Глава 10
23 апреля 2023 г. в 00:40
[Йоонас]
Вечер кино, обещанный Йоонасом, они устроили всего пару дней спустя. Они все так или иначе устали после работы, и в то же время у них был хороший повод собраться вместе с Алекси, не без его любимого вина, чтобы показать ему, как счастливы они были.
Теперь, когда процесс записи альбома подходил к концу, у них было время посмотреть новый материал. Так как никто из группы ещё не был готов отпустить Алекси, они попросили его остаться с группой для записи совместного трека.
Больше всех радовался Йоэль, объявляя новости о коллаборации и уводя Алекси с собой на мозговой штурм, ведь его согласия им не пришлось ждать долго.
Йоонас тоже очень радовался, но его язык любви больше выражался в ласковых объятиях, а ещё в том, что он пропускал сквозь пальцы волосы Алекси. Прямо как он делал это с Йоэлем. Эти двое похожи друг на друга больше, чем думали.
Йоонасу было не на что жаловаться. Йоэль был куда энергичнее и подвижнее в последнее время, да и Йоонас сам чувствовал себя так. Он просто был так счастлив, что Алекси теперь с ними. С нетерпением ждал, когда он придёт к ним, не пропускал возможности побаловать его.
Кто мог подумать, что такой одиночка может быть таким ласковым, когда захочет? Было заметно, что он опасался подходить, но когда он наконец оказывался в твоих руках, его невозможно было от тебя оторвать. Точно кот на коленях, из-за которого ты боишься пошевелиться, лишь бы не потревожить его.
Но опять-таки для Йоонаса это не проблема, совсем наоборот.
Он наслаждался вечерами, что они проводили вместе, словно так было всегда. Алекси вписывался в их жизнь, словно недостающая часть пазла. И не один Йоонас чувствовал это. Йоэль рассказывал ему о своих мыслях. Уют и приятная домашняя атмосфера, что окружала их троих, когда они были вместе, только подтверждали это.
Тема соулмейтов больше не поднималась так часто. Не при Алекси по крайней мере. Йоэль и Йоонас всегда были на чеку рядом с ним, не желая открывать старые раны — ну или, насколько понимал Йоонас, до сих пор не зажившие, которые Алекси не был готов обсуждать, — это может привести к тому, что Алекси снова начнёт отстраняться от них.
Но даже когда они были одни, эта тема обходилась стороной. Просто их мысли занимал другой человек. Больше не было грустных рассказов о том, как они скучают. Больше никаких разговоров об их будущем вместе с ним. Тихий шёпот по ночам сменили разговоры об Алекси, а вместе с тем и не совсем невинные мысли, но пока что они будут держать их при себе.
Чудесной безоблачной ночью они вытащили Алекси на прогулку по городу. Потом они пошли в парк у воды. Алекси удивил Йоонаса, показав некоторые созвездия и объяснив их значения, указывая своего дедушку как источник этих знаний, из чего Йоонас мог понять, что у них с дедушкой есть особая связь.
Они с Йоэлем никогда не расспрашивали Алекси о его родителях. В его доме они не видели их фотографий, и сам Алекси и словом не обмолвился о них. А им не хотелось открывать очевидно больную тему, поэтому они радостно слушали рассказы Алекси о бабушке с дедушкой. Они были хорошими людьми, и Йоонас радовался, что у Алекси были те, кто присматривал за ним.
В этом Йоонасу и Йоэлю реально повезло. Единственным, что стояло на пути, был сам Йоэль.
— Да, Йоэль всегда был таким упрямым, — засмеялся Йоонас и поцеловал в щёчку закатившего глаза Йоэля. — Мы не сразу сошлись. Он был такой: «Никто мне не указ, даже дурацкая метка», — издевательски сказал он, убегая от рук Йоэля, что точно хотели защекотать его. Потом он спрятался за смеющимся вместе с ним Алекси. Положил руку на его талию, и они продолжили путь, а Йоонас закончил свой рассказ. — Я сказал, что не против просто дружить. Вообще ничего не против, лишь бы он был в моей жизни. Но в итоге он свыкся с этим и сказал, что готов к большему.
— Как мило, — подал голос Алекси. — Школьная любовь, звучит как история из романтических фильмов. Куда лучше того «недопоцелуя», что был у меня в те годы.
