Московский гость

Это утро можно было назвать типичным утром рабочего дня. Слабый ветер залетал в приоткрытое окно машины. Земля ещё не прогрелась, и, несмотря на почти летний пейзаж, погода стояла холодная. Негромкая музыка смешивалась со звуками пробудившегося города. Часы на панели спешили ровно на три минуты, но всё равно ещё не добрались до восьми. Солнце не било в глаза, а только мягко освещало дорогу и выглядывало из-за верхушек деревьев, горящих золотистым огнём. Прохожие уже появлялись на улицах. Но не было тех огромных толп и толкотни, как в больших городах. Курортный сезон уже прошёл, туристы разъехались, и наступило время спокойной размеренной жизни. Для простых обывателей. Но не для уголовного розыска. Однако сегодня Валя никуда не торопился и не думал об убийствах. Всё вокруг казалось спокойным и живым, как будто этим утром просто не было места смерти. Уже несколько недель прошло с того момента, как материалы прошлого дела передали в прокуратуру. За это время немногое изменилось в отделе. Дни тянулись одинаково, сменяя друг друга. Только редкие вечера в бильярде или выходные в баре разбавляли бумажную волокиту. И ещё Юрков. Он был тёмным пятном в привычной жизни, непонятный никому, неразговорчивый, слишком ответственный, даже таинственный. Юрков раздражал Олега, но Валю заинтересовал с первого дня, пусть он в этом и не признавался. Однако открываться коллегам Дима, похоже, не собирался. И Валя перестал пытаться завести с ним разговор, просто стал игнорировать и работать, как раньше. Учитывая постоянную спокойную сосредоточенность Юркова, это оказалось несложно. Впрочем, жаловаться было не на что. Работой, как и обычно в подобные затишья, не заваливали. Хоть Валя и знал, что затишье всегда рано или поздно сменяется грозой. Но пока он наслаждался относительной свободной. Вот и сейчас уже почти восемь. В это время, бывало, все уже собирались в отделе или даже осматривали место преступления. А сегодня Валя только ехал за Сашей. Машина остановилась на перекрёстке. Валя открыл окно на полную, выставил локоть и, сняв чёрные солнечные очки, на секунду отвлёкся на проходящую мимо группу подростков. Как бы ни было это странно, но солнечные очки остались классическим и почти необходимым аксессуаром команды Кушнир, а особенно Широкова и Абашева, даже осенью. Взгляд лениво скользнул по витрине магазина, остановился на выставленных там сладостях. И Валя поймал себя на мысли, что, может, следует заехать и прикупить для Саши пару эклерчиков. Но загорелся зелёный, впереди тронулись машины. А Валя махнул рукой на витрины и тоже нажал на газ. Ещё успеет заехать за вкусняшками, незачем перестраиваться. Валя и не заметил, как поддался общему неторопливому настроению. Забросив очки в бардачок, он закрыл окно и уже достал телефон, чтобы позвонить Саше, но неожиданная мысль вдруг пришла в голову. Валя вспомнил свой недавний разговор с начальницей. Тогда она упомянула какую-то новую кафешку. И если Вале не изменяла память, эта самая кафешка должна была находиться совсем недалеко. Чтобы хоть немного разнообразить приевшийся утренний маршрут, Широков крутанул руль и свернул в небольшой переулок. Здесь не было ярких витрин и даже прохожие встречались редко. Дома, повёрнутые тёмной неухоженной стороной, представляли тоскливое зрелище. Валя оглядывался по сторонам, чтобы не пропустить нужный поворот, но все его планы резко рухнули. Сквозь отдалённый шум машин и тихий шёпот листьев пробился чужеродный зловещий звук. Кто-то другой мог бы не обратить внимания, перепутать его с простым хлопком. Но Валя ошибиться не мог. Это был пистолетный выстрел. Тренированный слух Валентина уловил, откуда происходил звук. Умиротворение исчезло. Валя забыл о кафешке и свернул во двор. Абы как припарковав машину и заехав одним колесом на бордюр, Валя выскочил на улицу и сразу понял, что