Я тебя не понимаю.

Канэшо. Имя, магмой растекающееся по языку. Ка-нэ-шо. Неказистое, слога больше напоминают катакану, но только её. Рёба. Имя, льдом вцепившееся под кожей. Канэшо точно не знал, когда перестал её бояться. Вернее, не так: когда перестал приходить в отчаянную панику от каждого её вздоха. Наверно, тогда, когда она беспрестанно целовала его в подвале. С разбитой губой, синяками на шее и диким ужасом в глазах, он казался ей самым прекрасным существом. И она целовала, целовала, целовала... Тогда он впервые задумался о самоубийстве. И возможность была. Она отвязала его от стула. Нежно провела по щеке и коротко чмокнула в уголок губ. — Скоро вернусь и будешь свободен. Хочу сделать всё идеально для тебя. Что хочешь к чаю? — Т-ты же сама знаешь... Она улыбнулась и вышла, заперев дверь. Канэшо остался один на один с верёвкой и стулом. Соорудить нормальную петлю было сложно, потому в конечном итоге он связал какую-то несуразицу, больно натиравшую шею. Привязал к лампочке. Встал на стул. И зарыдал. Он не хотел умирать. Хотелось прийти домой к родителям, перекинуться парой фраз с живой Сайтозаки и улыбнуться Ямаде, чтобы та вспыхнула, смущаясь. Рёба нашла его рыдающим на полу с разорванной верёвкой, поломанным стулом. Позже он не раз жалел, что не умер тогда. Испугался. Обрёк себя на жизнь с ней. В тот день Рёба обнимала, но не целовала его, шептала что-то нежное-нежное. Налила чай, принесла все самые любимые сладости и слушала. Без намёка на злость слушала его бесконечный плач, обвинения в свою сторону. Однако на всё лишь кивала и соглашалась. Говорила столь спокойно, будто это он тут рехнулся. Канэшо взбесился. И мгновенно ошибся. — Ненавижу тебя! Рёба тут же подскочила к нему, яростно сверкнув глазами. Нож у горла затмил разум. Вот она, смерть. — Ты любишь меня! Я знаю, ты любишь меня! Ты же любишь меня, Канэшо? Скажи, что ты любишь меня! Канэшо молчал. Ждал смерти. — Скажи! И будешь жить! Мандраж бил по рёбрам, в горле встал ком, руки до побелевших костяшек вцепились в стул. Нож сильнее надавили. — Хочу умереть... Рёба широко распахнула глаза и неотрывно смотрела на него минуту. Было страшно. Но избавление от мучений куда желанней. Канэшо смотрел на неё в ответ, зная, в любой момент она может всё закончить. Но она вдруг упала. Нож бряцнул рядом с ней. Рёба рыдала. Навзрыд, горько и беспомощно. — Я всю жизнь искала тебя, жила одной мечтой о тебе... Я сходила с ума в моём подвале, я умирала там, я так хотела тебя увидеть! У меня никогда, никогда не было такого — все эти цвета, звуки, чувства — ничего. Я не жила, я ждала тебя. Ты — моё спасение. Канэшо... Ты — моя жизнь! Канэшо прощался со своей жизнью.