Прикасаясь, я чувствую твоё сердце

Джексон Если бы не снотворное, чуть ли не насильно всунутое в него Алексом, Джексон вряд ли смог уснуть этой ночью. Он давно распрощался с надеждой на нормальный сон, и, проснувшись на следующий день почти к полудню, все равно чувствовал себя разбитым и нисколько не отдохнувшим. А первой мыслью, после того, как глаза распахнулись, была мысль о Шине. Джексон лежал на чужой кровати в чужом доме и бессмысленно пялился в широкое окно, за которым были слышны пение птиц и плеск ударявшихся о прибрежные камни редких волн. Море было спокойно и безмятежно, и как хотел бы Джексон, чтобы его душа была так же умиротворена, как и темное, глубокое море. Но стоило только окончательно прийти в себя, вновь вернулись страх и тревога. Это дурацкое чувство неизвестности, пугавшее до чертиков и заставляющее сознание против воли представлять кошмары. Джексон прикрыл ресницы и сглотнул в тщетной попытке успокоиться. Сердце в груди стучало, как сумасшедшее, его глупое, любящее до одури Шина сердце готово было разорваться от одной только мысли, что они могут больше никогда не встретиться. Джексон тяжело поднялся и сел в кровати, подминая под себя легкое покрывало. Птицы снаружи все так же весело щебетали, вторя мелодичному шелесту волн, солнце заливало комнату теплым, золотистым светом, и вся природа была словно наполнена торжеством идиллии. С губ сорвался печальный вздох. Где же привычный Джексону оптимизм? Почему он больше не может с легкостью смотреть на возникающие перед ним препятствия, будучи полностью уверенным, что справится с ними? И в противовес свету дня за окном его душу наполняла густая, липкая темнота. Потерев лоб, Джексон все же сделал над собой усилие и поднялся, чтобы найти Алекса или Джона. Он спал слишком долго. — Ты проснулся? Как себя чувствуешь? — Алекс обнаружился в просторной кухне, заполненной аппетитными ароматами. И если раньше Джексон обязательно бы удивился обнаруженным кулинарным талантам друга, то сейчас он с безразличным видом прошествовал мимо и опустился на высокий стул рядом с барной стойкой. Водка с крайне озабоченным взглядом маленьких глазок подошла, обнюхала его колени и получив свою порцию ласки, вернулась к Алексу, у которого до этого выпрашивала угощение. — Как человек, угодивший под товарный поезд, — Джексон бездумно провел ладонью по холодной поверхности столешницы и подпер голову рукой. — Значит, снотворное помогло плохо? — обернувшись в его сторону, Алекс едва заметно нахмурился и беглым взглядом прошелся по помятой фигуре друга, который в ответ только отрицательно покачал головой. — Будешь завтракать? — опять отрицательный ответ. — Тогда кофе? — И сигареты. — Я давно бросил, так что будь добр иди дыми на террасу. Джексон, подхватив заботливо поставленную перед ним горячую чашку, медленно направился в указанную Алексом сторону. Такая ирония — он в доме у своей бывшей любви страдает из-за пропажи нынешней. Кому рассказать, не поверят. А Алекс с Джоном выбрали себе уютное место, чтобы скрыться от всех и наслаждаться счастьем наедине друг с другом. Джексон, выйдя на веранду, подошел к перилам и, перегнувшись через них, с любопытством осмотрел открывшийся пейзаж — за стройным стволами высоких сосен проглядывалась лазурная полоска моря. Хотел бы и он когда-нибудь поселиться в таком же доме на берегу вместе с Шином. Но с каждым мгновением, проведенным порознь, надежда на осуществление этой мечты становилась все призрачнее. Сигареты успокоиться не помогли, но хотя бы на пару минут отвлекли Джексона от беспокойных метаний. И вернувшись к Алексу, он спросил: — Где Джон? Алекс немного замешкался с ответом, сделав вид, что занят готовкой. Но, отложив лопатку, которой что-то помешивал в большой кастрюле, он вытер руки полотенцем, висевшем на плече, и ровным тоном объяснил: — Джон уехал утром к Юске. Его парни раскопали что-то по недвижимости Томпсона, и они решили по очереди проверять каждый объект. Джон обещал позвонить, если они что-то найдут… — Но пока