Стол шесть метров

Макрон долго потирал ладони, одна об другую, медленно разминая уставшие пальцы, уставившись прямо на картину, на которой был изображён Елисейский дворец, именно в нём он сейчас и находился — задержался сегодня допоздна. Смысла ехать домой уже не было, оставалось только переночевать здесь на кожаном диване. Неудобно, но что поделаешь, такова работа. Стягивая с себя порядком надавивший на шею галстук, президент расстегнул несколько верхних пуговиц. Хотелось расслабиться, не думая о тяготах жизни, о том, что придётся спать на диване без подушки и одеяла в, вероятно, не совсем удобной позе. Сняв с себя пиджак, Эммануэль вытащил пуговицы из петелек на рубашке. Он выгнулся, освобождаясь от плена с узкими рукавами, растрепал волосы. Бросив рубашку на стол, Макрон подошёл к зеркалу, которое было в полный рост, оценил самого себя, полюбовался внешним видом. Щёлкнула пряжка ремня, и вот уже штаны полетели вслед за белой рубахой. Ходил теперь президент полуголый по главному зданию города, благо было тепло — поздняя весна. Не хватало общения за эти дни. Куча бумаг практически не выпускала его на улицу подышать свежим воздухом. Макрон лёг на диван, предварительно взяв с собой телефон, открыл Инстаграм и увидел, что единственный, кто был онлайн — это Владимир Зеленский. Интерес брал верх над Эммануэлем: — Ты почему не спишь? — быстро напечатал Макрон, интересуясь положением дел. Он отправил это, даже не подумав о том, что Владимир может быть тоже занят или был занят и очень устал. — Не спится… — гласило ответное сообщение. — Как там дела у тебя? — уже не спалось и Эммануэлю, тянуло поболтать немного. Отвык он от общества за эти тяжёлые дни. — Бессонница. Это, наверное, значит, что плохо. — Владимир сидел на кухне, пил кофе, изредка смотря на часы, на которых стрелки показывали около трех часов ночи. — Может, созвонимся по видеосвязи? Прости, если отвлекаю. У меня такое ощущение, что я вновь вынужден привыкать к людям. — француз действительно был не против поговорить, он просидел почти молча около трех суток, чувствовал, что его речевой аппарат скоро будет не способен издавать звуков. — Я не против, я надеюсь, что это как-то мне поможет. — ответил Зеленский. Не успел Владимир сделать глоток кофе, как ему пришлось принимать звонок. — Хэй, доброй ночи — Макрон помахал рукой в камеру. — Привет, привет. Я тут кофе пью. — Владимир кивнул головой, указывая на кружку перед ним. — А почему именно кофе? Я не думаю, что это поможет тебе заснуть. — возмутился президент Франции, нахмурив брови. — Зелёный чай есть? Он успокаивает организм. — Кофе… Ну, просто вкусный. Я люблю кофе. А чай всегда найдётся. — задумчиво сообщил Владимир. — Не рекомендую кофе в это время пить. Доставай свой чай и убирай остальное. — Как скажешь. Можно, конечно, попробовать. Макрон наблюдал за тем, как измученный Зеленский встаёт из-за стола и направляется вновь ставить чайник на плиту, он достаёт откуда-то из шкафчика маленький пакетик чая и кладёт его в кружку. — Пока у тебя чайник греется, можешь ещё что-нибудь рассказать? Как там с личной жизнью? — интересуется Эммануэль, хотя понимает, что это, скорее всего, вопрос довольно не публичный. — Ничего у меня не происходит толком. Друзья есть, отношений нет. Но обсуждать это с ними не очень хочется. Грустно. — Зеленский сжался и опустил голову, потирая плечо. Прошло несколько секунд, чтобы Макрон коротко ответил: — Не грусти, малыш. — он улыбнулся, рассматривая реакцию украинца. Тот, видимо, немного не ожидал услышать ответ такого характера, но повёл себя спокойно. — А как вы меня назвали? — Смотри, у тебя чайник кипит. — Эммануэль ушёл от ответа, указав на проблему посерьёзнее, которая требовала незамедлительного решения. И пока Владимир копошился с чайником и кружкой, он, скорее всего, забыл о том, как его назвали, и вопрос просто безвозвратно улетел. — Сахар можешь