***
По некоторым коридорам, где-то даже по спускам, по крутым лестницам отчетливо слышен чей-то побег. Как кто-то в неподдельном страхе убегает от чего-то или же, кого-то тяжелого, металлического, отсюда можно судить по шагам которое оно проделывает. — Ты никуда не убежишь куколка, за последним поворотом тупик в виде крохотной коморки, и всё, ты окончательно в моих железных лапах. Как же я давно никого не трахал, — сказал тот, чье имя лучше не стоит произносить. — Быть не может! Нет, нет, нет! Я не умру, не сегодня! — прокричала ты, стараясь задержать дыхание, но это действо уже было никчему, он всё слышал. И ты находишься прямо у той двери, на какой-то конструкции, которая сотрясалась по мере приближения самого Спрингтрапа. Ты и в жизни себе не могла представить того, что робот который грозился убить тебя, сейчас твердит с отдаленных уголков, что хочет с тобой «повеселиться» Это заявление не входит ни в какие рамки приличия. — Ох, вот ты где, я то думал, что потерял тебя, — ложь, думаешь ты, ведь аниматроник напоминающий человека никогда не терял тебя из своего поля зрения. Где ты, там и он. На этом всё сказано. Пока ты переодеваешься в чистую одежду со шкафчика, он стоит почти рядом, скрываясь в тени, отчего ты практически не замечаешь его персону, а еще зрение минус десять, дает о себе знать. Пока ты принимаешься спокойно поесть в кабинке туалета, он сверху наблюдает за тобой, это настолько жутко, что твои мыщцы напряжены постоянно. Это в свою очередь, нередко приводит тебя тебя в стрессовое состояние, что заканчивается обычно твоим молниеносным дыханием в бумажный пакетик. — Я приближаюсь... Впрочем ты и сама меня видишь, — отозвался тот. Ты продолжила стоять как вкопанная, ведь каждая клеточка твоего тела, была словно парализована, что не давало тебе соображать или вообще предпринимать какие-либо попытки сдвинуться с места, и закрыть эту чертову дверь, в надежде что это, спасет тебя от него. Сердце неустанно билось и выбивало тебя из колеи, ты напрочь забыла обо всём, как будто амнезия нагрянула на тебя в самый ненужный момент. Последнее что ты видишь в своих глазах, это какое-то мутное, большое черное пятно, которое воспринималось твоим хрусталиком как несколько, ведь пелена из слез, создавала такое нечеткое и ужасное видение. — Вот черт, слабая психика, — говорит он, недовольно мыча и цыкая. — Ну что ж, мне и разницы нет как трахаться, спи сколько хочешь милая... Затем после этих ядовитых слов, он поднял твое тело, положив к себе на плечо, и потащил в ту самую коморку, нарочно закрыв дверь на крючок. Следующим действием в его похотливых желаниях, является естественно раздеть тебя, и увидеть твое девственное, такое запретное, но супер-сексуальное тельце, что должно насытить его первую сигнальную систему. — А ты когда спишь, выглядишь куда милее... Личико такое умиротворенное, приятное, беленькое и такое девственное... Ох, Спрингтрап, отдаю тебе должное, ты тот еще извращенец... — говорит он, наклоняясь к твоему уху. Ворот тот расправил и своим когтем прошелся по пуговицам рубашки, разрывая ее, отчего пуговички под давлением разлетелись в разные стороны. Ты также продолжила мирно спать, не подозревая, что тебя хотят нагло изнасиловать без твоего ведома. — Хм... лифчик то красивый, но такой... НЕНУЖНЫЙ... — сказал тот меняя тон на более грубоватый, затем он порвал твой бюстгальтер, что ж, теперь он превратился в тряпки. Вслед пошли и твои брюки, их он аккуратно снял с тебя, ведь посчитал что они тебе пригодятся еще, как и трусики. Пред ним лежала абсолютно голая женская фигура, которой Спрингтрап давно хотел завладеть, здесь девушек вообще не встречается, ведь по идеи, никакая девушка в здравом уме не устроится ночной охранницей в огромном комплексе, причем совсем одной. Аниматроник застыл в ожидании чего-то, наверное в ожидании приглашения, или же когда ты проснешься. Очнувшись из этого «транса» робот скрипя своими железяками, обошел кровать и обнаружил там веревку, чем ею и воспользовался, связав твои руки к койке. Он через секунду снова навис над тобой спящей и решил не тянуть, а войти резко и грубо, чтобы ты проснулась и вскрикнула от мгновенной и пронзающей боли. Член-то у твоего партнера большой, что соответствует самим размерам робота. С «дружка» его уже вытекала смазка, но это самая обычная