***
Дима ехал в тишине. Радио снова было отключено. Всё же Крис не смогла привить ему любви к такой музыке. За окном медленно оживал город. И слушать его шум было куда приятнее, чем голоса по радио. Проезжающие машины, гул разговоров, шагов, гудков, песен из кафешек — музыка города, всегда разная, непохожая день ото дня. Больше недели прошло с момента завершения последнего дела. Дима старался не вспоминать о нём, задвинул на заднюю полку, и всё снова пошло своим чередом. Юрков жалел только о том, что назвал Кушнир фамилию Крис. Она изменилась. Она теперь знала тщательно скрываемую Юрковым правду. И Дима никак не мог избавиться от ощущения, что Сашин взгляд пробирается сквозь его маски. Но он не готов был впускать кого-то в душу. Саша ничего не спрашивала, но напряжение повисло между ними. Внешне всё было как обычно. Но и в голосе, и в вопросах Саши проскальзывало нечто странное, что даже Дима не мог объяснить. С остальными было проще. То ли Саша ничего им не сказала, то ли это не так сильно повлияло на них, но ребята с каждым днём всё ближе принимали Диму в свой круг. Он перестал чувствовать себя чужим. Дима провёл мастер -класс по бильярду, и тот день окончательно сблизил его с Валей. Только Олег продолжал избегать общения с Юрковым. Но это всё равно было не то. Дима сбежал из Москвы, надеясь начать жизнь заново, а всё вертелось по кругу, возвращая его в прошлое. Но сейчас Юрков и не думал об этом. Он посматривал на часы на панели, спокойно вёл машину по трассе, прислушиваясь к городскому шуму. Этот день обещал быть самым обычным, как и вся последняя неделя. Но у судьбы свои планы. И простая случайность снова смешала карты. Дима заехал на заправку. Бак почти опустел, а времени ещё было достаточно. Это случилось, когда он, уже оплатив бензин, возвращался к машине. Чужой голос окликнул Диму. Он остановился, обернулся, уверенный, что ослышался, но в следующую же секунду понял: никого больше поблизости не было. Никого, кроме женщины средних лет, кутающейся в не по погоде лёгкую кофту. Она переминалась с ноги на ногу, не решаясь заговорить. А Дима молча ждал, что последует дальше. По крайней мере, незнакомку он никогда не видел, точно запомнил бы. Её внешность сложно было назвать обычной. Подстриженные под каре, осветлённые к концам волосы обрамляли круглое лицо. Большие выразительные ярко-голубые глаза смотрели почти по-детски. Дима разглядывал незнакомку с профессиональной точки зрения. И незаметные простому человеку детали раскрывались перед ним. За косметикой не спрятать следов бессонной ночи и слёз. Из уважения к чужому горю Дима и ждал, не обращая внимания на то, что его машина ещё перекрывала дорогу. — Подполковник Юрков? Я видела вас, — женщина запнулась. Ей явно было неудобно. — Видела в местных новостях. Дима точно помнил тех новостных журналистов у отдела. Похоже, они успели сделать пару кадров. Хотя сам Дима обычно старался не светиться на съёмках и вообще недолюбливал излишнее внимание к себе и своей работе. — Я как раз собиралась в полицию. Этой ночью… Вася не вернулась домой. Она не отвечает на звонки, её нигде нет. Мы искали… Дима жестом остановил беспорядочный поток слов. Он уже примерно понял, в чём дело. И пусть это не соответствовало прямым обязанностям уголовного розыска, Дима не мог просто уйти. — Как вас зовут? — спокойно спросил Юрков, направив разговор в своё русло. — Елена Есина. — А теперь по порядку расскажите, что произошло? — Дима кивнул, обозначая, что не стоит никуда торопиться. Его ожидания оправдались. Василиса, десятилетняя дочка Елены, не вернулась вечером из школы. Ни сообщения, ни звонка, из телефона только одно: Абонент временно не доступен. Обзвонили больницы и участки, друзей, знакомых — там тоже ничего. Полиция пока не могла дать точных результатов. Девочка