глаз беспрестанно вращался во все стороны, то есть абсолютно во все, дорогой дневник: временами он даже поворачивался белками наружу, заглядывая внутрь головы своего хозяина! Выглядело всё это, дорогой дневник, достаточно зловеще и пугающе! Но зато сразу видно, что этот человек не раз в своей жизни сталкивался с тёмными искусствами и сможет научить нас чему-то действительно полезному! — Жуть какая, — зашипела мне в ухо Панси, — может, пока не поздно, откажемся от изучения ЗОТИ? Я уж лучше лишний раз к Хагриду схожу. — Не будь дурой, Панс, — шёпотом осадил её я, — Защита от Тёмных Искусств — обязательный предмет, а не какой-то там факультатив типа твоего дурацкого прорицания. Однако я и сам вздрогнул и покрылся мурашками, когда этот Грозный Глаз Моуди, клацая своей деревянной ногой, прохромал мимо нашего стола и уставился на меня неморгающим глазом. Мне даже показалось, что он прикидывает, каким заклятьем было бы зрелищнее вышибить из меня дух, но, видимо, этот искромсанный в боях профессор просто испытывает адскую боль при ходьбе, и именно этим можно объяснить гримасу, исказившую его и без того кособокое лицо при взгляде на меня. После того, как Грозный Глаз, наведя страху на малышей-первогодок и девчонок, уселся на своё место среди преподов и приложился к видавшей виды походной фляге, которую, нисколько не смущаясь, достал из дорожного плаща, старина Дамби, напустив таинственности, сообщил нам новость о предстоящем Турнире Трёх Волшебников. Все заохали, заахали и принялись вопить от восторга, особенно близнецы Уизли: — Мы просто обязаны в этом поучаствовать, Джордж! — Я в деле, Фред! Вот идиоты! Как, скажите на милость, эти двое собираются обмануть зачарованный Кубок Огня? Закидают его ирисками «Гиперъязычки» и, пока несчастный артефакт будет отплёвываться лиловым огнём, шантажом и угрозами заставят его принять бумажки со своими именами? Поттер с Уизелом тоже не на шутку воодушевились, а Грейнджер уставилась на меня с проблесками понимания на своём бурундучьем лице. Вот так-то, всезнайка! Есть в этом мире вещи, которые я, Драко Малфой, узнаю гораздо раньше тебя. Дав всем желающим идиотам порадоваться и помечтать пару минут, Дамблдор с весьма злорадным выражением лица опустил будущих героев Турнира и счастливых обладателей тысячи галлеонов с небес на землю: — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако, Главы участвующих школ совместно с Министерством Магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте семнадцати лет и старше получат разрешение участвовать в Турнире. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру! Я прямо-таки услышал, как с печальным звоном разбились о каменный пол Большого Зала честолюбивые мечты Поттера и его рыжих дружков. Со всех сторон раздались возмущённые и обиженные вопли. И лишь мы, слизеринцы, приняли известие о Турнире и связанных с ним ограничениях с холодным, гордым достоинством: ведь благодаря мне, всё это стало известно нашему факультету уже в Хогвартс-Экспрессе. ***** Сегодня был утомительный день, и я, если честно, совершенно измотан. Кошечка Салазар изъявила желание спать этой ночью в моей кровати. (Соскучилась за лето, бедняжка. Ещё бы, ведь никто лучше меня не умеет чесать за ушками!). Малышка давно умаялась, играя с моим галстуком, и дрыхнет без задних ног на моей подушке. Пора и мне ложиться, дорогой дневник. Надеюсь, этот учебный год будет наполнен интересными событиями. Одна только Защита от Тёмных Искусств чего стоит! Все наши парни с нетерпением ждут уроков нового профессора. Думаю, это будет нечто нереально крутое и мощное, дорогой дневник!