***
Огромный зал украшен золотом, хрусталём и прозрачной тканью. Элегантные украшения свисают с высокого потолка и обрамляют композиции из живых цветов. Пышные гирлянды из гортензий и фаленопсиса идеально сочетаются с зеленью. По периметру расставлены миниатюрные деревья туи, а потолок — просто загляденье: каркасы люстр одни украшены цветами, другие — обвиты зелёными растениями. Сверху струятся подвесные ниточки хрусталя и атласных лент, чередующихся с гирляндами сухоцвета. Такая комбинация розового и зелёного цветов гармонично сочетаются между собой и превращают свадебный зал в царство фей. С иголочки одетые мужчины сопровождают своих прекрасных дам к нужному столику. Помещение понемногу начинает наполняться, и становится немного шумно. Гости с энтузиазмом обсуждают друг друга или беседуют на отвлечённые темы. Бизнесмены и политики, коих собралось приличное количество, не упускают шанса обсудить дела. И только за одним столиком, где расположились друзья жениха по клубу Art — тишина, практически гробовая. Потому что лишь они знают, каково Тэхёну и ещё одному раненому сердцу переживать этот день. — Ичиро-сан, а не его ли должны были доставить к нам? — японцы, не стесняясь, говорят достаточно громко, рассчитывая на то, что за тихим столиком их язык вряд ли кто-то знает. Но Мин Юнги их слышит и всё понимает. Один из японских гостей глаз с Чонгука не сводит уже достаточно долгое время. — Жаль, что сорвалось. Но я тайца нашёл… — Кто же знал, что этот идиот так нелепо погорит, — отвечает предположительно Ичиро сидевшему рядом с ним мужчине. — Не думай об этом, наслаждайся свадьбой. — Нахер эту свадьбу. Минами-тян мне невестой была! — Ты расстроил моего дядю. К тому же такому, как ты, я бы свою кузину не отдал, и ты сам себе вбил в голову, что она невеста твоя, — Хатори Ичиро являет собой один из образцов сдержанности и спокойно может конкурировать в этом плане с Тэхёном. Он даже не смотрит на сидящего рядом с ним японца, определённо считая того ниже статусом. — Зато твоя семья отдаёт её корейцу. Твой дед точно в старческом маразме. — Бизнес. — Ладно, хоть их шлюхи ничего. Я бы их трахнул, — скользкий тип облизывается, переводя взгляд на прекрасных представительниц тихого стола. — Дед рассказывал, что корейские подст… — Держи себя в узде! — шикает на него господин Хатори, и японец затыкается не договорив, но ненадолго его молчания хватает. — Кстати, я кажется видел здесь того, кто этого идиота повязал. — Поэтому и держи себя в руках. Мать Кима из политической элиты этой страны и со многими дружит. Нам проблемы не нужны. — Недорезанные ублюдки… — Хидео! Ичиро встретился с прищуром Юнги и осознал, что этот кореец всё прекрасно понимает, а потому и приструнил друга, чтобы тот прекратил болтать лишнее и взгляды свои при себе держал, а то неровен час ещё и японской колонией обзовёт страну, в которой они сейчас в гостях находятся. Это же будет скандал. Юнги морщится, а потом на чистом японском выдаёт: — А вас на радиоактивность хоть проверили? Да, кстати, большой вам привет от недорезанных ублюдков, коими мои предки являются. И на своих кривых карлиц зенки, пожалуйста, переключите. Благодарю за внимание… — его Лиён уже одёргивает. Понимает, что он явно не о погоде у гостей спрашивает. — Чё ты меня дёргаешь? — уже на корейском к ней обращается. А та только головой качает, с Харин взглядами пересекаясь. Когда ведущий подошёл к постаменту, Юнги покинул своё место и поспешил к роялю. Вскоре в огромные двери вошли мамы молодожёнов, зажгли свечи и заняли свои места в первом ряду. Затем вошёл жених, кланяясь гостям прошёл к своему месту, и стал ожидать невесту возле алтаря. Юнги начал играть свадебный вальс Вагнера и в зал вошла Минами под руку с отцом. Платье японской невесты прекрасно: белоснежное, с длинным шлейфом и ещё более длинной фатой. Оно сидит на стройной девушке по силуэту и идеально подчёркивает красивые пропорции. Всё её тело по шею закрыто, только спина проглядывалась сквозь извилистые узоры на полупрозрачной ткани. Волосы Минами собраны в тугой пучок на корейский манер. Все гости с левой стороны открыли рты в изумлении. Хатори не просто красавица, она — совершенный ангел, которого абсолютно не заслуживает этот прогнивший мир. Её взгляд испуганный от Кима не отрывается. Так уж получилось, что он — единственный человек, кому безоговорочно доверять может. И клятву свою произносит на корейском языке совершенно искренне, хотя с дрожью в голосе из-за волнения ошибиться в заученном на зубок тексте:«Клянусь быть с тобой и в горе, и в радости. Заботиться о тебе и твоей семье. Я приложу все усилия, чтобы стать для тебя домом, где всегда любят и ждут».
