Судьбоносная встреча

      Чишия Шунтаро совершенно не любит осень. Ему на неё плевать, собственно, как и на всё остальное, помимо лишь себя самого и, возможно, Куины — грубо говоря, подруги парня, единственного человека, способного терпеть его крайне непростые скверный характер и по умолчанию насмешливую манеру. Не жарко, как солнечным летним днём; не холодно, как в морозную зимнюю стужу. Абсолютно никак — скучно и неинтересно. Одни только мерзкие лужи под ногами, как их не обходи, всё равно пачкающие чистые светлые кеды, что так комфортно сидят на ногах, оттого и являются любимым предметом во всём гардеробе в каком-то смысле эпатажного юноши. Холодный сутками напролёт моросящий дождь, из-за которого приходится таскать с собой немалых размеров зонт, вечно неудобно болтающийся на руке, стараясь не забыть его в очередном кафе, в которые часто забегает парнишка, прикупить энную по счёту порцию живительного напитка за день. Бледно-серое, полностью закрытое облаками и местами тёмными тучами небо навевает скуку на каждого прохожего, с отчаянным недовольством выбравшегося на улицу или привычно бегущего на всех парах на работу, учёбу или просто по рутинным, безусловно очень важным, но совершенно неинтересным делам.       Юноша нетипично быстрым для себя шагом практически залетает в ближайшую кофейню с крупной и яркой вывеской, зажимая между левым ухом и плечом телефон, грозящий в любую секунду свалиться на пол из-за резких и спешных движений руками, и вслушиваясь в медленные, раздражающие гудки занимает небольшую очередь из парочки сонных студентов, таких же, как и он сам, решивших перед ранними парами заправить организм кофеином и привести мысли в относительный порядок.       «Чишия, скажи честно, тебе доставляет удовольствие звонить мне так рано именно в понедельник, когда я должна спать ещё, как минимум, два часа?»       Хриплый ото сна голос явно недовольной ранним звонком девушки раздаётся из динамика, после лениво гневной тирады следует сладкий и звонкий зевок, сопровождающийся неожиданным грохотом и смачными ругательствами, говорящими о том, что счастливое начало дня у собеседницы таковым уж точно не является.       — Как быстро ты меня раскусила, я то надеялся поиздеваться над тобой ещё пару неделек, а то и целый месяц, — хмыкает себе под нос парень, отвлекаясь лишь на секунду, чтобы чётко проговорить заказ, выработанно наиграно приветливо улыбнувшись бариста, вновь возвращаясь к безумно важному разговору, параллельно рассчитываясь со смешно пытающимся флиртовать мужчиной, вежливо, но безучастно отмахиваясь от него и забирая небольшой стаканчик с аккуратно выведенными на нём цифрами — номером того самого бариста, — Я буду звонить тебе в семь утра каждый понедельник, потому что не хочу страдать в одиночку на первой паре по анатомии и осознавать, что ты мирно дрыхнешь в удобной и мягкой постели.       «Тебе самому не противно от того, какой ты мудак?»       — Неа, мне это чертовски нравится, ты сама прекрасно знаешь, — явно довольно усмехается, резко разворачиваясь и собираясь уже уходить, но неожиданно врезается в несущегося на него мужчину, совершенно не замечающего пусть и невысокого, но точно не невидимого парнишку, — Вот же блядство. Перезвоню.       Моментально сбрасывает вызов, не прощаясь с подругой, знает, что та точно не обидится на такую мелочь, и раздосадованно стонет, прикрывая глаза, мечтая о том, чтобы всё происходящее оказалось лишь плодом его разыгравшейся фантазии, а ощущения от противно прилипающей одежды были фантомными. Из-за столкновения всё содержимое стаканчика оказывается пролито на светло-серое безразмерное худи и примерно того же цвета пальто Чишии, а он сам лишь надеется, что инициатора своеобразной аварии как следует обдало кипятком или, как минимум, подпортило прикид, не одному же ему страдать в этой отвратительной ситуации. Крайне недовольно морщась кидает гневный взгляд на, видимо, слепого мужчину, неудачно встретившегося с Чишией именно тогда, когда он находится и так не в самом хорошем расположении духа, и удивлённо замирает на месте, нервно сдувая с лица длинные светлые пряди, что перекрывают весь обзор. Чёрт, ну не могло же ему так не повезти.       — Смотри куда прёшь, пацан.       Голос мерзкий, до боли в дёснах знакомый. Шунтаро хочет думать, что это всего лишь глупая шутка его чертовски уставшего подсознания; хочет, чтобы стоящий напротив высокий мужчина был абсолютно незнакомым ему человеком; хочет в данную секунду оказаться где угодно, даже в ненавистном кабинете анатомии, но только не в этой самой небольшой кофейне.       — Да ладно, Чишия, глазам своим не верю.       Всё-таки узнал. Широкая улыбка быстро появляется на узком и худом лице, навевая не самые приятные воспоминания. Как был шумным и раздражительным, таким и остался. Это дико бесит.       — Я спешу, — безучастно бросает парень, крепче сжимая в руках бежевый шоппер со спокойным принтом, и собирается уже обойти вставшего на проходе мужчину, как чувствует крепкую хватку противно шершавых пальцев на собственном тонком запястье.       — Не будь козлом, останься и мы спокойно поговорим, — настойчиво тянет парня на себя, пока тот резко не вырывается, будто испачкавшись чужими касаниями, морща аккуратный нос.       — Нам не о чем говорить.       — Что, уже нашёл себе новый член? — выплёвывает оскорбления прямо парню в лицо, натыкаясь на стену из презрения и скуки, вмиг выстроенную одним только холодным взглядом.       — Даже если нашёл, тебя это не касается.       Чишия судорожно бегает взглядом по небольшому помещению, удачно скрывая свою нервозность от неприятного собеседника, и цепляется за только зашедшего в заведение брюнета, бегло сканируя того с ног до головы, подмечая для себя, что тот очень даже в его вкусе. Высокий мужчина, скорее всего несколько старше его самого, относительно длинные волосы собранны в странную причёску, придающую стройному и острому лицу лёгкой непосредственности, а сверкающий металл в брови и носу, хоть и выглядит обычно по-детски нелепо, этому мужчине абсолютно точно идёт. Тёмная одежда скрывает фигуру, но даже так юноша видит, что незнакомец намного крупнее него самого, наверное, подкачивается по вечерам в каком-нибудь тренажёрном зале. Шунтаро с удовольствием бы понаблюдал за его тренировками, а пока, на свой страх и риск, парень натягивает на лицо радостную и приветливую улыбку, лениво машет брюнету рукой и быстро направляется в его сторону, аккуратно привставая на носочки и оставляя мягкий поцелуй на щеке у задумчиво рассматривающего витрину мужчины.       — Привет, я уже заждался тебя, — нервно, от того и чересчур мило щебечет юноша, неловко приобнимая всё ещё ничего не понимающего незнакомца, замирая над его ухом и тихо шепча, — Подыграй мне, прошу, этот конченный меня сейчас живьём сожрёт. Просто будь рядом.       — Нираги Сугуру, — низко и едва слышно, необычно рычащим голосом представляется мужчина, без стеснений крепко приобнимая паренька за тонкую талию, бросая внимательный взгляд на его опешившее, но довольное лицо, будто изучая каждый сантиметр, и заговорщически ухмыляется, медленно облизывая губы, невольно демонстрируя небольшой металлический шарик.       Ноги подкашиваются, пока Шунтаро откровенно пялится на мужчину, без преувеличений являющегося, кажется, дичайшим набором всех его возможных и невозможных фетишей, самым крышесносным и до умопомрачения желанным. И без того жёсткая хватка на талии усиливается, заставляя парня внутри истошно кричать от потребности почувствовать эти сильные руки на собственном обнажённом теле, но внешне Чишия совершенно никак не реагирует на подобного рода вольности, визуально оставаясь абсолютно незаинтересованным в происходящем. Незаметно для других благодарно кивая мужчине разворачивается на месте, осторожно утягивая Нираги за собой в сторону уборной, желая хотя бы постараться избавиться от огромного пятна на худи, бросая скучающий взгляд на оторопевшего «агрессора».       — Чишия, стой. Давай поговорим, — недоверчивый и даже оскорблённый взгляд направлен на брюнета, всё ещё прижимающего парня к себе, — Наедине. Нам точно есть, что обсудить.       — Я уже второй раз говорю, что спешу. Честно говоря, устал повторять одно и тоже, — холодно выдаёт Шунтаро, за руку утягивая молчавшего всё это время «помощника» в туалет, незаметно через плечо наблюдая, как надоедливого мужчины и след простыл.       Маленькое светлое помещение оборудовано парочкой раковин и двумя высокими кабинками, не долго думая юноша направляется к одной из раковин, неловко утаскивая за собой мужчину, совершенно забывая о крепко переплетённых пальцах.       — Спасибо, что помог, Нираги. Он бы так просто от меня не отстал, будь я один, — привычно легко ухмыляется парень, отпуская наконец чужую руку, вмиг сбрасывая с себя с годами натренированную маску «хорошего и милого мальчика», и снимает с себя пальто, аккуратно вешая его на специальный крючок.       Нираги смотрит внимательно и чуть раздражённо, оно и понятно, не пойми кто впутал его в какую-то странную, до сих пор непонятную мужчине ситуацию, тут любой будет, как минимум, недоволен. Но Чишии грех жаловаться, он мог словить по лицу, попадись ему кто-то более традиционных взглядов вместо до безумия симпатичного, высокого и точно хорошо подкаченного брюнета с удивительно сексуальным пирсингом. Шунтаро ужасно повезло, хотя минут двадцать назад он был полностью уверен в обратном.       — Надоедливый бывший?       Вновь этот низкий, рычащий тембр, медленно, но верно сводящий парнишку с ума своей особой интимностью.       — Не то слово, — хмыкает себе под нос юноша, размачивая под едва тёплой водой бумажные полотенца и усиленно стараясь стереть с любимого элемента гардероба огромное пятно.       — Вкус у тебя, конечно, дерьмовый, — псевдо незаинтересованно выдаёт брюнет, опираясь бёдрами о соседнюю раковину, наблюдая за действиями нового знакомого.       — Ну что ты, не стоит так себя оскорблять, Нираги.       Чишия довольно ухмыляется, широко растягивая полные губы, на какой-то момент прекращая все манипуляции с одеждой, с хитрым прищуром вглядываясь в тёмно-карие глубокие глаза, для удобства чуть запрокидывая голову назад, так как на столь коротком расстоянии мужчина оказывается намного выше, чем парню показалось изначально. Эта существенная разница в росте, телосложении, манере и речи ужасно возбуждает Шунтаро, желающего прямо сейчас оказаться на коленях перед дерзко сексуальным незнакомцем и заставить того потерять голову от удовольствия одним только своим языком.       — Слушай, хочу отблагодарить тебя за помощь. Даже не знаю, что мне для тебя сделать. Могу купить кофе с десертом, — указывает кивком головы в сторону выхода и плавно приближается к молча стоящему на месте, чего-то выжидающему брюнету, — Или отсосать в одной из этих кабинок.       Нираги кажется, что ему послышалось, но горящие хитрые глаза снизу вверх глядящего на него парня говорят об обратном. Мужчина не понимает, за какие такие заслуги небеса посылают ему этого необычного мальчишку, но уж точно не жалуется, с промелькнувшей на безучастном лице животной радостью резко, собственнически притягивая к себе хрупкое тело, как хотел сделать ещё в тот самый момент, когда Чишия сам к нему подошёл. Юноша ведь ужасно красив, вот только насмешливый взгляд и самодовольная ухмылка, от которых, на самом деле, возбуждение, скрытое грубой тканью брюк, становится только твёрже, чёрт возьми, выводят из равновесия, дичайше раздражают и бесят до скрежета зубов. Новый знакомый вызывает в нём противоречивые чувства, вгоняет в сомнения холодным и пустым взглядом, что странно контрастирует с горячими и возбуждающими речами и действиями; уверенно подталкивает мужчину к кабинкам, умело и быстро справляясь с широким кожаным ремнём, похабно ухмыляясь, не упуская возможности облапать совсем не сопротивляющегося Сугуру.       — Ты явно не из моралистов. Абсолютно точно уверен, что перед отсосом стоило бы сходить хотя бы на парочку свиданий, — посмеиваясь выдаёт Нираги, грубо цепляя пальцами острый подбородок и вздёргивая чужое лицо выше, нагло и детально его разглядывая, не запрещая холодным рукам забраться под свободную рубашку, исследуя ярко выделяющиеся мышцы хорошо проработанного пресса, но и никак не поощряя подобного.       — Свидания — это, конечно, клёво, но, уж прости, я хочу этот член, — Чишия ощутимо сжимает внушительный бугор, скрытый плотной тканью тёмных джинс, играючи массируя его тонкими пальцами, — себе в рот. Прямо сейчас.       — Тогда вместо того, чтобы пиздеть без умолку, займись делом.       Выпуская симпатичное лицо из достаточно крепкой хватки облокачивается о чуть прохладную стенку удивительно широкой кабинки, нетерпеливо надавливая на крашенную макушку, приятно удивляясь мягкости светлых волос, почему-то казалось, что на ощупь они будут подобны соломе, принуждая парня наконец опуститься вниз. Чишия крайне охотно встаёт на колени, предвкушая привычно насмешливо глядя на мужчину снизу вверх, запрокидывая голову назад и облизываясь, устраивая руки на подкаченных бёдрах, без стеснений прощупывая стальные мышцы. Нираги ужасно крупный, в два раза больше самого парнишки, и это сносит крышу, дико возбуждает и пленит. Шунтаро с ума сходит по в меру крупным мужчинам, не стероидным качкам и тупорылым бодибилдерам, Шунтаро с ума сходит по идеально крупным мужчинам. Таким, как Сугуру. Он не кажется тупым, как пробка от шампанского, не похоже, что сидит на препаратах, увеличивающих его мышечную массу и лишающих возможности поднять свой член, когда это нужно. Он кажется тем самым идеалом, который всегда искал юноша. Жаль, что встретились они при таких мерзких и неудобных обстоятельствах. Жаль, что их знакомство закончится отсосом в каком-то туалете никому неизвестной кофейни. Жаль, конечно, но даже из этого можно выжать максимум.       Быстро справляясь с немудрёной пряжкой ремня и ловко поддевая небольшой замочек, расстёгивает ширинку, приспуская пониже узкие тёмные джинсы. Подаваясь вперёд Чишия медленно проводит языком по смугловатой коже чуть выше широкой резинки белого нижнего белья, провокационно не отрывая самодовольного взгляда от тёмно-карих глаз, смотрящих на него с нескрываемым обожанием и страстью. Цепляя зубами светлую полоску стягивает до невозможности мешающую и сковывающую ткань с давно уже стоячего члена под едва слышный довольный вздох, доносящийся сверху, весело и самодовольно улыбаясь, гордясь тем, какое влияние оказывает на столь сексуального мужчину, ни чуть не сомневаясь в своих действиях. Чишия знает, как сделать хорошо, и даже отлично. Ровный и длинный орган оказывается прямо у весьма миловидного лица юноши, предвкушающе облизывающегося и наблюдающего без преувеличений красивую картину перед собой. Легко дуя на самый конец, специально создавая контрастность в температуре, Шунтаро поднимает наигранно невинные глаза, на дне которых черти танцуют танго, на стремительно раздражающегося от его мучительной медлительности мужчину и похабно широко ухмыляется, игриво подмигивая, тем самым окончательно выводя из себя и без того несдержанного Сугуру.       — Как же ты заебал, — раскатисто рычит Нираги, грубо хватаясь за длинные пряди, притягивая блондина ближе к изнывающему и нуждающемуся хоть в какой-нибудь стимуляции органу, перехватывая тот у основания, на удивление мягко проводя уже сочащейся головкой по пухлым губам, оставляя на них влажный немного поблёскивающий след, — Открой рот.       