«спасибо за помощь, ты лучшая».
Порой Накахара не замечал, какие люди его окружают. Он часто уходил в себя, в переживания, чтобы уделить им достаточно времени или банально поднять глаза и обернуться, — его друзья всегда были рядом и были за него. В момент, когда он резко от всех отдалился год назад, он был слишком занят учёбой, поступлением в университет и скандалами с родителями, чтобы обратиться за помощью или найти себе новый круг общения. Чаще всего Чуя убегал от реакции посторонних на свои проблемы, закрывался в себе, оставался один на один со всем миром, надеясь выстоять. И сейчас в полной мере осознавал, насколько его друзьям небезразлично то, что с ним происходит. Теперь вокруг него собрались хорошие люди, которые были готовы ему помочь даже без просьбы.***
День в университете выдался на удивление крайне спокойным, как и все последующие. Накахару это даже слегка напрягло — обычно Эйс приставал к нему прямо с утра — но вместе с тем он ощутил облегчение, ему же самому лучше, если он отстанет от него хотя бы на день. Казалось, что все проблемы рассосались сами собой, но разве так бывает? Накахара залипает в телефон прямо посреди коридора, вновь находя в книжке контакт Осаму. Что он напишет ему? Сделает вид, что ничего не было, что для него это в порядке вещей — внезапно оказаться недоступным на неделю или больше? Чуе действительно стоило объясниться, хотя у него совершенно не было на это времени. Дазай ведь ему даже не друг. Накахара стыдится этого, он не придумал, что пока делать с ним, поэтому прячет телефон обратно и направляется в сторону нужной аудитории. Стоило сосредоточиться на хорошем — на том, что их с Хигучи внезапный план сработал, и теперь у Чуи на одну проблему меньше, даже если это временно. Тем не менее он отвёл от себя главное подозрение в том, что он какой-то педик. — Доброе утро, — Чуя присаживается рядом с Ацуши, на что парень неестественно дёргается в сторону, но тут же успокаивается, — ты чего? — Я? Хах, ничего, всё нормально, — Накаджима улыбается как-то неловко, на что Накахара невольно хмурится, не понимая, отчего он так переживает. — Что-то случилось? — Чуя заглядывает в глаза подростка и замечает яркую нервозность — неспроста же она появилась, — ты выглядишь странным. — Честно, всё в порядке, я просто… ох, не выспался, чувствую себя неважно. — Ну ладно… — Накахара ему не поверил, но решил не донимать более с вопросами, раз Ацуши сам не хочет ему ничего рассказывать, — представляешь, Эйс не подходил ко мне уже несколько дней, как будто резко просто отстал… Честно говоря, у Чуи было не очень хорошее предчувствие на этот счёт — не могло же быть всё хорошо просто так, без последствий. Это напрягает. — Надо же, хах, действительно. Может, ему просто надоело издеваться над тобой? Такое тоже бывает, люди просто сами перестают что-то делать… — в конце Накаджима вновь издаёт нервный смешок, и Накахара резко поворачивается к нему всем телом. — Почему он перестал лезть ко мне? — теперь голос Чуи уже не был таким радостным и спокойным — он самую малость злился, не понимая, чьих рук это дело. Ацуши точно что-то знает об этом и намеренно скрывает, что и бесит Чую больше всего. — Откуда мне знать, я-я с ним не общаюсь, — от волнения Ацуши начинает запинаться. Естественно, его легко расколоть, он совершенно не умеет хранить секреты, чем и воспользовалась в тот день Акико. Жаль, она не учла, что это работает в обе стороны и Накаджима легко может выдать правду Чуе. — Всё ты знаешь, давай рассказывай. — Мне нужно идти, — Ацуши хочет встать, но Чуя хватает его за руку, сажая обратно на место, из-за чего Накаджима прикрывает глаза, тяжело вздыхая и шепча одними губами «простите, Йосано-сан», и когда он поворачивается к злому другу, то ощущает его напряжение собственным телом, — только не злись, пожалуйста. — Говори уже. — Ну, я… — Ацуши отводит взгляд в сторону, чтобы не смотреть в глаза другу, — ну, Йосано, сказала, что у тебя проблемы. Она очень хотела помочь… — И? — Она понимала, что ты сам никогда не расскажешь об этом, поэтому вытащила из меня всё… Не бойся, я не рассказал ей твой секрет, — тут же