The Black Prophecy // Пророчество Блэков

Гермиона и Беллатриса наслаждались миром прикосновений и чувств. Они исследовали тела друг друга губами, языком, зубами и кончиками пальцев, пока не изучили каждый дюйм. Ярко палило полуденное солнце, напоминая довольной паре о необходимости отправиться на вечерние празднества. Наслаждаясь последними мгновениями их уединения, Гермиона наполовину легла на Беллу, нежно пробегая пальцами по её кудрям. Она лениво провела кончиками пальцев по тёмной отметине на левой руке своей возлюбленной и медленно очертила её. — Ты можешь спрашивать меня о чём угодно, понимаешь? Ты думаешь так громко, что я почти слышу твои мысли даже без легилименции. — Ты могла просто прочитать мои мысли, — нервно ответила девушка. — Ты права. Но будет лучше, если ты скажешь мне сама. Я могу сделать так, чтобы это стоило твоего времени, — кокетливо добавила она. — Что еще ты могла бы сделать для меня? — Ты едва коснулась поверхности моих… Способностей. Гермиона закрыла глаза, пытаясь сдержать бабочек в животе от одной мысли о женских руках на её теле: — Я просто немного сбита с толку, — начала она. Лицо Беллатрикс помрачнело от возможности быть отвергнутой. Заметив взгляд, Гермиона быстро продолжила, переплетая их пальцы, — Нет. Меня это не смущает. Ты - единственное в моей жизни, что я чувствую... Правильным. Чего я не могу уложить в голове, так это... Тебя? — сказала она, ласково проводя открытой ладонью по обнажённой груди перед ней. — Ты открыта, добра и любишь меня и это, — она указала на тёмную метку, — никак не переплетается у меня в голове с этими качествами. Не говоря уже о твоей репутации. Прости, но ты самая опасная ведьма в Великобритании. Беллатриса мрачно рассмеялась: — Как мне начать отвечать на такие милые комплименты? — задала риторический вопрос она. — Моя репутация заслужена. Я никогда не отрицала никаких обвинений против меня. Я намеренно безжалостна в бою. Я убивала и доводила людей до безумия, а потом смеялась. Все это то, кто я есть. Остальной мир видит меня как чистое. Но у всех Пожирателей Смерти есть семьи, любовники или другие люди, о которых они заботятся. Мы сражаемся, мы ведём революцию, чтобы защитить тех, кого мы любим, наш образ жизни, — она внимательно следила за глазами Гермионы, ожидая реакции. — Тебя пугает моя темнота? — промурлыкала она, грубо покусывая девушку за мочку уха. Дыхание Гермионы заметно сбилось: — Я… Нет… Не совсем, — выдохнула она в ответ. Приняв такую ​​реакцию за разрешение, Беллатриса быстро перекатилась сверху. Она схватила ведьму за запястья менее чем осторожно и прижала их над головой. Её движения вызвали гортанный стон. — Если она не пугает моя темнота, малышка, тогда что она делает? — Задавая вопрос, Белла бесцеремонно вжалась бедром между ног девушки. — Я не могу думать, пока ты это делаешь... — Хмм, тогда, возможно, мне следует сказать тебе, что, по моему мнению, ты чувствуешь. Ты так не думаешь? — она продолжила тереться бедром между ног молодой девушки, вызвав вздох. — Моя прекрасная ведьма, я думаю, с того момента, как ты узнала, кто я такая, ты возжелала меня... — Белла, пожалуйста... — Прости, что? — Пожалуйста, прикоснись ко мне. Мне нужно почувствовать тебя. — Как ты хочешь, чтобы я прикоснулась к тебе? Нежно? — насмешливый голос и постоянное трение лишили Гермиону контроля над своими голосовыми связками. Она решительно покачала головой, изо всех сил стараясь передать всю глубину своего желания. Удовлетворённая распутным выражением потребности на лице девушки, Белла волшебным образом связала руки на месте и провела ногтями от шеи до бёдер, оставив яркие красные следы. Девушка выгнула спину в ответ, предлагая больше своего тела для подобного обращения. Приняв приглашение, Белла взяла в рот затвердевший сосок и прикусила его. Крик, выражающий и удовольствие и боль одновременно, подтолкнул девушку к ещё большей нужде. Беллатрикс ввела в неё два пальца, задавая нужный темп. Любое беспокойство тёмной ведьмы по поводу грубости исчезло, когда бедра девушки подмахивали при каждом толчке, требуя большего. Чувствуя, как внутренние стенки сокращаются, Беллатриса добавила третий палец, грубо обводя клитор. Беллатриса сползла по разгорячённому телу ведьмы, не дав ей времени прийти в себя, и стремительно втянула в рот комок нервов, сильно поглаживая его языком. — Белла, я не могу! Пожалуйста.., — пискнула девушка, пытаясь вывернуться. Рот на её клиторе на мгновение замер, а её глаза были прикованы тёмным взглядом. — Ты можешь и будешь. Для меня. Потому что ты моя, — отпустив связанные руки, она позволила им переплестись со своими волосами. В тот момент, когда она почувствовала, как они сжимаются и притягивают её ближе, она возобновила свои ласки. Она почувствовала, как напряглась юная ведьма, когда пальцы в её волосах болезненно потянули, прежде чем волна освобождения накрыла тело под ней.