не ошибся. Перед ним открылся небольшой дворик многоэтажного дома. Могучие кроны деревьев скрывали его от посторонних глаз. Облака затянули небо, и солнечный свет не пробирался сквозь двойную преграду. Ветер здесь не шептал, а зловеще завывал в трубах. Чёрный ход из небольшого дома явно не пользовался популярностью. Всё здесь казалось неживым, замершим в ожидании. Или страхе. Но Вале было не до природы. Как только он выскочил из машины, то бросился к телу, грудой лежащему у самого дома. Валя упал на колени, не думая о чистоте брюк и грязи под ногами, нащупал сонную артерию, но… Поздно. Пульса не было. Вале хватило секунды, чтобы сфотографировать жертву. Мужчина лет тридцати убит выстрелом в грудь. И, учитывая моментальную смерть, точно в сердце. Но это сейчас было не главное. Обычный человек запаниковал бы, спрятался в машине или вызвал скорую и полицию, ну а самый стойкий, может, постарался бы найти следы в грязи. Но Валя не был обычным человеком. И в первую очередь в нём включился опер. Цепкий взгляд наткнулся на едва заметные отпечатки на земле, сломанную ветку, слух уловил шорох и треск где-то справа. Валя вскочил на ноги и бросился по направлению следов. На бегу выхватив пистолет, он оглядывался по сторонам только на всякий случай. Впереди между домами и деревьями мелькала тень. Валя просто не мог упустить убийцу. Поглощённый погоней, он забыл о банальной осторожности и внимательности. Валя уже потерялся в пространстве, упустил странную тень и бежал только по шорохам и следам. Если бы он остановился на минуту, перевёл дыхание и задумался, то понял бы, что слишком это подозрительно и точно бесполезно. Почему убийца, который легко мог скрыться, продолжал мелькать впереди и запутывать следы? Но Валя не дал себе остановиться. Он и не заметил, как снова вышел к исходной точке. Злость на самого себя накрыла его. Валя остановился возле тела и пнул ногой подвернувшийся камушек. Мало того, что разорвал куртку, запачкал брюки, так ещё упустил убийцу и потерял драгоценное время. Валя уже достал телефон и хотел позвонить в отдел, чтобы исправить свою ошибку. Но кто-то опередил его. Привычный звук сигналки разрезал тишину. По дороге уже мчалась белая полицейская машина. Красно-синяя мигалка вертелась на её крыше. И только тогда Валя понял, в какую ситуацию он попал. Отдел уголовного розыска не разъезжал с мигалками и сигналкой на служебных машинах. Но было уже слишком поздно. Машина остановилась, и трое сотрудников с пистолетами выскочили из неё. Валя хотел было заговорить, но сразу понял, насколько ошибся. — ФСБ. Медленно поднимите руки, бросайте оружие, — объявили в мегафон. И Валя окончательно осознал, как всё это выглядело со стороны сотрудников. Он рядом с телом с табельным оружием, а вокруг только его следы. Сопротивляться было бесполезно. Валя послушно бросил пистолет и поднял руки. Двое мужчин мгновенно прижали его к стене и сковали наручниками. — В участок до выяснения обстоятельств, — только одну фразу Валя успел услышать, пока его не завели в машину и не захлопнули дверь. И заметить звёздочки на погонах. Подполковник. ФСБ. Он попал по-крупному. Валя множество раз участвовал в захвате преступников и подозреваемых. Но никогда он даже не задумывался, что чувствует закованный в наручники невиновный человек. Пустым взглядом провожая дома за окном, Валя винил себя за глупость и поспешность. Если бы он не помчался сломя голову, как ребёнок, надеясь стать героем, если бы остался у тела и позвонил Саше, всё было бы по-другому. Все негативные эмоции Валя направлял на себя. Он слишком любил свободу, поэтому даже наручники доставляли дискомфорт. Запястья горели, мышцы ныли без движения после долгого бега. Но Валя не решался шевелиться, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Для себя он понял, что будет вести себя максимально спокойно и сдержанно. А