***
Удачно проскользнув мимо двух недалёких часовых, компания была на подходе к самому голубому королевству Земли Королей. По цвету, конечно. Ворота Зонтопии были приветливо распахнуты и впускали сюда всех желающих. Это было одно из трёх королевств (два других — Верона и Сукхавати, при условии попадания туда), где чужеземцы приветствовались хлебом-солью, а не пиками точёными. Уже по прибытии сюда можно было заметить одну отличительную деталь, помимо различных оттенков синего, — собачий холод. Ну, может и не собачий, но определённо холод. Зонтопийское солнце хоть и светило, но было не способно прогреть узенькие городские улочки, от чего то тут, то там виднелись небольшие лужицы после дождя. Город был красив, величественен, но одновременно с этим печален, как и его правитель, скрывающий свой лик от народа. Троица неспешно прогуливалась по улицам города. Хоть Джокер уже мог идти сам, но с удовольствием принимал помощь Риккардо в этом деле, позволяя поддерживать себя. Чарли же шёл впереди, изредка оборачиваясь на сладкую парочку и пуская в их сторону различные колкости. — Пришли! — радостно объявил Батлер, останавливаясь у открытых дверей и галантно пропуская своих спутников. — Прошу вас. На это Де`Карли только цыкнул, закатив глаза, и провёл Джокера внутрь здания. Бубновый усмехнулся, передразнив бывшего сожителя, и зашёл вслед за ними. Сегодня тут было почти безлюдно, нежели когда они были здесь в последний раз. Возможно, сказалось время (был полдень), а может люди в этот день слишком заняты. Кто знает. В любом случае они пришли сюда не толпу рассматривать, а пропустить стаканчик другой светлого нефильтрованного. Двух часов вполне хватило, чтобы Чарли Батлер — некогда более-менее соображающий — упился в дрова. Сидящий напротив него Риккардо ещё сохранял ясность ума, но простейшее математическое выражение уже бы не решил. Красный и вовсе не притронулся к выпивке, только обмакнул палец в кружку, слизнул и тут же недовольно фыркнул, поморщившись. «Гадость редкостная», — таков был его вердикт. А между тем с наступлением вечера в бар потянулись люди: как бывалые пьяницы, так и обычные трудяги, жаждущие отдохнуть после рабочего дня. Бубновая десятка весело пересказывал истории из совместной жизни с пиковым, да так громко, что вгонял его в краску. Джокер же с упоением вслушивался в бессвязный хмельной лепет товарища, подхихикивая над тем, как забавно злится Де`Карли. Здесь очень не хватало Мим с Родефом, но раз они решили провести время наслаждаясь друг другом, то кто ж их остановит. — И я ему говорю, — язык у Батлера заплетался, но всё ещё можно было разобрать некоторые слова, — «раздевайся»! Ты думаешь, он разделся? Хах, как миленький! Да, Рикки? Нахально приобняв чёрно-белого мужчину, Чарли противно заржал. — Батлер, ради всего святого, заткнись! — последнее слово Риккардо произнёс на повышенных тонах. — Ой, боюсь-боюсь! Щас штаны от страха обмочу! — не сбавлял темпа блондин. — Побояться бы стоило, забыл, кто здесь кто? — был бы у мафиози пистолет, к которому он инстинктивно потянулся, то и угрозы его звучали бы не просто как пустые слова. Долго слушать перепалку Джокер не смог, как и выдержать на своей шкуре косых людских взглядов, направленных и не на него, а на нерадивых базарщиков. Без задней мысли он покинул двух спорщиков. Дождь. В Зонтопии это обычное явление — смурное и мокрое. Крупные капли барабанили по черепичным крышам, мощёной брусчаткой мостовой. Красный неторопливо покинул бар, немного постояв под навесом, где на стене висели обтрепавшиеся агитационные плакаты, он вышел из укрытия. Дождь усилился. Теперь это были не просто редкие