Редким утром Саша чувствовала себя настолько свежей, полной сил и желания действовать. Надежда за ночь стала ещё ярче. Она почти прогнала и вину, и отчаяние. Саша наивно хотела верить в банальное
всё будет хорошо. Даже если эту хлипкую веру легко разрушит малейший намек.
В больницу Саша не поехала. Она просто позвонила Кузницкому. Слышать голос главврача в собственной квартире на мягком диване и с кружкой обжигающего кофе было куда проще, спокойнее, чем в окружении давящих белых стен. Ничего нового Кузницкий не сказал, но Саша ухватилась хотя бы за обычное
без изменений. Это ведь значит, что не стало хуже. Что Дима продолжает бороться.
Саша чувствовала себя почти виноватой за странную лёгкость. Но утро захватило её, заставив забыть, пусть ненадолго, обо всех проблемах.
Валя без предупреждения подъехал за Сашей, будто всё было как обычно, как раньше. Ни такси, ни ночей в больнице, ни телефонных звонков, только удобное сидение в машине Широкова, его приветливая улыбка и батончики в бардачке.
— Не спрашивай о деле, — сразу отрезал Валя. — Олег ничего не выяснил. То есть ничего важного. Машина эта не пользовалась спросом. На неё едва нашли покупателя. С кем могли перепутать Рязанцева… — Валя пожал плечами. У Саши тоже не было теорий.
Вроде казалось, что разгадка совсем близко, вроде Кушнир не сомневалась в собственной правоте, но что-то важное всё время ускользало от неё.
Это дело было сложным не потому, что Саша столкнулась с идеальным преступлением или неясной схемой, скрытым мотивом, серией, нет. Вся его сложность заключалась только в состоянии самой Кушнир, каждого из ребят. Сосредоточиться, выложиться на сто процентов, отдаться расследованию не мог никто из них. И пусть ни один не совершил явных промашек, все упускали нечто важное.
Ощущение собственного бессилия вгрызалось в сознание. Саша не могла от него избавиться прокручивала в голове последние дни расследования, но так и не вспомнила за всю дорогу до отдела ничего стоящего.
— Саш, мерседес, как в деле, — вырвал начальницу из мыслей Валя.
Машина уже остановилась на парковке. Валя заглушил мотор и, наклонившись, указывал через окно на чёрный мерседес, который впрямь невероятно походил на замешанный в преступлении.
Саша выскочила на улицу, не отводя взгляда от неожиданного соседа по парковочному месту. Судьба снова ловко пошутила над ней. Сначала такси, похожее на джип убийцы, теперь незнакомый мерседес, почти точная копия фигурировавшего в деле. И как бы Саша ни опровергла случайности, она вынуждена была согласиться: судьба есть. И эта стерва решила завязать игру, в правилах которой Кушнир пока не разобралась.
— Саш, — осторожно позвал Валя. Прозрение в его голосе интриговало и настораживало одновременно. — Посмотри на номер.
а457км
На первый взгляд в номере не было ничего особенного, но Саша хорошо запомнила номер мерседеса Рязанцева:
а451ал. Слишком похоже, подозрительно похоже, настолько, что перепутать в темноте ничего не стоило бы.
Саша замерла, пристально разглядывая пустую машину. Предчувствия кричали:
вот оно. То самое что-то, которое ты упускала. Мысль вертелась совсем рядом, ускользала сквозь пальцы. Саша никак не могла поймать её за хитрый лисий хвост.
Ещё немного, и победа оказалась бы на стороне Кушнир, но дверь отдела настежь распахнулась. Оклик Сани прервал мысленную борьбу. С обречённым вздохом Саша обернулась, на всякий случай запечатлев на телефон подозрительную машину.
— С тобой хотят говорить, — скептически пояснил Абашев.
Гадая о том, кому она могла срочно понадобиться с самого утра, Кушнир поднялась в отдел. Саня не стал ничего пояснять. Он убежал вперёд, наверное, предупредить незваного гостя. А Саша всё равно успела заметить, что краска снова вернулась к лицу Абашева, исчезли тени под глазами и взгляд стал осознанным и твёрдым. Саныч взял себя в руки. И Саша тоже. Она всё сделает чтобы раскрыть дело, и со свободной душой вернётся в реанимацию.
Даже в мыслях это звучало странно. От самого слова
реанимация мурашки бежали по коже, а в одном предложении со свободой…
— Александра Ивановна, я ждал вас.