потом подключится Саша, и за недостатком улик его отпустят под подписку о невыезде. В конце концов, волноваться не о чем. Кроме следов возле тела, против Вали ничего не было. Из его пистолета не произведено ни единого выстрела, орудия убийства на руках нет, да и мотива никакого. Немного успокоив себя подобными мыслями, Валя стал следить за проезжающими мимо машинами. Телефон в кармане упрямо напоминал, что можно попробовать позвонить Саше. Пусть и отнимут, зато Кушнир будет в курсе произошедшего. Но эту мысль Валя отмёл сразу. Сашу всё равно оповестят. Не нужно рисковать и ухудшать своё положение. Сашу и правда оповестили. Только не совсем так, как ожидал Валя. Как обычно, Кушнир проснулась по будильнику, быстро собралась и стала ждать звонка. Вот только телефон молчал. И отличное настроение Саши быстро омрачилось новыми загадками. Обычно Валя предупреждал, если задерживался, а тем более, если не мог приехать. Но часы уже показывали половину девятого, а звонка не было. Саша принялась мерить шагами комнату, чтобы справиться с нарастающим напряжением. Только зловещее предчувствие не исчезало. Саша была уверена, что только зря себя накручивает, но ничего не могла поделать с эмоциями. Интуиция. Она подсказывала: что-то произошло, что-то плохое. Это ощущение жгло в груди, рассыпалось мурашками по спине. Саша уже хотела сама, не дожидаясь никого, ехать в отдел. Она даже вышла в коридор, но телефон вдруг ожил. Однако вместо привычного номера Вали на экране высветилось имя Абашева. На секунду палец замер над телефоном. Будто это странное предчувствие предупреждало, останавливало Сашу. Но, всё ещё не веря ощущениям, Кушнир уверенно приняла вызов. — Я заеду за вами. Валю арестовали. По дороге всё объясню, — и Абашев отключился, оставив неозвученными все вопросы Саши. Валю арестовали. Это звучало невероятно, как глупая безвкусная шутка. Но Абашев никогда не шутил подобным образом. Саша не знала, что и думать. И поэтому нашла, что самым логичным вариантом будет просто подождать ответов. Ожидание гораздо сложнее действия. А ожидание, смешанное с неизвестностью, вдвое хуже. Предчувствия не давали Саше покоя. Она ходила из угла в угол, теребя цепочку очков, жалея, что не осталось спасительных сладостей. Валю арестовали. Эта фраза возбуждённым голосом Абашева звучала в голове, неотступно преследовала Сашу. И теперь она поняла, что значили те предчувствия. В них скрывалось простое человеческое волнение не за подчинённого или коллегу, за друга. Валя просто не мог сделать ничего противозаконного. Да, порой он не контролирует себя. Иногда слишком возбуждается, поддаётся эмоциям, не может здраво оценить ситуацию. Но никогда Валя не пойдёт против закона, за соблюдение которого так яро борется. Минуты тянулись как часы. Саша выдохнула с облегчением, только когда увидела подъезжающую машину Абашева. Не дожидаясь звонка, она сбежала вниз. Саша не успел даже выйти, когда Кушнир оказалась у машины. — Что случилось? — сходу спросила Саша, приглаживая взъерошенную копну волос. Она даже забыла расчесаться. И это после того, как полчаса Саша запускала пальцы в бедные локоны. Абашев никак не пошутил о её поспешности, даже не улыбнулся. И вообще выглядел он подавленным. Саша редко видела обычно жизнерадостного коллегу в таком настроении. — Его подозревают в убийстве, — не скрывая, ответил Саша. Кушнир забралась в машину и уже устраивала рюкзак на коленях, когда услышала ужасающие слова. Лучше уж неизвестность! Саша никак не ожидала, что всё настолько плохо. Ладно уличная драка, ладно даже ограбление. Но убийство! — Я и сам немного знаю. — Абашев поднял руки, защищаясь от строгого вопросительного взгляда Саши. — Его нашли рядом с телом с табельным оружием. Вокруг только его следы, на одежде жертвы его отпечатки пальцев, он попал на записи нескольких камер. А в машине… — Саша на