Несдержанная грубость в этот момент самого желанного мужчины настолько завораживает, что Чишия только с удовольствием пошире приоткрывает рот, самостоятельно подаваясь вперёд, охотно принимая терпкую по вкусу головку на язык, без промедлений пропуская дальше в глотку, пока не упирается носом в бритый, от того и слегка щетинистый лобок, резко жмурясь и глотая, сжимая руками напряжённые бёдра, в которые вцепился не только для поддержания равновесия, но и из личных корыстных целей — не облапать такого мужчину, пока есть возможность, сравнительно с ужаснейшей ошибкой в его жизни. Нираги сильнее сжимает в кулаке выжженные краской волосы, вскидывая таз вперёд и притягивая чужую голову ближе, совершенно не думая о комфорте юноши, ведь вид сверху на слезящиеся светло-карие глаза и заломленные в явно читающимся на лице удовольствии от процесса брови полностью отключает способность мыслить здраво. От умелого горячего рта хочется застрелиться на месте, отточенные навыки нового симпатичного знакомого беспрекословно занимают лидирующую позицию в списке лучших и крышесностных минетов при немалом опыте мужчины, оставляя всех своих конкурентов далеко позади. Брюнет рычит подобно дикому зверю, резко и безжалостно имея в рот весьма миловидного парнишку, получающего не меньше наслаждения от происходящего, в туалетной кабинке какой-то ебучей кофейни на окраине города в семь, мать твою, утра. Если подобное не лучшее начало дня за всю его, как оказалось, скучную и жалкую жизнь, то Сугуру просто отказывается в это верить.       — Могу на лицо? — отстраняя от себя мальчишку, хрипло спрашивает Нираги, находясь на грани своего самого яркого и в каком-то смысле дикого оргазма.       — На волосы не попади, — шёпотом роняет Шунтаро, безуспешно стараясь отдышаться, но быстро бросая это дело сам подставляет лицо, прикрывая глаза и слегка высовывая язык.       Мужчина замирает на жалкую секунду и невольно сводит брови, внимательно рассматривая спокойное и миловидное лицо: заметно покрасневшие от усердия щеки, аристократично острые скулы и сексуально распухшие губы, что вечно облизывает юноша, всё ещё чуть тяжело дыша. Слишком осторожно, в какой-то степени нежно убирает упавшие на глаза волосы, мягко заправляя их за ухо едва заметно дёрнувшемуся от неожиданности блондину. В несколько резких движений рукой Сугуру подводит себя к пропасти, уверенно шагая в невесомость и с рычащим низким стоном пачкает стоящего перед ним на коленях парня. Белёсые капли попадают на чужие язык и губы, медленно стекают на подбородок, но вовремя оказываются перехвачены тонкими пальцами. Чишия собирает с лица ещё тёплую сперму, показательно облизываясь, и хитро улыбаясь встаёт с колен, игриво подмигивая мужчине и выходя из кабинки, следуя прямиком к раковине.       — Рад был познакомиться, Нираги, — ополаскивая руки и вытирает намоченным бумажным полотенцем лицо, выбрасывая его мусорку и быстро собирая свои вещи, довольным мурлыкающим голосом отстранённо роняет Шунтаро, вырывая из небольшого блокнота листок и небрежно выводя на нём хорошо знакомые цифры собственного номера телефона, и протягивает его только вышедшему из злосчастной кабинки, уже полностью одетому и собранному брюнету, вновь оценивая того с ног до головы с удовлетворённой ухмылкой на отёкших губах, — На случай, если предложение с парочкой свиданий ещё в силе.       Сугуру безучастно хмыкает, но всё же принимает настойчиво протянутый листок, бросая на него быстрый, но внимательный взгляд, будто пытаясь запомнить каждую цифру, выведенную аккуратным ровным почерком, и хочет уже что-то спросить у Чишии, но поднимая голову замечает, что симпатичного парня и след простыл. Неудивительно. Мужчина прекрасно понимал, что их увлекательная встреча была лишь разовой акцией, до того, как во владении оказался чужой номер. Ужасно бесит этот самодовольный мальчишка, на чьи хитрый взгляд и идеальную ухмылку Нираги будет дрочить ещё долго, но в то же время до сумасшествия хочется прижать к себе, да посильнее, ужасно хрупкое и крошечное в сравнении с собственным тело и не отпускать ни на шаг, рычать диким зверем на любого, кто только взглянет в сторону этого безумно красивого засранца. Зло дёрнув головой, сминает в руках качественную плотную бумагу и заносит руку над мусорным ведром, еле заставляя себя отпустить этот чёртов клочок, не оглядываясь выходя из уборной, а после и из кофейни, всеми силами стараясь забыть светло-карие прищуренные глаза и блядские распухшие губы, искривлённые в насмешливом оскале.

***

      Поздно вечером того же дня с умопомрачительным и незабываемым, насыщенным событиями утром Шунтаро устало бредёт домой, замерзая в светлой косухе и лёгкой серой толстовке, на которые пришлось променять тёплое комфортное пальто, не пережившее знакомства с, должно быть, божественным на вкус американо без сахара. Парень раздражён донельзя, мало того, что мерзкий преподаватель не пустил его на пару, так как посчитал опоздание, пусть и не по достаточно уважительной причине, Чишия считает, что можно было войти в положение, непозволительным, так ещё и последняя пара затянулась настолько, что юноше пришлось бежать, чтобы успеть на крайний и единственный автобус, едущий как раз в его район. В общем, счастливым у блондина выдалось только утро, если, конечно, испорченную одежду, встречу с отвратительно навязчивым бывшим и отсос прекраснейшей внешности мужчине в туалете кофейни можно прировнять к «счастью». На последний пункт никто уж точно не жалуется, но, к сожалению, парень прекрасно понимает, что вряд ли ему перезвонят с предложением сходить в кино или выпить кофе.       Шунтаро замечает вдали знакомый силуэт мирно курящей высокой девушки, как раз стоящей рядом с его подъездом, и спешит поскорее подойти к нему, на ходу осторожно обходя огромные лужи и морщась на отвратительно дождливую и холодную погоду. Практически подбегая к Куине юноша ловко выхватывает из её замёрзших и слегка подрагивающих рук тонкую сигарету, скуренную уже где-то наполовину, и быстро подносит её ко рту, с удовольствием глубоко затягиваясь и издавая несдержанный, громкий и довольный стон, расслабленно глядя на крутящую в руках дреды подругу, на чьих губах играет лёгкая приветливая улыбка.       — Чувствую, денёк у тебя не задался, — как всегда насмехается девушка, устало присаживаясь на яркую скамейку недалеко от стальной высокой двери, поднимая на «похитителя сигарет» свой проницательный взгляд.       — Почему же? Мне всего лишь хочется подняться на крышу и спрыгнуть, желательно головой вниз, чтобы точно не пережить этого падения.       — Когда первой парой анатомия, просыпаются твои суицидальные наклонности, это мерзко, — морщится Куина, расслабленно потягиваясь всем телом, распрямляя длинные, закрытые тёмными спортивными штанами ноги, — Что у тебя случилось? Давай же, поведай своей лучшей подруге, которая всё ещё тебя терпит.       — Мы разве друзья? — наигранно удивлённо вскидывает брови Шунтаро и усмехается, когда вместе с привычным «Пошёл ты, засранец» Хикари выставляет ровный средний палец с кричащего цвета маникюром и недовольно поднимает глаза к небу.       Чишия быстро справляется с сигаретой, выбрасывая окурок в небольшое мусорное ведро, и достаёт ключи, не без труда открывая тяжёлую дверь и пропуская медленно встающую с насиженного места девушку вперёд, заходя в светлый и чистый, а главное, тёплый подъезд следом, довольно вздыхая. Лифт по законам всех жанров не работает, поэтому приходится подниматься по лестнице, благо квартира юноши находится всего лишь на четвёртом этаже. Ровные, выкрашенные белой краской стены хоть и выглядят для парня как типичная комната в психбольнице, для других жителей дома смотрятся весьма презентабельно. Поднявшись на свой этаж парочка замечает, что рядом с квартирой напротив образовался уже целый склад коробок с чужими вещами. Сегодня сюда должен въехать новый сосед Чишии, жаль, что парню на самом деле абсолютно плевать на того, кто поселится с ним на одном этаже, лишь бы проблем не доставлял и особо шумным не был. Отвлекаясь от рассматривания непривычного глазу беспорядка Шунтаро бросает взгляд на дверь собственной квартиры, замечая стоящую рядом огромную корзину.       — Как же он меня заебал, — крайне раздражённо и непривычно громко для себя стонет парень, устало прикрывая рукой глаза, сквозь пальцы глядя на роскошный букет красных роз, ужасно пошлый и безвкусный букет, вызывающий внутри ровным счётом ничего, кроме отвращения и глупого, абсолютно иррационального разочарования, снова, — Даже то, какие у меня любимые цветы, запомнить не смог, но всё ещё на что-то надеется. Мудак.       Карубе Дайкичи. Эгоист до мозга костей. Нет, Чишия и сам далеко не святой, но именно это — именно его гордость, поступаться которой юноша не будет ни при каких обстоятельствах, — и не позволяет держать рядом людей, которые, как минимум, не уважают его. Карубе именно из таких, их отношения изначально нельзя было назвать нормальными, и уж тем более здоровыми. Шунтаро встречался с ним лишь потому, что мужчина был относительно симпатичен, да и в постели более-менее устраивал, хотя бы первое время. Для Дайкичи блондин тоже был весьма удобен, с ним и в люди выйти не стыдно, хорош собой и воспитан, таким парнем только хвастаться перед друзьями, чем, собственно, мужчина постоянно и занимался, вот только в расчёт не брал никогда, да и забывал о существовании Чишии часто, пока потрахаться не приспичит. Долго этих недоотношений парнишка терпеть не мог, да и секс с мужчиной был уже, очень мягко говоря, скучен и однообразен. Разошлись довольно мирно, без громких скандалов, правда, дерьма о себе он тогда много выслушал, совершенно этому не удивляясь, как не удивлялся позже тому, каким именно образом мужчина перевернул историю их непродолжительных отношений и разрыва, по итогу которой Чишия оказался последней мразью на Земле, посмевшей изменить такому доброму и доверчивому простаку. Долго же Шунтаро с Хикари потом смеялись с этого бессвязного бреда, что Карубе наплёл своим друзьям, таким же придуркам, как он сам.       — Тебе цветы дарят, а ты недоволен? — издевается подруга, прекрасно понимая, кто мог подарить такой абсолютно безвкусный, но дорогой букет.       — Забери себе, буду только счастлив избавиться от этого недоразумения, — раздражённо закатывает глаза блондин, брезгливо отпинывая тяжёлую корзину ближе к стене, чтобы не загораживала проход, решая оставить её в подъезде и уже утром со всем разобраться.       — Если тебе так мешает этот веник, могу прихватить его, когда пойду избавляться от ненужных коробок.       Приятные слуху рычащие нотки оказываются чертовски знакомыми. Юноша замирает на месте, так и не попадая ключом в замочную скважину, и про себя молится всем знакомым и нет Богам, надеется, что он не ошибся, не обознался, мечтает, чтобы ему не причудилось, чтобы этот человек не был плодом его ужасно уставшего за день подсознания. Медленно оборачиваясь под удивлённый вздох Куины, молча стоявшей рядом и детально рассматривающей совершенно незнакомого ей мужчину, бросая редкие странные взгляды на друга, Чишия замирает на месте, вмиг узнавая в крупном силуэте его «спасителя» из кофейни, в данный момент небрежно опирающегося плечом о дверной косяк со сложенными на груди руками. Местами потёртая и растянутая явно домашняя футболка слегка натягивается на широкой груди, а светло-серые спортивные штаны, на которые Шунтаро уж точно зря бросил взгляд, что теперь никак не может оторваться от столь горячего зрелища, облегают крупные бёдра, выбивая весь воздух из парнишки. Блондин откровенно пялится и ничего не может с собой поделать.       — Буду признателен, — механически выдаёт юноша, находясь уже далеко в своей фантазии, не прекращая без каких-либо стеснений рассматривать подкаченное тело напротив, теперь фокусируя взгляд на сильных руках, уже представляя, насколько грубо и властно они могли бы сжимать его шею, перекрывая любое поступление кислорода в лёгкие.       — Неужели снова решишь отблагодарить? — откровенно намекает на утренний инцидент Сугуру, кривя губы в животном оскале и медленно облизываясь, нарочно сверкая пирсингом.       — Ненавижу оставаться в долгу, — с лёгкостью принимает правила игры Шунтаро, хитро прищуриваясь и ухмыляясь, копируя расслабленную манеру Нираги, адаптируя её под себя, — Буду благодарить тебя столько, сколько потребуется.       — О Боже, если вы сейчас потрахаетесь у меня на глазах, я уйду в монастырь, — наигранно напугано стонет девушка, о которой, кажется, уже давным-давно забыли, и ловко выхватывает из рук блондина ключи, быстро справляясь с хорошо знакомым замком, насильно вталкивая опешившего хозяина квартиры внутрь, с улыбкой на губах оборачиваясь на нового соседа её друга, — Если что, этот засранец предпочитает белое полусладкое, а не цветы, — бросает брезгливый взгляд на корзину с ярко-красными розами и с громким хлопком закрывает дверь, оставляя ничего непонимающего мужчину одного в подъезде.       В небольшой, но уютной квартире темно и слегка прохладно, юноша имеет привычку настежь открывать окна и проветривать помещение каждый раз, когда куда-то выходит, что ужасно странно и нелогично, ведь мёрзнет Чишия также часто, как говорит. Вечно холодные конечности первое время напрягали Куину, но быстро смекнув, что вряд ли этот парень настолько халатен по отношению к своему собственному здоровью, не без причитаний приняла эту его особенность и даже выработала в себе привычку греть чужие руки, когда они находятся наедине. Конечно, Шунтаро до сих пор недовольно шипит и морщится каждый раз, стоит девушке к нему прикоснуться, но хотя бы больше не вырывается, как это было поначалу. Быстро находя небольшой выключатель на гладкой стене Хикари включает в небольшом коридоре свет и выжидающе смотрит на блондина, складывая руки на груди и выгибая одну бровь, всем своим видом показывая, что ждёт от парня, как минимум, объяснений, как максимум, интересной истории со всеми возможными подробностями. У Чишии, естественно, совершенно другие планы, и в них входит как можно сильнее отсрочить момент «X», потому он лишь разувается и молча покидает небольшой коридор, прекрасно зная, что так просто от подруги он не избавится.       — У меня только два вопроса, — на какое-то время девушка замолкает, следуя чужому примеру и разуваясь, неспешно бредя за парнишкой, прекрасно зная, что идут они на кухню, столько раз уже Куина была здесь, что запомнила каждый укромный уголок просторной квартиры, — Что это за чёртов Аполлон? И почему ты при виде него растекаешься, как долбанное мороженное в жаркий день?       — Ничего я не растекаюсь.       — Ой, да кому ты заливаешь? Видел бы ты своё лицо пару минут назад, я уж думала, ещё чуть-чуть и у тебя слюна прямо на пол потечёт, — отмахивается от блондина и удобно усаживается на высокий барный стул перед встроенной в стену стойкой, укладывая на её поверхность руки, поддерживая кулаком голову, — Ну давай, рассказывай.       И Чишия рассказывает, подробно и во всех красках, не упуская ни одного ключевого момента. Про мудака-бывшего, пролившего на него кофе; про то, как пытался побыстрее сбежать из этой злосчастной кофейни; про то, как залип на Нираги, ещё когда увидел того на входе, решив, что именно этот мужчина сможет ему помочь, и ведь не прогадал. После в деталях расписал лучший в его жизни отсос, случившийся в долбаном туалете никому неизвестной забегаловки; даже не поскупился на множество комплиментов богоподобной фигуре и грубым, практически животным повадкам, невзирая на то, как местами морщилась его подруга. Сама виновата, просила детали, пусть теперь терпит. Заканчивает Шунтаро свой долгий монолог моментом, где он быстро написал брюнету свой номер, абсолютно ни на что не надеясь, и постыдно сбежал. Вмиг воцарилась тишина, лишь гул спешащих в неизвестном направлении машин за окном нарушал слегка напряжённую и унылую атмосферу в квартире на четвёртом этаже. Хикари долго переваривала полученную информацию, запивая бесчисленное количество сумбурных мыслей в голове сладким зелёным чаем, что учтиво заварил для неё блондин.       — Хочешь сказать, что этот дикий чувак утром отымел тебя в рот так ахуенно, что ты забыл собственное имя, а теперь он живёт с тобой на одном этаже? — резюмирует Куина, нервно накручивая на палец ярко-красный дред.       — В общих чертах, да.       — Какой же ты везучий мудак, Чишия.       Больше сдерживаться нет сил. В небольшой светлой кухне раздаётся звонкий смех двух прекрасно понимающих друг друга друзей. Атмосфера вмиг теплеет, а какое-либо напряжение пропадает также быстро, как и появилось. Парочка ещё долго болтает обо всём и ни о чём, а после укладывается спать на огромную постель хозяина квартиры, ведь идти домой на ночь глядя идея крайне скверная, особенно девушке, а стеснения между ними нет уже давно. Пока они мирно засыпают практически в обнимку, из квартиры напротив выходит до невозможности усталый мужчина с множеством ненужных коробок, плотно засунутых друг в друга, с лёгкостью удерживаемых одной рукой, и бросает долгий взгляд на высокую тёмную дверь, за которой ранее скрылся безумно волнующий его блондин со своей подружкой. Нираги всё-таки прихватывает с собой совсем не тяжёлую для него корзину с кричаще яркими цветами, осознавая, что делает это не ради «благодарности» от чертовски симпатичного мальчишки, а из-за осознания того, что эти цветы были подарены не им. Раздражает суетливо мелькающая в голове мысль о том, что, конечно же, от такого шикарного парня просто не могут не быть без ума. Чишия достоин самых красивых ухаживаний, на которые Сугуру банально не способен. Ну и пусть. Если выброшенный на помойку веник хоть немного поднимет парню настроение, мужчина только с радостью прихватит его с собой.       Утро у Шунтаро начинается раньше, чем он планировал. Куина, которой к семи часам выходить на смену, конечно, могла по-тихому собраться и уйти, не разбудив при этом парня, но принципиально сделала всё в точности наоборот. Поэтому на часах пять утра, а юноша, которому в колледж только к обеду, утопает в растянутой домашней футболке на несколько размеров больше положенного, что давно уже спала с худого плеча, открывая любому смотрящему вид на острые и даже чем-то милые ключицы, с гнездом на голове и ждёт, когда девушка покинет его квартиру, чтобы вернуться обратно в тёплую постель. В подъезде ужасный сквозняк, из-за которого Чишия недовольно морщится, обхватывая себя руками и стараясь хоть немного согреться, переминаясь с ноги на ногу. Невольно бросая взгляд туда, где вчера вечером ещё стояла корзина с отвратительными цветами, парнишка понимает, что её там больше нет, и почему-то расплывается в глупой улыбке. Нираги всё-таки выбросил их, как и сказал вчера. Вроде такая мелочь, но приятное тепло разливается внутри. Шунтаро мог и сам спуститься на улицу и оставить их там, кто-нибудь да подобрал бы, но Сугуру сделал это за него. Ради «благодарности» или просто решил помочь новому знакомому, совсем не важно. Сказал — сделал. Таких людей блондин уважает, но то, что мужчина оказался одним из них, чертовски греет душу.       — С новосельем поздравить не хочешь? — издевательски выдаёт девушка, возвращая Чишию в реальность, кивая головой в сторону незапертой двери, коробок рядом с которой значительно поубавилось со вчерашнего вечера.       — Конечно хочу, уже побежал печь ему пирог.       — Какой же у меня милый сосед. Никак нарадоваться не могу, — кажется, после сна голос брюнета ещё сексуальней, иначе юноша не может описать того, как резко у него перехватило дыхание, когда новоиспечённый сосед всего лишь заговорил с ним, пусть и очень неожиданно.       Нираги снова стоит в дверном проёме, всё в точности, как вчера. Также опирается плечом о косяк, всё в тех же серых спортивках, глядя на которые блондин хочет волком выть, ведь абсолютно уверен, ничего горячей в своей жизни он ещё не видел и, кажется, не увидит никогда.       — Тебя не учили, что подслушивать чужие разговоры неприлично? — не остаётся в долгу парень, негласно принимая правила игры, в которую они оба беспрекословно вступают, стоит кому-то одному обронить хотя бы немного ехидный комментарий, — Ты в подъезде живёшь? Бываешь тут чаще, чем в квартире. Может она и не твоя вовсе?       — Это ты так в гости напрашиваешься? — контратакует Сугуру, похабно ухмыляясь и облизываясь, — Учти, пущу только с пирогом или без одежды.       — Уже можно раздеваться?       Откровенные заигрывания с утра пораньше удивительно быстро поднимают парню настроение. Губы невольно растягиваются в расслабленной и милой улыбке, а прямой и долгий взгляд, который всё ещё сонный блондин бросает на мужчину, заметно теплеет. Юноша смотрит так непривычно ласково и нежно, что у Нираги невольно перехватывает дыхание. Сугуру внимательно оглядывает своего нового соседа, подмечая каждую, даже самую мелкую и незаметную деталь. Сейчас перед ним не тот нахальный мальчишка, что божественно умело отсасывал в какой-то кабине, успевая бросать издевательские взгляды и позволять себе колкие, ехидные фразочки, практически не отрываясь от самого процесса. Этот Чишия домашний и трогательный, в нём всё ещё присутствует игривая хитрость, он, конечно же, всё ещё до безумия сексуален, кажется, даже больше, чем обычно. Вот только этого Чишию хочется не просто жёстко и долго иметь, пока бедолага не вымотается настолько, что пальцем пошевелить будет не в состоянии без чужой помощи, но и осторожно укутывать в тёплое одеяло, не позволяя несчастно мёрзнуть тёмной ночью, согревая в горячих объятиях. На такого парня хочется просто долго и неотрывно смотреть, мягко зарываться в его длинные шелковистые волосы пальцами, аккуратно перебирая пряди, его хочется огородить ото всех возможных проблем. И это сумасшествие эмоций, несуразных желаний и незнакомых ранее чувств, вызванных одним только человеком, нещадно пугает Нираги.       — Давайте я уйду, а потом делайте всё, что только захотите. Мне уж очень не хочется узреть нечто, — со стороны раздаётся протяжный голос Куины, вмиг вырывающий обоих из своеобразного транса, — Не упусти свой шанс, засранец. Обязательно потрахайся с ним, может ты от недостатка секса такой противный, — шёпот хоть тихий, но Чишия абсолютно уверен, что мужчина расслышал каждое произнесённое слово, об этом говорят едкая ухмылка и слегка вздёрнутая бровь.       — Пошла ты, — длинный и тонкий средний палец с адресованным подруге незамысловатым посланием остаётся проигнорированным, а сама девушка лишь улыбается и, как сама думает, незаметно подмигивает всё ещё наблюдающему за «милым» прощанием двух друзей брюнету, быстро сбегая по ступенькам вниз.       Хикари пропадает из поля зрения, оставляя Чишию наедине с его новым соседом. Ощутимо напряжённая тишина заметно затягивается, пока парень всеми силами старается не обращать внимания на пытливый и чем-то восхищённый взгляд, направленный прямиком на него. До Шунтаро не сразу доходит, в каком именно виде он предстал перед мужчиной этим утром, а когда осознание всё-таки безжалостно обрушивается на него, блондин едва заметно съёживается, обратно натягивая на оголённое плечо длинный рукав футболки. Парень знает, что красив и сексуален, о каком-либо стеснении забыл ещё в школьные годы, но горячий взгляд Сугуру почему-то заставляет его немного нервничать.       — Это ведь ты выбросил цветы? — прокашливаясь спрашивает юноша, решая хоть как-то разбавить обстановку.       — Я, — кивает в подтверждение своих слов Нираги, неловко отводя взгляд, — А не надо было?       — Нет. То есть, — чуть нервно теребит края длинной футболки парнишка, раздражённо одёргивая руки, и быстро приходя в себя уверенно смотрит на брюнета, — Спасибо, я это ценю.       — Да ладно, мелочи, — тушуется под внимательным взглядом мужчина.       — Для меня это важно, поэтому я искренне благодарен, — полностью расслабляясь выдаёт Чишия, расплываясь в широкой, довольной улыбке.       — Улыбайся чаще, тебе идёт.       Дверь соседней квартиры тихо закрывается, а новый знакомый наконец прячется за ней, давая блондину свободно выдохнуть и удивиться тому, что он почему-то смущается такого детского комплимента. Слишком сентиментальным стал, мерзость какая.