пропала бесследно. Дима ни разу не перебил, не задавал вопросов. Это было точно не по его части. Но Дима слушал и понимал, что не сможет отказать в помощи. Чёрт, да это ведь не Москва. Здесь можно ходить без формы и пить кофе в кабинете. Почему тогда нельзя взять на себя дело другого отдела? Впрочем, Диму не останавливали и строгие московские рамки. Устав не был для него достаточной преградой. На первом месте всегда стояла человеческая жизнь. Есина не решалась напрямую просить помощи, но в её взгляде читалась мольба. И Дима даже не стал звонить Кушнир. Он указал на свою машину и коротко пояснил: — Обещаю, мы найдём вашу дочь.***
Человек от природы эгоистичен. И герой тот, кто смог переступить границу, поставить помощь другому выше помощи самому себе. — Это прозвучит пафосно, но ты герой. — Крис остановилась рядом с Димой, мягко положила руки ему на плечи. Она всегда знала, когда кому-то нужна поддержка. — И не потому что светился в новостях, а у вашего отдела почти стопроцентная раскрываемость. У тебя есть принципы, и ты спасаешь жизни. Этого достаточно. Дима невесело усмехнулся, отвернулся к окну. За стеклом в тёмном вечернем городе уже загорались первые огни фонарей и яркие витрины. Редкие прохожие спешили укрыться в домах, кутаясь в пальто и шарфы. Обычное всегда успокаивало, помогало ненадолго отвлечься от собственного безумного ритма жизни. — Даже когда нарушаешь устав, — добавила Крис и встала рядом, стараясь поймать взгляд Димы. — Свои принципы ты никогда не нарушишь. А жизнь дороже правил. Дима и сам так считал. Слишком часто ограничения были неуместны. После того как едва не вылетел из отдела за нарушение устава, Дима не принял рамки, только научился уживаться в них и переступать незаметно, иногда даже для самого себя. Не все его понимали. Даже, наоборот, почти никто его не понимал. Ребята пожимали плечами. Как можно работать с таким рвением, забывая о себе? Как можно так рисковать своим местом? А Дима не понимал, как можно соглашаться с несправедливостью, опускать руки перед официально закрытым делом, спокойно спать по ночам, когда знаешь, что где-то человеку грозит смерть. И Кристин понимала его. Она всегда понимала… Жизнь бесценна? Возможно. Но только не для тебя одного. Жизнь приобретает настоящую цену, когда для кого-то она дороже своей собственной. Эту истину Дима осознал ещё в детстве. Его жизнь, казалось, не имела цены в сравнении с жизнью Кристин, Насти, в сравнении с десятками других спасённых жизней. Но она лишь стала ещё более ценной, когда Вейсер доверила Диме свою любовь. Жить надо ради кого-то, а не ради себя, даже если этого кого-то больше нет в живых.***
Дима приехал в отдел с явным опозданием. И никто не обратил бы на это внимания, ведь последние дни прошли максимально расслабленно. Но вошёл Юрков вместе с Есиной, и все взгляды устремились на неожиданную гостью. Дима не стал долго тянуть, сам коротко пересказал произошедшее на заправке. Неодобрительные, осуждающие взгляды коллег сменились пониманием. Саша сразу объявила, что возьмётся за дело. На самом деле, подобной реакции Дима не ждал. Может, он и успел частично понять Кушнир и даже нашёл некоторые сходства с собой, но, похоже, сходств этих оказалось ещё больше. — Здесь в последний раз засекли телефон Василисы. — Дима прикрепил к доске снимок карты с красным маячком. Он успел захватить его в инспекции по делам несовершеннолетних. — В квартале от школы. Много это не даст, — подметила Саша. Она уже надела очки и внимательно рассматривала карту. Есина же остановилась у входа и не решалась пройти дальше без приглашения. Саша первой снова обратила на неё внимание. И только после просьбы Кушнир Елена опустилась на стул у стола Юркова. Задавать вопросы Саша не стала. Дима покачал головой в ответ на её взгляд, и