секунду замолчал, ему явно было непросто говорить об этом. — Орудие убийства. Машина тронулась. Несколько минут прошли в молчании. Саша просто не знала, что спрашивать. Вопросов было слишком много. Они перебивали друг друга, но ни один не подходил. Просто потому что ни на один Абашев не смог бы ответить. Саша хотела уже дождаться приезда в отдел и спокойно узнать обо всём от первых лиц, но не выдержала. — Как это случилось? Саша вздрогнул и крепче сжал руль. Но уже через несколько секунд он справился с собой и заговорил: — Мне позвонили из ФСБ. Кто-то сообщил им об убийстве в одном из дворов на Корпской. Мужчина убит выстрелом из пистолета. Они приехали на место и сразу взяли там Валю, — Абашев докладывал автоматически, не глядя на Сашу, пока голос не дрогнул, и совсем не та фраза не сорвалась с губ: — Я правда ничего больше не знаю. В этих словах было столько отчаяния, что Саша не решилась больше задавать вопросов. Предчувствия сменились грызущим страхом. Саша смотрела в окно, остановив взгляд на одной точке на стекле, и не видела ни витрин магазинов, ни прохожих. Весь мир для неё уменьшился до этого пятнышка на стекле, больше ничего не имело смысла. Организм сам включил защитную реакцию — отстраниться. Как только машина остановилась у участка, Саша первой выпрыгнула на улицу. Все уже собрались в отделе. Но странное ощущение пустоты не давало Саше покоя. Нет, состав не будет полным без Вали. Неозвученные вопросы читались в глазах оперативников. Но Саша не могла дать ответов. Она, наоборот, ожидала, что получит их. После нескольких минут гляделок Олег не выдержал первым: — Кто-нибудь объяснит, что происходит? Будто услышав возмущения Жиркова, появился тот, кто мог дать необходимые объяснения. Открылась дверь, и в отдел вошёл мужчина в брюках и выглаженной белой рубашке. С первого взгляда его нельзя было отличить от любого другого сотрудника, но Саша слишком хорошо изучила классификацию правоохранительных органов. Мужчина держал себя так, как обращается начальник с подчинёнными. С высоко поднятой головой он неторопливо прошествовал в центр, загородив собой пустую доску, и только тогда соизволил обратиться к Саше. Этого человека Кушнир знала уже несколько лет. Пару раз приходилось даже работать вместе, но эти дела Саша выбросила из памяти. Сложно сотрудничать с человеком, который ни во что тебя не ставит. Михаил Аркадьевич Марилов. Подполковник из ФСБ. — Ваш сотрудник, Александра Ивановна, главный подозреваемый в нашем деле, — Марилов сделал значительный акцент на слове нашем. Саша поборола порыв закатить глаза. Вместо этого она завела руку за спину и сжала лямку рюкзака, вымещая на ней свою злость. Саша не могла не заметить, что Жирков и Абашев уже были на грани. Ещё немного, и приём перестанет быть не то что тёплым, даже нейтральным. Марилов, похоже, и сам понял это и быстро перешёл к сути дела. — Это не ваше расследование. И вы не должны совать в него свой нос. В машине Широкова нашли пистолет, из которого был произведён выстрел. Вокруг тела его следы, на одежде убитого его отпечатки. Мы сообщим о результатах. Лучше бы Марилов не говорил этого. Его слова и манера выражаться, его развязный эгоизм перешли все мыслимые границы. Бомба взорвалась. Саша сделал шаг в центр и остановился прямо перед Мариловым. Одного роста, они были похожи в эту секунду на разъярённых петухов. Холодный, уверенный в своей правоте Марилов и разгорячённый Абашев. Они представляли максимальный контраст. Саша уже испугалась, что дело может дойти до драки. Но никто не собирался начинать потасовку. Это была битва характеров. И Саша первым перешёл в наступление: — Мы должны говорить не с тобой. Полковник Савичев выдаст нам информацию по этому делу. И тогда посмотрим, кто прав. Марилов только усмехнулся и жестом показал Абашеву уйти с дороги. Но при упоминании Савичева взгляд его стал