Эстетика заброшек

- Миль, надеюсь, завтра не будет никаких поздравлений? Никаких дурацких тортов, свечек, коробок? Знаешь, сейчас как-то не время и не место для праздника. Арно говорил устало и печально. - Если ты так хочешь, то не будет. А поздравить можно? Просто словами? - Словами можно. - А…хочешь, поедем в одно место? – начла было Эмиль, но Арно перебил его. - Лично я никуда не хочу. - Тогда я съезжу один. Мне все равно надо. - Это… как-то связано с Ли? Эмиль кивнул. - Ладно, поедем вдвоем, - буркнул Олененок, - мало ли что. Но никаких «а хочешь, купим…».       В Торгово-развлекательном центре он ходил с опаской и недоверчиво поглядывал на веселящихся прохожих. Но все было спокойно, и они вдвоем зашли в здание почты, о котором, похоже и знали лишь местные, те кто жил поблизости. Эмиль открыл ячейку, забрал папку с бумагами. И вздохнул с облегчением: - Теперь домой. Арно сунул бумаги под куртку, за пояс джинсов. Почему-то не хотелось прятать ее в рюкзак. И они открыли конверт из плотной бумаги, едва переступив порой квартиры. Миль думал, что до утра будет разбирать шифр – много времени прошло с тех пор, как они сочинили его вдвоем. Тогда они были моложе, чем Олененок сейчас. Но почти все понял, когда из конверта выпали два билета – на завтрашнее число. На самолет до Хексберга. В письме, напечатанном числами на принтере, и впоследствии расшифрованном, было следующее: Завтра, что бы ни случилось, бросай все, бери самое необходимое, и летите в Хексберг. Вас встретит Ротгер Вальдес. Думаю, ты вспомнишь его. - Еще бы не помнить. Он был моим первым пациентом… Не совсем первым, но одним их тех, кто попал на стол в тяжелом состоянии. На Марикьяре. Тебе тогда восемь лет было, - сказал он Арно. - Я не помню, давно было. И ты ж на работе, в больнице все время был. А я так… Беспризорничал и бегал по кромке прибоя. В Хексберге тоже есть море. - Да, только холодное. _ Ну и пускай. Все равно эту сухопутная Оллария принесла нам только горе. Он хотел сказать «отняла у нас самых близких» но промолчал, чтоб не расстраивать Эмиля. Сборы, запертая квартира, аэропорт. Четыре часа лета, и… - Приветствую вас, господа Савиньяки. Ротгер ничуть не изменился. Такой же загорелый и белозубый. Так же искрометно шутит. И сразу ясно, что ему ничего объяснять не надо. Он в курсе всего. - Вы верите в кэцхен, виконт? Арно улыбнулся. А ведь, и правда, если б Лионель был графом Савиньяком, а Эмиль графом Лэкдеми, то его титул был бы виконт Сэ. - Не знаю. Никогда их не видел. - Увидите еще, возможно. Во всяком случае, с чудесами их столкнетесь непременно. Квартирка была маленькая, но уютная. И прямо недалеко от моря. Ночами было слышно, как шумит прибой. А в бурные ночи ветер бился в стекла и завывал под окнами. И стоило открыть форточку, шторы взлетали к потолку. Арно думал, что ему придется снова привыкать к новым одноклассникам, но Эмиль сказал, что можно доучиться дистанционно. И это обрадовало Олененка. После гибели Эстебана он вообще не хотел никого видеть. И это немного тревожило Эмиля. Но потом он рассудил, что прошло слишком мало времени, и душевная рана еще не зажила. Эмиль собирался искать работу, но Ротгер посоветовал ему недельку отдохнуть и прийти в себя. - Если что, можете на меня рассчитывать в плане денег. - Я не привык жить на чьей-то шее. - Моя шея от вас, милейший, ничуть не пострадает. Это деньги для вас и вашего сына, оставленные мне на хранение. Буквально через несколько дней Вальдес позвонил Эмилю И пригласил их с Арно к себе домой. - У меня всегда гостит кто-нибудь. А сейчас хотелось бы, чтобы погостили вы – хоть с час-другой. И вот втроем они сидели в огромной