он молчит, — Джексон закончил за Алекса и рассеяно взъерошил волосы. Его угнетала собственная беспомощность и необходимость только смиренно сидеть и ждать новостей. И все казалось таким безнадежным, а бессилие ужасно злило. До самого вечера их телефоны молчали, но сколько бы раз Джексон не порывался сам позвонить Джону, Алекс его мягко, но настойчиво останавливал, объясняя это тем, что раз Джон молчит, значит, так нужно. Правда, Джексон не мог не заметить, как в голубых глазах с каждым часом, что они проводили в давящем неведении, нарастает тревога. Алекс волновался за своего Джона, и Джексон прекрасно его понимал, но уверенность, с которой друг говорил, что все будет в порядке, даже не смотря на царящее в сердце беспокойство, помогала ему справляться с накатывающей нервозностью. Громкий звон телефона Алекса раздался подобно удару грома в душной, напряженной тишине, опутавшей весь дом. Даже Водка не лаяла, а только доверчиво жалась к хозяину, который находил успокоение лишь в том, что без конца тискал щенка. Когда Алекс ответил, сперва на его лице отразилось облегчение, но после он невольно нахмурился, а слушая, что говорит ему Джон дальше, мрачнел все сильнее. И Джексон, ощутивший было невообразимую легкость, тяжело осел на диван, даже боясь представить, что Джон мог рассказать. — Они нашли Шина, — Алекс замолчал на секунду, но заметив, как стремительно белеет и без того бледное лицо Джексона, поспешил добавить. — Он жив, но он в больнице. — Поехали, — тому, с какой скоростью Джексон сорвался с места, мог бы позавидовать реактивный самолет. — Стой, Джексон! — но Джексон его не слышал, он уже выбегал из дома, сжимая в пальцах ключи от машины. — Да погоди ты! Обуйся хотя бы! И почему в этот момент Джексон так напомнил ему Джона, так же в свое время бросившегося за Алексом босиком. Пока Джексон, внявший голосу разума в лице Алекса, все же соизволил надеть обувь, Алекс быстро забрал у него ключи и тоном, не терпящим возражений, заявил: — Тебе нельзя за руль. Я сам поведу. *** Весь путь до больницы Джексон молчал, и это молчание беспокоило Алекса. Друг словно закрылся в себе, полностью отгородившись от реального мира. Он сидел не шелохнувшись, а его пустой взгляд был направлен только на дорогу. Алекс никогда прежде не видел Джексона таким, и это пугало, потому что привычный ему Джексон был ироничен, приветлив и всегда источал жизнелюбие, но сейчас он больше походил на каменное изваяние демона печали. Все так же не говоря ни слова, Джексон выскочил из машины и, не дожидаясь Алекса, повернул в сторону приемного покоя. Кровь стучала у него в висках так громко, словно набатом отбивая каждый шаг, и в голове звенела странная пустота, потому что не осталось ничего, кроме безумного желания увидеть Шина и убедиться, что с ним все в порядке. Должно быть в порядке, иначе Джексон просто не знал, как это вынести. Первым в коридоре у палаты ему встретился Джон. Пес был бледен и нервно сжимал пальцы, а когда заметил приближающегося Джексона, успел только рот открыть, чтобы поздороваться, прежде чем чужой кулак с силой врезался в его лицо. Позади послышалось возмущенное: «Джексон!» и между ними тут же вклинился Алекс, рассерженно и обеспокоено смотря то на одного, то на другого. Но Джон только криво усмехнулся, сплевывая на пол кровь из разбитой губы. Он знал, что Джексон больше не ударит и прекрасно понимал, почему тот это сделал, а если быть уж совсем честным, то на месте Ямато Джон повел бы себя точно так же, потому что стоило только представить, что за стеной на больничной койке без сознания мог валяться Алекс, внутри неконтролируемой волной поднималась жгучая ярость. Джексон, отряхнув руку и не обращая внимания на ноющие костяшки, скрылся за дверью, несмотря на то, что, скорее всего, входить в палату без разрешения было нельзя, но срать хотел Джексон на это сейчас. Оказавшись внутри, он остановился на пороге, не в силах отвести измученного, пораженного взгляда от Шина. На одно короткое мгновение прикрыл