Московский гость

— Локоть выше, так, только чуть ближе к битку, — Дима подошёл к Вале с другой стороны, аккуратно меняя положение его рук. — Бей по десятке в правую верхнюю. Ещё несколько секунд Широков, прищурившись, прицеливался и наконец решился на удар. Шар прокатился всего в паре сантиметров от цели. Снова неудача. Дима мысленно выбрал более лёгкую для начала цель. Только упорства Вали он недооценил. — Поставишь, как было? — быстро предложил Широков, снова устраивая кий в руках. Не скрывая удивления, но и не протестуя, Дима вернул на место сбитую четвёрку и отошёл, чтобы не мешать своему новоявленному ученику. Удар. Биток задел десятку, но та отбилась о край и вылетела в центр. Валя закусил губу, со стуком поставил кий. Дима уже думал, что на этом попытки закончатся. Но не тут-то было. Одно и то же продолжалось минут двадцать. Валя снова и снова ставил проклятые шары и опять не загонял в лузы все три, которые задумывал. — Давай полегче… — хотел было вклиниться Дима, но Широков поднял руку и снова ударил по битку. Тогда Дима предпочёл остаться в стороне и молча наблюдать. На самом деле, это упорство Вали невероятно притягивало, поднимало младшего коллегу в глазах Юркова. Теперь не вмешиваться стало просто делом принципа. В конце концов, Валя должен добиться своего. А Дима готов был ждать этого момента, сколько потребуется. Снова удар. Снова неточно. Юрков мысленно наметил ошибки, но продолжал оставаться сторонним наблюдателем. Да и поглощённый задачей, Валя забыл о том, что он не один. Дима вглядывался в напряжённые ожесточившиеся черты лица Широкова, в резкие, как у всех новичков, движения. И всё же что-то в Вале было по-другому, не как у всех, кого пытался учить бильярду Дима. Хотя учить — это громко сказано. Пара приёмов, и потенциальные последователи отступали. Бильярд — лишь развлечение. И для Димы в том числе. Но даже к подобной игре Валя относился на удивление серьёзно. Первое впечатление Димы о Широкове нельзя было назвать положительным. В Вале Юрков увидел мальчишку, просто амбициозного паренька, недавно только закончившего училище. Когда-то ведь он и сам был таким. Но то время уже закрылось туманом прошлого. Дима неосознанно смотрел на Валю свысока, а потом стал замечать и его взгляды. Не такие, как у остальных коллег. В глазах Вали читалось уважение, понимание. Принятие? Наверное, он стал первым, кто открыл для Димы дверь в свою жизнь. И почему судьба так иронична? Дима возвращался к тому, от чего упорно пытался сбежать. В мальчишеской улыбке, горящих глазах Вали он видел Витьку. Москва преследовала повсюду. Даже здесь. Сначала Дима старался не замечать этого, закрывал глаза, потом стал нарочно абстрагироваться, избегать Валю. Но Широков сам переступил границу. Тогда, после бильярда, он не просто напомнил о прошлом. Он сам стал картинкой из прошлого Димы. — Может, на ты? Мы на работе дольше, чем дома пропадаем. Почти семья. Это и сломало всё. Вина снова захлестнула волной. Прошлое вернулось в смутных образах, в воспоминаниях. Дима просто выпал из реальности. Он смотрел на Валю и не видел его. Новые картинки рисовались перед глазами, проводя лезвием по свежей ране. — Юрков, чего не пьёшь? Ты же у нас герой. — Паша откупорил вторую бутылку и теперь разливал вино по бокалам. Дима как раз подумывал смыться. Конечно, не тут-то было. Паша с усмешкой поставил бокал перед Димой. И под пристальным весёлым взглядом коллеги Юрков сделал глоток. Нет, вино было отменное. Наверное, завершённое дело позволяло подобную роскошь. В конце концов, убийца сына местного миллиардера теперь сидел за решёткой. И Дима приложил руку к его поимке. — Знаю я, что тебя ждёт Кристин, — отмахнулся Паша в ответ на виноватый взгляд Юркова. — Ты имеешь право на отдых. Она же вроде всё понимает. Крис правда понимала, понимала, как ни одна другая