менее самоуверенным. Этого хватило. Саша вернулся на место, довольный небольшой победой. А Марилов покинул отдел, не сказав больше ни слова и слишком громко закрыв дверь. Следующем гостем оказался и правда Савичев. Его сложно было принять за полковника ФСБ, и только звёзды на погонах показывали высокое положение. В сравнении с Мариловым, Савичев был совсем простым, заурядным, но куда более приятным. Он ко всем обращался на ты, не старался ничего строить, просто говорил, что думает и что считает нужным именно он сам. С Савичевым можно было договориться. Это все прекрасно понимали. Поэтому настроение коллектива немного приподнялось. После простого приветствия Саша сразу перешла к делу. — Дайте мне пару дней. Если не успею, дело перейдёт ФСБ. — Саша знала, что успеет. И не в такие рамки укладывались. Осталось только дождаться согласия Савичева. — Это будет непросто, — с явным сожалением мужчина покачал головой. — Время я дам. Но сложно оправдать человека, когда против него столько улик. — Тогда договорились. Передайте материалы дела. — Саша нарочно проигнорировала вторую часть. А Савичев не стал спорить, аккуратно вручил Саше папку, но не ушёл. Будто понимал, что осталось немало вопросов. — Я не говорю, что лейтенант Широков убийца. Может, ему просто не повезло. Оказался не в том месте, не в то время. Я понимаю вас, но суду нужны доказательства, — искренне продолжал Савичев. — Мотив. Саша уже забыла про существование Юркова. Он снова прятался у задних столов и ни разу ещё не подал голос. Наверное, поэтому на этот односложный ответ все обратили внимание. А Дима вышел немного вперёд и коротко пояснил: — В любом преступлении есть мотив. Но зачем лейтенанту Широкову убивать совершенно незнакомого человека? Эти слова придали сил команде. Теперь было хотя бы от чего отталкиваться. Савичев тоже задумался и согласился, что это немаловажная деталь. Оставался последний и самый важный для Саши вопрос. — Можно мне поговорить с Валентином? Савичев не ответил сразу. Он явно колебался между долгом и чувствами. Саша знала, что нарушает правила, прося о таком. Но при этом она знала ещё кое-что: Савичев не откажет. И он не отказал, махнул рукой и бросил: — Можно, только недолго.

***

Пустая тёмная камера временного содержания. Маленькая койка, окно с решёткой под потолком и мигающая лампочка над головой. Воображение рисовало из простой камеры настоящую тюрьму прошлого. Валя не думал, что лишение свободы настолько тяжело. Он пробыл здесь меньше часа, но раздражение уже сменилось отчаянием. Валя был уверен, что это лишь ошибка, которую сразу обнаружат. Он слышал только обрывки фраз, но этих обрывков и холодных взглядов хватило, чтобы понять: всё куда хуже. Валя не представлял, что ещё, кроме следов, могло указать на него. Но хуже всего была неизвестность. С того момента, как Валю привели в камеру, никто не заходил к нему. Шаги то и дело гулко отдавались в коридорах. Приглушённые разговоры сквозь толстые стены едва долетали до Вали. Сначала он ходил из угла в угол, поднимался на цыпочки и следил за происходящим на улице, старался угадать слова в голосах за стеной, но всё это не имело смысла. И Валя опустился на койку, прислонившись затылком к холодной стене, и закрыл глаза. Так он хотя бы не видел реальности. Валя вспоминал свои разговоры с подозреваемыми и с каждой секундой всё лучше понимал их возмущения, холодность и подавленное состояние. Мысли постепенно перетекли в более спокойное русло. Организм будто включил защитную реакцию, отстранился от происходящего. Валя думал об отделе, о Саше, даже о Юркове. Физическое бездействие заменилось активностью мысли. И Валя нашёл ответ, точнее, надеялся, что нашёл. Первый вопрос, на который обратили внимание после появления Димы, всплыл в голове. Почему Юрков перевёлся из Москвы? Может, Валя и зашёл бы дальше в своих рассуждениях, но