***
Монотонные звуки и мысли на фоне, от которых постепенно начинала болеть голова, прервали шаркающие за дверью шаги и резкий хлопок. Казутора предпочёл не обращать на незнакомца никакого внимания. Второй, в свою очередь, остановился в дверном проёме. Стал пристально вглядываться. Ханемия чувствовал, каким тяжелым и непроницаемым взглядом смотрели на него, будто бы желая прожечь дыру. С каждой секундой это ощущение становилось более явным, а сам Казутора постепенно начинал понимать, кому этот взгляд мог принадлежать. Рука лениво потянулась к лицу и сдвинула тетрадь к носу. Один хитрый песочный глаз блеснул в сторону двери, замечая знакомую фигуру. Он встретился с таким же серьёзным и тёмным взглядом. На секунду брови Ханемии дёрнулись в удивлении, что он успешно подавил. Всё-таки ему не хотелось показывать своей настоящей реакции на чужое присутствие, словно он уже давно знал, что этот человек рано или поздно придёт. С таким же успехом Казутора уже собирался сказать хотя бы что-то, но минутное замешательство отразилось на речи. Не моргая (что было немного пугающе), Ханемия полностью убрал тетрадь с лица и отбросил её на стол. Параллельно с этим он наблюдал за фигурой, стоявшей в паре метров от него. Баджи всё же пришёл?.. Руки были спрятаны в карманы брюк, а сам он стоял с неким «вызовом». Значит, как и предполагал раннее Казутора, парень остыл и был готов поговорить без лишних скандалов и криков. Баджи слегка махнул головой вбок, отчего в глазах мелькнула пара едва заметных бликов. После, развернувшись на каблуках и даже не обратив внимания на то, поднялся Ханемия или нет, Кейске покинул кабинет. Казутора догадался, что тот направился к выходу из школы — перемена между третьим и четвёртым уроками как-никак. Рывком встав с места, Ханемия пошёл вслед за другом. Он не старался его догнать и сохранял небольшую дистанцию.***
Стылый ветерок неспеша перебирал пряди мелированных волос, забирался под одежду и заставлял кожу покрываться приятными мурашками. Несмотря на ясную погоду и слепящее солнце, в тени зданий оставалось по-зимнему холодно. Руки и тело слабо потряхивало. Казутора точно не знал, как давно они находились на улице. Время будто бы замедлилось, но даже так парень понимал, что оно куда-то безвозвратно утекало. А Баджи продолжал стоять в шаге от Ханемии и молчать. То ли не знал что сказать, то ли действительно просто вышел покурить с другом за школой. Сам Казутора так же молчал, в прошлый раз его уже осадили за «длинный язык». Теперь была очередь Кейске. Изредка поглядывая на Баджи, Ханемия сидел на своём излюбленном местечке и перебирал в руках размякшую сигарету. За всё то время, что они были на улице, Кейске ни разу не отошёл и не посмотрел в сторону Казуторы, только сменил бычок на новую никотиновую палочку. Возможно, парень собирался с мыслями и копил «уверенность», чтобы начать разговор. Но даже так Ханемия видел, как у Кейске нервно потряхивало руки, и это было не от холода. Сжатые в прямую линию губы и глаза, что бегали от одного предмета где-то вдалеке к другому, так же о многом говорили. Сделав очередную судорожную затяжку, парень выпустил дым, который вскоре поднялся над головой и развеялся. Казутора тяжело выдохнул, вновь перевёл взгляд на свои руки. Он никак не решался закурить, что-то подобное «совести» останавливало. — С твоей скоростью она быстрее сама себя выкурит. — Хриплый баритон привлёк к себе внимание. Баджи всё также стоял неподвижно и не пытался взглянуть на Ханемию. Глаза, что очень часто таили в себе нотку безумия, были широко раскрыты, а слух напряжен. Парень хотел уловить каждое изменение, которое происходило в голосе или в поведении Кейске, чтобы быть готовым к любому проявлению его характера. — Почему не тянешь? — Я хочу бросить. — Слегка сипло, что не помешало завершить реплику, проговорил