— Не переживай, теперь у тебя будут какие хочешь поцелуи, — Йоэль затормозил на мосту, как раз чтобы подтвердить свои слова, а Йоонас смотрел на них. Алекси просто растаял в руках Йоэля. Ни с чем не сравнимое зрелище.
Это были первые отношения Алекси, и Йоонас с Йоэлем хотели сделать всё так, как надо. Они до сих пор помнили, как у них всё было в самом начале. Как они изучали друг друга. Всё равно было приятно видеть, как Алекси смелеет с каждым шагом и больше не боится просить поцелуи.
— Даже смешно, что твои отношения с нами начались одинаково — с ненависти, — со смешком сказал Йоэлю Йоонас, проводя параллель с собой и Алекси. Йоэль до сих пор такой же, что в школе, хоть и смягчился со временем немного.
— Я не ненавидел его! Не делай из меня плохого! — оскорбленно заворчал Йоэль, хотя и знал наверняка, что Йоонас говорил это не всерьёз. Хотя если не знать Йоэля хорошо, то именно таким он мог показаться в самом начале.
Алекси повернулся обратно к Йоэлю с игривой улыбкой и подмигнул.
— А, может быть, мне нравятся плохие парни, — только и сказал он, а затем пошёл дальше, оставив позади ошарашенного Йоэля.
Йоонас засмеялся в рукав, во-первых, потому что он лучше всех знал, что Йоэль ни разу не «плохой парень». А во-вторых, потому как знал о желании Йоэля увидеть Алекси в ситуации, что включает в себя меньше одежды, и, если в постели тот будет таким же самоуверенным, как и при общении с их угрюмым певцом, тогда ему точно будет не скучно.
А ещё смешно было видеть, как Йоэль потерял дар речи. Он всегда становился мягкотелым рядом с Алекси, словно тот околдовывал его.
В ту ночь Алекси впервые остался у них. Конечно же, он настоял на том, что будет спать на диване, несмотря на уговоры Йоэля и Йоонаса лечь вместе с ними на кровать. Хотя Йоонас понимал, что для Алекси это слишком быстрое развитие событий. Всему своё время.
Когда они стелили диван для своего ночного гостя и устроили очередной сеанс обнимашек, Йоэль, чьи ноги свешивались вниз с края, вслух заметил:
— Нужно будет купить диван побольше…
— И кровать, — вставил Йоонас.
— …и кровать.
Алекси застенчиво посмотрел на них и устроился поудобнее на временной постели.
— Ребят, я пока не собираюсь переезжать к вам.
— Но ты же будешь оставаться у нас с ночёвкой, — ответил Йоонас и дал знать, что не примет другого ответа от Алекси касательно этого вопроса.
Они будут делать всё, что угодно, лишь бы Алекси не чувствовал себя третьим лишним. Он был полноправной частью этих отношений наравне с Йоэлем и Йоонасом и таким же важным. Так что стоило тратить деньги на то, чтобы спать с комфортом в одной кровати без страха свалиться с неё посреди ночи. К тому же, как бы сильно бы Йоонас не любил Алекси и ждал возможности по-настоящему провести с ним ночь, ему не хотелось проснуться на утро с синяками.
-
[Алекси]
Позвонив в дверь, Алекси поправил волосы и стал ждать, когда ему откроют.
Они планировали, что эту ночь он останется у Йоэля и Йоонаса. Теперь это уже не было свиданием, скорее привычным порядком жизни. Готовить с Йоонасом, смотреть фильмы, разговаривать — Алекси любил всё это.
Но сегодня он немного опоздал, так как пришлось закончить дела в студии. Дай бог парни не будут сердиться на него из-за этого. Зная их, это не должно стать проблемой. Но Алекси всё равно нервничал за то, что заставил их ждать, тогда как сам просил об этом вечере.
Спустя мучительно долгие секунды, за которые Алекси успел накрутить себя, что ему уже не рады, дверь открыли. Это был Йоонас, щёки розовее обычного, да и волосы в беспорядке больше, чем обычно.
— Эм, привет? — поздоровался Алекси проходя мимо улыбающегося как чеширский кот Йоонаса. Потом Алекси заметил расстёгнутые пуговицы на рубашке и краснеющее пятно на шее, словно кто-то старательно тёрся о неё.
Ох. Ох.
Отлично. Он помешал им. Он даже не понимал, смущается он или же это чувство внутри говорило о том, что он был бы не против поглазеть на это.