***

      Живут они мирно, обмениваются дежурными фразами при встрече, безбожно флиртуют и пялятся друг на друга. Частенько встречаются в лифте, но всегда молчат, медленно поднимаясь на свой этаж. Пропало напряжение, теперь даже абсолютная тишина между ними кажется самой комфортной и правильной. Ни Чишия, ни Нираги не делают первого шага, чтобы перевести их странные отношения в другую плоскость; в горизонтальную, к примеру, хотя, против вертикальной тоже никто не будет. Тем временем животная страсть только растёт, а безобидные заигрывания становятся всё откровенней, шутки и подколы всё похабней, а мысленно раздевающие взгляды уже давно ни один не прячет, в этом просто нет смысла. Такие предсказуемые и жаждущие, но упорно игнорирующие потребность, даже крайнюю нужду друг в друге.       Шунтаро в привычно скучающем настроении заходит в лифт, нажимая на круглую плоскую кнопку своего этажа, и устало опирается плечом о светлую стенку, расслабленно откидывая голову назад и прикрывая глаза. Неожиданно в маленькое помещение забегает ещё один человек, едва успевая протиснуться в практически закрывшиеся перед ним двери. Несильно ударившись головой юноша раздражённо морщится и всё-таки открывает глаза, желая увидеть того, кто нарушил его пусть и недолгий покой. Внимательные тёмно-карие глаза вновь обращены к нему.       — Давно не виделись, сосед, — рычащий тембр до сих пор сводит с ума, сколько бы они не общались, юноша, кажется, никогда к нему не привыкнет и будет каждый раз на мгновение терять способность мыслить.       — Соскучился? — довольная ухмылка появляется прежде, чем Чишия успевает её сдержать, а холодный и скучающий взгляд сменяется хитрым прищуром.       Мужчина не отвечает, лишь скалится и медленно облизывает губы, нарочно постукивая небольшим шариком по зубам. Лифт останавливается на четвёртом этаже, двери медленно и шумно открываются, вот только странная и сложная парочка даже и не думает двигаться с места. Пламя в глазах обоих невозможно не заметить. Нираги отмирает первым и небрежным жестом пропускает юношу вперёд. Оказываясь около высокой двери собственной квартиры парень легко справляется с замком и оборачивается, смотря в упор на брюнета, будто и не думающего заходить к себе домой.       — Зайдёшь на чай? — неожиданно даже для себя самого роняет блондин, широко распахивая единственную преграду между его уютной квартирой и холодным подъездом, — Пирога не обещаю, но вот разденусь с удовольствием.       — Я уж думал, что не предложишь, — Сугуру удивительно спокоен, будто бы парень, на которого он дрочил так часто, что чуть не стёр ладони в кровь, не открыто намекает ему на секс прямо сейчас, а спрашивает, к примеру, который час.       Шунтаро тихо прыскает, опуская голову, сдерживая рвущийся наружу смех, и хватает охотно поддающегося мужчину за грудки, утягивая его в небольшой коридор и ловко закрывая дверь, включая в помещении свет, всё ещё не убирая руки с широкой груди и снова разглядывая крупное тело перед собой. Не долго думая парень подцепляет края свободной футболки и настойчиво стягивает её с Сугуру, не без чужой помощи, конечно. Перед глазами встаёт идеальный рельефный торс, на котором не сдержавший поражённого, но ужасно довольного мурчащего стона юноша целенаправленно оставляет парочку ярких царапин.       — А где же чай? — насмехается возбуждённо низким голосом, никак не реагируя на сносящие крышу ласки.       — Просто заткнись, — блондин недовольно морщится и опускает глаза, — Чёрт, у тебя нет другой одежды? Я не могу с тобой нормально разговаривать, пока ты в этом, — Чишия кивком указывает на светло-серые спортивные штаны, ужасно облегающие подкаченные бёдра и внушительных размеров достоинство мужчины, расслабленно опираясь спиной о находящийся позади шкаф, — Выглядишь, конечно, очень горячо, но мне трудно оставаться воспитанным и сдержанным.       — Издеваешься? Ты себя, блять, видел вообще? — грозно рычит Нираги, прижимая такого хрупкого парня к высоченному предмету мебели, нависая над ним, грубо приподнимая симпатичное лицо, крепко удерживая пальцами острый подбородок, — Стоит мне лишь посмотреть в твою сторону, перед глазами сразу же появляются достаточно чёткие картинки, на которых я имею тебя, как последнюю блядь, во всевозможных позах. Жёстко, ни капли не жалея. Думаешь мне легко?       — Ты даже представить себе не можешь, насколько одинаково мы мыслим, — интимно выдыхает юноша, откровенно залипая на чужих губах, находящихся так близко, что потянись он сейчас немного вперёд, мог бы почувствовать сбитое горячее дыхание своей кожей.       Крышу срывает конкретно. Сугуру резко подаётся вперёд, притягивая к себе лицо парнишки, и голодным зверем вгрызается в давно манящие губы, срывая с них несдержанный вскрик, только сильнее распаляющий. Поцелуй смазанный и грубый, чертовски влажный и громкий. Чишия вжимается грудью в сильное тело напротив, цепляясь за широкие плечи, как за спасательный круг, всецело отдаваясь моменту. Твёрдая штанга, в сумасшествии бьющаяся о ровные зубы, нещадно возбуждает. Юноша совершенно не может оторваться от горячего и умелого рта, перекатывая металлический шарик на языке, ощутимо кусаясь и ловя несдержанные рычащие стоны. Мужчина сильнее толкает Шунтаро к шкафу, большими ладонями сжимая ягодицы, пока блондин зарывается одной рукой ему в волосы, другую вновь опускает на стальной пресс, закатывая от наслаждения глаза. Слюна бежит по подбородку, воздуха абсолютно не хватает, но стоит Нираги хоть немного отстраниться, влажные губы вновь настигают его. Чишия сводит с ума своей развратностью и ненасытностью, не отпускает ни на секунду, хаотично изучая его тело руками, заметно ликуя от того, насколько брюнет крупнее. Трётся своим стояком о сильное и напряжённое бедро и тянет загребущие ручонки к штанам, обхватывая чужое стальное возбуждение прямо через ткань, медленно массируя. Стоит прохладным ловким пальцам забраться в бельё, играючи обласкивая твёрдый и желанный орган, Сугуру низко и ужасно пошло стонет куда-то в светлую макушку, радуя божественными звуками парня, активно работающего рукой.       С животной страстью разворачивает мальчишку спиной к себе, грубо сминая сильными пальцами бёдра, и прижимается напряжённым членом к манящим ягодицам, вздёргивая нижнюю часть тела юноши на себя, вынуждая прилично прогнуться в пояснице и опереться лбом о дверцу шкафа. Ловко стягивая с Чишии свободные джинсы, прихватывая и широкую резинку трусов, на удивление легко разрывает на блондине футболку под едва слышный поражённый вздох и откидывает испорченную вещь к другой одежде. Обоим ужасно трудно дышать. Шунтаро задыхается от того, насколько ощущает себя крошечным рядом с брюнетом. А Нираги банально забывает, насколько ему необходим кислород, когда перед глазами стоит столь сексуальная картина, снящаяся ему каждую ночь с той самой первой встречи. Даже сейчас в голове мелькает самая страшная мысль о том, что всё происходящее является очередным мокрым сном. Он боится, что снова проснётся в своей постели с испачканными спермой трусами, как долбанный подросток. Боится, что такой открытый и нуждающийся Чишия, сводящий вместе от дикого возбуждения свои стройные ноги, но упорно продолжающий стоять в заданной позе, лишь плод его разыгравшегося воображения.       — Возьми из тумбочки за тобой смазку и перестань уже тупить, — раздражённо рявкает нетерпеливый парень, заплывшими глазами глядя на неожиданно остановившегося мужчину из-за плеча.       — Растянуть надо, не хочу случайно порвать тебя, — здраво рассуждает Сугуру, еле сдерживая себя от того, чтобы засадить болтливому мальчишке на сухую по самые яйца, уверен, Чишия не оценит этого.       — Не надо ничего растягивать, всё давно уже готово, просто побыстрее тащи свой член сюда.       