спешит добавить Накаджима, чтобы убедить парня в том, что он не сделал ничего плохого, — они с Дазаем нашли Эйса и… — Что? — кажется, от удивления и негодования глаза Накахары готовы были вылететь из орбит, — прямо-таки сами нашли, да? Никто ведь им не помогал и не подсказывал. — Я не хотел, но она вынудила меня… — Ацуши вновь слабо краснеет со стыда, — но мы правда просто хотели помочь. Чуя уже собрался что-то ответить, но очень не хотел обидеть друга — он и так уже сотню раз говорил ему не лезть в его дела и не ввязываться, куда не просили, но Ацуши всё равно продолжал делать это. И Накахара знал, что это не совершается назло, просто он слишком мягкий, и, если надавить, Ацуши сделает что угодно. Накахара молча отворачивается к доске, доставая свои учебники, Ацуши даже показалось, что он обиделся и не хочет с ним разговаривать. Но Чуя лишь сказал сухое «спасибо» и открыл тетрадь, не желая больше сегодня обсуждать эту тему. Отлично, если теперь его секрет станет всеобщим достоянием этого универа, будет вообще супер, а ведь Накахара только подумал, что всё наконец-то налаживается. Как бы не так.***
После университета Накахара написал Хигучи о случившемся, но она не посчитала ситуацию слишком уж страшной. Скорее, они должны были действительно посоветоваться с ним и держать Чую в курсе, всё же это его проблемы, он имел право знать о произошедшем. Накахара был зол на них и, когда шёл на работу, уже сотый раз в голове обругал обоих. Да, возможно, это и сработало — Эйс действительно отстал от него, но кто знает, надолго ли и как скоро он вновь начнёт шантажировать его, а может, сразу же пойдёт к его родителям — кто знает. Но когда Накахара приходит на работу, всё, что он успевает, — это поздороваться с Йосано. Народу было много, а она, как и обещала, устроила тематический день — слишком уж сильно ей понравилась идея с ушками на голове, когда Чуя пришёл в них. И первым, что Накахара увидел, когда прошёл к барной стойке, — Осаму в его классической рубашке с чёрной жилеткой и ушами, как у зайца, которые, признаться честно, очень сильно шли ему, подчёркивая его тёмные глаза и волосы, а рост визуально вытягивая, делая его ещё выше. Накахара даже не сразу заметил, что сегодня Осаму был без слухового аппарата, что крайне странно, ведь он не снимал его никогда, а сегодня решил зачесать за ухо прядь локонов. Под волосами аппарата и не было обычно заметно, но сейчас Дазай решил похитить все женские сердца, наблюдая за милыми девушками рядом, которые то и дело поглядывали в его сторону, ожидая свой кофе. И пускай говорить Дазай не мог, это не мешало ему получить номерок симпатичной девушки, которая поблагодарила его несколько раз. Стало слегка не по себе — Дазай действительно популярен даже не только среди противоположного пола. Чуя вновь ощущал себя на контрасте таким… непривлекательным. — О, вот ты где, — Йосано замечает Накахару в зале, вынося заказ, — беги скорее переодеваться. — Бегу. Накахара заходит в подсобку, быстро надевая фартук, пока к нему не вернулась Йосано с тем же ободком, который Накахара в прошлый раз грозился выкинуть после ссоры с Дазаем. Но помимо него в руках она держала хвост на верёвочках — спасибо, что на них. — Это тебе, ты у нас сегодня угрюмый котёнок, — Йосано усмехается — у самой у неё были острые тёмные уши, словно у лисы, как раз под цвет её волос, и это животное очень подходило ей. — Я не угрюмый, — Накахара в ответ почти рычит, не выпуская из головы их с Дазаем поступок. Он вешает на голову ободок, уже желая начать об этом разговор, но Акико касается ладонями плеч Чуи, разворачивая его к себе спиной. — Давай помогу хвост надеть, и бегом в зал, у нас сегодня много народу. Накахара в ответ хмыкает, понимая, что на работе будет явно не до разговоров. При полной посадке легко запутаться, поэтому Накахара старается сейчас сосредоточиться только на рабочих обязанностях, выкинув из головы всё лишнее. Когда Чуя поздоровался с Осаму, тот кинул ему короткий не особо заинтересованный жест, и Накахару это слегка задело — может, обиделся? Удивительно, с чего бы. Чуе казалось, что это ему стоило бы обижаться на