с противным скрипом раскрылась тяжёлая дверь и вернула его в реальность. Широков лениво открыл глаза, но в секунду оживился. Один звук голоса Саши вернул его к жизни. Валя хотел оправдаться, объяснить, что всё это глупая ошибка. Но Саша жестом руки остановила его порыв. — У нас мало времени, — тихо объяснила Кушнир. Но эта фраза осталась без внимания с обеих сторон. Несколько секунд Саша и Валя молча смотрели друг на друга. Широков ещё не пришёл в себя окончательно, да и заговорить первым после всего, что случилось не решался. А Саша просто забыла о времени. Слишком редко она видела вечно весёлого Валю таким угнетённым. Расстёгнутые верхние пуговицы на рубашке, растрёпанные волосы — во всём его виде сквозила если не безысходность, то вина и непонимание. — Расскажи, как всё было, — полушёпотом попросила Саша. И Валя рассказал. С каждым новым словом в его глазах загорался прежний блеск, всё возбуждённее и резче становились движение, голос несколько раз прерывался. Саша слушала, стараясь уловить каждую деталь. Рассказ Вали звучал максимально правдоподобно. Саша и не думала сомневаться, но разве объяснишь это ФСБ. Валя резко остановился, его взгляд замер на лице Саши, и немой вопрос появился в глазах. Надежда. Саша не могла её разрушить. — Мы раскроем дело, — уверенно закончила Кушнир. Но Вале этого было недостаточно. Он ждал чего-то ещё — ответов. — Насколько всё плохо? Под этим взглядом Саша не могла солгать. Она, как никто другой, знала, как тяжело ожидание. — В твоей машине нашли орудие убийства, — только произнеся вслух, Саша поняла, насколько это глупо и невероятно. Теперь она смотрела на Валю в ожидании ответов. — В машине… — Широков задумался. — Вот чёрт! Восклицание вырвалось настолько неожиданно, что Саша вздрогнула. Валя опустился на койку и сжал ладонями виски. Он что-то понял, и это что-то наверняка могло объяснить несостыковку с оружием. Но Саша не тешила себя глупыми надеждами. Судя по реакции Вали, ничего хорошего ожидать не стоило. — Я не закрыл машину. Я и не подумал об этом, — сквозь зубы прошептал Широков и ударил себя по колену, от чего наручники противно зазвенели. Этот звон стал негласным сигналом для Саши, выключил режим полицейского. Она не на допросе, в конце концов. Но как раз в ту секунду, когда Саша решила потратить оставшееся время на то, чтобы привести Валю в чувства и хоть как-то поддержать, без предупреждения распахнулась дверь. — Извините, Александра Ивановна, только один вопрос. Кого-кого, а Юркова Саша ожидала увидеть меньше всего. Он весь горел от нетерпения, поглощённый какой-то идеей. Больше не было того незаметного спокойного Юркова, который не выходил из-за последнего стола уже дольше двух недель. Саша заметила эту перемену, но ей просто некогда было рассуждать о причинах. Тем более что Дима так же резко захлопнул за собой дверь и сходу спросил: — На нём была куртка? Валя и Саша в непонимании переглянулись. И это немного поумерило пыл Юркова. — Постарайтесь вспомнить, была на жертве куртка, когда вы наклонилась над телом в первый раз? — уже спокойнее переспросил Дима. — Была. Точно была, чёрная, широкая, — задумчиво ответил Валя. Юрков наверняка на это и рассчитывал. Даже в самых критических обстоятельствах память фиксирует картинки, а потом они всплывают. — А потом она исчезла! Дима кивнул, явно довольный результатом, тихо извинился за беспокойство и поспешно покинул камеру. Этот неожиданный визит озадачил Сашу, но невероятно взбодрил Валю, будто настроение Юркова передалось ему. Вместе со странным вопросом и первой несостыковкой проснулись азарт и вера. Саше не пришлось ничего говорить. Когда она снова взглянула на Валю, на его лице играла слабая улыбка. Он не знал, о чём думал Юрков, спрашивая о куртке. Он вообще почти ничего не знал об убийстве, в котором его подозревали. Но неизвестность больше не