Срывая цепи

***

Или это не страх, а нечто иное? Сяо не знает, как ещё назвать чувство, заставляющее сердце так позорно сжиматься — похоже на предчувствие поражения, когда противник намного сильнее и что бы ты ни делал, остаётся лишь держаться до конца. А держаться приходится, ибо за спиной маячит бездонная пропасть. — Не бойся, — мягко просит Моракс, допивая вино. — Разве я не обещал, что никогда не трону тебя против воли? Ласковые слова легко проникают сквозь охватившее разум смятение, но при этом отзываются приглушённой болью, напоминая, что господин, проглотив Веноми, узнал об их прошлом. Сяо думал, что он уже пережил это, и всё же рассудок вновь заполняет отвращение к себе, заставляя ссутулиться и отступить. Именно в этот момент Моракс опускает бокал — и его белоснежный балахон с золотистым узором растворяется в воздухе, обнажая не слишком мускулистое, но очень пропорциональное тело. Сяо впервые видит архонта при свете. Если фигуры Аждахи и даже Босациуса больше напоминают горы мышц, то Моракс больше походит на обычного крепко сложенного человека с изящными запястьями, узкой талией и длинными ногами, разве что ноги эти, как и руки, имеют странный чёрный цвет, на котором уже проступают золотистые линии… Нет, в господине нет ничего «обычного»! Моракс прекрасен… совершенен. Сяо никогда даже подумать не мог, что однажды будет любоваться обнажённым телом мужчины… нет, бога. Взгляд невольно соскальзывает ниже по его торсу — света от бумажного фонаря оказывается достаточно, чтобы позволить разглядеть достоинство архонта… очень скромное, если сравнивать с сохранившимися в памяти ощущениями. — Ты тоже можешь раздеться. Предложение выдёргивает из омута странных мыслей, но только чтобы вновь бросить в водоворот ещё более непотребных. «Это ведь приказ?» Сяо привык повиноваться, выполняя капризы Веноми — и использовать их, как оправдание своей слабости. Однако сейчас, когда новый хозяин не использует принуждение, ему, наверное, даже дозволено отказаться… но душа и тело желают исполнить приказ. Дело в привычке? Вспоминается презрительное отношение Моракса в ту ночь, когда Сяо ошибочно решил, что сможет утешить господина после смерти Гуй Чжун. «Но сейчас он сам пригласил меня в шатёр…» Подаренная накидка прилипла к спине — Сяо неловко расстёгивает её, потупив взгляд. Остальная одежда тоже с трудом отдирается от грязной кожи, обнажая не менее грязное тело и увеличивая застрявший в горле комок. «Я ужасен…» — Простите, господин, но я, правда- Прижав скомканное тряпьё к животу, он опять пытается попятится к выходу, но тяжёлый вздох заставляет осечься. И вздрогнуть, услышав: — Иди сюда. Приходится подчиниться, но со жгучим стыдом приходит и облегчение. Сяо не смотрит на Моракса, пока обходит лохань. Смятая накидка растворяется в руках, когда в поле зрения появляется светящийся золотым узор на стройных ногах. Вдруг на плечи надавливают, вынуждая опуститься на колени… Ласковые пальцы проходятся по шее и взъерошивают волосы на затылке, лишая последней воли к сопротивлению, а заодно и способности здраво мыслить. — Твоё тело вернулось в пробуждённую форму? — Д-да… Наверное, да. Трудно собрать разбежавшиеся мысли в кучку. Сяо не проверял, потечёт ли кровь, если снова пораниться, но за прошедшие часы у него зажили все раны — и серьёзные, и незначительные. Хотя за грязью этого, вероятно, не видно… Внезапно витающий в воздухе терпкий аромат перебродивших ягод становится ещё более резким — и плечи обжигает тонкая струйка холодного вина. Оно не ледяное… и, вероятно, даже было предварительно подогрето для архонта, однако от неожиданности Сяо дёргается. Но его удерживают на месте очень сильные