глаза, надеясь, что кошмарное видение исчезнет, но стоило их открыть, как ужасающая картина стала еще ярче. Шин был бледен, еще бледнее самого Джексона. Он то ли спал, то ли находился до сих пор без сознания, но из его тела торчали какие-то трубки, а на лице была кислородная маска. Палату наполнил горький запах лекарств и стерильных бинтов, а Джексон почувствовал, как подкатывает тошнота, и неосознанно прижал руку к груди. Разве может сердце так болеть? Не душевно, а физически, по-настоящему, когда кажется, будто его достали из груди и методично отрывают куски прямо с кровью. Горло сдавило болезненным спазмом, мешающим сделать нормальный вдох, и показалось, будто его душат чьи-то невидимые руки. Джексон с силой втянул в себя воздух и медленно подошел к Шину, коснувшись пальцами его ладони. «Такая холодная кожа». Безжизненно холодная. Но Шин был жив, Джексон видел, как медленно поднимается и опускается его грудная клетка, слышал мерный писк следящих за состоянием приборов. И не мог поверить, что все это происходит наяву. — Ну, почему ты мне ничего не рассказал? — сколько же горечи было в этом шепоте, который все равно остался неуслышанным. Джексон чуть сильнее сжал в своих пальцах чужую ладонь и наклонился, чтобы коснуться губами такого же прохладного лба. Никакая собственная физическая боль не сравнится с той, что испытываешь, видя страдания любимого человека. Джон и Алекс — Сильно болит? — Алекс аккуратно приложил взятый у одной из медсестер лед к наливающимся красным скуле и с сочувствием глянул на Джона. — Не сильно, — и он, наверное, даже заслужил, потому что мог бы наплевать на просьбу Шина и все сразу рассказать Джексону, тот заслуживает знать правду. — Но кто, черт возьми, научил его так бить?! — в голосе послышались нотки удивления и даже некоторого уважения, а Алекс, севший рядом, вздохнул: — Спроси его сам как-нибудь. Но Джексон, насколько мне известно, с детства занимался боксом или еще чем-то в этом роде, а бросил, когда его отец умер. Джон понимающе усмехнулся. — В твоем дружке секретов, как изюма в кексе. Алекс в ответ только улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица, стоило только перевести взгляд на дверь палаты, где лежал Шин. — Как он? — Так себе, на самом деле, — голос Джона помрачнел, и он невольно сжал ладонь в кулак. — После осмотра врач подходил ко мне. Шина не просто избили до полусмерти, но и… Дальше он не смог продолжить, но Алекс понял все без слов. Он вздрогнул и шумно выпустил воздух, стараясь не думать о том, что будет дальше, потому что он видел, как сильно произошедшее с Шином задело Джексона, как изменило его, и одной только судьбе теперь известно, смогут ли они с этим справиться. И как бы Алекс ни относился раньше к Шину, сейчас он по-человечески ему сочувствовал, прекрасно понимая, что и врагу бы не пожелал пройти через подобное. Дверь палаты открылась неожиданно, выпуская в коридор Джексона. Алекс сначала не решался поднять на него взгляд, а когда все-таки посмотрел, то по спине невольно прошла дрожь. Казалось, что все то светлое и доброе, что когда-то наполняло Джексона, ушло, оставив вместо себя хмурый сгусток ненависти. — Идем, мы должны найти Томпсона. Джон и Джексон Они с Джексоном ехали в машине вдвоем и в полном молчании. Джон старался не превышать скорость и соблюдать все правила, хоть нетерпение постоянно подводило его к той грани, когда пальцы до белеющих костяшек впиваются в обтянутый кожей руль и хочется что есть силы вжимать педаль газа в пол до упора. Боковым зрением он изредка бросал встревоженные взгляды на отражение Джексона в зеркале заднего вида. Наверняка, тот всё ещё злился на него, и бесспорно Ямато был первым из всех, кто заслуживал честных объяснений, но правда была в том, что Джон не знал, как сказать ему, что человека, которого он так сильно любил, не только избили, но ещё и изнасиловали, пока Шин был в таком болезненном и беспомощном состоянии. Как такое скажешь? Мысленно он вспоминал события минувших часов, когда они с ребятами