девушка. Даже если Дима вернётся под утро, она только обнимет и улыбнётся. Но совесть не позволяла веселиться, когда обещал быть дома как можно скорее. Тем более, что… — Дим, останься ненадолго. Сыграем пару партий, к десяти уже вернёшься, — подключился Витька, закинув руку на плечо Юркова. Шутливо заискивающий шёпот Морозова и обращённые на него взгляды коллег заставили Диму снова взять бокал. Пузырьки стайкой взмыли вверх и растворились, коснувшись воздуха. Дима поднёс бокал к губам. Чёрт, и почему это вино настолько вкусное? Почему непринуждённая атмосфера, тихая музыка и шутки ребят так затягивают? После беготни и волнений, после двух подряд почти бессонных ночей и нескольких дней на ногах Дима просто хотел расслабиться. — Ладно, только ненадолго, — сдался Юрков и откинулся на спинку дивана. Ладонь нащупала коробочку в кармане. Дима повертел её в руках и на секунду закрыл глаза. Завтра суббота, законный выходной, на завтра заказаны места в кафе. Завтра он сделает то, на что так долго не мог решиться. После стольких дней мечтаний и сомнений, после внутренней борьбы чувств и разума Дима был готов. Пора заканчивать. Кристин уже переехала в его квартиру… Это знак. Дима часто задумывался над разницей в возрасте и другими глупыми мелочами, которые для многих кажутся важными. Но на фоне всего, что произошло между ним и Кристин, это выглядело бессмысленно. Она бы так и сказала. Завтра вечером в отблесках свечей, под любимую музыку Крис Дима сделает предложение. Слишком приторно, романтично, сентиментально. Искусственно? Может быть. Эти вопросы Юрков и сам задавал себе не раз. Но ведь именно этого и хотела бы Крис. Просто? Для кого-то, может, и так. Кому-то нужны шикарные рестораны и красивые речи, но точно не Крис. Ей хватит столика в кафе под звёздным небом, огонька свечей и маленького золотого колечка. Дима просто верил в это. — Чего задумался? — Артур поставил нетронутый бокал и наклонился к Диме. Он был единственным, кто догадался, причём ещё с утра. Но на Артура можно положиться. Это не Пашка, от которого через пару минут узнал бы весь отдел. Дима вытащил руку из кармана и положил на стол, показывая, что всё в порядке. Но Артур только усмехнулся и прошептал, пока остальные были заняты шутками Паши: — Не сомневайся. Даже я уверен, что она согласится, слышишь. Она та самая. Ты ведь и сам это понимаешь. Дима отлично понимал. Он вообще понял это довольно быстро, с первых разговоров с Крис, но осознать смог не сразу, слишком долго блокировал чувства. Она особенная, не такая, как все. Но ни одна обычная правильная девушка не смогла бы принять Юркова с его странностями и демонами. А Крис не просто поняла. Она сделала невозможное — вылечила, помогла оставить прошлое и жить по-настоящему, без постоянного страха ошибиться, без гнетущей ответственности. Дима выходил из кафе ровно в половину одиннадцатого, сжимая в ладони коробочку с кольцом и поглядывая на часы. Сегодня ещё не время, но Дима всё равно чувствовал разгорающееся в груди детское волнение, будто мальчишка на первом свидании. Крис посмеялась бы. Ну и ладно. Ради её смеха Дима готов был делать глупости. Серые дороги и накрапывающий мелкий дождь не могли испортить настроение Димы. Идущий рядом Артур завёл отстранённый разговор, и Юрков не заметил, как забыл о главной теме, занимающей мысли. Может, чёрное беспросветное небо и насторожило бы его. Может, природа порывами ветра и дождя, плотным слоем тяжёлых туч предупреждала, кричала об опасности. Но Дима слишком устал, чтобы заметить её знаки. Единственное, чего он хотел — добраться до дома, снять душащий галстук и пить кофе с Крис. В те секунды Дима не подозревал, что его жизнь разделится на до и после. Одна секунда разнесла к чертям хрупкую, заново отстроенную картинку, сломала, разорвала в клочья. Скрытые в ночи прошлого демоны снова