Когда Йоонас отвёл его в гостиную, Йоэль лежал там на диване такой же потрёпанный, как и он сам.
Так значит, стоило ему опоздать на полчаса, и они решили продолжить без него? Алекси, конечно, знал, что они далеко не ханжи и наверняка в постели у них всё супер, но до этого момента Алекси не приходилось много задумываться об этом или о том, что это могло значить для него.
Было очень неловко сидеть между ними, зная, что они были близки к тому, чтобы сбросить с себя одежду и… о, боже. Теперь он думал об этом. Срочно нужно прекратить это, пока красное лицо не выдаст его с головой.
Нет опыта в поцелуях — это одно дело, а совсем другое — быть девственником. Особенно, когда у тебя два охрененно горячих парня, что так и крутятся вокруг тебя и совсем не стесняются своих тел.
Целоваться в первый раз было волнительно, что можно было преодолеть. Но заниматься сексом в первый раз? Нервозность, тошнота, головокружение и лёгкая тревожность. Вот как он бы описал это.
Ему было интересно, чего они ждали от него теперь, ведь они были вместе уже много недель. Он не замалчивал то, что всё это было ново для него, начиная с держания за руки и заканчивая личными разговорами в объятиях друг друга. Следовательно, они должны были понять, что это включает всё относительно секса тоже. Но они двигались вперёд в удобном для Алекси темпе и ни разу не намекнули на это.
До сегодняшнего дня он и не чувствовал никакого давления. Надо отдать им должное за то, что были крайне терпеливы с ним. Давление он чувствовал только сейчас, и то из-за собственного воображения. Надо сосредоточиться на разговоре. Так он хотя бы может сгладить своё опоздание.
Йоэль и Йоонас обсуждали свой грядущий день рождения и говорили, что будут отмечать его как обычно. Алекси хотел поддержать разговор, но ни вечеринки, ни дни рождения особого энтузиазма у него не вызывали. Он почти ничего не говорил.
— А у тебя когда день рождения? — спросили они у Алекси.
— В ноябре. Первого числа, — ответил он. Парни почему-то переглянулись и Алекси решил уточнить. — Но я не отмечаю. Так что не переживайте насчёт этого.
— Даже торт не хочешь? — Йоонас сразу же состроил расстроенную мордашку.
— Ладно, — Алекси вздохнул, он просто не мог отказать Йоонасу в такой маленькой просьбе, — торт можно. А насчёт дня рождения, правда не надо стараться, я всё равно не оценю.
Обычно он проводил этот день с бабушкой и дедушкой, но после переезда это случалось нечасто, и он чувствовал себя виноватым из-за этого. Но он обещал им найти время и ждал встречи.
Рассказывать ли им о Йоэле и Йоонасе он ещё не знал, но ему точно хотелось поделиться последними событиями. Учитывая, что они желали ему только лучшего, новость может обрадовать их. Он уже представлял, как они просят показать фотографии и говорят, что он отхватил себе красивых парней.
Да, это всё, чего он желал на свой день рождения. А если Йоэль и Йоонас тоже присоединятся, он будет самым счастливым человеком на свете.
Йоонас уже планировал, каким будет его торт, а Алекси с улыбкой слушал его, когда зазвонил его телефон. Достав его из кармана, он увидел незнакомый номер на дисплее.
— Возьму, мало ли. Может, по работе, — сказал он и вышел на кухню, чтобы принять звонок.
— Алло, Алекси, это твоя мама…
Он положил трубку, весь побледнев. Грудь свело, стало трудно дышать.
Чёрт, только не сейчас.
Он склонился над панелью, схватился за волосы и зажмурил глаза, делая безуспешные попытки восстановить дыхание.
Всё хорошо. Он в норме. Ничего не случилось. Всё хорошо. Он в норме.
Повторяя эти строки в голове, он ждал, что его мозг в это поверит, и ему станет лучше. Что мир перестанет идти кругом, а пол под ногами дрожать, словно всё вокруг вот-вот поглотит чёрная дыра. Хотя, если в итоге он окажется в другом измерении, где не существует проблем, то он совсем не возражает, даже просто чтобы больше не чувствовать этой тяжести в животе.
— Алекс? — раздался голос Йоэля за спиной. Он пришёл выбросить пустые бутылки из-под пива и теперь увидел, как его парень сходит с ума на их кухне. Просто супер.