смазка, возможно это — вискозин, с помощью которого Спрингтрап может выполнять более плавные движения всего его тела. «Аниматроник» пришел к выводу, что лучше снять с себя фиксаторы от костюма, ведь так будет куда «лучше» Он попытался удержаться на кровати своими исхудавшими руками ходячего трупа, что впрочем-то получалось у него неплохо. Своими руками, тот помог достать из старых брючек другой член, с которого тоже вытекала жидкость. Вопрос, а почему же Уильям не воспользовался роботским членом, который некогда сам сотворил для своего костюма? Здесь всё куда понятнее, Афтон отказался от этой столь занятной идеи, по причине того, что даже головка от члена робота, просто не вошла бы, из-за гигантских размеров. Уильям, ты там кого трахать собрался? Между тем, его побледневшее тело смогло отойти от тела аниматроника, теперь пред тобой предстал бывший Уилл Афтон, тот самый которого можно номинировать на награду «Самый худший секс в твоей жизни» Медленно, еле касаясь, «Спрингтрап» прильнул к твоей шее и поцеловал ее, это далеко не последний поцелуй, вслед за этим пойдут и укусы, и засосы, в общем, надеюсь, что ты выживешь после этого адского акта. — М-м-м, миледи, ваша шея так пахнет... — безумно проговорил тот, что через его слова, чуствовалось дикое желание наконец войти в тебя. Но у Афтона были немножко другие планы на тебя, сначала он хотел вдоволь поласкать твое девственное тельце, поиграть со всеми дырочками твоими. А уж потом перейти к самому главному, к самому интересному. Он начал с того, чтобы покусывать твою мочку уха, и тихо произносить что-то на подобии: — Хе-е-ей, соня, проснись, «папочка» хочет поиграть с тобой, — сказал тот, обдавая твое ушко горячим, обжигающим дыханием, которое вызвало у тебя щекотку, отчего ты переворачивалась с боку на бок, под ним. Твой мозг подал сигнал, что пора проснуться, организм вышел из стрессового состояния, чтобы из неведения, впасть в еще одно. Твои глаза медленно раскрывались, пытаясь сфокусироваться и адаптироваться к полутьме, ты потирала свой ноющий глаз и потянулась, расстянувшись всем телом в длину, даже не заметив перед собой трупа. Когда глаза пришли в норму и возможно было различить и увидеть перед собой всю картинку, ты очень перепугалась и одновременно что-то внутри тебя перемкнулось. Пред тобой нависал мужчина, такой бледный как поганка, живой труп, который сохранил в себе черты того, кем он был при жизни. Его словно до этого хорошенько забальзамировали для сохранности всего его тела, ведь как никак, он выглядел в точности, без повреждений, как Уильям Афтон. Вот только кожа у него побелевшая, что в принципе характерно для умершего. А глаза... Они буквально смотрели на тебя не отрывая взгляд ни на секунду, изучая тебя всю. — Т/И? Это что, правда ты? — задал тот, немного отпрянув от тебя, но не настолько, чтобы не прервать ваш зрительный контакт. — Погоди... Уильям? Что ты... Как ты... Почему я здесь, и почему ты здесь? А... Где тот уродливый кролик, что хотел моей смерти? — выдала ты, совсем не понимая всё происходящее. Афтон узнал тебя, благодаря твоим выдающимся и незабываемым глазам, которые когда-то в подростковом возрасте зацепили его, будучи студентом технического университета. Он запомнил их на всю жизнь. Скажем так, есть еще причина, по которой он до сих пор не забыл тебя и не выкинул из мозга как ненужную информацию. Это то, что он как и прежде влюблен в тебя. Да-да, именно в тебя. Ты единственная радость, что осталась в его воспоминаниях. Ты единственная, первая и последняя его любовь, понятия не имею что в тебе такого, но знаешь, чувства человека это вещь вряд ли объяснимая. Даже жена, дети, не смогли заполнить ту пустоту в душе, после того как ты бесследно исчезла и оставила его, так как была вынуждена, а ему это до сей поры не было известно. За что судьба наградила его таким подарком, когда сам он погряз в грехах, в бездне из непростительных грехов? Такой вопрос созрел в его разуме, когда ты первая коснулась его щеки своей ладонью. — Уильям, спустя столько лет... Признаю, я так и не обрела свою настоящую любовь, после того, как повстречала тебя, не могла выкинуть из головы, — внезапно заявляешь ты, наплевав на тот факт, что он труп. Афтон чувствовал целую бурю эмоций. В некоторой степени ненависть, злость, недоумение и разгоравшееся ощущение