капли, а настоящий ливень. Такая погода разогнала зонтопийцев по домам, оставляя на улице только тринадцатого. Он охотно подставил лицо дождю, морща нос, когда влага стекала с него. Хихикая, как ребёнок, Джо искренне радовался подобному капризу природы. — Ты весь промок, — вышедший из бара Де`Карли держал в руках плед (о том, где он его нашёл, история благополучно умалчивает). — Ну и что? Зато теперь я не слышу вашей ругани! — на любые слова пиковой тройки о том, что Красный сейчас промокнет, заболеет и помрёт, последний только качал головой, стараясь стряхнуть с лица воду, да посмеивался. — Да и я так давно не видел дождя! Так мокро и славно! Джокер, пусть и выглядел счастливым, но одновременно с этим печальным. Даже его лучезарная улыбка была омрачена грустью. — Всё же тебе следует зайти под навес. Простынешь. Кивком он оповестил брюнета о своём согласии, вернувшись под навес и сев на одну из ступенек. По-собачьи отряхнувшись, заодно обмочив влюблённого приятеля, Красный чихнул, но не от того, что простыл, а просто потому что захотелось. Риккардо заботливо накинул ему плед на плечи, растирая их, чтобы согреть, прижимаясь к нему, чтобы согреться самому. — Зонтопия чудесна, правда? — Ох, конечно, чудесна, но… — Ты был в реальном мире, — голос дрожит то ли от холода, то ли от такой внезапной близости, — как там сейчас? — Ну, почти как и тут, но машин побольше всяких разных, дома повыше и… — Риккардо замечает, что его рассказ абсолютно не интересует собеседника, продолжающего заворожённо глядеть на дождь. Он и не пытался вдумываться в слова, просто ему нравился голос Де`Карли. Ровный, чёткий, местами грубый, который не захочется услышать в тёмном переулке, но при этом заставляющий сердце биться чаще. Такой, какой тринадцатому никогда не повторить. Джокер всегда говорил быстро и громко, боясь быть неуслышанным. Из бара вывалился Чарли, пошатываясь от похмелья, но всё ещё прочно стоя на своих двух. — Мокнете? Заходите давайте, голубки. Подпихнув пикового ногой, следом расталкивая Красного, он вынудил друзей встать с сырого бетона. — Весь вымок! — возмущённо упрекнул Батлер Джокера, который, на минуточку, на несколько голов был его выше. — А, ладно. Снимешь — просушим.***
В трактире, который им любезно посоветовали, не оказалось достойной ночлежки, а потому двум спитым парням и их сопровождающему выпала карта всю ночь ютиться в одной комнате на одной кровати. Хорошо ещё, что Мим с Родефом остались «дома». Нет, конечно, невошедшие и до этого спали вместе, в крепких объятиях Джокера (кроватей то у них не предвиделось), поэтому это не должно было стать проблемой, особенно для Риккардо, который каждый раз занимал место поближе к Красному. Но Чарли, хоть и был не против, а свои пять копеек вставил. Мол, никакого сервиса и всё такое. Трактирщица, устало закатив глаза и вздохнув, пригрозив выставить всех троих на улицу, спровадила их в комнату. Обстановка пусть и была бедноватой, но приемлемой. Одну ночь выдержать можно. Джокер сразу же плюхнулся на кровать, визжа и болтая ногами в воздухе. — Иии! Как мягко! — он хотел добавить «не то что у нас», но дал по тормозам, не решаясь оскорблять «дом родной». Наблюдая за тринадцатым клоном Риккардо ласково улыбнулся и прилёг рядышком, тут же запуская пальцы в салатовые кудри, рассыпанные по кровати. Чарли же до прелюдий двух сожителей не было никакого дела. С завистью окинув брюнета и чуть ли не мурлычущего от счастья шута, Батлер присел на одиноко стоящий стул, достал из-за пазухи непочатую бутылку пивка и с наслаждением принялся всасывать пенистую, хмельную жидкость. Но долго пить ему было не суждено, ибо