прорвались на свободу, набравшись сил из опустившейся тьмы. Тьма: волнение, страх, боль, вина, отчаяние. Тьма — худшие кошмары, ставшие реальностью. Мелочь, чёртовы несколько часов стали роковыми. Он не успел, опоздал, не уберёг. Этой ошибки Дима не простит себе никогда… Валя всё понял даже без слов. И Дима не мог держать на него обиду, когда Широков извинялся перед ним, в одной рубашке выбежав из бара. Та секунда, та улыбка и первое обращение на ты растопили лёд. Дима выполнил своё обещание. Торопиться ему теперь было некуда. И Юрков готов был хоть весь вечер следить за попытками Вали. — Получилось, — неверяще произнёс Широков. Дима вынырнул из мыслей и подбежал к столу. Десятка закатилась в лузу, толкнув в соседнюю четвёрку, которая, в свою очередь, задела восьмёрку. И правда получилось. Лучше бы и сам Дима не загнал эти шары. Валя крутанул в руке кий, как Юрков делал в партиях с Абашевым, и с наигранными самодовольством взглянул на учителя. Но даже в этом насмешливом взгляде была такая уверенность, что Дима в который раз поймал себя на мысли: Этот парнишка добьётся многого.

***

— Готово, — Валя покрутил в ладони кий и вернул его на место. Абашев удивлённо переглянулся с Жирковым. Его звание лучшего игрока в бильярд таяло на глазах. Только что Валя с лёгкостью завершил партию своей победой. И никто не сомневался, кто приложил руку к неожиданному успеху Широкова. Сам же Дима спокойно сидел за столом, краем глаза следя за игрой. С одной стороны, интерес брал верх, но Юрков не хотел вмешиваться, отвлекать Валю. Пусть лучше покажет, чему научился. И Широков показал. Дима смотрел на Валю, который, может и неосознанно, копировал его жесты, на вытянувшиеся лица коллег и чувствовал странную гордость. Он один наблюдал за Широковым на этих импровизированных занятиях. Понятное дело, что для остальных такой скачок стал неожиданностью. Странное чувство дежавю охватило Диму. Он смотрел на Валю и видел Витю, мальчишку, только пришедшего в отдел, впервые попавшего в девятку. Эта улыбка триумфа на чужом лице, неясная гордость за успех другого… Невероятно приятное чувство. Дима никогда так не ценил свои победы. — Готов? Давай. Хлопок выстрела. Витя вернул пистолет Юркову и подбежал к мишеням. Только по его опущенным плечам и извиняющейся улыбке Дима понял: снова мимо. — Опять неудачно, — усмехнулся Витя, перехватывая пистолет и ловко заряжая его снова. Дима уже и забыл, сколько времени они провели в тире. И откуда у Морозова такое рвение? Пожалуй, подобного феномена Дима ещё не видел. Но это впечатляло. Не результаты, конечно, но упорство Вити заставляло Юркова проводить свой законный выходной в тире. — Локоть выше, и не целься так долго, — подсказал Дима. Витя кивнул, и снова грянул выстрел. И снова в молоко. Дима вздохнул и подошёл к стойке. Витя остановился в нескольких шагах от него, ожидая зрелища. И было чего ждать. Дима не назвал бы стрельбу своим козырем, но Паша и Артур в один голос твердили, что он зарывает таланты в землю. И теперь, почти не прикладывая усилий, Юрков попал в девятку. Восхищение в глазах Вити Дима видел не впервые. Но это было приятно. Всё-таки чужое признание важно для каждого. Витя негласно выбрал Юркова своим руководителем, проводником. И дело было не в последнем деле, где ошибка Морозова грозила Диме смертью. С первого дня в отделе Витя привязался именно к Юркову. А сам Дима готов был вести новоявленного ученика, как когда-то Денис направил его на верный путь. Витя занял место у стойки, перезарядил пистолет. На этот раз Дима не отошёл, наоборот, встал за спиной Морозова. Витя прицелился. Юрков перехватил его руку. Снова дежавю… Так же в первый день в тире его направлял Денис. — Не надо столько напряжения, — прошептал Дима, наклонившись к уху Вити. — Теперь прицелься. Юрков отошёл, чтобы не мешать концентрироваться. Конечно, на