него за их с Йосано дела, но утренний стыд вернулся к нему. Он поступил нехорошо, и ему точно нужно было оправдаться, чтобы не было подобных эмоциональных качелей. Порой Чуя замечал, как Осаму незаметно общался с какими-то девушками, параллельно выполняя заказы; он молча протягивал им записки, подмечая радостную смущённую улыбку на чужом лице, и Чуя так пиздецки сильно ревновал, что не мог успокоиться. Прежде только он получал эти записки на стикерах и всякие послания на молочной пене — Чуе даже становится обидно, что его так легко заменили. Целый букет чувств расцветает внутри от одного этого вечера, словно Накахара виноват в том, сколько дров наломал. Вечер действительно довольно нагружен, Акико помогала то Дазаю с готовкой, то Чуе с заказами, и лишь ближе к закрытию, когда народу убавилось, она решает отлучиться на несколько минут покурить. Когда людей не остаётся, Накахара говорит Дазаю, что отойдёт вместе с ней, может, хотя бы сейчас у них появится возможность поговорить о случившемся. Накахара выходит из кафе, замечая Йосано недалеко под окном с сигаретой в руках. Повезло, что на улице не было ни ветра, ни холода, можно было не трястись и не кутаться в куртку. Чуя проходит к ней уверенными шагами, а затем становится напротив — их глаза находились на одном уровне, что было забавно, ведь она старше его лет на семь, но Чуя считал свой рост самым обычным. — Я не просил помогать мне, — Чуя прежде всегда обращался к ней чертовски уважительно, но сейчас даже забыл о субординации и прежнем страхе, — спасибо, Йосано-сан, за внимательность. Но это было моё дело. — Ты бы никогда в жизни не признался, что тебе нужна помощь, а сам вряд ли бы справился, — женщина делает короткую затяжку с довольной улыбкой — Чуя очень смешной и милый мальчик, но она искренне испытывает к нему сочувствие, — просить помощи — это не стыдно, Чуя. На то мы и друзья, чтобы помогать тебе. — Я привык надеяться на себя. — Я вижу, — она ласково касается рыжих волос, однако улыбка с её лица пропадает. Она уже давно хотела сказать это Чуе, просто не было подходящего момента, — знаешь… — девушка делает короткую паузу, вновь коротко затягиваясь и сперва отводя взгляд в сторону, — я правда хорошо отношусь к тебе. Я не хотела, чтобы ты увольнялся, ты отличный парень и сотрудник. Но… — тут она вновь возвращается к Чуе взглядом, и тот на секунду даже напрягается, — я не буду раздумывать ни секунды, если Дазай снова надолго замкнётся в себе по твоей вине. Мне жаль вас обоих, и я хочу помочь тебе, но ты единственный несёшь ответственность за свои поступки, даже если тебе плохо. Я не хочу, чтобы кто-то ещё делал Дазаю больно, так что пойми меня правильно — не нужно так играть на его чувствах. Накахара на секунду даже теряется, не находя, что ответить. Он совершенно точно не хотел сделать ему больно даже случайно, но в момент принял необдуманное решение. Оправдываться сейчас перед Йосано бессмысленно, к тому же она не терпела оправданий — нужно было делать выводы. И пока Чуя не находит что сказать, она вновь хитро улыбается. — И давно тебе нравится Дазай? Чуя смотрит на неё, распахивая глаза и ощущая, как моментально покраснели щёки против воли, словно его спалили за чем-то ужасно постыдным. И, кажется, сейчас Чуя чувствует себя как Ацуши этим утром. В голове мечется сразу куча мыслей, начиная от отрицания, заканчивая желанием оскорбиться и уйти, но Чуя всё же берёт себя в руки. — С чего Вы взяли? — единственное, что из адекватного пришло в голову, когда Накахара успокаивает дрожь в теле, — я не по этим делам. — Это разве не был твой секрет? — Йосано с удовольствием наблюдает за тем, как Чуя ловит небольшую панику и пытается соврать, иногда у него это действительно получается неплохо, но только не с ней, — не волнуйся, Ацуши не выдал тебя. — Я не понимаю о чём вы. Не нужно… — Вы так мило общаетесь, это очень заметно. И то, как ты неравнодушен к Дазаю, тоже видно. Чуе очень хотелось узнать, что она подразумевает под этим «видно», но сейчас он не мог и слова адекватного в голове выискать, пока в груди бешено билось сердце. Да, он пиздец как влюблён в него, Накахара