уже через пять минут раздалось раздражённое шипение. — Чарли, — полушёпотом процедил Риккардо, стараясь не потревожить Джокера, уже сопящего в подушку, — тебе мало? — Ой, не душни, дед! Не забывай, что мы пили вместе! — Да, но я же знаю меру, а не пью до того момента, пока печень слёзно не попросит остановиться! У Чарли было ещё много аргументов, но продолжать спор он не хотел, а потому послал Де`Карли по известному адресу. Когда же горлышко бутылки вновь коснулось губ блондина, то бутылка бесцеремонно была изъята из его рук, а после с дребезгом разбита о стену. Осколки посыпались на пол, а сердце Чарли, ушедшее в пятки, вернулось на прежнее место. Вся матерщина комом застряла в горле, когда бубновый встретился глазами с пиковым. Поняв, что дальнейших возражений не последует, Риккардо вернулся к Джокеру, продолжая играться с его волосами. Батлер утёр глаза, намокшие от обиды. Переварив сделанное Риккардо, он переместил свои хлебобулочные на кровать, укладываясь рядышком с обидчиком. Пару минут они лежали в абсолютной тишине, которую тревожило только настойчивое шуршание дождя за окном (ну и мыши иногда скреблись за стенкой, но какое заведение без антисанитарии в наше время?). Но такая идиллия долго продолжаться не могла, и уже спустя некоторое время Риккардо почувствовал, что в его правый бок кто-то настойчиво тычет пальцем. — Ну чего тебе, Чарли? — Помнишь, как мы жили? Такой странный вопрос поставил сонного мужчину в тупик. Батлер не очень любил вспоминать о прошлом, вечно пресекая попытки начать разговор на такой ноте. Мог рассказать парочку историй из жизни, дабы подмочить репутацию тройки, но на этом обычно всё и заканчивалось. — Помню ли я? Конечно, я помню тот тихий район, зассанный бомжами подъезд и нашу маленькую квартирку, в которой ты меня так кстати пригрел, — перечисляя всё это, в голосе Риккардо слышалось отнюдь не отвращение. Нет. Что-то тёплое и родное, от чего Чарли невольно прикрыл глаза, отдаваясь воспоминаниям о былых временах, чтобы тут же дать себе мысленную пощёчину. Но они (воспоминания) останутся с бывшим художником на всю его жизнь, как бы сильно он не пытался забыть. — Я не это имел ввиду. Ты помнишь, что было между нами? Тело словно прошибло током, даже на лбу выступила испарина. Риккардо помнил, что иногда «пользовался» художником для удовлетворения собственных нужд, но тогда он был молод и глуп, а к Чарли относился как к дурачку, который на свою голову пустил его к себе. Молчание со стороны собеседника убивало Батлера, отдавалось болью в груди и затрудняло дыхание. — Давай переспим? Предложение было так внезапно и так неприлично сказано, что до того, кому оно было адресовано, даже не сразу дошёл смысл. Не дожидаясь ответа, который скорее всего не подразумевал согласия, Батлер резко впился в чужие губы поцелуем. Как ни странно, а Риккардо податливо раскрыл рот, позволяя нежданному гостю похозяйничать там. — …зачем ты это сделал? — отстранившись, спросил пиковый, но получил лишь ухмылку в свою сторону. — А тебе не понравилось? Тогда мог бы не отвечать, — он явно знал, что говорит, облизывая губы, чтобы тут же пройтись по ним рукавом. — Мы можем взять твоего Джокера, если так тебе будет комфортнее. Уверен, что он не станет возражать. — Ты издеваешься? Скажи, что это твоя очередная хреновая шутка. Но это не было шуткой. Отвернувшись от бубнового, чтобы больше не видеть его самодовольную рожу, он нос к носу столкнулся с Джокером, вздрогнув от неожиданности. — Мы разбудили тебя? — поинтересовался он у него, хлопая глазами. — Ты дёрнул мои волосы, когда переворачивался. — Прости. — Я и не злился ни на кого из вас. И