добавить— предложил Макрон, — мне кажется, что чем слаще, тем лучше. — Я обычно не пью с сахаром. — А в этот раз попробуй, сладкий. — снова мило улыбнулся француз понимая, что эти намёки вводят собеседника в ступор. Макрону стало интересно поиграть с человеком, который из-за своей усталости немного не понимал, что происходит, и которому требовалось приложить некоторые усилия, чтобы осознать смысл сказанного. «Это было рандомное прилагательное связанное с сахаром или Эммануэль меня так назвал?» — подумал Зеленский. — Зеля, поедешь ко мне когда-нибудь в Париж? — сказал Макрон, и мысли Владимира тут же развеелись. — Поеду, почему бы и нет. — украинец пожал плечами. — Хочу тебя. — Макрон сделал паузу. — тут видеть. Было бы интересно поговорить с тобой ещё раз вживую. Как тогда зимой, помнишь? Зеленский помнил, помнил, как француз кинул в него снежок, когда они вышли прогуляться по ночному Парижу. «Связь что ли прерывается?» — пришла мысль в голову Владимира, когда Макрон приостановился. — Не хочешь в этот раз в футбол поиграть, мой хороший? «На этот раз точно не послышалось» — думал Зеленский, но побаивался спросить, зачем президент Франции устроил этот квест для самого себя. Что за проверка на смелость? Не может же он говорить серьёзно. Владимир сжал губы, после закусил нижнюю, размышляя о том, как бы выразить своё согласие. — Да, любовь моя… Конечно сыграем. — решил шутливо ответить украинец. — Любовь? Ты сказал любовь? — улыбался ещё шире Эммануэль. Его игра приносила свои плоды, провоцировала собеседника, переводила разговор в более дружескую форму общения. — И я тебя тоже очень люблю. Неужели получилось вывести Зеленского на эту скользкую тропинку, они открыли мир странных разговоров, называя друг друга так, как подписывают себя парочки, но при этом парой эти двое не являлись. — Ну, и как давно ты в меня влюблён? — спросил Макрон. Хитрое выражения лица француза приводило Владимира в замешательство, а его улыбка уже сводила с ума. — Стой, стой. Я же пошутил. Я не… — не успел договорить Зеленский, как его тут же перебил человек с экрана. — Не ври, маленький мой. — уже почти смеялся Макрон еле сдерживаясь. Он продолжал гипнотизировать Владимира, наблюдал за тем, как розовеют щёки, как Зеленский кусает губы и глупо моргает — не может смотреть на испепеляющий французский взгляд. Эммануэлю нравится смущение собеседника, он уже готов довести его до крайности, чтобы тот даже головы не мог поднять, а Макрон бы посмеивался над этим, подчиняя себе всё больше. — Мне очень неловко… — наконец заговорил Зеленский. — Только не говори, что тебе это не приятно слышать. Я знаю, какой ты на самом деле. Так что, ответишь на мой вопрос? — Только что влюбился в вас. — томно вздохнул Владимир, посмотрев на экран, на котором по-прежнему сияла улыбка Макрона. — На следующей неделе украинская делегация летит в Париж. Прилетишь с ними? — задаёт вопрос француз, лёжа запрокидывая ногу на ногу. — Я приглашаю тебя в Елисейский дворец, тут и переночевать можно в случае чего. — Да, Эммануэль. Конечно. — Зеленский всё ещё сомневался в своих чувствах и чувствах Макрона, на этот разговор он потратил достаточное количество эмоций и сил, глаза стали сами собой закрываться, он положил руку под голову и устало наблюдал за движениями на экране. — Зеля, ложись спать. Завтра можем ещё поговорить, не волнуйся, ничего интересного не пропустишь. — Эммануэль заботливо произносил каждое слово, если бы он только был сейчас в Украине, он бы прижал к себе уставшего политика и уложил на кровать. Какие же у него, наверное, мягкие волосы, сводящий с ума голос, как бы красиво он… Не хотел Макрон продолжать свои мысли. Слишком уж они безобразные, ночное время действительно заставляет думать о неприличиях. И пока француз не желал этого представлять. Связь прервалась, видимо, Владимир прислушался к совету. Игра закончилась. Проиграли оба. Оба влюбились.