***

Беллатриса и Гермиона с трудом вернулись в поместье Малфоев. У них было достаточно времени, чтобы подготовиться к рождественскому ужину. Гермиона постаралась как можно скорее принять ванную и ей пришлось тщательно поколдовать над своим телом дабы скрыть заклинаниями цепочку любовных укусов и царапин. Именно за этим процессом и застала её Белла, приближаясь к ней своей уверенной походкой, пока она исследовала свою шею дабы скрыть последнюю отметину. Женщина осторожно провела пальцем по тонкой шее, оценивая свою работу, прежде чем самой наложить заклинание. — Пойдем, дорогая, я должна проводить тебя вниз, — сказала она, протягивая руку. Гермиона нетерпеливо подошла к ведьме и прижалась к ней. Внизу Гермиона выдержала оценивающий взгляд Нарциссы. Светловолосая ведьма подняла бровь, как будто она видела сквозь заклинания, наложенные, чтобы скрыть следы их ночи. Гермиона покраснела и повернулась к Белле, как будто она должна была спасти их. В свою очередь старшая ведьма усмехнулась и пожала плечами, как бы говоря, что она ничего не может поделать со своей сестрой. Как всегда, еда, напитки и компания были превосходны. Гермиона оказалась счастливее, чем когда-либо могла вспомнить. Драко практически заманил семью в библиотеку, где перед камином стояла большая рождественская елка. Беллатриса посадила Гермиону между собой и племянником. Юная ведьма наблюдала, как семья счастливо обменивалась подарками, купаясь в любви и радости просто находясь в их присутствии. Она хитро улыбнулась, когда Драко и Люциус одновременно открыли свои подарки от неё. В унисон они подняли одинаковые джемперы Катапульты Кайрфилли, в то время как три женщины расхохотались при мысли о Малфоях, одетых в одинаковые толстовки. Пытаясь совладать со своим весельем, Гермионе удалось привлечь их внимание к изящным золотым и изумрудным ручкам, которые и были настоящим подарком. Драко настоял, чтобы следующей Гермиона открыла его подарок. В коробке были обнаружитель, пергамент и секретное перо. Он игриво ударил её по плечу, комментируя:— Это для того, чтобы ты могла писать тёте Белле записки, не опасаясь посторонних глаз, пока мы в школе. — Спасибо, племянник. Как всегда, продуманно. Но почему ты думаешь, что я не буду пробираться к ней каждую ночь? — Потому что я этого не позволю, — вмешалась Нарцисса. — Спасибо, Драко, — сказала Гермиона, нежно целуя его в щёку, надеясь отвлечь их. Нарцисса развернула книгу, которую Гермиона выбрала в библиотеке замка, и девушка убедилась, насколько она редкая. Женщина пообещала как можно скорее поделиться с Гермионой всем, что узнала. Взамен она подарила Гермионе тиару, которую юная ведьма наденет на Новый год. Вместо того чтобы передать свой подарок по маленькому полукругу, как они делали весь вечер, Люциус встал и сам передал свой подарок Гермионе. Присев, он сказал: — Во время работы на Тёмного Лорда я нашёл это. Мы решили, что она принадлежит тебе. Все заслуживают напоминаний о детстве. Гермиона сорвала с пакета ленточку. Когда упаковка упала, ей улыбнулась фотография привлекательной пары с малышом. — Тебе здесь было восемнадцать месяцев. Слезы беззвучно текли по её лицу, когда она собралась достаточно, чтобы прошептать благодарность. Глядя на свою возлюбленную, она поняла, что их подарки последние. Нарцисса передала небольшой свёрток своей сестре. — Не могу поверить, что ты принесла мне что-то после сегодняшнего утра. Ты уже подарила мне больше, чем я могла когда-либо надеяться. — Это всего лишь мелочь. И это почти так же важно для меня, как и для тебя. Гермиона развернула маленький пакет и вытащила сияющее серебряное ожерелье. Беллатрикс взяла его из рук и объяснила: — Это герб Блэков. Его может надеть или снять только член семьи. Для других это будет означать, что ты моя. Что ты принадлежишь нам. В ответ Гермиона обернулась и подняла волосы, предлагая возлюбленной свою обнажённую шею. Изящное ожерелье ниспадало на её ключицы, сверкая в свете свечи. Нарцисса поймала её взгляд и одобрительно улыбнулась. Гермиона взяла маленький свёрток из рук светловолосой ведьмы и передала его Белле. Тёмная ведьма тихо открыла пакет, проведя пальцами по медальону, прежде чем открыть его. Металл на мгновение вспыхнул, когда внутри появилось лицо Гермионы. Сдерживая слёзы, она притянула к себе возлюбленную. — Спасибо, это прекрасно. — Оно было моей матери. Изображение появляется внутри только тогда, когда передаётся между родственными душами. Беллатрикс застегнула его на шее, радуясь, что цепочка достаточно длинная, чтобы поместить медальон в её корсет, где он будет в безопасности. Она нежно взяла лицо Гермионы в свои руки и медленно поцеловала её, показывая каждую каплю благодарности, на которую была способна. Нарцисса откашлялась, чтобы прервать пару. Маленькая семья уютно устроилась в свете свечей. Они рассказали истории о прошлом Рождестве и о том, как весело им было в детстве. Они слушали, когда Гермиона делилась воспоминаниями о Грейнджерах, включая тот год, когда они подарили ей кукольный домик. Нарцисса улыбнулась, отметив, что получила в том же возрасте. Чистокровная семья не понимала или, откровенно говоря, не хотела понимать маггловские обычаи, но заботилась о Гермионе. Гермиона заснула в рождественскую ночь, положив голову на плечо своей возлюбленной, убаюканная глубоким успокаивающим дыханием отдыхающей ведьмы. Она знала, что всё изменилось в тот день. Она изменилась.