Ба Синг Се: История одного попаданца.

Глава 1.

“Через секунду я вновь раскрыл глаза” – почти каждое слово из этой фразы уже вводило меня в замешательство, хотя и не сбивало с толку окончательно. С холодным умом я постарался оценить ситуацию. Взгляд очень сильно размыливался. Настолько, что невозможно было даже оценить цвета комнаты. Поэтому, снова закрыв глаза, я прислушался к себе. Первое, что я почувствовал – неспособность встать. Конечности вообще двигались как-то неохотно. «Ладно.» - подумал я. – «Возможно, пуля частично повредила мозжечок. Зрение же плывёт, скорее всего, из-за длительной комы. Сколько же я проспал, мать твою? По ощущениям, секунд 5 максимум прошло.» Продолжая обследовать тело с помощью глухих ощущений, я понял, что мысли текут как-то замедленно. Не очень сильно – на процентов 10 медленнее, чем всегда. Вообще, я всегда отличался неплохим логическим мышлением и скоростью обработки информации. Конечно, не уровень суперчеловека, но, развивая этот природный дар, уже к 20 я мог за секунд эдак 10-15 перемножить двузначные числа. Надеюсь, это лишь последствия комы, а пуля просто прошла по касательной - не очень-то хочется терять такую способность. В остальном, сильных отличий вроде бы не наблюдалось, поэтому я снова раскрыл глаза. Сильное размытие после небольшого отдыха никуда не пропало, как я в тайне надеялся. Значит, придётся подступить с другой стороны. Я начал немного разминать глаза: сводить их вместе, а затем наоборот, разводить в разные стороны. Это продолжалось около десяти минут. Хотя, кто знает. Своим внутренним часам я теперь не очень-то доверяю. Когда глаза привыкли к движению, я начал их как можно сильнее напрягать: старался смотреть как можно дальше, фокусировался на размытых, еле различимых силуэтах разных вещей, а также старался поймать каждый, убегающий от моего сознания, цвет, стараясь собрать их вместе и структурировать в полноценную картину. За данным, несомненно весёлым, занятием я провёл довольно много времени. Снизу моего тела, кстати, появилось какое-то не очень приятное ощущение, но я был так сосредоточен, что лишь отметил это краем сознания и вновь вернулся к своему делу. Из транса меня вывело лишь то, что цвета начали плыть всё быстрее и быстрее, от чего я несколько опешил. «Неужели тренировки дают обратный эффект?» - пронеслось у меня в голове. Но через несколько секунд всё возвратилось в норму. Цвета вновь поплыли со своей обычной скоростью, поэтому я продолжил структурировать окружающую картинку в своей голове, пытаясь создать цельный образ. Вдруг, странное ощущение, к которому я уже привык, пропало. Это было как-то странно. Затем цвета вновь полетели, сменяя друг друга и прыгая по всему полю моего зрения. Но, как и в прошлый раз, через несколько мгновений всё вновь пришло в норму. «Интересно, что это за подлянки сознания? Вновь последствия выстрела? Чёрт, как же мне надоело ничего не понимать!» - из-за злости, которая появилась прямиком в моём сердце, я начал быстрее уставать. Видимо, гормональный выброс израсходовал все мои оставшиеся силы. И именно эта появившаяся усталость сильно приглушила поток негативных эмоций, возвращая относительную чистоту разума. Я, конечно, мог бы противиться наплыву сонного состояния, но какой в этом смысл? Раз тело просит, значит ему это необходимо. Поэтому, исходя из этой логики, я отдался на попечение собственного организма и закрыл глаза, почти сразу погружаясь в небытие. Снов не было. В принципе, как и всегда. Мне ещё не разу не снились сны после смерти мамы. Будто у души оборвалась какая-то маленькая, но очень важная ниточка. Хотя, к этому я уже привык, так что не видел в этом ничего экстраординарного. Во время следующего пробуждения, я, так же, как и раньше, первым делом задействовал именно глаза. Открыв их, я оказался довольно сильно ошеломлён. Вместо ожидаемого мною мыльного пейзажа, передо мною открылась предельно чёткая картина: стена, полностью состоящая из деревянных досок, небольшой деревянный столик с потухшей на ней свечкой, а также окно без стекла, открывающее вид на несколько домов и голубые небеса со слепящим солнцем. Всё было видно предельно чётко, будто бы и не было тех зрительных отклонений, с которыми я долгое время боролся. Теперь, вновь обретя зрение, я мог с предельной точностью определить состояние своего тела, а также его месторасположение. Конечно же я ожидал увидеть белые стены больницы, капельницу и докторов в светлых халатах, но увиденное отличалось от моих ожиданий просто кардинально. К своему крайнему удивлению, я, осмотрев себя, осознал одну очень безумную, но от того не менее реальную мысль – я в теле ребёнка. И не просто ребёнка, а малыша около младенческого