руки. — Ты так боялся запачкать воду, что я решил предварительно омыть тебя чем-то другим. — Кхм- Моракс действительно очень силён — и внутренности Сяо невольно съёживаются, по старой привычке предчувствуя, что последует дальше… однако разум быстро берёт страх под контроль. Как вообще можно было подумать, что господин причинит ему боль?! А даже если и причинит — Сяо не против. Потому что Моракс совсем не похож на Веноми. Так что страх связан не с болью, а… Веноми ведь не всегда была злобной сукой. — …простите, господин. «Я ненавижу себя за свои мысли!» — Тебе необязательно быть со мной настолько формальным. «Что? …почему?» Давление на плечи пропадает, и Моракс принимается обтирать его спину какой-то тряпицей. Вода в лохани немного колеблется, да и фонарь светит довольно тускло… и всё же Сяо прекрасно видит своё отражение и отражение господина. Лицо Моракса печально. Почему? Переживает из-за Назинет? Или из-за Аждахи? А, может, кузнеца? «…или из-за меня?» Мягкая ткань проходится по плечам и спине, но, кажется, только ещё больше размазывает тёмную грязь. Не похоже, что господин привык заниматься подобным… Сяо остаётся лишь неподвижно стоять на коленях, наблюдая, как лицо Моракса в колеблющемся отражении становится всё более сосредоточенным и даже чуточку недовольным. «Что я делаю? Почему просто сижу? Как всё так получилось?» Ситуация кажется очень неправильной и очень нереальной. «Не понимаю… ничего не понимаю…» Внезапно Сяо чувствует проскользнувшие у рёбер руки — и земля уходит из-под ног, лохань проносится перед глазами, и отражение Моракса сменяется на его настоящее лицо. «Меня снова подняли на руки?!» Кажется, господин переступает борт лохани и вместе с Сяо опускается в воду. Вода эта уже не исходит паром, но ещё достаточно тёплая. Голова кружится от такого тесного соприкосновения с обнажённым телом господина… Сяо отводит взгляд и замечает тёмное облачко, растекающееся по воде возле бедра Моракса. «Его рана до сих пор не зажила? …как это возможно?» — Расслабься. Ладонь накрывает лоб и закрывает глаза. Сяо чувствует, что сидит на подогнутой ноге господина, спиной опираясь на другую, согнутую в колене. Ему страшно даже дышать, хоть разум и продолжает твердить, что для страха нет и не может быть причин. «Расслабиться»? Невозможно. Нет. Никак. — Сяо, ты знаешь, что не все адепты владеют стихиями? «А?» — У тебя это врождённое умение, так что многое ты понимаешь интуитивно… — грудь Моракса приподнимается, когда он вздыхает. — Но будет лучше, если ты перестанешь полагаться на анемо-стихию. — Тогда… на что мне полагаться? — На то, на что всегда полагался… и на духовные практики. Рука с глаз исчезает, и Моракс разворачивает Сяо спиной к своей груди, обхватывая коленями и обнимая руками. — …я… я не знаю, что это. — А что такое элементальная энергия — знаешь? — Это… В кольце твёрдых рук Сяо чувствует себя абсолютно беззащитным и сбитым с толку — он ни разу не оказывался в подобной ситуации и просто не знает, как себя вести. Почему господин вообще завёл эту беседу сейчас? И как сосредоточиться на ней, если все ощущения и мысли пытаются сконцентрироваться на более материальных вещах, вроде твёрдой и горячей груди, ласкающей кожу тёплой воды или мерцающих сквозь неё узорах и стуке сердца Моракса, что кажется громче его голоса? — Артерии Земли снабжают наш мир элементальной энергией, но медитация наполняет тебя не ею, а тем, что ты назвал «более чистой» энергией — нейтральной, так называемой «духовной». Просто благодаря сродству с анемо, именно из неё тебе проще восполнить запасы, и именно ею ты способен управлять… При этом твоя сила, твоя ловкость, твоя регенерация напрямую зависят