Нираги удивлённо вскидывает брови и быстро достаёт тюбик с прозрачной жидкостью. Классика, без тошнотворных запахов, точно в стиле этого парня. Чуть приспуская штаны и облегчённо вздыхая смазывает колом стоящий член и на всякий случай проникает в юношу двумя испачканными смазкой пальцами, разводя их в стороны и даже не удивляясь тому, насколько легко у него это получается. Как только приходит осознание того, что Чишия на самом деле готов, голова полностью отключается. Мужчина грубо сжимает идеально помещающиеся в руках ягодицы, разводя их в стороны, и входит в узкое нутро одним сплошным толчком, звонко шлепаясь о чужие бёдра. Обвивает тонкую талию руками, крепко прижимая к себе миниатюрное тело, сразу же двигая тазом резко и быстро, проникая максимально глубоко, выбивая из обычно сдержанного в сексе Шунтаро громкие и прерывистые стоны.       Чишия никак не может замолчать, пытается закрыть себе чем-нибудь рот, но наблюдательный Нираги пресекает любые попытки, воистину наслаждаясь теми звуками, что издаёт парень. Мужчина заводит искусанные руки тому за спину, крепко удерживая оба тонких запястья одной правой, увеличивая амплитуду движений и буквально вдалбливая убийственно скулящего блондина в гладкую поверхность ходящего ходуном шкафа. Шунтаро дрожит всем телом, еле держась на ослабевших и заметно трясущихся ногах, с силой кусая уже ноющую и кровоточащую губу, не замечая, как от ярчайшего удовольствия выступают слёзы, мелкими дорожками стекающие по щекам. Юноша будто находится абсолютно в другом месте, настолько его взгляд кажется отсутствующим. Единственное, что точно чётко осознаёт парень, так ахуенно ему не было никогда. Весь его прошлый опыт оказался таким серым и пресным в сравнении с дикостью, творящейся в данную минуту. Нираги — животное. Сорвавшийся с цепи опасный зверь, дорвавшийся до своей добычи. Если Чишия каким-то образом переживёт сегодняшнюю ночь, уж точно ни при каких обстоятельствах не отпустит эту секс-машину от себя ни на шаг.       Где-то на грани сознания блондин улавливает слухом, что кто-то настойчиво долбится в дверь, находящуюся в метре от безумно занятой процессом парочки. Недовольно морщась насильно и крайне неохотно возвращает себя в реальность, устало дёргая руками, находящимися в крепком захвате, стараясь как-то достучаться до мужчины.       — Что такое? — немедленно останавливается Сугуру, взволнованно оглядывая юношу, предполагая, что где-то перегнул палку, был непозволительно груб или сделал чересчур больно, — Слишком?       Шунтаро была ужасно приятна забота брюнета, который ослабил хватку, предоставляя возможность передохнуть или выбраться, если его что-то не устраивает. Но парень лишь вымотано улыбнулся, даже не думая вырываться.       — У нас гости, — хрипло шепчет, на большее сил просто нет, и поворачивает голову в сторону входной двери, в которую отчаянно кто-то долбится скорее всего уже давно.       — Чишия, открой, нам надо поговорить.       Обладателя этого мерзкого голоса парень не спутает ни с кем. По мелькнувшей на чужом лице ухмылке Шунтаро понимает, что мужчина тоже узнал незваного гостя. Как тут не узнать, если именно от этого человека Сугуру «спасал» блондина при первой встрече.       Понимая, что никакого сопротивления ему оказывать явно не собираются, Нираги вновь крепко сжимает чужие запястья, мучительно медленно, метко и жёстко вбиваясь в мелко дрожащее от чертовски приятной, но чрезмерной стимуляции тело чуть ли не позорно ноющего мальчишки, и неожиданно открывает дверь.       — Я знал, что ты меня послушаешь, — самодовольная ухмылка пропадает с лица Карубе, стоит ему только осознать, свидетелем чего именно он сейчас стал.       Перед ним абсолютно голый Чишия, затраханный до полуобморочного состояния. Красное и потерянное лицо вжато в деревянную дверцу, глаза на мокром месте, но кристально ясно, что ничего, кроме сумасшедшего удовольствия, в них нет. Тонкая ниточка слюны стекает по подбородку из невольно приоткрытого рта, издающего практически нереальные звуки. Хорошо знакомое стройное тело трясётся, как в лихорадке, а прекраснейшие ноги совсем не держат, постоянно подкашиваются и разъезжаются в стороны на особенно смачных толчках. Дайкичи совершенно не знает такого Чишию, он никогда не видел, чтобы парень столь явно демонстрировал свои эмоции, да и в сексе всегда был сдержан, а тут такое зрелище.       — Внимательно смотри и запоминай то, что видишь. Это первый и последний раз, — удивительно ровным голосом выдаёт Сугуру, специально сильнее обычного вскидывая бёдра, доводя измученного парнишку до жалобного скулежа, — Хей, Чишия, вернись в реальность на минуту и скажи, как тебе?       — Как же ахуенно, — звонко хнычет блондин, то ли пытаясь уйти от болезненно приятных ощущений, то ли податься назад и напроситься на большее.       — А теперь свали и забудь нахер дорогу сюда. Увижу ещё хоть раз рядом с ним, ноги переломаю, — угрожающе рычит Нираги, непроизвольно сильно сжимая в руке полную ягодицу, и резко захлопывает дверь прямо перед носом надоедливого бывшего его сексуального соседа.       Ненадолго в квартире воцаряется тишина, мужчина всё-таки останавливается, выскальзывая из расслабленного тела, и отпускает скорее всего уже затёкшие руки парня, крепко удерживая его и разворачивая к себе лицом, чуть боязливо заглядывая в светло-карие глаза, нежно поглаживая тонкую талию.       — Прости, наверное, мне не стоило этого делать, — осторожно шепчет Сугуру, ласково стирая с лица уже чуть подсохшие следы от слёз.       — Дурак, что ли? — медленно приходя в себя хрипло спрашивает блондин, устало посмеиваясь, — Мало то, что ты меня поимел так, что я впервые заплакал во время секса, так ещё и «свои права заявил», уж точно отпугивая этого придурка. Мне тебя благодарить надо.       Нираги непонимающе смотрит на довольного юношу, что так правильно смотрится в его объятиях, игриво царапающий стальной пресс, откровенно залипающий на ровные и красивые кубики. Он только что трахал его, как последнюю блядь, перед посторонним человеком, хвастался его прекрасной интимной разрушенностью, до которой самолично и довёл, а после угрожал бывшему молодому человеку, с какого-то хрена решив, что имеет на Чишию права. А вместо того, чтобы выставить брюнета за дверь с громким скандалом, парень притирается к нему, спокойно нежась в тёплых объятиях, и только с радостью принимает от мужчины ласку. Кажется, Сугуру никогда не поймёт этого человека. Расплываясь в лёгкой улыбке аккуратно убирает с миловидного лица мешающие рассматриванию чужой красоты волосы и подаётся вперёд вовлекая мальчишку в медленный и развязный поцелуй, тщательно исследуя его рот ловким языком, играючи постукивая шариком о зубы, вновь распаляя и возбуждая.       — Чишия, — томно выдыхает брюнет, покрывая болезненными метками тонкую шею.       — Что?       — Хочу тебя навесу, — мягко прикусывает шелковистую кожу, своим предложением или незатейливыми ласками вновь доводя парня до постыдного хныканья.       — Чёрт возьми, да, — воодушевлённо выдыхает в чужие губы Шунтаро, резко подаваясь вперёд, напрашиваясь на ещё парочку поцелуев.       Мужчина с лёгкостью поднимает блондина, крепко вцепившегося в его плечи, слегка царапающего кожу короткими ногтями, и для надёжности скрестившего лодыжки за широкой спиной, как можно ближе прижимаясь к Сугуру. Припадая к сладким губам Нираги поддерживает парня под ягодицами, с удовольствием сминая их в руках, ловя ртом несдержанные стоны, и вновь прижимает к дверце шкафа, но уже спиной, одним движением вгоняя в Шунтаро свой член, вскидывая таз и занимая более устойчивую позицию.       