того, как черствый безжизненный орган начал резво колебаться, но это лишь его догадки, или же самовнушение. Он был ужасно зол на тебя, зол из-за того, что ты оставила его «гнить», что не остановила его, не была с ним рядом во время его предрассудков, не направила его в правильное русло, не любила его, но о последнем он так думал. — Т/И... — его голос нарастал. — Ты, почему ты исчезла из моей жизни, а когда я привык жить без тебя, обратно вернулась словно занозой в моей заднице?! Зачем ты ушла, зачем покинула? Ты меня никогда не любила, теперь явно не полюбишь. А я дурак, влюбился в тебя, мечтая о тебе, о том, как ты станешь окончательно моей... С годами, я понимал что нужно жить дальше, и твое отсутствие привело меня к такому исходу. Ты довольна? Теперь ты по-настоящему довольна? — чуть ли не прокричал он, последнее предложение. Ты застыла ожидая того момента, когда пыл Уилла спадет, чтобы пойти на возможно отчаянный, а может и верный шаг. — Я сколько ни старался выкинуть тебя из головы, не получалось, ты засела во мне как вирус, который высасывал из меня весь смысл моего бытия. Как видишь, я теперь ходячий труп в костюме кролика, который скитается по этому комплексу, — тяжело выдавил из себя Уильям, подрагивая всем телом, даже дрожа, но всё же продолжая нависать над тобой, ваши тела как будто заклинило. Никого не волновал тот факт, что ты лежала пред ним совершенно голая. Ну, ты поняла это, в то время, как легкий холодок пробежался по твоей коже, и твои соски на груди затвердели. — Уилл, я голая? — спрашиваешь ты, зная ответ. — Ты меня не слушаешь! — рявкнул Афтон, заводя твои руки тебе за голову и наклоняясь ближе к твоему лицу. Вот он, тот самый момент, он настал. Не удивительно, но мужчина сам медленно, не намекая, тянулся к твоим устам, он давно, слишком давно хотел попробовать вкус твоих губ, со времен университета, когда тот сидел и вместо того, чтобы усвоить лекцию, просто смотрел на тебя, а именно в губы. Ты не стала долго расстягивать, и сразу же принялась целовать его, хватая своими цепкими руками его шею. Его волнистые локоны немного свисали на твое лицо, щекоча. А руки, что придерживали тебя за запястья, он отпустил, сам того не замечая. Ведь тяжело целоваться, когда нет опоры. Начала ты грубо, как и он, но с каждой секундой ваш поцелуй превращался, преобразовывался в нечто чувственное, нежное, что совсем не характерно для Уильяма. Вы вдвоем вложили все свои накопившиеся чувства в это лобызание, ваши языки сплелись в этом жарком «танце», затем через мгновение Уилл легонько прикусил тебе язык, отчего пришлось «разорвать» поцелуй. — Прости Т/И, ты просто слишком сладкая на вкус, я не удержался, — вымолвил тот, снова вглядываясь в твои глаза своими хищными. — Я тебя прощаю сорваница, если взамен ты мне дашь то, что я очень давно хочу. Ты двинула бровью вверх, в знак непонимания. Чего же Уильям может хотеть от тебя, кроме как тебя самой? — Что ты хочешь? — грустно отвечаешь ты, ведь думаешь, что Афтон поменяет тему о ваших взаимотношениях, на что-нибудь скучное и деловое. — Тебя, полный контроль над тобой, чтобы ты стала моей и ничьей больше, чтобы никогда не посмела покинуть меня. В любом случае, я никуда тебя не отпущу, девчонка, даже не надейся сбежать, ты — моя, — грозно произносит тот, выделяя своим тоном почти что каждое слово. Недолго думая, ты утвердительно киваешь и вовлекаешь свою единственную любовь в еще один страстный и желанный поцелуй. Подумать только, буквально полчаса назад ты вроде убегала от «монстра», который по-видимому желал твоей якобы «смерти», а он оказался твоим тайным объектом обожания, вот это я понимаю, СУДЬБА. Ладонь Афтона падает на твою внутреннюю часть бедра, поглаживая ее, при этом не норовя раздвигая твои дрожащие, то ли от холода, то ли от предвкушения, ножки, намекающе сверкая своими серебристыми глазами на продолжение. Ты отходя от лобзания, кладешь свою ладонь на его руку, немножко нажимая на нее, чтобы тот делал более грубые, но также плавные поглаживания твоего правого бедра, пока между тем тоненькая нить вашей слюны расстянулась и вмиг «порвалась», исчезнув и оставив за собой лишь капли, которые попали на твою шею. — Уилл, сделай это, не заставляй меня самой тянуться к тебе, — приказываешь ты. — Вау, я же говорил тебе, что таких как ты в мире нет, ведь