И Тэхён обещает:«Клянусь стать для тебя лучшим другом. Оберегать твоё тело и душу от опасностей и тревог. С этого дня мы рука об руку пойдём вместе по жизненному пути. И я сделаю всё возможное, чтобы невзгоды не коснулись нас».
Когда ведущий позволяет молодым поздравить друг друга, все гости умиляются трогательному поцелую в лоб от жениха. И лишь Чимин поджимает губы. Он бы не так сильно расстроился, если бы его любимый свою жену в губы поцеловал, ведь Пак уверен, что для Тэхёна это ничего не значило бы. Однако, поцелуй в лоб для него — нечто сокровенное, которое отдают тому, кого действительно любят и уважают. Чимин всегда между поцелуем в губы и поцелуем в лоб выбирает второе. Тэхён его целовал только в губы, хотя знал, что это значит для парня. И сейчас, стоя в нескольких шагах от Чимина, мало знакомому, можно сказать — постороннему человеку, отдаёт то, что должно принадлежать ему и только ему. Это знак? Тэхён таким образом даёт понять, что их история закончена? Нет, не может быть. Он не может просто так взять и перечеркнуть три года, которые они провели вместе. Чимин не верит. Находит в себе силы и пытается убедить сердце в том, что это всего лишь показуха для гостей. Тэхён просто хороший человек и правильный мужчина. Она — для него лишь друг, не более. И поцелуй означает уважение и доверие. Чимин именно это и пытается сейчас делать — доверять. Ким три дня назад сказал, что верен парню, просил верить ему. И Чимин верит. Пытается. Зал рукоплещет, молодые кланяются сперва родителям, затем гостям. А ведущий приглашает на подиум желающих поздравить молодых. Первыми говорят речь родные, затем подходит очередь выступления Чимина. Айдол берёт в дрожащую руку микрофон и твердит себе: «Только не смотри на него». Но он смотрит. Не может не смотреть. Тэхён взгляд опускает, встречаясь с его глазами. Подавлять эмоции — то, что получается у него лучше всего. Но это Чимин… Он Кима насквозь видит. И опущенный взгляд о многом говорит. Это помогает ему собраться с духом и начать песню. Он всё ещё греет надежду внутри. Она помогает сконцентрироваться и сделать то, что у него получается на отлично — делиться кусочком себя через песни. Чимин начинает петь. Его голос каждому присутствующему пробирается прямо в сердце и оттуда все струнки души трогает. Тихое вступление под аккомпанемент Юнги заставляет невесту расплакаться. Потом спокойная мелодия рояля сменяется энергичной, звучащей из колонок, и импровизированную сцену заполняют танцоры. Такого не ожидал никто. Шестеро парней резкими движениями бёдер пожилых (и не очень) дам чуть ли не сердечным приступом награждают, а их мужей заставляют супругам прикрыть глаза ладонями и знатно понервничать. Ким-старший в немом шоке на сына смотрит, а тот ухмыляется в ответ, кивая головой в сторону пританцовывающей молодой жены. Минами хореографию наизусть знает. Чимин девушку к себе зовёт станцевать рядом, и она, даже не думая, становится с Чимином в один ряд. Хосок, не подготовленный к такому повороту, немного сбивается с ритма, чем взгляд Его Котейшества привлекает. Однако, столько лет фристайла не прошли даром, и он умело вливается в нужный момент. После второго куплета мелодия немного меняется, чем вызывает недоумение у новобрачной и всех остальных, кто песню до дыр заслушал. Плавно музыка переходит на биты и на сцену выходит сам Юнги. Его взгляд лишь к одной женщине прикован. Лиён откровенно офигела, когда Юнги взял микрофон, и ощутила внутри, как чувство прежнее теплом распространяется по телу. Почему он такой? Теперь, когда уже не вместе, на романтику потянуло? Но Лиён нравится. Нравится, как он смотрит на неё во время исполнения. На неё, а не невесту, хоть это и смущает. Он улыбается, но голос не раз на читке дрогнул, она заметила. Он умоляет её и сожалеет. Девушка не выдерживает. Удержать в себе нежность и слёзы не может. Ей плевать, что Харин её под столом носком своих туфлей пинает. Таких трогательных и искренних слов она уже давно не слышала от него. Голову опуская, тоже улыбку себе позволила, но не хочет, чтобы видел.У тебя в руках кисть, у меня есть краски.
Давай сделаем вместе этот мир ярче.
Нарисуем с тобой один мир на двоих.
И не будем слушать мнений чужих.
Я тебе обещал. Обещание сдержу.
Свою любовь подарю и весь мир покажу.
Путь тернист будет наш, ухабист и крут
Пусть идут мимо все, кто нас не поймут.
У тебя есть я, а у меня тебя нет.
Потому что ты дама, я — всего лишь валет.
Ты прекрасна как ангел, я не смею касаться
Голова моя кругом. Начал снова влюбляться.
У тебя в руках кисть, у меня есть краски.
Я рэпом своим с людей снимаю маски.
Кисть и краски теперь только с тобой
Не получилось у нас бороться с судьбой.