Казутора. Свободная рука потёрла другое запястье, обёрнутое в чёрную ткань. В последнее время оно начало зудеть больше, чем обычно. Казутора перевёл взгляд на Баджи. Он всё также смотрел в оба на друга, и реакция не заставила себя долго ждать. Резкий поворот головы и непонимающий взгляд. Внутренние уголки тёмных бровей сошлись к переносице. Парень лихорадочно сделал затяжку, а после, выпуская белое облачко, заговорил. — Серьёзно? Тебя с двенадцати лет от лисички не оторвать, а теперь говоришь, что бросаешь? — Брови продолжали изгибаться. Парень перевалился с ноги на ногу, меняя позу. Поведение Казуторы не было для него очевидным, хотя на лице была написана вся серьёзность, с которой он это говорил. — Не смеши меня этой бодягой. Даже когда твой отец узнал о том, что ты смолишь, и прижёг сигарету о твою руку, ты не бросил. Хотя шрам остался приличный. — Последняя затяжка, и второй окурок полетел на землю. — Лучше брось эту хуйню. Одной меньше, одной больше, хуже уже не будет. — Слушая Баджи, парень ещё раз прокрутил сигарету между фалангами. Напоминание о прошлом совершенно не вызывало никаких эмоции. Казутора уже давно смирился с тем, что ему досталась непростая судьба, но отказаться от этого парень никак не пытался. Делал всё, чтобы принять трудности. — Знаю, это глупо. — Ханемия пожал плечами, больше сомневаясь в своём ответе, чем в словах Кейске. Он не курил около недели. Правда, не подряд, но честно старался держаться. — Просто дело в… Чифую. — Боковым зрением Казутора заметил, как Баджи напрягся при упоминании имени парня. Такая реакция дала понять, что Кейске изначально хотел поговорить об этом, но Ханемия намного раньше подобрался к «больной» теме. — Чифую не нравится этот запах. И как он говорит, с таким «амбре» я могу даже не приходить. — Спокойный, почти холодный голос приглушали потоки ветра. Сейчас Казутора полностью скрывал свои эмоции и чувства — всё-таки кто-то из них должен был оставаться с трезвой головой и смотреть на ситуацию непредвзято. Но в последнее время любая мысль или слово о Мацуно глубоко резали, и вся уверенность пропадала. — И если я правда так сделаю, то он останется совсем один… И то, что с ним может случиться, будет на моей совести. Как ни странно, Кейске почти не сомневался в искренности слов Казуторы. Но парень никак не мог поверить в то, что Ханемия переживал за Чифую. Их «нормальные» отношения были только для Баджи, потому что оба боялись получить от парня. Он прекрасно видел, как ребята относились друг к другу. Однако, это не давало повода Казуторе переходить грань и говорить что-то подобное в сторону Чифую. Да, Баджи не мог и не хотел верить в то, что сказали его «друзья», и тем более он не хотел думать: «А что, если…». С кем угодно, но не с Мацуно. Горький ком тошноты подступил к горлу. Кейске бы соврал, если бы сказал, что не стыдился за все те слова, которые тогда наговорил. Но для него всё равно это было чем-то из мира фантастики, тем, что обычно показывали только по телевизору в криминальных сериалах или кино. И к тому же, в тот момент ситуация с Чифую была последней, с чем хотелось разбираться. Слишком много всего произошло за последние полгода и столько же продолжало происходить. А в словах Мацуно не было ничего конкретного. — Чёрт… — Баджи лихорадочно выдохнул. Руки начали скользить по одежде в поисках пачки сигарет, но нащупали только зажигалку. Выхватив у Казуторы потрёпанную никотиновую палочку, Кейске зажал её между зубами. После прикурил. Ещё немного помявшись на месте, Баджи присел на корточки перед парнем. — Слушай, давай на чистоту. Я ведь вам ничего плохого, особенно тебе, Казутора, не сделал. Тогда у меня появляется вопрос: Чифую ведь не могли просто так «помять крылышки»? — Почему ты так уверен в этом? — Ханемия неотрывно смотрел в тёмные глаза напротив. На секунду он заметил, как в