так? — спрашивает он, заигрывая с тобой перед тем как принести несусветное удовольствие твоему тельцу. — Да хватит уже, давай входи, только аккуратней, ты всё-таки у меня первый и последний, — говоришь ты, заводя свою свободную руку ему в волосы, и резко надавив на голову, отчего бедный и ничего не ожидавший Уильям врезается в ложбинку твоей груди, своей правой щекой. — Ну же, ласкай меня, люби меня, грубо трахай меня, ты же этого хотел? Отомсти мне, за мою же, якобы оплошность, возьми меня... — Твое слово для меня закон, как и мое по отношению к тебе, боже, я настолько счастлив никогда не был, и чтобы испытать это чувство мне нужно было умереть и восстать из мертвых, иногда всё же, судьба так неопределенна, — с этими словами он до конца раздвинул твои ноги, затем приструнил свою головку к твоей промежности. Раздался еле слышимый звук «пок» и его член проник в тебя, медленно двигаясь давая тебе привыкнуть. Пришло время тебе окончательно распрощаться со своей невинностью, девственностью, ведь это наконец-то случилось с тобой. — Ух, узковато, — притворяется он что ему безотрадно. — ... мне нравится, — пронеслось у тебя над ухом с первым его стоном, как потом ты снова заставляешь того врезаться во второй раз в твою грудь. — Ах~ Уилл, ах~ Да ты, ах! Чудо! Сильней, быстрей! — вытягиваешь ты, изрядно надавив на его голову, дабы лучше прижать его. Он слышал то, как сердце твое без миллисекундной остановки билось, ударяясь об твои кости, где через кожу Афтон ощущал как оно колебалось, как будто задевая его ухо. Ему безумно нравилось это. Плоть о плоть, член об стенки маточной трубы, бились создавая звуки влажных шлепков, сопровождаемые наверняка характерными для них «почмокиваниями» Уильям Афтон принялся ускорять темп, входя в тебя по самое его основание, а ты в свою очередь чуствовала как яички твоего партнера нечаянно ударялись об твой вход. Ты открыла глаза и взглянула на Уилла, который весь в поте, словно вибрацией водил своим членом внутри тебя, притом довольно таки быстро. Ты перевела взгляд на низ своего живота, было видать немножко выпячивание, и ты прекрасно понимала что же это. Мозг начал отдавать команду железам, что значит что ты скоро в конечном итоге кончишь, затем ты рефлекторно, машинально откидываешь свою голову назад, встречаясь с уже похолодевшей от температуры в коморке, подушкой, закрывая глаза и сжимая в руках простынь. Через минуты две-три стенки твоей матки заполняются белоснежной вязкой жидкостью, и ты одновременно с мужчиной кончаешь под последний и очень протяжный стон. Афтон останавливается и сильней вжимается в тебя, до конца изливая свою жидкость, а потом победоносно выходит, пытаясь отдышаться. Ты тоже пытаешься наладить темп своего дыхания, пока как Уильям уже разлегся рядом с тобой. При свете Луны, его тело казалось немножко фиолетового оттенка, или же это просто твои глаза «наполненные» оргазмом, опьянели создавая что-то, что увидел бы последний пропащий наркоман перед своей кончиной. Он прижался к твоей спине, приобнимая лежа своей рукой, и тихо, ласково приговаривая: — Ты — моя, и только — моя. С этого момента, провозглашаю тебя Т/И Афтон, или если тебе хочется чего-нибудь острого и пикантного, сучкой Афтона, как тебе угодно. Ах да, я люблю тебя, чертовски до беспамятства люблю. — И я тебя, Уилл. С этими вздохами и словами вы успешно окунулись в царство Морфея, где каждый смог видеть то, что подсознание ваше таило. Но на утро, ты проснулась от налетевшего на тебя внезапного холода, встав, ты не обнаруживаешь рядом с собою Уильяма. Тревога охватила тебя всю, и в разуме начали всплывать, вчерашняя ваша совместная жаркая ночь, но к тебе в сердце закрался ноющий вопрос, и сказал тебе: «Bonjоur!» А именно, он был о том, что где же Афтон, и не было ли это всего лишь сном твоего «больного, воспаленного мозга»? Доказательством и опровержением твоей глупой теории, оказался оставленный лист пожелтевшей старой бумаги, который ты во сне придавила немного своим телом, и на котором красовалась надпись:«Я скоро вернусь, подожди немножко. Люблю! Помни, я всегда возвращаюсь назад»
От этой записки сердечко твое затрепетало, а улыбка долгое время не слетала с твоего лица, листочек этот ты притиснула к себе, в районе груди, что означало что всё что произошло с тобой вовсе не было сном, или иллюзией.