Минами понимает, что эти слова точно не для неё написаны. Она ещё не знает никого из клуба Art, но сразу поняла, что Юнги читает для Лиён. Девушка ещё не знакома с ней лично, но знает, как прекрасную художницу. И как только в тексте про кисти и краски услышала, просто сложила два и два. Случайно взглядом мазнула по мужу и задержалась на нём. Его сверкающие глаза направлены на сцену. Они наполнены грустью, но и искра бушующей страсти в них присутствует. Так смотрят на то, что отчаянно желают, но получить не могут. Минами понимает, что взгляд не на неё направлен, а на кого-то из танцоров. Она отходит к Тэхёну, чтобы насладиться выступлением и, проследив, поняла, что Ким наблюдает за Чимином. Он просто хочет его? Или… Или Чимин и есть его возлюбленный? Девушка от осознания пальцы ко рту тянет, резко и шумно вдыхает, но вовремя осекается. Настроение меняется. Ей неловко и искренне жаль одновременно. Хочется сказать что-то, сделать, но она молчит. Не уверена… боится. Когда-нибудь они с Тэхёном поговорят об этом, а пока ей остается только наблюдать и корить себя за просьбу, в которой ей не отказали. Когда выступление закончилось, танцоры покинули сцену, а Юнги и Чимин остались, чтобы сказать пару слов. — Мы с Тэхёном знакомы уже почти три года, — начал репер. — Он однажды очень сильно помог моему другу, и я это ценю. Поэтому, хён, можешь обращаться ко мне по любым вопросам. Ты — часть нашей необычной семьи. Ты же знаешь? Тэхён улыбается и кивает. — Минами, — продолжил Юнги. — Мы с тобой немного пообщались и я понял, что человек ты хороший, а у меня на это глаз намётан. Думаю, мы подружимся. Репер подмигнул смущённой супруге Тэхёна и передал микрофон айдолу. — Знаете, на чём строятся отношения? Нет, не на любви и даже не на взаимопонимании. Если вы не понимаете друг друга — это нормально, потому что не умеете читать мысли. Если ссоритесь, тоже нормально — защищать свои интересы должен и имеет право каждый. Главное в отношениях — доверие и верность. Если это отсутствует, то и смысла быть вместе нет. Поэтому верьте друг другу и оставайтесь верными до самого конца. Проникновенная речь Чимина многим запала в душу. Однако истинный смысл сказанного понял только один человек. А ещё один, стоящий с айдолом рядом, нервно сглотнул, ослабляя галстук, и поймал на себе презрительный взгляд Лиён. Всё волшебство, которое он создал для Лиён своим выступлением, пало из-за слов айдола. Пак передал микрофон ведущему, и мужчины вернулись на свои места. Ещё несколько человек сказали речь, а затем сделали общее фото, и молодожёны с родителями покинули свадебный зал. На банкете Тэхён и Минами так и не появились.***
К гостям вышел Ким-старший и взял микрофон. Он начал благодарить всех за то, что нашли время посетить торжественное мероприятие, и прочие формальности. — Вы заметили, что молодые отсутствуют. Не стоит переживать. Им пришлось срочно уехать, — он сделал паузу и радостно добавил, — в свадебное путешествие. Дело молодое, добровольное, — улыбается Ким, глядя прямо на Чимина. — Если молодожёнам не терпится остаться наедине, мы ничего не можем поделать. Пак поверить ушам не может. Тэхён уехал, ничего не сказав ему. Он тут же достаёт телефон и звонит парню. Нет гудков, а ответ только один: «Вызываемый абонет недоступен». Он выходит из-за стола и идёт к выходу, но его останавливают люди председателя и почти вежливо просят следовать за ними. У Чимина нет выбора, да и не особо сильно хочется сопротивляться. Он уже чувствует неладное. Хоть знает, что отец возлюбленного ничего хорошего и правдивого не скажет. — Ещё раз благодарю вас, и наслаждайтесь вечером, — закончил свою речь отец жениха и направился к выходу. На сцену вышли родители молодой супруги и так же поблагодарили присутствующих и пожелали приятного вечера. Заиграла приятная музыка. Кто-то из гостей сидел за своими столами, наслаждаясь едой и напитками, кто-то изучал декорации, затем фотографировался на их фоне, а кто-то решил исполнить медленный танец. Юнги по-хозяйки взял Лиён за руку в тот самый момент, когда от взглядов на Чонгука, девушка решила перейти к словам, и потащил на танцпол. Раз уж, возможно, это их последняя встреча в качестве липовой пары, он возьмёт у этого вечера всё, что только сможет. Сейчас они топчутся вокруг своей оси, покачивая бёдрами. Юнги ведёт себя прилично, руки ниже талии не опускает. Вдыхает любимый мандариновый запах и хочет только им дышать, чтобы лёгкие были заполнены не кислородом, а этим неуловимым ароматом. Они прижимаются друг к другу ближе и уже обе её руки обвили шею Юнги, а его — её талию. Им обоим так хорошо, без