Алекси закусил щеку, чтобы дрожащий голос не выдал его.
— Я в порядке, — быстро сказал он и повернулся, чтобы натянуто улыбнуться Йоэлю и пройти мимо него обратно в гостиную.
— Ты точно в порядке? — хмуро спросил Йоэль. Он всё ещё стоял на кухне, как и Алекси, который не знал, куда себя деть.
Он тревожился и хотел избежать их взглядов, переживая, что они раскроют, что он не такой уж собранный, каким хотел казаться.
— Да, я… Это была моя мама, всё нормально, я разберусь с этим, — сказал Алекси, надеясь, что такого объяснения будет достаточно.
Вздыхая, он провёл руками по волосам, напряжённый, пытаясь скрыть панику в глазах за почти спадающей на нос чёлкой.
Алекси сможет справиться сам. Он всегда был самостоятельным и привык всегда быть один и справляться со всем в одиночку. Не нужно загружать своих парней этим.
— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросил Йоонас. Алекси покачал головой, засовывая дрожащие руки в карманы худи.
— Ничего, всё порядке. Я лучше пойду.
Он не хотел, чтобы они видели, в каком на самом деле шатком состоянии он был. И он определённо точно не хотел, чтобы они видели один из его нервных срывов. Он сможет остановить его дома, а сейчас он только надел маску спокойствия, но знал, что она долго не протянет.
— Алекси, подожди. Помнишь, о чём мы говорили?
Алекси остановился, точно зная, что имел ввиду Йоонас.
— Что я не обязан делать всё сам, — тихим голосом ответил он.
— Точно. Можешь ничего нам не говорить, но мы всё равно можем помочь и поддержать тебя. Пожалуйста, останься, — с мольбой в голосе попросил Йоонас. Алекси закусил губу, чувство вины съедало его изнутри.
Алекси не мог решиться. Рассказать им или нет. Остаться или уйти. Поступать так, как всегда, или пойти новым путем.
На какой-то момент он встал на месте, не зная, что делать. Было ощущение, словно напряжение в комнате можно потрогать руками. Принимать решения не его сильная сторона. Ему всегда нужно время, чтобы хорошо взвесить все «за» и «против», но в данном случае был только один правильный выбор, и ему всё равно придётся столкнуться с этим рано или поздно. Он понимал это, когда с готовностью шёл на эти спасительные отношения.
Следуя зову сердца и выключая свой дурацкий мозг, он сел на диван, прильнул к Йоонасу, наблюдая за тем, как Йоэль заметно расслабился, когда понял, что Алекси остаётся у них и доверяется им.
Йоонас приобнял его одной рукой, успокаивающе поглаживая по плечу.
— Чем хочешь заняться? — шепнули в его волосы.
Йоонас, наверное, спрашивал, хочет ли он посмотреть кино, просто посидеть тут или же пойти спать.
— Сбежать от всех своих проблем к чертям, — честно признался Алекси. Ведь, как бы ему ни было приятно сидеть здесь вот так, часть его всё ещё хотела вернуться домой и съедать себя уже там.
Он спрятал лицо в изгибе шеи Йоонаса, надеясь, что не прольёт непрошеных слёз. Одного только голоса его матери, которого он не слышал многие годы, хватило для того, чтобы все эти воспоминания вновь всплыли в его голове.
Всё ведь было так хорошо в последние недели. Может быть, было тупо с его стороны надеяться, что всё переменится само по себе, что его прошлое не нагонит его, раз он перешагнул через ключевую её часть.
— Поговоришь с нами? Ты разговаривал с ней недолго, она чего-то просила? — Йоонас попытался разговорить его, но Алекси хотел чего угодно, кроме разговоров о ней.
— Я не хочу общаться с ней. Ей нет места в моей жизни, — уклонился он от вопроса Йоонаса и обнял его покрепче, стараясь не развалиться по частям.
Рядом с ним присел Йоэль, закинув ногу на ногу, и, посмотрев на него внимательно, спросил:
— Что она сделала?
— Вопрос скорее в том, что она не смогла сделать. Она и мой отец, — к горлу уже подступал ком, слова давались с трудом.
Он ненавидел плакать на виду у чужих глаз и, как бы сильно он ни доверял Йоэлю и Йоонасу, ему было трудно показывать такую слабость.