от «чистоты» духовной энергии, проходящей по меридианам и влияющей на каждую клеточку тела. Подобно тому, как металл закаляется в огне, так и тело закаляется духом. Сяо… встань на путь адептов — и станешь непобедим. — Адептов… «А ведь Моракс носит титул Верховного Адепта…» Голос господина звучит в ушах, вводя в транс. Сяо очень старается вникать в каждое слово, но вновь и вновь ловит себя на мысли, что больше наслаждается глубоким будоражащим звучанием, а отнюдь не смыслом. — Тебе не интересно? — …м-м-м, да-а… То есть, нет! Хороший слуга должен угадывать желания хозяина, но пойманный врасплох, Сяо совершенно теряется. Чего Моракс хочет сейчас? Правда ли достаточно просто послушно сидеть и поддерживать разговор? — Х-ха… — тяжёлый вздох взъерошивает волосы на затылке. И Сяо краем глаза видит, как Моракс тянется за пиалой с мыльным порошком. «Вы же не собираетесь…» Нет. Именно это Моракс и делает — начинает мыть ему голову! И хоть порошок не желает мылиться на сухих волосах, господин всё равно некоторое время продолжает усердно втирать его. — Эм-м… — не выдерживает Сяо. — Я что-то неправильно делаю? «Не в этом дело…» Пусть и без воды, массирующие движения очень приятны. Сяо понятия не имел, что подобное наслаждение можно ощущать всего лишь из-за мыльного порошка… с другой стороны, даже без порошка прикосновения Моракса всегда заставляют его душу трепетать. — Хм-м… наверное, надо намочить, да? Сяо не успевает опомнится, как Моракс зачерпывает воду опустевшим графином и опрокидывает ему на макушку. — Ха-ха! — раздаётся за спиной, и грудь архонта вздымается выше. — А это забавно! Смех господина не кажется особо весёлым. Сяо прикрывает глаза, чувствуя ставшие ещё более нежными из-за скользящего порошка прикосновения: длинные пальцы играются с его волосами, собирая в башенки, пена стекает по носу и шее… Вода в лохани немного остыла, но оставшееся тепло, только сейчас начинает проникать в тело. Сяо даже постепенно становится жарко. И тесно в груди. Разум пустеет, утопая в неведомых до сих пор ощущениях… ощущениях, к которым Сяо ранее мог лишь прикасаться, поедая чужие счастливые сны. Наверное, это слишком. Именно поэтому грудь разрывает, будто душа не в силах вместить столько и сразу. Новый поток воды смывает пену, но ничего не меняется — перед глазами плывёт, сердце стонет, и всё тело кажется раскисшим, подобно болотному илу. Вдруг совсем рядом под водой проскальзывает чёрная тень. Сяо едва успевает заметить её краем глаза, как живот обхватывает чешуйчатый хвост — довольно толстый и шершавый, но когда тот приподнимает и разворачивает Сяо, никакого дискомфорта не ощущается. Разве что под кожей разбегаются электрические искры. И собираются внизу живота. Опустив взгляд и заметив, в чём дело, Сяо поспешно прикрывается руками, продолжая беспомощно висеть по колено в воде между разведённых ног Моракса. Фонарь за спиной, так что подробностей не разглядеть… но под ставшим ярче сиянием янтарных глаз искры под кожей разгораются жарче, а вместе с ними взбудораживаются все клеточки тела. Однако господин быстро прикрывает глаза и опускает Сяо обратно в воду — только теперь напротив себя, так что он теряется, не зная, куда деть ноги, кроме как прижать коленями к животу. — Полегчало? — улыбается Моракс. Господин не мыл себе голову, но тёмные пряди с рыжиной на концах выглядят шелковистыми и блестящими. «Возможно ли, что всё это было затеяно лишь для меня?» — Почему вы… почему вы делаете столько для кого-то, вро- …мн- …для меня? Сердце вновь принимается нещадно биться в груди, когда Сяо осмеливается задать вопрос, давно маячивший на языке. В ответ Моракс озадаченно склоняет голову к плечу, где