этого хватило, чтобы понять: незачем зря затрагивать больную тему, большего всё равно не узнать. И Кушнир уступила Есину Юркову. Тем более что один только благодарный взгляд женщины уже сказал всё. Дима успел заслужить её доверие. — Сейчас от вас ничего не зависит, — мягко произнёс Юрков. А Саша поняла, что, кроме разговора с Настей, не слышала, чтобы его голос звучал так тепло и живо. Есина ловила каждое слово Юркова. Она уже доверила Диме судьбу дочери и как будто не сомневалась в своём решении. — Я позвоню, когда будут новости. Только Елена скрылась за дверью, как Саша приблизилась к Юркову. В ней говорили одновременно понимание, благодарность и осуждение. И ни одна из эмоций не могла взять верх. — Что вы сказали ей тогда? — шёпотом спросила Саша. Пояснений не требовалось. Кушнир знала, что Дима и так всё поймёт. Что вы сказали ей тогда? Откуда подобное доверие? После нескольких секунд молчания Саша перестала надеяться, что Дима ответит. Но он ответил, также шёпотом, и голос звучал до странности эмоционально. — Я обещал, что найду Василису. В этих словах не было сомнений и сожалений, только слепая уверенность. Саша видела подобное рвение в глазах только пришедшего в отдел Валентина, но точно не ожидала такого от московского подполковника с огромным стажем. Недоумение отражалось на её лице. Один взгляд сказал лучше любых слов. Саша как никто понимала: в её работе нельзя давать обещаний. Ничего невозможно знать заранее. Дима не ответил, но в его глазах горели вызов и прежняя уверенность. Саша поспешила вернуться к доске. Но образ Юркова ещё долго не выходил головы, и потом ещё часто в памяти всплывали его слова: — В нашей работе нет права на ошибку. — Готово, — Марат привлёк к себе внимание коллег и повернул ноутбук, на котором уже высвечивалась фотография маленькой девочки. На вид Саша дала бы ей лет восемь. Вася невероятно походила на мать: те же прямые волосы, чисто голубые глаза и круглое личико. Девочка на фотографии улыбалась, пусть за её спиной и был чистый белый фон студии. И, глядя на этот снимок, Саша мысленно согласилась с Димой. Неправильно называть сложными запутанные убийства. Конечно, цель уголовного розыска — найти и наказать виновного. Но куда более значительной целью является спасти жизнь. Именно эти дела правильно называть самыми сложными. Когда от любого промедления может зависеть жизнь и здоровье человека, а особенно ребёнка. В таких делах права на ошибку просто нет. Слишком дорого она может обойтись. — Есина Василиса Романовна, 10 лет. Её мать домохозяйка, а вот у отца крупный бизнес, деньги там вертятся немаленькие. Роман Есин пробился на большую арену сам ещё молодым и, скорее всего, заработал немало врагов и завистников, — продолжал Марат. — Значит, это шантаж. Будут просить выкуп, — предположил Валя. И пока это предположение было самым логичным. — У Василисы есть старшая сестра, ей четырнадцать. Учится в той же школе… — Неважно. Нельзя терять время, — Дима резко прервал слова Марата. — Ищем завистников, людей, которые готовы ради денег похитить ребёнка, просто тех, кто стоит против Есина в бизнесе… — Значит, вы и поедете в офис компании, — переняла эстафету Саша. — Саня, поедешь с Дмитрием Олеговичем. Абашев кивнул и едва успел накинуть куртку, когда Дима уже вышел из отдела. А Саша сделала вид, что просто не заметила. В этом деле подобная энергия лишней точно не будет. — Валя, мы с тобой к Есиным. Марат, как обычно: телефоны, личная информация. Остальные, продолжаем поиски по больницам и спецслужбам, свяжитесь с инспекцией по делам несовершеннолетних. Может, девочку и не похитили. Саша хотела верить в последнее, но слишком уж оно было невероятным. Прав Валя: похищение казалось самым логичным из всех вариантов. И одним из самых опасных. Но если мотив и правда