я буду не против. — Не против чего? — догадка у Риккардо была, но она ему, ой, как не нравилась. — Предложение Чарли. Я буду не против присоединиться. Приняв горизонтальное положение, Де`Карли закрыл лицо руками, зачесав волосы всей пятернёй назад. Они словно издевались над ним. Он любил Джокера, как минимум испытывал к нему симпатию, а тут ещё и Чарли со своими «переспим» навязался. Эта история могла закончиться на том, что Риккардо бы психанул и ушёл, неважно куда, главное подальше от двух извращенцев. А после они бы встретились в пустоте и поклялись никогда не вспоминать эту историю. Так как же вышло, что шею Риккардо уже несколько минут зацеловывал Джокер, слушая тихие ахи-вздохи? Де`Карли тоже не мог трезво ответить на этот вопрос, уже не сопротивляясь попыткам Батлера стянуть с него брюки. — А как мы это провернём? — оторвавшись от искусанной шеи брюнета, задался вопросом Красный. — По очереди? Соединив большой и указательный палец в кольцо, он несколько раз просунул указательный палец другой руки в получившийся круг, имитируя половой акт. — Неа, — добавив к указательному пальцу средний, Чарли с наслаждением толкнул его, да так, что импровизированная дырка «порвалась». Глаза Джокера, и без того большие, в ужасе распахнулись, но даже он не мог испытать того ужаса, который испытал Де`Карли, когда Батлер перевёл на него взгляд. Сглотнув, Риккардо отползал, но упёрся в изголовье кровати. — Я… я… нет… это уже слишком! Вы же порвёте меня! Но любитель сахара был непреклонен. Риккардо уже не помнил, как оказался между ними, подобно начинке для бутерброда, как и не помнил, каким способом в его многострадальную задницу проникли сразу два члена. Даже боль не чувствовалась, хотя без крови там не обошлось. А всё Чарли со своим «да быстрее, да скорее»! Где-то над ухом он мог отчётливо слышать натужное пыхтение Батлера, старающегося изо всех своих сил. Джокера же Рик мог видеть, утыкаясь носом в его шею и комкая в руках простынь. Между двух разгорячённых, потных тел было неимоверно горячо, а от того и так хорошо (к тому же член Риккардо так удобно тёрся о живот Красного, что оргазм не заставил себя ждать). Уже на пике своих возможностей Батлер толкнулся последний раз и обмяк, облокачиваясь на спину Де`Карли. Джокер кончил последний, со стоном и тяжело дыша, убирая со лба липнущие волосы. Встать для бедняги пикового не представлялось возможным, и он уснул буквально сразу же, как два инородных предмета покинули его попку.***
Непогода бушевала всю ночь, но громкий стук дождя по крыше не мог разбудить трёх клонов, утомлённых бурным времяпровождением вечера. Утро не заставило себя ждать. Небесные светила, как и положено, сменили друг дружку в назначенное время, а суетливые зонтопийцы уже приступили к работе. Звуки пробуждающегося города просачивались в комнату. Джокер с трудом разлепил сначала один глаз, проморгавшись, а уже потом и второй. События прошлой ночи доходили до него долго. Окончательно привести мысли в порядок помог стук в дверь. Красный и не понял сначала, что, собственно, стучит. Но повторившееся через время размеренное, словно опасливое, постукивание заставило подняться, по пути мазнув губами по руке Риккардо да аккуратненько переложив с себя Чарли, развалившегося поперёк кровати. Прищёлкнув пальцами, Джо вернул на себя любимое трико в облипочку (а облегало оно, надо признать, все приличные и неприличные места). Кинув мимолётный взгляд в зеркало, он удивлённо посмотрел на себя. Как же давно ему не представлялось возможности увидеть свою шкурку со стороны. Разглядывая в зеркале свою укладку а-ля причесался блендером, Красный отметил, что