Стоило Саше открыть дверь, как её встретили фамильярной и совершенно неожиданной фразой. Молодой человек, одетый с иголочки, но не слишком дорого, стоял на пороге. Демонстративно заложив руки за спину, он слегка наклонил голову. Только, вопреки намерениям, выглядело это больше издевательски, чем уважительно.
Любезная полуулыбка незнакомца у Саши вызвала только отвращение. Всё в этом парне было противоестественно и наигранно. Своим видом он пытался выразить почтение и собственную значимость одновременно. Но плохо скрываемое самомнение портило впечатление больше всего.
Саша ненавидела надменность, особенно в таких молодых людях. Мало этого, нежданный гость вёл себя развязно и по-хозяйски в полицейском участке. Совершенно невозмутимо он обошёл отдел, остановился у доски, будто ненадолго забыл о цели своего визита. Саша нарочно не начинала разговор. Она сдерживалась, чтобы не выставить наглеца за дверь. Только суровое молчание и бездействие коллег останавливали.
— Я хотел задать несколько вопросов о деле, — как ни в чём не бывало продолжил парень и, спохватившись, представился: — Антон Шилов, вы, наверное, меня уже знаете.
Антон не соизволил подать Саше руку. Он спрятал ладони в карманы пиджака, с видом знатока окинул отдел взглядом и снова остановился на Кушнир. Полуулыбка превратилась в очевидную усмешку. Столько спеси и уверенности в одном человеке Саша давно не встречала.
— Вы ведь дадите мне небольшое интервью по этому делу?
Журналист. Вот откуда наглость и пустой гонор. Но кое-что в голове Саши ещё не укладывалось. Что делал этот журналист в отделе до завершения расследования?
Фамилия Шилова казалась Саше смутно знакомой. Прежде чем отвечать на расспросы гостя, она дала себе несколько секунд, чтобы восстановить внутреннее равновесие и вспомнить, что необыкновенного в этом журналисте, почему он, особенный, не подчиняется общим правилам.
— Мы не можем разглашать информацию по делу, — наверное, уже не в первый раз повторил Марат.
Шилов и не посмотрел на него. Наклонив голову, он разглядывал Сашу, как разглядывают учёные подопытных кроликов. Такой наглости Кушнир в собственном отделе терпеть не собиралась.
— Мне неважно, какое у вас влияние и кто ваш отец. Секретная информация не разглашается прессе. Поэтому попрошу вас покинуть полицейский участок. Вы не имеете права здесь находиться.
Саша сжала губы и скрестила руки на груди, показывая, что разговор окончен. Только Шилов этого не понял или сделал вид, что не понял. Он презрительно хмыкнул и, подражая Кушнир, тоже скрестил руки на груди. Благодаря высокому росту, чистенькому костюмчику и очевидному опыту, Шилов легко выиграл в гляделках. Ему удавалось смотреть свысока с дерзким вызовом. Но все попытки разозлить Сашу и вызвать на разговор разбивались о крепкую стену холодности.
— Как хотите, — Шилов сдался первым, пожал плечами, сохраняя надменность во взгляде. Но Саша уже чувствовала свою победу. — Вы пожалеете о том, что не стали со мной сотрудничать. Я найду всё, что мне нужно. И для этого мне совсем не обязательно говорить с вами.
Задев Сашу плечом, Антон вышел из отдела, не удосужившись и закрыть за собой дверь. Пока он не скрылся за поворотом, Саша провожала взглядом идеальный в любом понимании силуэт. День начинался не слишком успешно.
Или, наоборот?
Не успела Саша закрыть дверь, как раздался звонкий голос Вали:
— Это он. Это его мерседес.
Широков стоял у окна, и Саше не нужно было видеть, на что он показывает, чтобы обо всём догадаться. Тот чёрный мерседес принадлежал журналисту. Саша ещё не знала, что это значило, но предчувствия захватили её. Скользкие, противные, они расползались по всему телу холодным ветром пробегали по коже, поднимая волоски. Саша верила своим ощущениям, поэтому первой и подошла к окну.
Чёрный мерседес уже отъезжал от участка. Саша проводила машину взглядом и вернулась к недоумевающим коллегам.
— У нас могут быть серьёзные неприятности, — глубокомысленно заметил Олег.
— И по-твоему надо было дать ему все данные? — усмехнулся Широков. Он тоже успел присоединиться к коллегам.
— Я этого не говорил. Но вы читали статьи этого Шилова?
— Самый скандальный журналист последних месяцев, — обречённо вздохнула Марат.