Юске заявились по указанному неизвестным по телефону адресу. Было совсем не сложно убрать охрану на улице, а после найти тех, кто оставался внутри здания, и зачистить дом от потенциальной угрозы. Сложнее всего было увидеть Шина уничтоженным и искалеченным, словно разодранная собаками тряпичная кукла, он почти не подавал признаков жизни, когда Джон подбежал к кровати… ***воспоминания Джона*** — Шин?! — Джон сорвался к нему буквально с порога, в считанные секунды оказываясь рядом и падая перед ним на колени, лежащим на чужой кровати под заботливо наброшенным на него пледом, из-под которого виднелись лишь его голые ступни, да свесившаяся с края матраса рука с перевязанной бинтом ладонью. — Шин…? — он звал его и щупал пальцами пульс на горле, а ощутив слабое биение, сам не заметил, как шумно выдохнул. — Джон? — ресницы слабо задрожали, и Шин приоткрыл тяжелые веки. — Ты пришел, — подобие кривой улыбки скользнуло по его губам и утонуло в тихом наполненном болью стоне. — Джексон? Что… — Он в порядке, не волнуйся, — перебил Джон, заботливо огладив Шина ладонью по щеке, второй же рукой он достал из кармана телефон. — Нужно позвонить ему, сказать, что мы нашли тебя. — Нет… нет… — Шин схватил пораненной рукой его запястье и крепко сжал. — Не надо. — О чём ты? — Джон нахмурился и уставился на друга взглядом, полным непонимания. — Он всё это время искал тебя. Никогда бы не подумал, что кто-то ещё, кроме нас с Юске, будет так сильно переживать за тебя, — Джон улыбнулся, — ты же не подарок, сам понимаешь… Но Джексон весь извелся, не зная где ты, он должен быть рядом. — Я не смогу… — Шин проигнорировал не только шутку, но и все вразумительные слова, сказанные ему другом. — Не смогу… выдержать его взгляд. Не хочу, чтобы он… видел меня таким, — голос Шина был слабым и то и дело обрывался на полуслове, но он старался, как мог, снова набраться сил, чтобы закончить свою мысль. Джон всё ещё отказывался его понимать, но Шин крепче сжал его запястье в руке, заставляя прислушаться к себе и понять. — Только не этот взгляд… полный осуждения, отвращения и… всего того, что я… ещё заслуживаю, после этого… — он закрыл глаза и шумно вздохнул. — Обещай мне, что не… позвонишь, — тело Шина содрогнулось от окатившей его волны боли, и он снова застонал. Обезболивающее перестали действовать, и теперь всё его тело словно горело в огне. — Не хочу, чтобы он… видел меня таким. Я этого просто не вынесу… — Я обещаю, — ответил Джон, бросив на Шина обеспокоенный взгляд. — Поехали в больницу. За спиной послышались поспешные шаги и голос Юске, матерящий Томпсона на чем свет стоит, когда его взгляд наткнулся на обессиленного Шина, пока Джон поднимал того с кровати, бережно беря на руки, словно своими неосторожными прикосновениями боялся ему навредить. — Заводи машину, Юске, и позвони в больницу, пусть нас там ждут. И Юске, не теряя времени на пустые разговоры, побежал по коридору второго этажа к лестнице, ведущей в вестибюль и входной двери во двор, на бегу созваниваясь с больницей и командуя своими людьми, чтобы отдать дальнейшие указания по сопровождению их машины в ближайший госпиталь. ***конец воспоминаний Джона*** Тогда Джон не понял скрытого смысла просьбы Шина. Он осознал это несколько часами позже, когда врач, делавший осмотр в госпитале, отвел его в сторонку, чтобы сообщить, что имело место не только избиение, но и изнасилование. Шин был не только физически разбит, он был унижен и психологически травмирован. Видеть человека, которого он любил, после всего случившегося было для него за гранью имеющихся на тот момент сил. Джон знал от Юске, что Шин осознавал в полной мере свою влюбленность в Джексона, но все его действия и просьбы навевали Пса только на один вывод — Шин был не уверен, что Джексон любит его так же самозабвенно и жертвенно, как он сам. Он боялся, что если Джексон увидит его «таким», то потеряет к нему всякий интерес и бросит его. Такой абсурд, потому что Джон уже несколько дней наблюдает Ямато совершенно с другой стороны. Жаль, что