Движения резкие, твёрдый орган проникает так глубоко, каждым толчком обрушивая на юношу мощнейшие электрические разряды, отдающиеся неконтролируемой дрожью во всём теле. Чишия крепко держится за мужчину, зарываясь длинными пальцами в тёмные пряди, ударяясь затылком о шкаф каждый раз, когда его слегка подбрасывает. Сочащаяся головка собственного возбуждения, зажатая между слегка влажными от проступившего пота животами, приятно трётся о кожу, вызывая дополнительную стимуляцию, которой и так в избытке. Больше не кричит, сорвал голос окончательно, лишь позорно скулит куда-то в потолок, не особо понимая, что с ним происходит. Парень не думал, что секса бывает много. Ему всегда не хватало, постоянно было чертовски мало и хотелось больше, лучше, а свою нездоровую потребность он называл высоким либидо. Оказывается, ему всё это время не хватало Нираги. Мужчины, что трахает жёстко, как дикое животное, и так местами ласково, будто в клишированных любовных романах. Идеальный контраст между грубостью и нежностью. Собственнические повадки брюнета сводят с ума. Сугуру будто изначально поставил перед собой цель пометить юношу с ног до головы, чтобы каждый сантиметр стройного тела тянущей болью напоминал о том, кто именно за неё в ответе. Шунтаро уверен, когда он завтра посмотрит в зеркало, то ужаснётся от количества синяков, оставленных грубыми руками где только можно; следов особо безжалостных укусов, коими покрыта вся его длинная шея, выпирающие острые ключицы и худые плечи; многочисленных огромных и мелких засосов, хаотично разбросанных по всему телу. Конечно, сам мужчина без «боевых ранений» тоже не обойдётся, ведь то, с каким усердием потерянный в ощущениях парень раздирает его спину и плечи, будет ещё долго напоминать слегка щиплющей болью, на которую брюнет и внимания обращать не будет.       Яркая вспышка и всё тело в один момент напрягается, становится каменным и тяжёлым, дыхание замирает, а перед глазами всё плывёт. Как по щелчку пальцев Чишию бьёт крупной неконтролируемой дрожью, крепкий узел внизу живота неожиданно рвётся, окуная юношу в нестерпимое болезненное удовольствие с привкусом металла во рту. Не заметил, как сильно прикусил губу. Оно и неудивительно. Парень из последних сил хватается за широкие сильные плечи, не прекращая судорожно трястись от слишком мощных ощущений, как в бреду охрипшим голосом повторяя одно и то же имя. Тихий жалобный скулёж и бьющееся в конвульсиях хрупкое тело в руках быстро подводят мужчину к менее яркому и контрастному, чем у Шунтаро, но тоже лучшему оргазму в его, до этого самого момента, неинтересной и скучной половой жизни. С губ срывается лишь одно слово, как ничто другое характеризующее Нираги и его отношение к Чишии.       «Моё»

***

      Просыпается юноша в своей уютной и тёплой постели, когда солнечные лучи безжалостно ослепляют, умело пробираясь сквозь занавески. То, что он не один, до Чишии доходит не сразу, но когда тяжёлая рука накрывает слегка ноющую талию и насильно притягивает ближе к источнику тепла, в неожиданном госте блондин узнаёт Нираги, мирно посапывающего рядом. Шунтаро замирает напротив спокойного и умиротворённого лица, осторожно укладывая ладонь на голую грудь, примерно в области сердца, сдерживаясь, чтобы не одёрнуть, когда кажется, что он обжигается о горячую кожу, и свободной рукой аккуратно убирает спадающие на глаза волосы, ласково оглаживая пальцами чёткие контуры мужественного лица. На губах расцветает непривычно мягкая улыбка, а всё внутри щемит от нежности к спящему мужчине. Подаётся вперёд, укладывая голову на широкую грудь, потираясь о неё щекой и прислушаясь, расслабленно закрывая глаза под мерное сердцебиение и ровное глубокое дыхание.       Оказывается, Чишия на удивление быстро засыпает, нежась в хоть и непривычных, но до безумия приятных объятиях, пока его снова насильно не вырывают из мира грёз, на этот раз безостановочным и раздражающе громким стуком в дверь, доносящимся из коридора. Складывается впечатление, что некто, очень мягко говоря, подобнаглел и уже по-хамски испинывает несчастный кусок стали. Шунтаро осторожно выбирается из постели, всеми силами стараясь не разбудить Нираги, и на ходу натягивая какую-то футболку, явно не его собственную, о чём говорит её абсолютно не подходящий размер, следует к выходу из квартиры, даже не заглядывая в глазок открывает дверь, встречаясь с шокированным и непонимающим взглядом Куины, как вкопанной стоящей на пороге.       — На тебя напала стая бешеных собак? — приходя в себя насмешливо выпаливает девушка, а её взгляд теряется где-то за спиной юноши, — Поняла, собака была одна. А кто из вас бешеный, теперь загадка века.       Чишия незамедлительно оборачивается, натыкаясь на немного восхищённо глядящие на него тёмно-карие глаза. Высокий мужчина в одних спортивных штанах с засунутыми в карманы руками стоит и молча наблюдает за хозяином квартиры легко улыбаясь и подмигивая. Теперь до Шунтаро в полной мере доходят слова подруги, хорошо проработанный торс безжалостно исцарапан, о плечах даже говорить нечего, на сильной шее и ключицах всего парочка засосов и особенно ярких следов от зубов, а вот на широкую мужскую спину парнишке даже смотреть страшно, именно она приняла на себя основной удар, благо Нираги стоит лицом и не палит удивительно чувствительного блондина перед Хикари.       — Держи, меня этот конченый просил передать, типо извинения за неудобства, — безынтересно протягивает парню небольшой пакет, стараясь особо не разглядывать своего друга, на котором живого места нет, — Когда я спросила, почему не зайдёт и не отдаст сам, он так испугался, я уж подумала, что в штаны наложил, и почему-то как девственница засмущался, — Чишия прекрасно понимает реакцию Карубе, после того, как Нираги наглядно показал, кто и кому принадлежит, подкрепляя свои слова, как оказалось, хорошо действующим пока что предупреждением.       — Вино? — блондин достаёт шикарную бутылку белого полусладкого, удивлённо вскидывая брови, — Ого, моё любимое. Сильно ты его напугал, раз он даже это вспомнил, — хитро улыбается и с прищуром смотрит из-за плеча на Сугуру, что всё также молча пилит взглядом парня.       — Я всего лишь показал ему, что именно он упустил, — похабно скалится брюнет, подходя наконец к Шунтаро, по-свойски обхватывая руками тонкую талию, вплотную прижимая к себе юношу, упираясь ранее незаметным стояком аккурат между ягодиц, скрытых приятной тканью нижнего белья, — Там точно есть, на что посмотреть.       — Ладно, я пойду, мне ещё на смену сегодня, — быстро тараторит Куина, с улыбкой наблюдая милую, но в то же время достаточно интимную сцену, — Кстати, обидишь его, я тебе яйца оторву и заставлю съесть на завтрак, понял? — обращается к брюнету девушка, серьёзно заглядывая в глаза.       — И в мыслях не было, — также серьёзно отвечает Нираги, крепче обнимая тихо шипящего себе под нос парня.       Девушка скрывается за дверью, оставляя странную парочку наедине. Чишия откидывает голову на плечо мужчины, поворачиваясь лицом к шее, оставляя на чувствительной коже тягучие влажные поцелуи, пока Сугуру лаского пересчитывает длинными пальцами рёбра и крайне нежно оглаживает впалый живот, не желая выпускать такого комфортного юношу из рук.       — Тебе пиздецки идёт моя одежда, — интимно шепчет на ухо парнишке, обласкивая языком мочку, несильно прикусывая её, — Только мой, это сносит крышу. Хочу разложить тебя на полу, на столе, на чёртовой стиральной машинке, да хоть на потолке.       Прытко разворачиваясь в горячих объятиях блондин с самодовольной ухмылкой на губах обхватывает быстро твердеющий половой орган сквозь ткань штанов и наступает, прижимая Нираги к соседней стене, забираясь рукой под резинку спортивок, приятно удивляясь тому, что белья под ними не оказывается.       — Тогда чего мы ждём? Столько всего ещё надо успеть, — игриво мурлычет Шунтаро, активно работая рукой, покрывая широкую грудь невесомыми поцелуями.       — Ты от оргазма сознание теряешь, точно уверен, что выдержишь? — откровенно насмехается мужчина, припоминая прошлый вечер, неожиданно закончившийся вырубившимся ещё дрожащим в его руках блондином.       — У меня давно не было хорошего секса. Дай мне немного времени и начнёшь умолять слезть с тебя. Точно уверен, что выдержишь? — не остаётся в долгу парнишка, нарочно слегка задевая коротким ногтем головку, вслушиваясь в грязные ругательства, произнесённые всё тем же рычащим тембром.       — Обязательно, можешь скакать на мне сутки напролёт, но это потом, — Сугуру с лёгкостью поднимает парня и закидывает себе на плечо, отвешивая смачный шлепок и направляясь в сторону спальни, — Сейчас в наших планах мой проколотый язык и твоя задница. Вопросы?       — Есть один, — хрипло роняет Чишия, с трудом сглатывая образовавшийся от представляемой безумно горячей картины ком в горле, — Ты выйдешь за меня?       — Отвечу, когда начну умолять с меня слезть.       — Сукин ты сын.