деньги, то Василиса пока ещё жива… Значит, есть время. До дома Есиных на машине добрались за десять минут. Дверь открыла Елена и, задав лишь один вопрос: «Есть ли новости?» — провела коллег в зал. Глава семьи тоже был дома и выглядел не менее взволнованным, чем жена. Но он старался держаться и, как настоящий хозяин, пожал руки вынужденным гостям и даже предложил чаю. Но Саша отказалась. Надолго задерживаться здесь она не планировала. — Расскажите о Василисе, — попросила Кушнир, опустившись в кресло напротив Есиных. — Вы о том, могла ли она поехать с незнакомым человеком? Не думаю, — Роман быстро сообразил, в чём, собственно, дело и каких ответов от него ждут. — Вася всегда была осторожной и стеснительной. Это не могло не радовать. Такая девочка должна была понимать, как держаться с похитителями. А значит, шансы найти Васю живой возрастали. — Она ходит в школу по довольно людной дороге. Но вечером уже рано темнеет. И Вася могла срезать по дворам за гаражами. — Там по другой улице её любимый кондитерский магазин, — дрожащим голосом вставила Елена. — И мы разрешили ей зайти… — Вы ни в чём не виноваты, — поспешил добавить Валя. А Саша сразу продолжила, достав из сумки снимок карты и обращаясь к Роману: — Эта улица? Есин согласно кивнул и даже рассказал всю дорогу от школы до дома по обоим маршрутам. Красная точка, где в последний раз засекли телефон Васи, точно совпадала с одним из них. Саша мысленно поставила галочку на этом вопросе и кивнула Вале, отмечая, чтобы тот занялся Еленой. Ей ещё нужно было задать пару довольно жёстких вопросов. Как только за Широковым и Есиной закрылась дверь, Саша напрямую объявила: — Вашу дочь могли похитить ради выкупа. Саша не сомневалась, что Роман поймёт и выдержит это сообщение. Она даже понимала, что Есин наверняка и сам задумывался об этом. И не ошиблась. Саше не пришлось даже задавать наводящих вопросов. Есин сам выкладывал всё, что было необходимо. — Я думал об этом. Что Васю похитили ради денег. Их у меня немало. Вы ведь понимаете, что в нашем деле без конкурентов никак? У меня достаточно соперников. И некоторые из них, наверное, способны на такой поступок, — на последних словах голос Есина стал ещё твёрже. Он ударил по столу крепким кулаком, от чего тарелка с фруктами подпрыгнула, и одно из яблок покатилось на пол. — Можете назвать фамилии? — уточнила Саша. Роман послушно взял листок. В небольшом списке было только четыре фамилии. Саша пробежала по нему глазами и вопросительно посмотрела на Есина. Да, в списке были и ФИО, и номера телефонов, но она хотела услышать именно мнение самого Романа. — Это мои главные конкуренты. Самые жёсткие и аморальные из всех. — Есин снова взял список. — Кравцов — молодой перспективный парень. Он пришёл ко мне почти студентом, быстро вырос. Ему стало тесно под чужим руководством, создал свою фирму, стал продвигаться на рынке. И мы снова столкнулись с ним, только теперь как соперники. И Кравцов не намерен был уступать. О нём ходят не лучшие слухи. Вроде как дорогу он пробил себе не совсем честным способом. И я склонен верить в это. Кравцов на всё пойдёт, но не отступит. Для него и закон не помеха. Саша запоминала детали по ходу рассказа Есина. Любая мелочь могла пригодиться. — Вишневский. С ним мы соперничаем с юности. Он оставался на втором плане, всегда мне завидовал, — явное самодовольство звучало в голосе Есина. И Саша окончательно поняла, почему у него так много неприятелей. — У него хватает денег, замял пару дел, хулиганство, аварии, перед законом не очень-то чист. И ради денег на многое пойдёт. Снегирёв. Бывший сотрудник моей компании, жестокий, грубый, беспринципный. Для него правил не существует. Он уже вписался в мою машину пару месяцев назад, месяц назад подкараулил в парке с шайкой отбросов. — Есин поднял рукав