Шин этого не видел и до сих пор не понимает, насколько же он на самом деле дорог для Джексона. И сейчас, сидя в машине, следующей по указанному Юске адресу, Джон чувствовал, что должен что-то сказать, дать хотя бы некоторые из тех объяснений, которых сидящий рядом мужчина несомненно заслуживал. — Я понимаю, что ты чувствуешь, — начал было Джон, на что Джексон лишь повернулся ненадолго в его сторону, бросив на Пса раздраженный взгляд, и снова молчаливо отвернулся к мелькающему пейзажу за окном. — Нет, правда, это был хороший удар, — он попытался пошутить, чтобы сгладить углы, вот только вся сложившаяся ситуация в целом к юмору никак не располагала. — Я хочу, чтобы ты знал, что я хотел тебе позвонить сразу же, как нашёл Шина, — признался Джон и ощутил, как сидящий рядом Джексон напрягся. — Это было не мое решение. Шин заставил меня пообещать, что я не стану этого делать. — Что за бред? — не выдержал Джексон и уставился на Джона взглядом, полным непонимания. — Я тоже так подумал тогда, — Пес пожал плечом и крепче сжал руль. — Я не знал, почему он так боится, что ты увидишь его таким. Ведь это были всего лишь навсего побои… Да, серьёзные, угрожающие жизни, но побои… — Джон сделал паузу, медленно тормозя машину на светофоре и дожидаясь, пока снова не загорится зеленый. — Я всё понял, когда поговорил с врачом в больнице. — Что… что ты имеешь в виду? — Джексон, не сводивший с него глаз, нервно облизнул пересохшие губы и инстинктивно сжал ладони в кулаки. — Томпсон насиловал Шина, когда тот уже был в таком состоянии… — сказать это было намного сложнее, чем Джон себе представлял, а реакция Джексона оказалась вполне себе предсказуемой. — Сука! — он со всего размаха ударил кулаком по бардачку перед собой, следом обрушивая на него один за другим всё новые яростные удары. — Клянусь Богом, я убью его… — тяжело дыша, произнес Джексон и откинулся головой на спинку сидения. Джон не ответил вслух, но молча кивнул, всем своим видом показывая, насколько сильно он солидарен по этому поводу с Ямато. — Я не могу знать, что ты чувствуешь к Шину, хотя есть некоторые скромные догадки на этот счет, — Джон сделал небольшую паузу и продолжил: — Однако я могу с уверенностью сказать, что всё, что не сделал бы Шин за эти дни, было только ради того, чтобы не потерять тебя. В том числе, и его просьба не звонить… Думаю, он боялся, что, увидев его таким и поняв причины, ты разочаруешься в нём. — Я бы никогда… — еле слышно пробормотал Джексон в ответ, а Джон снова понимающе кивнул. — С ним сложно, но ты сам его выбрал, — тоном старшего брата подытожил этот диалог Джон и остановил машину у здания пятизвездочного отеля позади машин Юске и его ребят. — Если хочешь совет… Чтобы Шин ни говорил, как бы ни отталкивал тебя, просто оставайся рядом. И рано или поздно у него не останется другого выбора, кроме как научиться тебе доверять. — Ты поступил именно так? Джон вынул ключ из замка зажигания и посмотрел на Джексона. Их взгляды встретились, и несколько мгновений они просто молчали. — Нет, — ответил Джон после короткой паузы. — Мне не дали такой возможности, а после я больше не пытался. Надеюсь, ты справишься с этим лучше меня. Только что Джексон посмотрел на Джона по-новому, он наконец-то разглядел в нём те качества и достоинства, за которые когда-то так сильно этого мужчину полюбил Алекс. Такаяма оказался честным, прямолинейным и не на шутку проницательным парнем, который умел располагать к себе людей. Возможно, познакомься они с Джоном как-то иначе, то стали бы друзьями, но прошлое не изменишь, пусть вся эта ситуация с Шином и заставила в итоге их всех сплотиться ради борьбы с общим врагом. — Спасибо, — почему-то Джексону захотелось сказать это Джону перед тем, как они отправятся на поиски Томпсона. — И прости за это, — он жестом указал на покрасневшую скулу Пса, а тот лишь коротко улыбнулся в ответ. — Не бери в голову. Заживет, как на собаке, — фыркнул Джон и открыл дверь машины. — Пойдем, Юске уже от нетерпения роет копытами землю.