них появилось беспокойство; или же оно всегда там было? Но почему тогда Казутора не смог его заметить в прошлый раз? — Может быть потому что он парень? — С такой же вопросительной интонацией проговорил Кейске. — Я ещё могу понять ту ситуацию с девушкой братана Па-чина, но Чифую?.. — От этого никто не застрахован. — Голова наклонилась в бок, последовал тяжёлый выдох. Порой Казутора уставал, когда его другу приходилось объяснять, казалось бы, понятные вещи. — Разве ты не заметил каких-то странных изменений в его поведении? Признаюсь честно, меня всегда бесили его разговоры, тактильность и многое другое, из-за чего люди тянулись к нему, но пару месяцев назад всё это пропало. Тебе не показалось это странным? — А тебе не кажется, что ты считаешь странным обычный испуг или усталость? — Брови вновь изогнулись в привычной манере. А внутри у Казуторы появилось что-то похожее на раздражение. Хотя он редко испытывал такие вещи к Кейске. — Почему именно это? — Помнишь, когда мы оставались у меня на ночёвку перед Новым Годом? — Вопрос, который заставил Баджи задуматься. Почему вдруг Казуторе захотелось поговорить об их ночёвке? Пожав плечами, Кейске кивнул, что дало возможность продолжить. — Тогда ночью я проснулся от какого-то шороха. Чифую вдруг вскочил с места и куда-то побежал… Мне показалось это странным, поэтому я решил проверить всё ли с ним в порядке и… — Казутора, если ты с ним что-то сделал… — Баджи видел, с каким серьёзным лицом говорил Ханемия, из-за чего беспокойство постепенно начинало пробиваться. Утром после ночёвки никто не заикнулся о том, что произошло. Хотя, по «помятому» виду Мацуно было заметно, что он не спал. — Баджи, прости, но мне пришлось надавить на него, сам бы он никогда этого не сказал. — Чужая рука сжалась в кулак, что не ускользнуло от песочных глаз. — Я просто высказал своё предположение. В тот момент мне казалось это забавным… Я даже не был уверен, в том, что это правда, но понял, что попал в самое яблочко, когда Чифую ударил меня… — Ударил?.. Но он же никогда… — Последовал тяжёлый выдох, после которого в ход пошла новая затяжка. Ханемия редко что-то приукрашивал в своих рассказах, отчего ситуация с Мацуно становилась более ясной. Парень ведь никогда бы так просто не «пошёл» на Казутору. Оба понимали, что «синяки сходили долго». — А знаешь, почему Чифую не пошёл на первое собрание в году? Он ведь сказал, что забыл о нём, не так ли? — На лице появилась нервная ухмылка. Во взгляде Баджи читалось непонимание. Забыл и забыл, с кем не бывает? — Чифую помнил. Чифую всё прекрасно помнит, просто не говорит об этом. А знаешь, почему он не говорит об этом? — Почему?.. — Вопрос вырвался сам собой. В голосе уже не было чего-то похожего на отрицание, скорее это был пугающий интерес, который Кейске никак бы не скрыл. — Чифую боится, что его могут посчитать неправильным. Это именно то, что вы доказали ему с Такемичи, когда ушли. А ведь из-за твоих слов он теперь полностью может закрыться от общества. — Размеренная и спокойная речь с каждой минутой давила всё больше. Баджи постепенно становилось не по себе от такой непринуждённости темпа и от того, как Ханемия подавал информацию. Он явно пытался выставить Кейске виноватым. — Ох, точно. Я вижу по твоим глазам, что ты до сих пор не знаешь, как Миссис Мацуно отреагировала на это? Она ему не поверила. Я его тогда всю ночь успокаивал. Повисло молчание. Как показалось Баджи, оно было до опустошения неловким. Неужели всё было настолько плохо? Уже на тот момент, когда парень накричал на Мацуно, ему было до неприятного стыдно. Но сейчас Казутора буквально насел на его совесть и заставил зарыться в эти мысли ещё глубже. Если бы была такая возможность, то Кейске хотел бы провалиться под землю от секундного осознания. — Баджи, — полушёпотом позвал Ханемия, — ты не не веришь, ты не можешь