рубашки. На бледной коже вырисовывался яркий рубец. — Такой ни перед чем не остановится. С каждой фамилией, если рассказ Романа соответствовал действительности, список подозреваемых рос. И оставался ещё один человек. — И Майоров. Он в обиде на меня за то, что купил его компанию по не лучшей цене. Это была непростая сделка. Майоров всё твердил, что я лишил его всего. Не согласен. Но этот тоже может немало дел натворить. Есин откинулся на спинку дивана, обозначая, что больше ему сказать нечего. И Саша быстро переключилась: — Можно поговорить с вашей старшей дочерью? Есин пожал плечами и указал на дверь детской. Похоже, он уже окончательно пришёл в себя после потрясения. Небрежность и уверенность Романа отталкивали. Но о Васе он всё же искренне волновался. Впрочем, Саша сделала из всего разговор один основной вывод: противников у Есина предостаточно, а значит, и подозреваемых в том числе. Кира, старшая сестра Васи, внешностью пошла в отца. Резкие черты, вытянутое личико и слегка вьющиеся густые волосы создавали совсем иное впечатление в сравнении с милой внешностью младшей девочки. Острый взгляд почти чёрных глаз встретил Сашу на пороге детской. Кира молча следила за Кушнир, и во всём её облике читался протест. — Здравствуй, я… — Я знаю, кто вы и что вам нужно, — грубо бросила Кира и поднялась с кровати. — Со мной уже говорили. Я ответила на все вопросы. Только теперь Саша заметила следы слёз на щеках девочки и кулончик, который она не выпускала из рук. За равнодушием и грубостью Кира лишь хотела скрыть своё горе. — Я не буду задавать вопросов, — совершенно спокойно пояснила Саша. — Расскажи сама всё, что знаешь, всё, что считаешь важным. Любая деталь может нам помочь. Кира задумалась и будто смягчилась, тяжело выдохнула, снова опустилась на кровать. Саша ждала, пока она решится. А Кира раздумывала, насколько стоит довериться очередному полицейскому. А в том, что у неё было, что рассказать, Саша не сомневалась. — Мы с Васей были очень близки, — прошептала Кира, опустив голову. Растрёпанные волосы скрыли её лицо. Но Саша поняла, что добилась своего. — Я уверена, что её похитили. Вася осторожная, но она не из робких. Смотрите. Кира подскочила и раскрыла один из шкафчиков. Он был весь уставлен книгами. Саша пробежала взглядом по названиям. — Детектив — её любимый жанр, — пояснила Кира. — И вот последнее сообщение, которое она мне написала. Девочка протянула Саше телефон. Последнее сообщение было коротким. Пара опечаток явно показывали, что Вася спешила. Но Кира была права: это сообщение доказывало, что девочку похитили. Я иду от магазина. Человек в чернрй куртке шёл за мной от школы. Это не слкчайно. Он следит за мнрй Через две минуты после этого сообщения пропал сигнал с телефона Васи. Едва ли это могло быть шуткой или простым совпадением. — Это из-за отца с его методами. Я не маленькая, понимаю уже. Он заслужил это. Но Вася тут не при чём. Вася даже не знала… — Кира вскинула голову, стараясь сдержать слёзы. Несколько секунд она молчала, а когда заговорила снова, её голос звучал хлестко и твёрдо. — Вася справится. Она выше грязных папиных секретов. Я не позволю кому-то отыгрываться на моей сестре. Когда Саша уже выходила из дома, Кира выбежала к дверям и тихо, чтобы никто больше не услышал, прошептала: — Доверьтесь Васе. Она найдёт, как подсказать вам. И обещайте, что найдёте мою сестру. Саша не привыкла обещать. Здравый смысл протестовал, но эмоции медленно брали верх. Саша смотрела в глубокие чёрные глаза Киры, такой не по годам взрослой, скрывающей за сильным характером трепетную любовь к сестре, и не смогла промолчать. — Сделаем всё возможное. Слова Кушнир не были обещанием, но Кире хватило. И детская улыбка стала самой ценной наградой за будущую победу. Успех, в котором Саша не сомневалась.