Поглубже зарываясь лицом в плечо Йоонаса, мечтая о том, чтобы не просыпаться этим утром, если это означает, что он мог избежать всего этого, он сделал глубокий вздох, который, как он надеялся, поможет прогнать собирающиеся на глазах капельки слёз.
Положив щёку на его макушку, Йоонас обнял его сильнее, теперь уже обеими руками.
— Всё настолько плохо?
Подняв голову, Алекси взглянул на его лицо и увидел там смесь волнения, сочувствия и свойственную Йоонасу заботливую теплоту, которую Алекси искал всю свою жизнь.
— Это из-за них у меня на руке шрам, а не соулметка.
На секунду он подумал, что смог удивить их настолько, что они потеряли дар речи. Это не самая лёгкая тема, и если они не захотят продолжить её, то он с радостью будет держать рот на замке. Но обида при упоминании родителей подтолкнула его выговориться. Было желание снять этот груз с души, а злость только подкрепила его.
— Мы не хотели совать нос не в свои дела, поэтому никогда не расспрашивали. Но, если ты хочешь рассказать обо всём, это может тебе помочь, — Йоонас мягко почесал его затылок, а Йоэль сжал бедро, показывая, что рядом. — Мы не давим на тебя. Но мы видели, как тебе тяжело, и нам было больно осознавать, что ты носишь всё это в себе. И прежде, чем ты скажешь, что не хотел беспокоить нас, дай мне сказать: мы очень любим тебя и волнуемся. Так что не бойся просить помощи, хотя бы иногда.
Они всё ещё так хорошо относились к нему, что Алекси хотелось улыбнуться, несмотря на сорвавшуюся слезу. Он опять прижался к Йоонасу, позволяя себе окунуться в его любовь, перед тем как погрузиться в свои самые болезненные воспоминания.
Почувствовав пальцы на щеке, Алекси глянул вправо и увидел Йоэля, вытирающего с его лица капающие с подбородка слёзы, которые он даже не заметил. А ведь он ещё даже не сказал ничего.
Вытерев слёзы с другой стороны лица, Алекси постарался успокаивающе улыбнуться, но улыбка вышла вымученной. Всё хорошо. В общем-то. Но это ощущение быстро пропало, и он спрятал лицо за руками.
— Простите. Не знаю, с чего это я так расклеился.
— Не извиняйся. Нехорошо держать всё в себе, — сказал Йоонас, заправляя ему челку за ухом и целуя тыльную сторону ладони.
Точно так же Йоэль убрал волосы с другой стороны его лица и мягко взял его за руку, переплетая их пальцы и держа её на своём колене.
— Я не видел своих родителей где-то с трёх лет и даже не слышал о них до этого звонка, — начал он с лёгкой дрожью в голосе. Прочистив горло, он продолжил: — Я стёр их из своей жизни и думал, что всё так и останется. Я даже не знаю, откуда она могла достать мой номер.
Он свёл брови теперь, когда подумал об этом. Должно быть, кто-то, с кем он знаком, дал его ей. Его напугала мысль, что его мать контактировала с кем-то из его круга общения.
— И с тех пор ты жил с бабушкой и дедушкой? — спросил Йоэль.
Алекси кивнул. Бабушка и дедушка были его настоящей семьёй. В любом случае, они обращались с ним получше и давали больше любви, чем у него было прежде.
— Они получи полную опеку надо мной, когда родителей судили. Я помню тот день, когда их арестовали, — уставившись в одну точку на стене, Алекси словно видел это прямо перед собой. — Было очень жаркое лето. Я играл на улице с детьми, когда приехала полиция и забрала их. Потом ко мне подошла женщина и повезла меня в полицейский участок. Я пробыл там, пока бабушка с дедушкой не приехали за мной. А до этого дня я их никогда даже не видел.
Мягкие черты женщины запечатлелись в его памяти. Она была так мила к нему, и Алекси с радостью играл с чёрным лабрадором, пока она задавала ему вопросы. Сейчас он понимал, что она допрашивала его по делу. Но каким-то образом эта сцена навсегда осталась в его памяти, в отличие от всего того, что творилось в то время.
— Полиция? — любопытный голос Йоонаса раздался близко над ухом, отчего Алекси захотелось заползти в его объятия целиком и слушать, как он говорит на всевозможные темы, пока Алекси не забудет обо всём. Но раз Алекси начал, он не собирался останавливаться, пока не выговорится. — Что, чёрт возьми, они натворили?