задании никто не даст сосредоточиться. Но пока ведь просто тренировка, дело принципа. — Давай. Выстрел. Витя прямо с пистолетом побежал к мишени. Дима со стороны наблюдал за его реакцией, в тайне надеясь, что она наконец окажется положительной. Во-первых, провести остаток выходного хотелось с Крис, ну а во-вторых, должны же быть вознаграждены старания. — Получилось! — Витька вытащил листок с мишенью и протянул его Диме. След от пули остался между восьмеркой и девяткой. Может, пока это случайность. Но и простую удачу нужно заслужить. Упорство Морозова хотя бы на этот раз было вознаграждено. Дима ничего не сказал, только сжал плечо Вити и вернул ему мишень. А Морозов улыбнулся и покрутил в пальцах пистолет. И почему все перенимают эту привычку…? — Твоя взяла, — сдался Абашев и, вручив победителю кий, вернулся к дивану. Дима даже удивился, что после стольких партий в прошлый раз Саня остановился на одной. Но ответ пришёл сам в виде алкоголя и закусок. На этот раз Дима чувствовал себя совершенно раскованно. После всех волнений дня и серьёзного разговора с Сашей, которую Юрков потом предпочёл избегать, простые посиделки в баре стали просто облегчением. Похоже, остальные заметили хорошее расположение духа Димы, потому что Абашев сразу завёл разговор. И Дима впервые почувствовал себя в команде, почти как Москве. Именно здесь, в нерабочей обстановке, на него перестали смотреть, как на чужого. Именно здесь после нескольких бокалов вина Саня обратился к Диме на ты. Именно здесь незаметно для себя Юрков открылся, под давлением просьб Вали начал рассказывать о Москве. И прошлое не приносило ни боли, ни страха, ни желания забыть и отстраниться. Это было то настоящее, хорошее прошлое, которое просто нельзя забыть, которое и есть часть Димы. Да, здесь по-другому. Но в изменениях есть свои прелести. Дима удивлялся своим же мыслям. Может, завтра всё это померкнет, но сейчас приоткрылась дверь в жизнь, о которой говорила Крис. Она бы хотела этого… Она бы хотела видеть Юркова в шумной компании коллег. Неосознанно Дима понимал это. И даже слова из дневника не принесли ожидаемых тяжёлых воспоминаний: Существовать и жить — разные вещи. Люди нарочно путают их, так просто легче. Заново открыть дверь в жизнь по-настоящему тяжело. Зато за ней следует счастье. В этом и есть прелесть жизни.

***

Юрков. Эта фамилия не выходила из головы. Саша сидела в машине Бори, напряжённое молчание пропитало тяжёлый воздух, а новый свежий не мог проникнуть сквозь закрытые окна. Почему Юрков снова оказался прав? Он увидел то, на что Саша уверенно закрывала глаза даже теперь. Но ведь возмущение было лишь защитной реакцией на правду. В кафе — ещё сложнее. Боря молчал, глядя в окно, задумавшись о чём-то своём. Саша медленно пила горький кофе. На этот раз она отказалась от алкоголя. Саша не понимала даже, чего хочет. Повторения предыдущей встречи? Навряд ли. Нет, с одной стороны она хотела этого, но с другой, зачем? Ради чего опять иллюзии счастья? Не пора ли наконец понять друг друга и решить всё раз и навсегда? Только ни один из них не смог бы. Домой Саша вернулась под ночь, потерянная, уставшая, чувствуя себя опять виноватой. Как это уже надоело… Но решительность Кушнир отступала, когда дело переходило границы личного. Одиночество. Саша так долго внушала себе, что привыкла к нему, что уже поверила в эту красивую ложь. К одиночеству сложно привыкнуть. Хорошо было с кошкой, когда рядом есть живое существо, с которым можно поговорить, пусть даже оно и не ответит. Кошка умела успокоить, помогала собраться с мыслями. Теперь кошку заменяли только эклеры и горячий чай. Но Саша давно усвоил одну истину: сладкое не может спасти от одиночества. Все опасные мысли приходили под ночь, когда ничего не занимало голову. Работа уходила на второй план, и Саша оставалась беззащитна перед