более светлая кожа переходит в чёрный рукав, и золотой узор на нём вспыхивает чуточку ярче. — А нельзя? Возможно, Сяо это лишь кажется, однако… губ архонта касается лукавая улыбка. — …опять хочешь сказать, что недостоин? — продолжает Моракс, угадав его мысли, и намёк на улыбку тут же тускнеет. Точнее, она снова становится печальной. — Я просто хочу позаботиться о тебе. — Потому что знали мою мать? Слова срываются раньше, чем Сяо успевает прикусить язык. Всему виной эта расслабляющая атмосфера! Он ни разу не пил, но уверен — именно так чувствуют и ведут себя пьяные люди, абсолютно не следя за тем, что говорят! — …то есть… в смысле… — Назинет рассказала? Сяо не смотрит на Моракса, вместо этого буравит взглядом свои костлявые колени. И пусть по голосу архонта нельзя сказать, что тот злится, на душе всё равно неспокойно. Словно ступил на запретную территорию. — Да, господин… — Я не умалчивал об этом специально. Честно говоря, я понял это только прошлой ночью, когда- Моракс осекается. И снова вздыхает. Сяо чувствует хлынувшую в свою сторону воду — из лохани поднимается чешуйчатый плавно суженный к концу хвост и касается кончиком его щеки, будто смахивая невидимую слезу. После чего вдруг обвивает колени. Моракс рывком приближается и хватается за борт лохани по обеим сторонам от плеч Сяо, нависнув над ним: — Как ты, наверное, уже догадался — я родом из другого мира, как и Назинет. Твоя мама тоже пришла оттуда… пару сотен лет назад. Её звали Фрида. «Пару сотен… Фрида…» Не смея дышать, Сяо ждёт продолжения под внимательным взглядом. Край деревянной лохани врезается в лопатки, колени сжимает шершавый хвост, янтарные глаза нависают сверху и, кажется, становятся всё ближе и ближе… но вдруг их сияние вновь исчезает. — Я думал, она вернулась домой, — прикрыв глаза, Моракс наклоняется ещё ниже, коснувшись его лба своим. — Я не знал, что её схватили… и что она умерла почти сразу после твоего рождения. — Тогда… — онемевшие губы с трудом соглашаются шевелиться. — Её убила Веноми? — Нет. Но я думаю, что Веноми было по силам спасти вас обоих. Так что можешь спокойно продолжать ненавидеть её. Тяжело. Душно. Хочется сделать хоть что-нибудь… Дыхание с шумом вырывается из груди, когда Моракс внезапно подхватывает Сяо и вытаскивает из воды. Откуда-то взявшееся покрывало укутывает тело, пока господин несёт его к каменному ложу… Мягкость выделанных шкур уже знакома, но расслабленное тело одеревенело — Сяо щурится, когда лба касается влажная ладонь: — На сегодня хватит. Попробуй уснуть. — Мне не нужен сон… — Сон нужен всем. Иногда. Даже мне. — Но- — Тс-с… — присев на край постели, Моракс прикладывает палец к губам. И вновь его улыбка кажется игриво-лукавой. — Или ты хочешь заняться кое-чем перед сном? Сяо тут же поджимает колени, вспомнив о своём состоянии, после чего косится на низ живота господина. Тот всё ещё обнажён… но свет фонаря стал таким тусклым, что рассмотреть удаётся лишь смутные тени. Ещё немного влажный палец поддевает подбородок, вынуждая поднять голову — и та опять пустеет, на этот раз окончательно, настолько неожиданным случается прикосновение губ. Простое прикосновение. Которое длится не дольше пары ударов вновь бросившегося вскачь сердца. — Ты слишком вымотан, чтобы выдержать это, — горячий шёпот опаляет шею. — К тому же… похоже, мне нужно отлучиться на некоторое время. Поэтому отдыхай. Тебе нужно восстановиться. Когда Моракс отходит, фонарь окончательно тухнет. Губы не слушаются, тело тоже. Сяо осознаёт, что не имеет права вот так просто засыпать в шатре господина… но эта мысль успевает лишь мелькнуть на грани мутнеющего сознания, чтобы исчезнуть, утонув в обволакивающем тепле.