умирает от любви и смущения, когда смотрит на Дазая больше пяти секунд, когда Осаму подкалывает его или ведёт себя мило, когда он пишет ему дурацкие эсэмэски, скидывает мемы или докапывается на работе. Он весь просто ходячая слабость Накахары, и, естественно, всё это видно. Чуя, кажется, впервые так стыдится банальных вопросов, совершенно не находя на них ответов. — Ну так, давно? — Почти сразу. — Так и знала, — Акико выбрасывает сигарету в урну, а затем отлипает от стены и становится перед Накахарой, — я думаю, Дазай будет не против. Хотя я ещё не видела его с парнями, но он очень нежно относится к тебе. В любом случае для начала тебе стоит извиниться. — Спасибо… Накахаре действительно неловко было обсуждать это, но он внезапно почувствовал какое-то облегчение. И когда она наконец уходит, то он сразу же достаёт из кармана пачку сигарет, желая выкурить, наверное, штук десять сразу. Боже, неужели он так легко спалился перед ней? Может, это всё же Ацуши рассказал или Эйс? Накахара был так озадачен этим вопросом, что даже упустил тот факт, что она абсолютно спокойно отнеслась к тому, что он гей. Она не осудила его, не уволила, не сказала, что это мерзко и чтобы он не подходил близко к её брату. Даже наоборот, кажется, она за то, чтобы они были вместе, даже намекнула на то, что у Накахары есть какие-то шансы. Чуя затягивается несколько раз, и постепенно его тело расслабляется. Отлично, теперь его тайна не такая уж и тайна, ибо о ней знают почти все его друзья. Но так становится даже легче, словно все они стали… ближе? Звук открывающейся двери говорит о том, что кто-то покидает кафе. Чуя молча курит в стороне, на секунду прикрывая глаза, чтобы выдохнуть и расслабиться окончательно. Йосано умеет пугать, но стоит признать — она действительно помогла. И Чуя должен был как следует её отблагодарить. Когда Чуя открывает глаза, то видит рядом с собой Дазая. — Блять! — Чуя злобно матерится под нос, ведь просил же не подкрадываться незаметно, — что такое? Дазай показывает что-то ладонями, как бы спрашивая, всё ли в порядке. И Чуя делает ещё одну затяжку, рассматривая получше лицо Осаму: он не выглядит так, как прежде. Не улыбается, не подкалывает и, кажется, вышел только потому, что Йосано его попросила. Тёмные густые волосы больше не зачёсаны за ухо — видимо, Дазай надел слуховой аппарат. Разглядывая его сейчас, Накахара в очередной раз ловит себя на мысли, что действительно поступил неправильно, и незаметно опускает взгляд в пол, чтобы не смотреть на Дазая, а затем медленно кивает, словно подтверждая, что всё нормально. Но только Осаму собирался кивнуть в ответ и уйти, Накахара медленно показывает пальцами слово «прости». Он всё ещё крайне плохо понимал и говорил, знал только короткие базовые слова и фразы, поэтому важные вещи старался произносить вслух. — Извини. Я не хотел обидеть тебя. И я должен был предупредить или объясниться, а не просто внезапно пропадать, — Чуе по-прежнему не хочется смотреть ему в глаза, думая, что он наткнётся на равнодушие или критику, он ведь практически не извинялся вслух никогда, в их семье это не было принято, — я думал, что так будет лучше. А оказалось… Чуя не успевает договорить, он чувствует внезапное прикосновение к лицу — чужие пальцы осторожно касаются обоих щёк, поднимая его голову выше, Накахара ничего не успевает понять, как Осаму коротко целует его в лоб. А после с той же непосредственной улыбкой треплет по волосам, показывает пальцами «ок» и вновь уходит обратно в кафе. Кажется, Чуя действительно скоро уволится отсюда, но уже по причине того, что невозможно работать с Дазаем, когда он ведёт себя подобным образом. Всё лицо горит, даже прохладный воздух не в силах остудить его, и Накахара шумно воет от эмоций, выкинув сигарету куда-то в сторону. Через секунду ему приходит сообщение, и Чуя открывает телефон. «Прощу тебя, если ты всё-таки сходишь со мной на каток :)» Накахара прижимает ладони к лицу, прикрывая глаза. Какого чёрта с ним это происходит? Словно вся суть Дазая — вводить Накахару в состояние неуверенного, влюблённого подростка. Хотя, возможно, им Накахара сейчас и являлся.