Я тебя не понимаю.

Мне интересно, сможешь ли ты сказать «нет». Скажешь ли, если я прикую тебя к батарее? Скажешь ли, если я тебя поцелую? Скажешь ли, если я выйду за тебя замуж? Я приковала. Я поцеловала. Я вышла. Всегда только я. Ты же никогда не отвечаешь. «Нас» никогда не существовало. И это бесит меня. Настолько, что хочется, как мама, взять нож, сунуть тебе в руки и довести до слёз, до такого состояния, когда бы ты сам вырезал на себе моё имя. Чтобы ты наконец полюбил меня. Но у меня не всегда есть настроение для твоих слёз. Иногда меня жуть как распирает увидеть их, выпить их прямо из твоих прелестных очей. А иногда я смотрю в твои блестящие при лампе, пропитанные тупой болью глаза. И мне становится стыдно и грустно. Я жалею тебя, поэтому твоё тело остаётся нетронутым. Но я знаю, ты не сможешь сказать «нет». Ты всегда молчишь и отворачиваешься и глотаешь слёзы, а потом ночью встаёшь, идёшь на крыльцо и плачешь. Тихо-тихо, чтобы ни я, ни Янаги не слышали. По-моему, Янаги не слышит. Часто меня свербит подойти к тебе, утешить, сказать, что всё хорошо. Но я остаюсь часами лежать в кровати, слушая твои долгие детские всхлипы, ведь знаю, ты меня боишься. Приблизься я хоть на шаг к тебе, ты бы вскочил, затрясся, принялся скорее вытираться, лишь бы я ничего не заметила, и уверять меня, что вышел просто подышать воздухом. Мне интересно, значило ли бы твоё «нет» для меня хоть что-то. Я знаю, ты хочешь быть как можно дальше от меня, как можно меньше со мной, поэтому всегда работаешь за всех. Переработки по двенадцать часов в сутки, потом замертво валишься с ног, потом целыми днями в полубреду лежишь и не замечаешь меня. Поначалу, я действительно ничего не понимала, я пугалась за тебя и бросала всё. Теперь, осознав, я оставляю тебя одного чаще, изредка подходя близко, шепча, чтобы ты берёг себя. А ты вздрагиваешь, сжимаешься, киваешь так быстро и покорно. Почасту смотрю на тебя в компании других людей и меня душит зависть. Ты становишься так весел, так радостен и нежен. Я бы жизнь отдала, только б ты со мной был таким же. А ты такой лишь с паразитами, которые наживаются на тебе, которых ты зовёшь друзьями. Я не понимаю, зачем они тебе. Я говорю со столькими людьми, и все, как один. Не боле как с тобой я чувствую настоящее удовольствие. А ты продолжаешь стоять ко мне спиной и с блестящими глазами захлёбываться в словах с ними. И это снова доводит до белого каления, и меня опять тянет сделать тебе больно. Потому что ты снова напоминаешь мне, насколько я неполноценна.