— Именно. Сколько компромата, недостоверных обвинений и грязных историй на его счету? — горячился Олег. — И мы скоро войдем в их число.
— Неужели? — Саша скептически хмыкнула. Она вообще предпочитала не думать о прессе, новостях и тому подобных средствах. Ну не верила Саша в журналистику. Пользу эти статейки приносили только в редких случаях. И уж клеветы Шилова Саша точно не боялась.
— Надо проверить его машину, — первым спохватился Валя. Коллеги повернулись к нему с одинаковым недоумением на лицах. Только Саша понимала, в чём дело.
— Он уехал на чёрном мерседесе той же модели, что автомобиль Рязанцева, — поспешила вмешаться Кушнир. А Валя уже открыл ноутбук. Совсем скоро у них будет нужная информация, которая, быть может, сдвинет дело с мёртвой точки.
Саша снова подошла к окну, посмотрела вниз, на стройные ряды машин на парковке. Что-то в этом случае с Шиловым она упускала, что-то невероятно важное, ключевое. Саша закрыла глаза, возрождая в памяти последние минуты, и остановилась на номере мерседеса. Недостаточно похожих цифр и букв. Должно быть что-то ещё, более заметное, выделяющееся. Что-то…
— Извините. Номер не местный, выделяюсь сильно, постоянно останавливают. Вот все хочу поменять, но пока не до этого. Немного осталось. Минут пять и будем на месте.
Саша выхватила из кармана телефон, судорожно разблокировала и зашла в галерею. Регион. Вот что не давало ей покоя. Не местный, 77, московский. На обоих мерседесах не местный номер. Это совпадение поразило Сашу сильнее, чем похожие цифры. Не местные номера сразу выделяются, привлекают внимание. Убийца не мог и подумать о том, что в такой же машине с похожим номером и чужим регионом окажутся совершенно другие люди.
Саша думала, что подобные совпадения возможны только в фильмах или детективных романах. Пора бы уж привыкнуть к странностям жизни. Но случайности продолжали поражать Сашу до глубины души. Одно дело — простое совпадение, удача. Но совсем другое — ошибка, столь серьёзная, жестокая, непростительная ошибка.
Несколько минут Саша невидящим взглядом смотрела в окно. Разводы на стекле плыли перед глазами, сливаясь, снова расходясь, мелькая пятнами. Саша заставляла себя поверить в то, что только что поняла. А сознание отказывалось воспринимать информацию. Только оклик Вали вернул Кушнир в реальность.
— Саш, всё правильно, — сходу пояснил Валя. Он выглядел возбуждённым, взволнованным возможным открытием, даже не заметил отрешённости и осознания в глазах Саши. — Это его автомобиль, принадлежит Шилову Антону Геннадьевичу, номер тот, который мы видели.
Всё сходилось слишком удачно. Столько совпадений в одном деле не было никогда. Всё ведь началось ещё с таксиста, который сказал об ошибке, с его чёрного джипа, потом не местный номер и гаишники. И теперь это.
— Шилова хотели убрать, — серьёзно объявил Валя.
— Со своими грязными статейками он нажил немало врагов, — подтвердил Олег.
Саша наконец взяла себя в руки. Пришла пора действовать, завершить это дело. Саша чувствовала, как адреналин разжигает кровь, как приятно учащается пульс. Она снова была готова, несмотря на развалины вокруг и внутри.
— Олег, проследи за Шиловым, не выпускай его из виду. Марат, на тебе его статьи. Надо найти того, кому Шилов испортил жизнь, нашего таинственного мстителя. Сань, соотнеси данные Марата с данными по владельцам чёрных джипов. Валя…
Саша не успела договорить. Коллеги начали расходиться по местам, а Широков, только услышав своё имя, мотнул головой и, останавливая, коснулся руки Саши. Возбуждение улеглось. Саша столкнулась с Валей взглядами и утонула в глубине его не по-детски серьёзных глаз. Она знала, о чём хочет спросить Широков, и знала, что разрешит, позволит, несмотря на то, что сама против, что в самый ответственный момент отделу нужны силы.
— Поезжай, — коротко согласилась Саша. И Валя вышел, тихо поблагодарив. Саша смотрела ему в спину, пока не закрылась дверь. Снова, снова вернулось опустошение. Всё повторялось, крутилось, как на плёнке, и Саша не могла этого остановить. Она же знала, что Валя вернётся ни с чем, что позвонит Кузницкий и снова скажет:
без изменений, вернутся кошмары, не продержится долго надежда. Такой беспомощной под тяжёлым грузом ответственности на плечах Саша не чувствовала себя никогда.