— Они получили пять лет за жестокое обращение с детьми и за халатность, потому… О, наверное, я должен упомянуть, что мои родители состояли в секте Внутренний Свет. Не то, чтобы это оправдывало то, что они сделали, но они думали, что поступают согласно правилам.
— Внутренний Свет? — перебил его Йоэль. — Помню, как мои предки говорили об этой секте пару лет назад. Секта распалась, её даже в новостях показывали из-за скандалов. Блядь, и ты жил там?
Пожимая плечами, Алекси опустил глаза к полу. Он не мог вспомнить многого из тех времён, всего лишь горстка воспоминаний, и то он был не уверен, было ли это на самом деле, или же просто его мозг придумал их сам себе.
Несмотря ни на что, он бегал от тех новостей, как от чумы, когда секта была у всех на ушах. Даже если у него было немного воспоминаний с того времени, эмоциональный багаж был довольно большой.
— Да, но это было нормой для меня. Глаза открылись только после того, как мне рассказали. Я узнал обо всём от бабушки и дедушки, а те от полиции. Ведь я был слишком маленьким, чтобы понимать хоть что-то, да и бабушка с дедушкой тоже не сразу мне всё рассказали. Многие годы я… — он сжал рукой ладонь Йоэля, когда тяжёлый всхлип чуть не вырвался из него. — А я всегда думал, что не заслуживаю соулметки, и поэтому у меня её нет, что я плохой человек, — с трудом выговорил он, чувствуя, как глаза горят. Все комплексы, преследовавшие его столько лет, снова нависли над ним.
Ведь, даже когда он узнал правду, они никуда не исчезли. Всё то время, что он провёл под тяжестью таких мыслей, оставило свои следы, и, сколько бы он ни старался, сколько бы ни работал над собой, он не мог избавиться от этих шрамов на сердце.
— Нет, Аллу, не говори так, — Йоонас притянул его к себе и позволил рыдать у себя на плече. — Ты очень хороший. Ты ещё как заслуживаешь метки.
Алекси хотелось верить в его слова.
Задыхаясь на плече Йоонаса, Алекси чувствовал, как тот гладит его по спине, как Йоэль отстранился ненадолго, чтобы потом протянуть ему салфетку. Не в силах остановить поток слёз, Алекси постарался вытереть глаза и высморкнуться.
— Мои родители были другого мнения, — всхлипнул он, дыхание давалось с трудом. — Им не понравилось что-то в моей соулметке и они решили избавиться от неё, — от негодования и злости ему хотелось не плакать, а выть, пока голос не пропадёт, а в голове станет тихо.
Алекси не обязательно было видеть их лица, чтобы знать, что они шокированы.
— Это родители сделали с тобой такое?! — на лице Йоэля отражались шок и ужас.
— Не совсем. Мне сказали, что они наняли кого-то из секты для этого. Я не знаю почему. Бабушка и дедушка тоже не знают причины. Они рассказали мне только то, что узнали от полиции, а этого было немного.
— Охренеть, — поражённо сказал Йоэль. — Они намеренно сделали тебе больно? И за что? За то, что твой соулмейт им не понравился? Они знают, кто это?
Йоэлю было интересно, Алекси это понимал, он давно смирился с тем, что никогда этого не узнает, и с тем, что нет никакой надежды выяснить, как выглядела эта соулметка.
Избегая смотреть Йоэлю в глаза, он, ничего не говоря, спрятал лицо на груди у Йоонаса. Сердце под ухом неспокойно билось, но этот звук, на пару с запахом футболки Йоонаса, всё равно успокаивал Алекси. Хотелось, чтобы всё это окружало его, пока он зажат между ними, закрываясь от всего остального мира и на какой-то момент существуя только в этой идиллии.
— Ты не знаешь, как она выглядела, — тихо произнёс Йоонас над ним. Это был не вопрос, а утверждение.
— Я не запомнил бы, — Алекси покачал головой, — я был очень маленьким. Метку удалили рано. Я родился не в госпитале, поэтому нет и медицинских записей обо мне. Медсестра, помогавшая принимать роды, была одной из них, как и любой окружавший меня. Она тоже записать не потрудилась. И до моего первого приёма у врача, после того, как забрали у родителей, метку… — он сглотнул. — Метку уже сожгли.