гостиной. Олененок любовался пламенем в камине. Вальдес угощал всех вином и морепродуктами. - Знаешь, Миль, у меня еще один гость… Только прошу, спокойно и без истерики. - Ротгер, что за загадки? – попытался возмутиться Эмиль, но не успел. В комнату вошел… - Лионель! – вскрикнули оба. Тот поднял ладони кверху: - Только не сердитесь и не принимайте меня за выходца. Я даже рябину готов сжевать, честное слово. Милле, я скучал. По тебе и малышу. А у Эмиля катились по щекам слезы. Он бросился в объятия брата. - Я знал… знал, что ты жив. - Я старался объяснить тебе тогда, в последнюю нашу встречу. Но боялся прослушки. - Та квартира прослушивалась? - Еще бы, - горько усмехнулся Нель, - но теперь все кончилось. Навсегда. Лионель Савиняьк похоронен в Олларии на кладбище святой Магдалены. А я Леонтий Симон. И прошу, Эмиль Савиньяк, вашей руки и сердца. И даже согласен взять вашу фамилию. Арно непонимающе моргал. И вдруг повис на шее отца. Эмиль обнял их обоих: - Теперь мы будем всегда вместе. И спасибо вам, Ротгер. - Ерунда. Мне помогли девочки. - Какие девочки? - Кэцхен.       Потом… потом было много чего. Эмиль устроился работать в Военно-Морской Госпиталь в Хексберге. И Арно устроил в отделение неврологии – боялся, что сильнодействующие препараты повлияли на его психику. Правда, лежал там Арно только днем. Вместе с Эмилем они приезжали на работу рано утром. А вечером ехали домой, где их ждал Лионель. Он тоже не стал бездельничать. Под псевдонимом стал писать книгу. Какую – пока не раскрывал, говорил, что лучше после будет читать вслух им обоим. - Когда ты был маленьким, Олененок, я никогда не мог почитать тебе сказку на ночь. Надо же восполнять пробелы, хотя бы через полтора десятка лет. Один раз, когда никаких обследований и процедур у Арно не было, он отпросился у Эмиля погулять возле моря. День был необычно теплый, и Милле разрешил выйти на набережную на часок. Арно вглядывался в бесконечную синюю даль, что сливалась на линии горизонта с голубым небом. Вспомнил Эстебана, и на глаза навернулись слезы. Может, из-за резкого ветра? А может еще потому, что слова в голове начали складываться в строчки: Пустое окно и пустая квартира Куда улетел ты из этого мира? Какие планеты тебя вдруг позвали, Умчали в какие межзвездные дали? И есть ли там кто-то, налить тебе чаю? Ты знаешь, я жду и немного скучаю. Но верю – мы встретимся, просто нескоро, Ты сверху увидишь печальный наш город. А я буду ждать, где волна голубая, Где носятся чайки, крича и играя, Где берег кудрявит морская волна Ждать лето и зиму, что будет весна…       Олененок спустился ближе к воде, сел на большой камень. И не стесняясь своих эмоций, заплакал. - Все в порядке? – участливо спросил чей-то голос. Арно дернулся, оглянулся, За его спиной стоял… нет, не Эстебан, но очень похожий на него юноша. Такие же темные волнистые волосы, такая же открытая улыбка. - Могу я помочь? - Нет, - покачал головой Арно, - уже никто не поможет. Из тех миров не возвращаются. - Но тому, кто улетел туда, будет приятно знать, что ты живешь тут и не грустишь слишком сильно. Да, я Руперт фок Фельсенбург. Для друзей просто Руппи. И знаешь, я прохожу практику под руководством Эмиля. Ты очень похож на него. - Это он послал тебя сюда? - Ни в коем разе. Я ушел сам, по собственному желанию. Вот, давай позвоним господину Савиньяку и скажем ему… что немного прогуляемся. Если ты не против. Арно шмыгнул носом: - Не против… Руппи. А меня зовут Арно. - А дома – Олененок, так?       Они вдвоем шли вдаль по набережной. Весеннее солнце ласково грело их своими лучами, волны пели бесконечную морскую песню. И впереди будет много счастливых безоблачных дней.