***
Валя помнил всё слишком чётко. Не должны воспоминания быть такими живыми, яркими, болезненными. Валя не мог отпустить. Он всегда гордился невосприимчивостью к эмоциям, быстрой отходчивостью. Что случилось теперь?
Валя боролся с собой. Он искренне хотел забыть, отдаться делу, помочь, поддержать. Он видел, что остальным ещё хуже, но ничего не мог поделать. Эмоции рвались наружу. Валя понял, что привязался к Диме, не как к товарищу или коллеге. Юрков незаметно стал для него авторитетом, примером, тем самым старшим, учителем, проводником. Почти отцом, которого у Вали никогда не было.
С Саней хорошо было смеяться и выпивать в баре, но Валя никогда не сможет забыть уроков бильярда с Димой, и не потому что он наконец обыграл Абашева. Просто никто раньше не смотрел так, с искренним желанием подсказать, направить. Никто так крепко не держал за плечо и не радовался каждому малейшему успеху. Рядом с Юрковым Валя чувствовал себя мальчишкой. И это ощущение защищённости ему даже нравилось.
Разве мог Широков подумать, что глупая неосторожная фраза перевернёт его представления о московском госте? Нет, гостем Дима уже не был. Он совсем незаметно стал своим.
Валя восхищался Юрковым. Страх смешался со странной гордостью и ничем не подкреплённой уверенностью. Дима же не может сдаться. Всё это нереально. Все это скоро закончится. Валя хотел первым услышать долгожданные слова.
Белая дверь перед глазами давила и одновременно притягивала. Валя готов был нарушить правила. Он больше не боялся неизвестности.
Кузницкий, будто понимая это, не выпускал Широкова из виду. Он первым заводил разговор и постоянно появлялся из ниоткуда, чтобы снова исчезнуть за дверью. Валя не решался пройти в палату. Врачи уже косились на него с подозрением, не хватало растереть последние капли доверия.
Атмосфера реанимации угнетала, но Валя держался за одну мысль:
Дима не может умереть. Здравый смысл отключился, уступив место детской наивности. Кузницкий что-то говорил о надежде. Он тоже верил, хоть и твердил, что случай сложный. Да говорил бы он, что шансов нет, Валю невозможно было переубедить.
Широков что-то слышал о ментальной связи, о поддержке, которую можно чувствовать даже в коме и сквозь закрытую дверь. Или он просто убедил себя в этом. Не всё ли равно? Но здесь после двух часов размышлений и разговоров с Владимиром, Валя убедился окончательно, на все двести процентов:
надо верить. Он скажет это Саше утром, когда приедет в отдел, а дело уже будет завершено. В коллег Валя тоже верил. А, может, утром всё вернётся на свои места и откроется белая дверь. Тогда Валя первый объявит об этом и первый принесёт целый пакет мандаринов. Нет, яблок. Дима же любит яблоки.
Это будет. А пока Валя включил музыку в наушниках и закрыл глаза. Ему предстоял длинный вечер.
***
Саша не поехала в реанимацию по одной простой причине: она нужна была в отделе. Расследование вышло на свой пик. Каждая минута была на счету. След уже стелился под ногами ровной дорожкой, осталось не упустить его. Импровизированный план созрел в голове. Саша вместе с Маратом взялась за его самую обширную часть. Рассматривать и перечитывать раз за разом скандальные статьи не понравилось бы, наверное, никому. Но Саша с каждым новым абзацем текста убеждалась, что выбрала правильный путь.
Олег звонил несколько раз, отчитывался, что всё в порядке и никаких покушений на Шилова совершено не было. Саня вбил в одну базу имена жертв статеек журналиста и владельцев чёрных джипов. Совпадения были, но не те. Саша сочла их незначительными.
Время одновременно тянулось медленно и бежало почти незаметно. Оно потеряло смысл. Саша не смотрела на часы, но за окном заметно потемнело, глаза устали от напряжения спина ныла от одной и той же позы. Оторвалась от ноутбука Кушнир, когда свет больше не проникал сквозь окна и пришлось включать лампы. И только тогда она поняла, что полдня не вставала из-за стола. Необходим был хоть малейший перерыв. Эту идею Саша высказала вслух, и с ней согласились моментально.
Несколько раз обойдя вокруг стола, чтобы размять затёкшие ноги, Кушнир вышла из отдела к вечному автомату. По-хорошему, стоило купить что-то более значительное, чем шоколадки или батончики с кофе, но расследование ведь прежде всего. Саша не готова была тратить драгоценное время.