возраста. Теперь всё встало на свои места – неспособность встать, вялое движение мыслей и слабые конечности. Всё это было из-за несформировавшегося тела. «Перерождение? Хм… значит я всё-таки умер… В принципе, это более чем логично, так как выстрел в голову вряд ли можно пережить, особенно если стрелявший не первый раз пользуется оружием.» - думал я. – «Странно то, что воспоминания никоим образом не повредились. Я помню очень многое из своей прошлой жизни, не считая того, что просто стёрлось с течением времени. Эх, ладно. Нужно сначала изучить мир и окружение, а затем плавно изменить своё поведение под ожидания моих опекунов.» Следующее, что я сделал, это начал осматривать место своего пребывания. Лежал я в небольшой самодельной колыбели из какого-то дерева. Было видно, что делали её старательно, но не знаючи - перила были разной длины, а на некоторых местах остались следы пилы. Но, должен признать, не видно было ни одной выпирающей занозы – всё было тщательно очищенно специальным рубанком. Под спиной же чувствовалось довольно мягкое одеяло, так что лежать было относительно удобно. Приподнимать голову было очень трудно - для моего возраста она оказалась слишком уж тяжёлой, - поэтому, я с довольно большим усилием перекатился на бок и осмотрел оставшуюся часть комнаты. Оказалось, что моя небольшая почивальня стоит в углу и, повернувшись, я смог тщательным образом окинуть взглядом всё то, что до этого оставалось за гранью поля моего зрения. В глаза сразу бросилась односпальная потрёпанная кровать. И, хоть по размерам она и была слишком мала для двух человек, но, вместо одной подушки, на ней лежало сразу две. Аккуратно застеленное одеяло было довольно потёртым с несколькими заплатками несочетающегося цвета, в то время, как деревянные ножки, на которых она и стояла, пожелтели от старости. Переведя глаза немного в сторонку, я увидел обычную дверь, на которой были видны небольшие царапины, оставленные будто бы от ногтей. Странновато. Следующее, за что зацепился мой глаз был большой книжный шкаф, что стоял ко мне боком. На деревянной его стенке виднелся большой чёрный сучок, множество сколов по краям, желтизна и потёртости. И, как мне было видно с этого угла, использовался он не по назначению – вместо книг там стояло несколько каких-то каменных тарелок с неким, неизвестным мне, содержимым. Самая последняя интересующая меня вещь была стоящим рядом с колыбельной, стулом. На нём лежало несколько штук какой-то ткани, предположительно пелёнок, и повёрнут он был к самой колыбели. Других же людей я в комнате не заметил, поэтому, повернувшись вновь на спину, начал усиленно размышлять: «Судя по комнате, можно предположить, что родился я, скорее всего, в какой-то отсталой деревеньке. По расстановке же вещей можно понять, что это, вероятно, не детский дом, поэтому шанс того, что у меня есть хотя бы один обычный опекун достаточно велик. Так как подушки на кровати две, то опекунов, скорее всего, двое. По состоянию же предметов, можно понять, что опекуны эти не самой богатой прослойки общества. Неприятно, хоть и терпимо. Главное, что хоть не на улице очнулся. Но сейчас просто необходимо составить хоть какой-нибудь план действий.» Обстановка оценена, а задача поставлена, поэтому самое время приступить к выполнению. «С самого начала нужно освоиться в этом теле и как можно лучше его разработать. Первая задача – научиться ползать. Хотя это я как-то перегнул. Сначала мне нужно хотя бы голову научиться поднимать самостоятельно. Эта задача – долговременная и довольно очевидная. С самого начала мне нужно хотя бы оценить само место, где я нахожусь, а также людей, которые здесь проживают. Кто знает, может я родился в каком-нибудь Австралийском поселении без магазинов и электричества, где живёт от силы человек 10. Буду надеяться, что я ошибаюсь.» - перспективы меня не очень-то радовали, но для составления более точного плана мне просто не хватает информации. Вдруг я почувствовал неприятное ощущение в животе. Меня настиг голод. Сильный голод «Плохо. Жидких каш для грудничков что-то рядом не наблюдается. Что там делают дети, когда хотят есть? Кричат, не так ли? Ну, попробуем.» Набрав в лёгкие воздуха и заполнив их под завязку, я, на выдохе, выкрикнул. Послышался оглушающий и довольно противный вопль маленького ребёнка. Мне никогда не нравился этот звонкий и раздражающий крик, а теперь, похоже, придётся слышать его каждый день. К счастью, данное действие возымело требуемый эффект - на крик прибежала женщина. И… думаю, стоит её описать: возраст колебался от 20 до 25 лет, цвет её волос был каштановый, лицо относительно-красивое (сильно выделялись сапфировые глаза и тоненькие брови), а телосложение очень тощее – было видно, что она довольно сильно недоедала. Одежда же её - лишь длинный потрёпанный сарафан, что был окрашен преимущественно в коричневый и зелёный, но от большого количества стирок даже эти тусклые цвета были сильно выцветшие. Она как можно быстрее подбежала к колыбели, посмотрела на меня, а затем взяла в руки. Что-то приговаривая на абсолютно незнакомом мне языке, она оголила грудь, после чего я моментально присосался к красному соску. Сейчас я ребёнок и сейчас я невероятно голоден – больше меня не волновало ничего. Во время моего завтрака, эта девушка продолжала легонько качать меня на руках, всё время что-то приговаривая мягким тоном. И эти ласковые слова будто бы придавали грудному молоку более родной вкус… Невольно я вспомнил свою покойную маму. Вспомнились летние деньки на даче, когда мы с мамой сидели на качелях. Я лежал на её коленях, в то время, как она читала какую-то заумную для меня книжку и мягко перебирала мои волосы. Вспомнился мягкий свет солнца, нежные руки на моих волосах, мягкие колени под моей головушкой и такое родное, мягко улыбающееся, лицо, что иногда поглядывало мне в глаза, после чего улыбка расширялась… «Чёрт! Нет, нельзя! Она умерла, и наверняка уже где-нибудь переродилась! Забудь уже о ней, идиот! Ты её больше не встретишь! Выбрось уже эту ересь из своей головы и вернись в реальность!» - говорил я сам себе, но, будто отрицая мои слова, слёзы начали рекой течь из глаз кормящегося младенца. Спокойный голос девушки в момент обзавёлся тревожными нотками, после чего покачивания стали ещё тише и нежнее, а свободная рука начала гладить мою ещё не обросшую макушку… Прямо как мама… «Чёрт возьми!» - подумал я, с самопроизвольно появившейся улыбкой на губах. Глаза, не повинуясь моей воле, закрылись, а спокойный и нежный голосок начал постепенно затухать. … Открыв глаза, я снова был в своём старом теле. Я стоял босиком на зелёном лугу, что простирался на всё видимое пространство. Оглядевшись вокруг и рассмотрев себя, я направил свой взгляд прямиком вперёд. Метрах в пяти стояла… мама. Та самая, что умерла, когда мне было всего пятнадцать! Это точно была она! На её лице была моя любимая нежная улыбка, а руки вытянулись в моём направлении. Не поверив своим глазам, я сделал шаг навстречу… а затем ещё… и ещё... и вот я уже сжимаю в объятьях такую родную мне женщину… самую родную. Её руки обволокли мои торс, и я почувствовал её всем своим телом. -Так тепло…- прошептал я, после чего почувствовал, как её улыбка на секунду растянулась. Затем она прижалась лицом к моему плечу, а я сжал её ещё сильнее. – Мне тебя так не хватало, мама. -Ты всё ещё такой ребёнок, Лёша. – нежно прошептала она мне на ухо в ответ. -Мамочка… Так мы и стояли. Сколько же времени прошло? Я не знаю. Очнулся я только тогда, когда почувствовал, как мои руки начали становиться всё ближе к телу. Я в ужасе открыл глаза и увидел мерцающее мамино тело. Лицо её отстранилось от моего плеча, а на губах уже не сияла эта нежная улыбка. Она, скорее, превратилась в… печальную. -Сынок. Я ухожу. На этот раз навсегда. – сообщила она грустным голосом. Я попытался возразить, но мой рот отказывался открываться. Моё тело не хотело говорить. Я просто смотрел и слушал. – Отпусти меня и живи дальше. Также, как ты и делал до этого. Но в этот раз, прошу, Лёшка, не прячься за иллюзиями. Живи реальностью. Это моё последнее тебе наставление. Прости, что не могу остаться подольше и… прощай. – закончила мама, полностью растворяясь в воздухе. Секунду я ещё стоял в ступоре, на затем как можно быстрее бросился вперёд, пытаясь остановить расплывающийся силуэт, но смог схватить лишь воздух. Всё. Она ушла. Я встал на колени и начал колотить мягкую землю своими кулаками со всей силы, одновременно с этим крича в пустоту: -ЗАЧЕМ!? ЗАЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ПРИХОДИЛА?! ЧТОБЫ ПОМУЧИТЬ МЕНЯ, ДА?! ОДНАЖДЫ Я БЫ ТЕБЯ ЗАБЫЛ, НО ТЕПЕРЬ КАК МНЕ ЖИТЬ? КАК МНЕ ТЕПЕРЬ ЖИТЬ РЕАЛЬНОСТЬЮ!!? НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! – я кричал так громко, как только мог, стараясь выплеснуть всю свою злость и всё время повторяя одно и то же слово – НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! Ненавижу! Ненавижу… Ненавижу… - мой голос становился всё тише, а удары всё слабее, пока я полностью не замолчал. Вдруг моя голова резко поднялась вверх, а лицо посмотрело на голубое небо. Из открытого рта раздался крик, не сравнимый с предыдущим: -А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!.. … Через несколько минут я лежал на зелёной траве, закапавшись руками в бурую землю. Тело моё содрогалось, из глаз лились непрекращающиеся слёзы, а рот всё шептал: -Прости. Прости. Прости. Прости. Прости…