принять это… — Кейске тяжело выдохнул. В очередной раз Казутора смотрел слишком глубоко и видел больше, чем другие. В то время, как мимолётный успех Баджи закрывал ему глаза, что злило. А Ханемия никогда не переставал наблюдать. — А не можешь принять, потому что боишься. Боишься того, что… — Что подумают в Свастике… — Настроение продолжать разговор медленно, но верно пропадало. Казуторе было достаточно выстроить логическую цепочку, чтобы подтолкнуть Баджи к правильному ответу. — Чёрт. — Баджи подскочил с места. Находиться в таком положении под отрешёнными неоновыми огоньками было некомфортно. Сигарета полетела на землю, и Кейске затушил её мыском ботинка. — Я боюсь того, что могут подумать в Свастике обо мне, если… Если окажется, что это я не уследил за Чифую? Да это ведь я взял на себя ответственность привести Чифую в группировку. Блять, извини… Парень резко развернулся. Махнув рукой на Казутору, Кейске направился в противоположную сторону, отошёл не больше, чем на три метра, и замолчал. Они явно находились на улице уже больше положенного. Перемена давно прошла, а их диалог прервался на середине. Устало выдохнув, Казутора поёжился от холода, когда морозный ветерок вновь подул. Отчасти такое поведение было похоже на Баджи: сначала сказал, потом подумал. Но неужели это «правило» было применимо даже в такой трудной ситуации? Неужели Кейске просто как маленький мальчик испугался того, что подумают о нём окружающие? Хотя Ханемия понимал, парень до сих пор нёс большую ответственность (которой сам же придавал значение) за своих друзей. Но чего даже Казутора не мог оправдать — это всего того, что тогда сорвалось с губ Баджи. Грубо и бестактно, без попытки выяснить и поговорить. — В любом случае, — упираясь руками в колени, Ханемия поднялся в полный рост. В глазах слегка потемнело, но вскоре всё пришло в норму. Здоровье уже давно начало его подводить, что доказывали спазмы во время физической нагрузки, — сейчас тебе нужно не передо мной извиняться. Я сегодня собирался идти к Чифую. Было бы хорошо, если бы мы пошли вместе. — Не думаю, что он захочет видеть меня после этого. — Руки спрятались в карманы брюк. Парень надеялся, что хотя бы так он сможет придать себе уверенности. — Тем более, у меня сегодня дополнительные. Мать убьёт, если пропущу. — Казутора в пару шагов сократил расстояние, разделяющее его и Баджи. Ханемия не настаивал на своём предложении, в этой ситуации каждому было сложно и каждый переживал её по-своему. Она затрагивала уже не только Чифую, но и всё его окружение. — Как думаешь, когда это могло произойти? — Боишься, что мог быть в это время рядом? — Голова в игривой манере наклонилась набок, как у кота. Ханемия заметил, как тонкие губы поджались. Да, ответ был на поверхности. — Не знаю. — Пожал плечами и сделал вид, что задумался. — Наверное до Нового Года? Может быть раньше. Но знаешь, ты был первым, кто прибежал ко мне и сказал, что Чифую начал морозиться. Мне тогда это показалось смешным, наконец-то Баджи потерял свой Хвостик, а когда потерял — стал чувствовать себя неполноценным. Жаль, что ты этого не чувствовал, когда… — Пустые рассуждения лились через край. Казутора не сразу обратил внимание на Кейске, что без предупреждения поспешил обратно в школу. — Надеюсь, он к Чифую… — Слова улетели в воздух. Парень даже не старался кричать, чтобы его услышали. Слова Казуторы дали почву для размышления. Странно, что Баджи не придал этому значения раньше, за что сейчас он ненавидел себя. Казутора проследил, как за поворотом скрылась чужая фигура, затем сам вышел из тени. Яркое солнце слепило такие же яркие глаза цвета смолы. Ханемия точно не мог сказать, что перемкнуло в голове его друга и почему он так быстро предпочёл уйти. Но на душе всё же стало легче. Оставалось только поговорить с Мацуно, о чём напомнили вновь зудящие запястья.