Положение спас Саныч. Он быстро съездил в магазин и закупил немного еды. Работа продолжалась, но уже в более свободных условиях. Устав от бесконечных статей и таблиц, коллеги переговаривались, обменивались данными. Пусть это не помогало, зато давало необходимый отдых.
После кофе и перекуса даже статьи перестали казаться столь противными. Снова вернулось рвение. Саша открыла очередную ссылку и погрузилась в чтение. Обычно она пропускала абзацы, вдаваясь только в общий смысл, но именно эта статья привлекла внимание. Не то, чтобы она выделялась из всех, но включилось предчувствие. И фотография молодого человека в наручниках показалась Саше смутно знакомой.
Эту статью Кушнир читала внимательно, улавливая смысл в каждом слове. Строчка за строчкой накалялась атмосфера вокруг, и так же, с каждой строчкой, сложнее становилось бороться с презрением. Даже если хотя бы доля обвинений и ненависти была обоснована… Никто не заслужил такого отношения к себе. Точно не мальчишка с фотографии, которому едва исполнилось восемнадцать.
Алексей Лакинский. Саша вспомнила, где слышала эту фамилию, видела запоминающиеся черты лица. Этот мальчишка умер в тюрьме две недели назад. Саша видела в новостях, ещё обещала себе разобраться, но так и не дошли руки. Теперь она не просто разобралась. Она поняла самое важное: Шилов нагло оклеветал Лакинского, пользуясь своим положением.
Наркотики, алкоголь, хулиганство, избиение — о чём только не писал журналист в статье в самых ярких красках без намёка на совесть, перейдя все мыслимые и немыслимые границы. Что сделал Шилову Лакинский? Откуда он взял эту информацию? Вопросов было много, и Саша ответить могла лишь на один из них. Лакинский — та жертва лжи Шилова, за которую ему хотели отомстить.
Коллеги согласились с позицией Саши. Марат нашёл досье Лакинского, обзвонил его родственников и знакомых. Сомнений не осталось. Все как один обвиняли Шилова и были уверены в невиновности Алексея. О причинах сказали только одно: вражда, вражда с детства.
Саша стала копать глубже. На страницах биографии Лакинского были тёмные пятна. Скандальный развод родителей, плохая компания в подростковом возрасте, быстрая смена увлечений на рок-музыку. А потом началась неожиданная известность: концерты, альбомы. Жизнь-мечта любого мальчишки. Лакинский добился всего, оставшись ни с чем. Это вызывало уважение. Саша сквозь пальцы смотрела на некоторые мелкие нарушения закона. Никто не идеален. Только Шилов так не считал, повесив на Лакинского все семь смертных грехов.
Как в суде доказали виновность Алексея? Ответ на этот вопрос первым нашёл Марат. Запись судебного разбирательства полугодовой давности была неплохо спрятана, но не для Хайдарова. Доказательства, представленные в деле, вполне годились и походили на настоящие. Но Саша была уверена, как и все, с кем она успела поговорить: Лакинского подставили.
— Что с машинами? — не выдержал Марат.
Саня развернул ноутбук. Он уже нашёл то, что нужно.
Чёрный джип, очень похожий на тот, с камер наблюдения, принадлежал некоему Максиму Прошину, однокурснику и просто товарищу Алексея Лакинского. Только глядя на фотографию молодого человека, Саша подумала о нелепости очередного совпадения. По-хорошему, убийца должен был бросить машину, взять чужую, уничтожить её в конце концов. Но Прошин, если это был он, даже не скрывался.
Ещё через час в голове Саши сложился образ главного подозреваемого. У него не было алиби, машина совпадала идеально, мотив налицо. Но не очевидная вина привлекала Сашу. Она думала о Максиме как о человеке, парне, который потерял лучшего друга из-за несправедливых, лживых обвинений, сломленном, готовым пойти на хладнокровное убийство.
Максим оборвал жизни невинных людей, но Саша не чувствовала ненависти, только жалость и сочувствие. Виноват в смерти Леры и Андрея Шилов.
Завтра. Завтра всё закончится. Объявления о Прошином во всех участках. Ему не скрыться. Тем более Саша была уверена, что прятаться он и не будет.
Завтра. А пока Сашу подбросит до дома Марат. Валя написал не приезжать в больницу. Саша и не особо туда стремилась. Не после такого сложного дня.
Завтра. А завтра наступит через десять минут. Саша постарается заснуть. Но что-то подсказывало, что все попытки будут напрасными.