— Он у тебя болит? — спросил Йоонас. Его пальцы невесомо прошлись по руке Алекси.
— Иногда. Врач сказал, что рану неправильно лечили. Кожа огрубела, когда я вырос. Я чувствую это при резких движениях. Мне приходится ухаживать за шрамом на каждодневной основе. Но сейчас всё не так плохо, как раньше.
— Поэтому ты бросил хоккей? Тебе было больно играть? — задал вопрос Йоэль, на что Алекси улыбнулся. Йоэль до сих пор помнил эту деталь из того, что Алекси рассказал ему.
— Да, но не только. Дети бывают жестокими, когда ты отличаешься от них, — фыркнул он, уже не зло как прежде, а просто расстроенно. Хотя, когда он был подростком, ему было очень больно, учитывая ещё и нарастающую ненависть к себе. — Мне не доставало важной части, и дети посчитали это хорошим поводом для издёвок. Меня задирали, говорили, что мой соулмейт умер, что я плохой и никого не заслуживаю.
Всё изменилось, когда он уехал из страны: во время учёбы за границей люди были куда обходительней. Он даже нашёл кого-то вроде лучшего друга, но неприятные комментарии уже звучали громче других голосов в голове. С тех пор его лучшим методом борьбы с трудностями стало полное посвящение себя работе.
Йоонас, убрав руку с его волос, сейчас уже гладил плечи. Каждое движение, полное любви, помогало ему.
Алекси понимал, каким напряжённым он был. Он негромко простонал, осознав, что чуть ли не развалился на Йоонасе, каким-то образом забравшись на диван с ногами. Он немного выпрямился, так даже дышать стало легче. Было такое ощущение, что последние минуты он только с рыданиями рассказывал свою историю.
Йоонас не отпустил его полностью и взял за руку.
— Не метка определяет достоинство человека. Люди всегда найдут, к чему придраться, у меня и Йоэля есть свои похожие истории. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить такое.
Было больно узнать, что они тоже пережили не лучшие дни. Но всё это в прошлом, а прошлое уже никак не изменить. С ними всё кажется не таким уж плохим.
Прежде чем Алекси успел подготовиться, он почувствовал чьи-то губы на своих, и, перед тем как автоматически закрыть глаза, он увидел Йоэля.
Когда Йоэль отстранился, Алекси вопросительно посмотрел на него, одновременно понимая, что, оказывается, это хороший способ перезагрузить мозг. На секунду он даже забыл, что происходило до этого. Но он всё равно немного растерялся от этого внезапного поцелуя, даже Йоонас воспользовался паузой и чмокнул его в щёку, согревая Алекси изнутри.
— Я так зол на этих людей за то, что сделали тебе больно, — Йоэлю не обязательно было произносить этого вслух, ведь гнев ясно отражался на его лице. — Ты же понимаешь: мы бы сделали всё, чтобы защитить тебя.
— Спасибо, — Алекси улыбнулся. — Это не обязательно, но всё равно спасибо, — сказал он и чмокнул Йоэля в нос, показывая, что с ним всё в порядке.
Да и, по правде говоря, он действительно чувствовал себя намного лучше теперь. Тяжесть не ушла полностью, наверное, она никогда не пропадёт, но теперь было немного легче.
Йоонас уткнулся в его плечо и поцеловал под ухом.
— Спасибо, что рассказал нам. Я знаю, это было нелегко. Если хочешь поехать домой, я не буду тебя останавливать, но мы всё равно хотим, чтоб ты остался на ночь.
Впервые в своей жизни Алекси не хотелось убежать. Дом Йоэля и Йоонаса казался привлекательнее, чем его дом, где он бы остался со своими мыслями один на один. Да и как он сможет отказать после того, как взглянул в такие тёплые и полные любви глаза Йоонаса?
— Я лучше останусь в твоих руках, — кивая, сказал Алекси. — Я так устал, — он вздохнул, усталость наконец дала о себе знать.
— Курс обнимашек в пути, — радостно сказал Йоонас и схватил большое одеяло, наброшенное на спинку дивана, а потом и Йоэля, который лёг так близко, что Алекси нашёл себя наполовину лежащим на нём.
И, как обычно, когда его голова лежала на периодически вздымающейся груди Йоэля, в то время как руки Йоонаса под толстовкой гладили его по бокам, Алекси не смог сопротивляться сонливости.