притворства. Так не хочется, чтобы песня кончалась. Время, остановись. Но останавливаются только бокалы с коктейлями, из которых содержимое проливается на белоснежный костюм Юнги и лазурное платье Лиён. Вскрик и шум разбивающегося хрусталя привлекает к себе внимание, но гости — публика воспитанная, отворачиваются, не позволяя пострадавшим чувствовать себя ещё более некомфортно из-за ситуации. — Господин… Госпожа… Прошу прощения… Мне… Я… — испуганный официант умоляюще смотрит на пару и отводит взгляд им за спи́ны. — Прошу прощения, я случайно… — Какого?.. — Всё нормально. Это случайность, — Ан пытается утихомирить Кота. — Проводите нас до уборной. Девушка взяла репера за руку и последовала за неуклюжим официантом, который вовсе таковым не являлся. Парнишка на ходу презрительно посмотрел на новенького коллегу — брюнета с тщательно замазанными веснушками. Он подставил бедолагу, поставив подножку. И ради чего это всё? Ради пакости? О, нет. Этот мстительный червь придумал план изощрённый. Официант проводил гостей к уборным, но они вошли в одну, чем его очень смутили. Вернувшись обратно он налетел на коллегу и хотел всеми матами, которые только знал, закидать, но тот просто проигнорировал его и направился туда, откуда его подставленный коллега только что пришёл. К Неуклюжему подошёл администратор и начал отчитывать за произошедшее, но тот перебил начальника, сообщив истинную причину, а так же то, что настоящий виновник ушёл. Администратору это показалось странным, и он последовал за новичком. Юнги с Лиён вошли в уборную и поняли, что она только на одну персону. Ан заняла место возле раковины и не давала Мину подступиться к воде. — Сперва я, потом ты, — сказала она. — Если ты подвинешься, нам обоим хватит места, — Юнги старается разговаривать спокойно. А всё невыплеснутый гнев на недотёпу, который остановила Лиён. Не хочется ему на любимую срываться, а она будто специально провоцирует. — Так и будешь стоять? Помоги. Сама напросилась. Юнги, стиснув зубы, подходит и начинает чистить её платье, яростно растирая между ладоней. Лиён слышит треск и замирает. — Ой. Прости, я случайно порвал. — «Ой»? Юнги, ты серьёзно? «Ой»? Это дорогущее платье. — Ах, извините, блять, пожалуйста. Я вышлю чек. Официант за приоткрытой дверью довольно скалится, в образовавшуюся щель подглядывая. Достаёт телефон и включает камеру. «Сейчас это семейство кошачьих начнёт сраться и все узнают, как их жёстко наебала эта лживая парочка», — думает он, но слышит за спиной «кхе-кхе». — Извращенец? — спрашивает в спину администратор и старается как можно тише закрыть дверь. — Я… — перекрашенный брюнет не успевает и слова сказать. — Пошёл вон! Я не собираюсь из-за тебя терять работу. А тот даже обрадовался, что его просто отпустили и развернулся, чтобы уйти. — Не так быстро, — произнёс администратор, и, повернувшись, официант за спиной мужчины увидел внезапно появившихся двух охранников. — Телефон давай, — пришлось отдать смартфон. — Эти люди тебя проводят, чтобы наверняка. Тем временем в уборной страсти накаляются. — Да пошёл ты! Что-о?! Ты мне юбку оторвал! И как теперь по-твоему я должна вернуться в зал в таком виде? Сверкая задницей на всю Корею и Японию? Юнги опускает взгляд на место разрыва и замечает ниточку трусиков под прозрачной подкладкой. Ему безумно захотелось эту женщину. Эта злость, на которую она провоцирует, и внезапное желание сносят крышу. Он робко просовывает руку под платье в то место, где оно порвалась и разрывает по шву подкладку. Лиён замирает. По телу пробегают мурашки, когда он накрывает ладонями её ягодицы. Она резко поворачивается к нему лицом и смотрит прямо в глаза ему. Ничего не говорит и, кажется, совсем не против, но внутри замерла и борется. Юнги видит, как она хочет оттолкнуть, огрызнуться, отказать и ударить, но вместо этого прикрывает веки и распахивает губы, делая глубокий вдох, и это означает только одно — «Юнги, действуй». Он разворачивает девушку к зеркалу, чтобы в его отражении видеть лицо Лиён. Ладонью разрывает ткань платья до конца и сзади проникает пальцем в неё. О да, она хочет его прямо здесь и сейчас. Такая горячая и уже влажная. Лиен в спине прогибается и открывает рот шире, хватая воздух. Она ладонями упёрлась в мраморную поверхность, потому что ноги её начали подкашиваться. Юнги поглаживает её складочки и наблюдает за отражением, как его малышка то сводит брови, то кусает губы, то улыбается, пока он щекочет её шею своим пылким дыханием. Его средний палец снова проникает внутрь и начинает двигаться туда-сюда туда-сюда быстрее, медленнее, чередуя плавные движения и сразу добавляя