несколько седых прядей всё ещё пробивались, а это значило, что восстановление здесь занимает больше времени, чем в пустоте. Стук повторился, выдёргивая тринадцатого из раздумий. Без задней мысли он открыл дверь, чтобы тут же её закрыть. На пороге стоял никто иной, как великий Зонтик, мудрый (и трусливый) правитель Зонтопии, облачённый в поношенный плащ. Если горожан, знающих своего правителя только по каменным изваяниям, мог ввести в заблуждение подобный образ, то Джокера этим не обманешь (на самом же деле он струхнул, увидев возвышающуюся фигуру Алебарда). Хочешь не хочешь, а открывать дверь пришлось. Не дав Джокеру и слова сказать, Зонтик зашёл в комнату, оглядываясь, следом за своим правителем гордо прошествовал чиновник. — Вам нужно уходить и как можно скорее, — просипел Зонт. — Видимо, кто-то из солдат Пиковой Империи засёк вас. Теперь патрули ходят по городу. Окна трактира выходили как раз на городскую площадь. Обычно по утрам там стояли торговцы, демонстрируя свои товары, а вечерами уличные музыканты услаждали слух загулявшихся зевак. Но сегодня здесь было безлюдно. Видно, патрули разогнали всех по домам. Теперь понятно, что за звуки города были слышны снаружи. Это не горожане, а строевой марш солдат Пика. — Ууу, а я то думал, что ты старого друга навестить пришёл, — немного обиженно протянул Джокер. — Я предупредил старого друга, — буркнул трефовый в ответ, натягивая на себя капюшон. После предательства со стороны тринадцатого клона остальные не хотели знаться с ним, конечно, старые обиды забываются, но некоторым они грызут сердце и по сей день. Зонтик ушёл по-английски — не попрощавшись. Хвостом за ним вышел советник, а Джокер наконец смог отвести взгляд от слишком глубокого выреза на балахоне. Что-что, а бледную мужскую грудь утром мечтаешь увидеть меньше всего. Хотя это уже на любителя. Будить своих любовников не хотелось, но стоило придумать план отступления и Джо принялся поднимать спящих. Это оказалось непростым делом. Чарли, например, прежде чем проснуться, обматерил Красного до десятого колена. Риккардо проснулся легче, но боль в промежности явно не приносила ему удовольствия. Когда оба клона были в здравом рассудке, насколько это возможно после дикого похмелья, рассказ о пиковых преследователях не заставил себя ждать. Тут же был вынесен план побега, который Батлер сразу же забраковал. Потребовав объяснений, Де`Карли получил кучу бессвязного мата, рассказ о больной голове и о тошноте, но никак не того, чего ожидал. — Ты ведь даже не осознаёшь, во что мы ввязались?! — Осознаю, но мы бы не оказались здесь, если бы не твой бойфренд! — Бойфренд? Я смотрю, что ты совсем умом тронулся. — Ну, а Джокер? Ты же перед ним краснеешь как девица! Задыхаясь от возмущения, Риккардо отнекивался, а Чарли продолжал подтрунивать над ним. Джокер же молча слушал их до того момента пока в дверь снова не постучали. Но не как Зонтик, а настойчиво и громко. Настолько громко, что спорщики мигом заткнули рты, конечно, не без помощи магии тринадцатого. Видимо, кто-то в трактире рассказал информацию о постояльцах и теперь солдаты в пурпурной форме стояли у двери, колотя её. Хорошо ещё, что Красный догадался закрыть дверь на щеколду. Время поджимало, дверь, не блещущая прочностью, грозилась слететь с петель, а Чарли и Риккардо не могли предложить ничего дельного, начиная грызться по любому поводу. Нервы, подобно ниточкам, натягивались и рвались. Не выдержав такого давления, Джокер подскочил, сгрёб в охапку сожителей и щёлкнул пальцами. Наконец дверь поддалась. Солдаты ввалились в комнату, но их взору предстала лишь лёгкая дымка. Невошедших здесь не было.