своими сомнениями и страхами. Особенно после разочарований. А свидание в кафе с Борей стало одним из таких. В комнате горел яркий свет, но на душе было темно. А темноты Саша боялась с детства. Странная ассоциация уже не раз появлялась в мыслях. Темнота ведь то же самое одиночество, только более абстрактное. Выходит, Саша всё же боялась одиночества. Второй эклер исчез невероятно быстро. Саша сделала глоток, чай обжёг горло, даже приятно после холодного воздуха улиц и горького кофе. Хотя кофе лучше соответствовал её настроению теперь. Рука потянулась к телефону. Саша зашла в контакты, листая номера. Как хорошо было, когда она могла позвонить Боре в любой момент дня и ночи, во всём признаться, открыться и просто ждать поддержки. Сейчас такого человека не было. Телефон полетел в другой конец дивана. Саша надкусила третий эклер, откинулась на спинку, взъерошивая волосы. Успешное окончание дела отошло на второй план. Собственные проблемы захватили Сашу. А где-то в баре ребята, наверное, отмечают удачный финал. Как же Саша жалела, что снова отказалась.

Самая великая наша радость — и величайшая боль — это наши взаимоотношения с окружающими нас людьми.

Вернее и не скажешь. Саша сама не помнила, где увидела эту цитату, но она въелась в память и всплыла в самый подходящий момент. Что делать дальше? Самый банальный, но самый важный вопрос жизни. Саша чувствовала, что крутится на месте, не может вырваться из порочного круга. Она просто ощущала себя слабой, беспомощной, как никогда. Что держало Сашу, не давало свободы? Надежды, искусственные, детские, но укрепившиеся с годами, сомнения, страх перемен и разочарований. Юрков. Снова эта фамилия. Саша никак не могла отделаться от мыслей о Диме. После ужасных кадров в личном деле представление о Юркове перевернулось и окончательно запуталось после его смелых слов о Борисе. Саша даже подумывала заговорить с Димой, но сама же уничтожала эту мысль в корне. Загадочность, неоднозначность Юркова одновременно отталкивали и привлекали. Саша всё ещё считала Диму чужим, так невовремя нарушившим спокойный уклад жизни. Но с другой стороны, профессиональное любопытство брало верх. Юрков один из немногих, кого Саша не могла понять. И эта неясность в смеси с необычной историей и порой необъяснимыми поступками подогревала интерес Кушнир. Только расспрашивать Диму Саша не собиралась. Однако Кушнир не могла не замечать, что её мнение о Юркове медленно меняется от начального презрения и подозрения до уважения и интереса. Саша не видела больше тех пустых взглядов, плотных масок, как в первую встречу. Юрков начинал осваиваться на новом месте. А коллеги постепенно и пока неуверенно принимали его. Это Саша тоже замечала по взглядам и случайным фразам. А Валя и вовсе в машине напрямую рассказал об уроках игры в бильярд. Этого было достаточно, чтобы Саша поняла: для Широкова Юрков стал авторитетом. Кушнир не смотрела на московского гостя свысока. Она просто изучала Диму со стороны, пока не решаясь подпускать нового человека ближе. Только судьба решила иначе и то и дело ставила Сашу в нелепые ситуации перед Юрковым. Но не это пугало больше всего, а разгорающийся в груди огонь, пожар эмоций и запутанность в мыслях. Саша знала подобные симптомы и заранее поставила на них крест. И всё же предчувствия упорно кричали, что Дима ещё сыграет важную роль, переломит жизнь, разрушит систему. Пока Саша игнорировала их, но уже начинала задумываться… Пустой взгляд Кушнир проходил сквозь стену. Она не заметила, как передвинулись стрелки на часах и опустела кружка. Саша пыталась выбраться из лабиринта собственных мыслей и метаний. Пока не выходило. Пока не было такого нужного малейшего знака, подсказки, поддержки, чего-нибудь со стороны. Саша проклинала себя за нерешительность, но знала: первой переступить границу обычного она не сможет.