второй палец, потом третий. Она уже стонет несдержанно. — Да, котик! Айщ, да! Она призывает своего сахарного мальчика. И Мин плывёт от её слов. Как же он любит, когда она так называет его. Это будит все тёплые чувства и воспоминания внутри него. А ещё — безумное желание. Он убирает пальцы и разворачивается Лиён лицом к себе. Она уже готова — лицо покраснело, дышит огнём и смотрит на него пожирающе. Юнги припадает к губам, притягивает и прижимает к себе всё её тело. Он просовывает язык глубоко в рот, лижет, кусает губы. Наслаждается её сладким вкусом, скулит ей в рот, потому что так скучал, что готов слиться навечно. Она отвечает ему, мычит и прижимает к себе ближе за талию. Она не простила его, но их тянет друг к другу необъяснимо. Вот почему она устоять не может. Вот почему она сдаётся. Пожалеет, знает, но Юнги такой родной и близкий, что кажется, это никогда не изменится. Мин подхватывает Лиён за ягодицы, усаживает на раковину и поднимает порванную нижнюю юбку платья. Смотрит, как бы разрешения спрашивая, остановившись на мгновение, а она ноги разводит, отвечая на его вопрос. Он расстёгивает ремень, затем ширинку на брюках и… Он как всегда без белья и всегда готов. Юнги проникает в неё резко, да так, что она вскрикнула, вынудив Мина закрыть ладонью рот, потому что их могут услышать. Он убирает руку от лица и затыкает её своими губами. Медленно двигается, влажно целуя, и до безумия её этим доводит. Лиён хнычет, потому что эта нежная неторопливая пытка её сводит с ума и заставляет скулить. Господи, как хорошо ей сейчас, когда Юнги так неторопливо двигается, погружается в неё, прижимаясь бёдрами. Сам от страсти сгорает, но не торопится по той простой причине, что это будет их последний раз. Он хочет подольше аккуратно ласкать её бёдра и сминать ягодицы. Хочет целовать и целовать её губы. Хочет запомнить на ощупь любимую небольшую грудь, и звереет от мысли внезапно возникшей в голове, что её может ласкать кто-то другой. Юнги отстраняется и выходит из Лиён. Снимает её с раковины и поворачивает к себе спиной. Немного наклоняет и входит снова, попутно расстёгивая верх платья. Наконец, спускает его с плеч и массирует упругую грудь, пощипывая и оттягивая соски. Чувствует, как она сжимается вокруг него от этих манипуляций, и притягивает к себе, чтобы в зеркало на себя смотрела. — Ты так прекрасна, — шепчет сбито, врываясь в неё по основание, целует в шею, слегка касаясь щеки носом. — Посмотри на себя. Ты такая красивая, киска моя. — Да… Котик, твоя… — срывает голос в наслаждении. — Моя! — тихо рычит он, толкаясь резче. — Только! Моя! Моя! — Да! Да! Пожалуйста! Котик! — умоляя выкрикивает шёпотом Лиён и, содрогаясь, чувствует, как он наполняет её. Оргазм такой яркий, что за ним не слышно ничего, даже собственного голоса. Эти двое безумно, страстно, нежно, трепетно и долго любят друг друга. Они утопают в истоме, когда соединяются. Хотят ещё и больше. Но стоит страсти и желанию погаснуть, они снова чужие друг для друга. В этот раз даже ничего не говорят. Это без надобности. Он молча застёгивает верх практически уничтоженного платья, накидывает свой пиджак на её плечи и помогает подобрать разорванную ткань. На банкет они уже не вернутся.***
— Юнги, стой! — на выходе из отеля затормозила Лиён. — А Чимин где? — они же вместе приехали, вместе и уехать должны. — Я думаю парнишка уже свалил, — предположил Мин, но телефон всё-таки достал и набрал номер парня. Айдол так и не ответил на звонок. — Напишу, что мы уехали. Отправив сообщение, подводит Лиён к машине, но девушка неожиданно упёрлась, а взгляд её что-то или кто-то к себе привлёк. Только репер не сразу сообразил, в чём дело. — Мать твою! — зашипел на упрямицу. — Задом сверкать решила? — Ю-ю… — у неё дар речи пропал, — Юнги, т-там… — Что? — нахмурился, не понимая. Всё-таки проследил за её взглядом и оторопел. Медленно к паре подходил мужчина средних лет, с благородной проседью в волосах, которую намеренно не закрашивал, подчёркивая свой возраст. В строгом, чёрном костюме и в идеально начищенной обуви. Взгляд был суровым и оценивающим: с головы до пят сканировал репера. И невольно хотелось поёжиться, но лучше всего сбежать. Чего Мин Юнги, разумеется, не делает. Это его территория. Тут Сеул, не Тэгу. — Что ты тут делаешь? — первым Юнги решается заговорить. — Наверное, тоже, что и ты, — мужчина встал напротив репера и усмешку кривую выдал. — Надо же, не думал, что деньги когда-то мною потраченные на занятия в музыкальной школе сведут нас в таком месте. Молодец, Юнги, не всем дано быть личным музыкантом у таких людей. Репер оскалиться готов. Его, что — завуалированно только что шутом назвали? — Ты за деньгами пришёл? Хорошо, давай. Я оплачу вложенные в меня средства. — Думаешь, я такой человек? — вздохнул мужчина. — Я хотел, как лучше, ты сделал всё по своему… Ты счастлив? — спросил он немного устало, а затем глаза цвета тёмного шоколада прошлись внимательно по Лиён. — А ты, девочка, счастлива с ним? — вопрос прозвучал так, будто бы истинный ответ ему прекрасно известен. А Лиён, как дар речи потеряла, так и стояла статуей. Шевельнуться не могла. — Счастлива! — рявкнул Юнги, вновь вниманием чужим завладевая. — А что ты за неё отвечаешь? Или голоса у неё нет? Хотя, что с вас — беспризорников — взять? Никаких манер. — Простите, прокурор Мин! Вечер добрый! — очнулась Лиён, корпусом кланяясь приветственно. — К-как Вам Сеул?.. — Н-да, — цокнул языком мужчина. — Всё ещё трусишка. — А ты не смотри на неё, как будто она преступница. Всё! Неприятно было повидаться, но нам с Лиён пора. — Мать хоть дождись! — стрельнул глазами в сына прокурор Мин. — Мама здесь?.. — дрогнул голос Юнги. — Хотя всё равно. Передай ей привет. — Так ей сказать, что неблагодарный сын видеть её совсем не желает? — Юнги, это твоя мама… — дотронулась до его плеча Лиён. Репер поморщился. По матери он порой всё же скучал.***
Чонгуку надоело слоняться по банкетному залу и слушать иностранную болтовню. Намджун и Харин разговаривают с какими-то гостями, Лиён с Юнги куда-то свинтили уже, и Чимин пропал. Только Хёнджин остался из знакомых. Но, чёрт… Хёнджин… Чонгук не очень горит желанием к нему подходить. Хоть в клубе они перекидываются парой фраз, но это только из вежливости по отношению к хозяину клуба. Сейчас у Гука выбора особого не было и он решил подойти к Хвану, который кого-то активно взглядом искал. — Кого высматриваешь? — спросил Чон Хёнджина. Тот вздрогнул от неожиданности, потом расслабился, когда увидел, кто подошёл. — Да, наверное, показалось. Не может этого быть. Сюда бы его не пустили… — Что ты бормочешь? — Да, так. Ничего. Показалось, что я кое-кого видел, — Хван направил взгляд на собеседника и посмотрел слегка недоверчиво. — А ты? Скучно стало? Остальные где? Разбежались все куда-то… — Да, неожиданно этот Ким свалил, а за ним сразу и Чимин пропал. Что-то мне не нравится это. Ты видел кого-то? Лиён с Юнги тоже пропали. — А, Юнги-ним и нуна в уборную пошли. Их официант облил вином, кажется. Платье и костюм испорчены. Вряд ли в таком виде они уже появятся. Наверное, домой поедут. То есть её он домой отвезёт, а сам опять в студии запрётся… Чонгук расстроился. Они всё никак не поговорят толком. На выставке лишь парой фраз обменялись. Здесь, на свадьбе, тоже не стоило надеяться на разговор. Пока рядом Мин, можно даже не пытаться. А теперь они уже, скорее всего, уехали. Позвонить Лиён он всё же не решался. Давно таким школьником себя не ощущал. — Я, наверное, тоже поеду. Ты идёшь? — Нет, я чуть позже. Хёнджин не мог больше ни о чём думать с тех пор, как увидел официанта, очень уж похожего на Феликса. Он перекрасился в родной цвет и веснушки замазал. Или всё-таки Хван обознался? Может быть, но почему сердце так сильно забилось при виде него? «Нет, я не мог обознаться. Это точно Ликси. Но, как он сюда попал?» — думает танцор про себя и продолжает крутить головой, выискивая знакомое лицо. Не успокоится, пока не узнает. Он решительно направился к старшему по залу, чтобы всё выяснить.***
Н-да, сервис на высшем уровне: то уточняли пил ли он, поскольку приехал на личном авто, то вот теперь говорят, что машину пока подать не могут. Один из гостей, которого Чон уже придурком обозначил в уме, полосу занял и всё застопорил. И уже жалеет, что не пил. Но Чонгук не мог и из-за того, что просто противно за счастье Ким Тэхёна пить, и из-за того, что его жёстко будут проверять завтра. То, что он всё ещё отстранён не значит, что сможет медкомиссию профилонить. Раздражённо морщится. Опять эти японцы. Чонгуку казалось, что некоторые из них просто взглядами его пожирают, будто бы у него не две руки, а четыре. — Я вам музейный экспонат, что ли? — фыркнул парень, презрительно оглядывая парочку гостей на Кимовой свадьбе. Японцы, носы гордо задрав, отвернулись. Может быть, и поняли его, а может быть, вспомнили, что так таращиться на человека просто-напросто неприлично. Чону так-то всё равно, что они там себе о нём придумывают, главное, что глазеть перестали. — Скоро? — спрашивает он у администратора, а тот неопределённо пожимает плечами и головой указывает на стоящий неподалёку автомобиль. Вниманием Чонгука завладевает фигурка. Бедняга кутается в Минов пиджак и явно не знает куда себя