тяготила. Саше хватило одного взгляда, чтобы заметить это. И, закрывая за собой тяжёлую дверь, она точно знала, что делать дальше. Тревога сошла на нет, и только возбуждение, как вирус распространившееся от Юркова, заразило и Сашу. Она ещё не знала деталей дела, но уже была уверена, что двух дней хватит, чтобы предоставить ФСБ папку с печатью и чистосердечное признание. Фотографии на доске только подбросили дров в огонь. Саша остановилась у стола и надела очки, чтобы разглядеть лица на снимках. Дима нарочно замолчал, заметив это. Но Саша не обратила на внезапно воцарившуюся тишину никакого внимания. Коллеги, наверное, ждали обычного: «Что у нас, господа?» Но Саша уже с головой погрузилась в работу. Первый снимок в центре доски был сделан на качественный фотоаппарат на какой-то фотосессии. Мужчина в белой рубашке с пёстрой бабочкой на шее стоял на фоне цветущего дерева. Густые тёмные волосы были зачёсаны набок и эффектно уложены. Мелкие светлые пятнышки на заднем фоне гармонировали с белой рубашкой. Наверное, на этом снимке нельзя было найти ни одной неточности. Все вымерено и продумано. Саша вообще не любила постановочные снимки. Люди на них выходили неживыми, просто красивыми картинками. Но в наигранных улыбках не было искренней радости, в безупречной одежде не отражался характер. Саша предположила, что этот мужчина на снимке и есть жертва, и перевела взгляд на соседнюю фотографию. Мужчина в тонкой клетчатой рубашке и брюках, на лице его застыло выражение настоящего страха, на груди расползлось багровое пятно. Теперь Саша не сомневалась, что верно определила жертву. Больше фотографий пока не было. Но Саша знала: это только начало. Тем более что Юрков ещё стоял у доски, покручивая в пальцах маркер. — Левенчуг Святослав Алексеевич, 32 года, работает в офисе частной компании, получает немало, живёт в трех кварталах от места, где его нашли убитым, уже пять лет. Близких родственников, насколько пока известно, нет. Убит выстрелом в сердце. Попадание точное, смерть была мгновенной, — повторил Дима, очевидно, для Саши. — Есть одна деталь. Куртка. Точнее, её отсутствие. И тут Саша поняла, что было не так, в чём заключалась несостыковка. Слишком уж холодно, чтобы разгуливать в одной рубашке. — Лейтенант Широков подтвердил, что куртка была. Встаёт вопрос: зачем она убийце? — Дима написал возле снимка с места преступления одно слово: куртка. — В кармане убитого нашли телефон и кошелёк, так что ограбление сразу отпадает. И… всё? Дима снова пролистал все бумаги из папки и с сомнением передал её Саше. С первого взгляда папка показалась Кушнир довольно толстой. Но листы закончились очень быстро, и почти ничего нужного на них не оказалось. Все данные показывали на Валю: следы, оружие, записи с камер. Да и что ещё могли успеть сделать в ФСБ за такое короткое время? — У нас нет даже телефона? — скрытое недовольство промелькнуло в голосе Олега. Он подошёл к Саше, взял папку, даже демонстративно перевернул и потряс, показывая, что ничего больше нет. — Распечатка звонков могла бы помочь, — с видом профессионала заявил Марат. А Саша вдруг кое-что вспомнила. На этот раз судьба оказалась на их стороне. Только вчера вечером Борис вернулся из командировки. А значит… — Распечатка будет, — и Саша переключилась в другое русло. Куртка не давала ей покоя, как и Юркову, который всё не отходил от доски и рассматривал снимок тела, будто искал на нём какие-то подсказки. К сожалению, на большее пока сложно было рассчитывать. Место преступления наверняка уже осмотрели, всё зафиксировали, а следы затоптали. Убийца попался очень осторожный и хитрый. С этим Саша не могла не согласиться. А значит, оставался один вариант. Саша достала телефон и нашла в контактах нужный номер. После нескольких длинных гудков раздался сигнал, и мягкий мужской голос произнёс: — Привет, я уже ждал, когда ты позвонишь.