деть. И как он только сразу Лиён не заметил? Так, ну, судя по всему, он нашёл виновника своей задержки. — Ты долго ещё тут торчать будешь? — подходя, сразу начинает с наезда в сторону Мин Юнги. Если честно, то Чон Чонгуку нифига непонятны обстоятельства того, почему Лиён всё ещё с репером. И на выставке вместе с ним была. И на свадьбу эту показушную тоже под ручку с Мином. Но при этом всем друзьям твердит, что не вместе. А его присутствие рядом с ней, как объяснить можно? — Нуна, если он тебя в заложниках держит, то ты моргни хоть пару раз, — вовремя язык не прикусил и вслух произнес вопрос свой. — Иди куда шёл! — рявкнул на него репер. — Не могу, твоя тачка не даёт подогнать мою. — Ладно… — вздохнул Юнги, а потом посмотрел на мужчину подле них, на которого Чонгук и внимания-то своего не обратил. — Всё-таки не судьба. Сам разберёшься, как это всегда и делал. Поехали, — он коснулся Лиён и девушка поклонилась незнакомому Чонгуку мужчине средних лет. Довольно почтительно, нужно признать. И присматриваясь к нему, Чон ловит себя на мысли, что где-то уже видел этого человека. Парень хмурится, когда замечает, что платье Ан порвано и в ту же секунду яростью безудержной внутри всё отзывается. — Чонгук! — только художница вскрикнуть успевает, как Мин Юнги словил удар кулаком по лицу и к дверям машины прижат. — Ты опять? — рычит внутренний зверь спортсмена. — Чонгук, это не… — Лиён руку на плечо парня положила, слегка сжала. Но ему похер: глаза Юнги своими прожигает. Выбьет из него всю дурь, никто не остановит. — Юноша, Вы же только-только практически вернули себе своё славное имя, что же из-за этого никчёмного парня хотите его вновь втоптать в грязь? — спокойно спрашивал незнакомец у Чонгука. — А ты кто? Адвокат его? — шипит на мужчину непочтительно. — О, я кое-кто похуже, — смеётся. — Старик, не лезь… — качает головой Юнги. Он определённо не хочет никакой помощи от этого человека. — Каким я буду прокурором после этого, если на моих глазах тебя сейчас размажут? Не смогу проигнорировать, а у юноши будущее всё-таки хорошее… Но голова дурная, точно проблем ищет. До семи лет, десять лет испытательного срока или штраф в десять миллионов вон. Что же выбрать? — Вот именно! — воскликнул Юнги, выворачиваясь из захвата Чонгука. — Ты — прокурор! Всегда им был! Но никогда ты не был… Проехали. Отвали, Чонгук. Не при этом человеке. — Да, пожалуй, лучше мне не стоит быть свидетелем всех ваших разборок. Думаю, лимит везения у Чон Чонгука исчерпан. Чонгук удивился — его узнали? Хотя… Конечно, его знают в этой стране. Тем более прокуроры. Может быть, этот человек прикормыш Хана? — Почему такое удивление на твоём лице? — посмотрел на спортсмена прокурор. — Ким Тэхёну спасибо скажи. Его люди совсем не умеют подчищать за собой. Думаю, он же и девушку ту подтолкнул к признанию. Интересный ваш Тэхён… — задумчиво проговорил прокурор. — Но да ладно. И до него доберусь… Если понадобится. — Добирайся до кого хочешь, а ко мне не лезь! Поехали. Юнги помог Лиён сесть в машину и сам рядом пристроился. Водитель, благоразумно не высовывающейся, дабы лишнего внимания не привлечь, тронулся с места. — Расстались они? — спросил мужчина у Чонгука. — Не ваше дело. Ему не понравилось то, что он услышал. Он-то думал, что стечение обстоятельств просто на его удачу произошло. А оказалось, что Тэхён… Вот и как это понимать? Он теперь ему должен, что ли? В доброту душевную Чонгук не верил. — Ох, молодой человек, ещё как моё, — прокурор вздохнул. — Этот ребёнок на самом деле такой проблемный. Чонгукова машина подъехала, и парковщик ключи передал. — Не делай так больше, юноша. Варианты возможного наказания мною озвучены. Дерись только там, где тебе положено, — дал ему напутствие странный прокурор. Отъезжая от отеля, парень понял, что настроение совсем скатилось. Мало того, что этот Кот страшно бесит, так ещё и Тэхён в дела его влез тайком. Но Ким пока вне досягаемости, а вот репер… Догнать бы сейчас машину Мина и Лиён забрать у этого очеловеченного кошака. Увезти девушку на другой конец страны, чтобы никто её не доставал больше. Вот почему она с Мином?.. Бесит! Достаёт мобильный телефон и набирает номер. — Свободен? — спрашивает, а дождавшись ответа, предупреждает: — Я заеду… Нажимает отбой вызова. Если хочется кого-то прибить, то нужно это желание погасить. Сегодня он себе сделает новое тату. Давно присмотрел рисунок один, но не хотел быть таким явным. Это как признание реперу, что тот не зря ревновал Лиён. Чонгук в её честь лотосом руку на видном месте украсит.***
Харин собиралась встать из-за своего столика и пойти за напитками, но Намджун, как истинный джентльмен, пошёл за ними сам. И Ким почти пожалела об этом, когда увидела, что супруга обступили расфуфыренные японки. Дыша тяжело через нос, девушка собиралась уже засучить невидимые рукава и ринуться в бой, но её остановили двое молодых людей, широко и надменно улыбающиеся. Харин не узнала их. Не сразу. — Ты глянь, Буён, она даже не узнаёт нас, — говорит другому тот, что немного ниже. — И не говори, Вонён. Как замуж за известного репера вышла, так совсем про нас забыла. Девушка хмурится, вставая, затем черты лица разглаживаются и брови дугами ползут вверх. Наконец, она узнала этих юнцов. — Буён? Вонён? Очуметь, как вы выросли. Ничего себе! Я же когда в последний раз вас видела, вы мне в сиськи дышали, а сейчас… такие красавцы, — искренне восхитилась Харин, уже позабыв о муже. — А вот ты совершенно не изменилась, — сказал старший из них — двадцатилетний Буён. — И сиськи — зачёт. Новые? — нахально ухмыльнулся младший — пятнадцатилетний Вонён. — А у вас, как я посмотрю, гормоны роста только в теле работают. На мозги не хватает? — Зато на кое-что другое хватило, — скалиться мелкий, пахом вперёд подаваясь. — Вонён! — осекает брата старший, понимая, что того несёт по камням. — А нет, у кого-то всё-таки извилин прибавилось, — позволила себе улыбку Харин. — Начал книжки читать? Буён улыбнулся, принимая комплимент. — Отец — партнёр старшего господина Кима. Поэтому мы здесь. А твой недорепер как с этим семейством связан? — Мы дружим, и Тэхён — частый гость в нашем клубе. Вы не знали? И мой муж — бизнесмен, — сквозь зубы процедила девушка, начиная раздражаться. — Друзья? — посмеялись молодые люди. — Ким Тэхён и твой певун? Не смеши. — Ну окей, — своим спокойствием Харин заставила их по прятать ухмылки и малость напрячься. — Ты что, не врешь? — переспросил старший. — Зачем это мне? Вы можете прийти в наш клуб и убедиться. Тэхён — частый гость. Ах, простите, малышей не пускаем. Вонён, извини, но нужно ещё подрасти. Вот сказала и тут же мысленно лоб пробила рукой. Там ведь Сокджин и Чимин. Буён может и явиться, совершеннолетний уже. «Что ты за дура, Харин?» — подумала она про себя. — Кстати, ваша мать тоже тут? — Конечно, мы ведь семья, — не упустили момента подколоть братья. — А почему Сокджина тогда не видно? — уколола в ответ девушка и попала в больную точку. Лица парней даже тень напыщенности покинула. Не любили они сводного брата. Презирали тайно, а в глаза — змеями вились, притворством окутывая, пыль доброты и братской любви в глаза пускали и старшему, и родителям. Особенно матери. Отцу их всё равно было, Сокджин не его сын, но ради жены терпел пасынка и подарками дорогущими одаривал. — А золушкам не место на балах. Они только семью позорят своим присутствием. Ты скажи, где этот долговязый? Ты же с ним дружишь… На выхоленные лица вернулись дурацкие ухмылки. Харин, опасаясь, что её старых знакомых может увидеть Намджун, пытается от них отделаться, но это становится очень заметно. На её счастье, ребят кто-то позвал и они сами попрощались с Харин. Та и выдохнула с облегчением. А через несколько минут вернулся Намджун. Она так перенервничала, что про японок забыла. А супруг, опасаясь гнева жены, сразу оправдываться начал. — Пошли отсюда, — девушка взяла Кима за руку и потащила к выходу. Намджун успел только бокал поставить на стол. Против бывшей тхэквондистки он бессилен.***
Хенджин весь зал обошёл в поисках администратора. Уже отчаялся, когда мужчина подошёл к нему сам. Хван постарался описать Феликса, но почти все официанты выглядели одинаково — красивые и темноволосые. Неожиданно танцору в голову пришла мысль показать фото, которые он ещё не набрался решимости удалить. — Да. Он сегодня работал. А кем он вам приходится? Вы знакомы? Хёнджин замялся. — Э-эм, нет. Он кое-что украл у меня. А фото мне скинули, чтобы проще было найти, — придумывал на ходу Хван. — Вот не зря он мне странным показался и пытался гостей на камеру снять. У танцора мороз по затылку пробежал. — А кого? — аккуратно поинтересовался он. — Боюсь, что эту информацию я не могу Вам предоставить, — подобрался старший, в прищур смотря на гостя. — Случайно, не Ан Лиён и Мин Юнги? — Откуда вы?.. По изумлению, возникшему на лице мужчины, Хван понял, что так и есть. — Догадался, — угрюмо произнёс Хёнджин и, не прощаясь, направился к выходу. Мысль о том, что Ли Феликс тайно проник на свадьбу, не давала танцору покоя всю дорогу до дома. А вопрос: «Зачем он снимал Лиён и Юнги?» — внушал тревору. «Неужели, не успокоился?» — думал Хван. Жаль, что его беспокойство лишь с ним останется и друзьям об этом не сообщит. Очень жаль.