Эстетика заброшек

      Как и ожидалось, Эмиль пришел утром, разбудил сына, помог ему дойти до ванной, а затем и до кухни. - Милле, - осторожно спросил Арно, помешивая кашу, - а ты… очень сильно будешь меня ругать? - А с чего я должен тебя ругать? – устало спросил Эмиль, - ты сам решаешь, как жить. Это было неожиданно. Если б тут был отец, Лионель, тот бы поговорил так, что после этого Арно бы обходил Эстебана за пару хорн. И все заброшенные здания – тоже. И вообще, записался бы на кружок вышивки и вышивал бы крестиком и гладью. - Только хочу предупредить тебя, что отмеченным – таким, как ты и я, можно легко забеременеть. И не слушай, что с первого раза не бывает. Бывает, и еще как. - А у вас с Ли… так и получилось? - Нет, не с первого. Вот мы и забыли об осторожности. И знал бы ты, как было нелегко. Нам тоже было по шестнадцать. Эмиль обнял сына за плечи: - Но все равно, я очень рад тому, что у нас есть ты. Ты – моя гордость и счастье, малыш. Арно мигом смутился. Он-то понимал, что гордиться им незачем. Хорошо, что Ли пока не догадывается об их с Эстебаном отношениях. Хотя по поводу заброшек он тоже не знает. Иначе тоже рассердился бы. Уж кому, как не ему знать, кого можно встретить в заброшенных домах. Но к сожалению, или к счастью, Ли почти все время проводит где-то вдали от дома. - Арно, - Эмиль заглянул в глаза сыну, - пожалуйста, будь осторожнее. Я тебя очень прошу. И с Эстебаном и вообще… я понимаю, они твои друзья, но мне было б спокойнее знать, что ты с ними в безопасности.       Вернулся Лионель через неделю. Нога к тому времени у Арно уже прошла, да и по заброшкам лазали меньше. Холод и дожди мешали полноценным вылазкам. Хотя Константин переживал, что контента не будет, просмотры падают, и вообще… Ли тем временем заинтересовался успеваемостью сына. А вот с этим было «не очень». Частая смена школ не дала хороших знаний. В каждой - свои требования, своя программа. Где-то можно было учиться спустя рукава, где-то приходилось воевать с одноклассниками. А теперь Олененок больше проводил время с друзьями. Интерес к учебе так и не появился. В отличие от близнецов, которые, хоть и не являлись образцами прилежания, но учились прекрасно. Хотя, в отличие от Арно, они отучились в одной школе от начала и до конца. - Это что такое? – Ли серьезно и строго спросил, увидев электронный дневник, - ты собрался стать уборщиком? Официантом? Или раздатчиком в пиццерии? А с твоими оценками только это и будет. - Нет, - испуганно ответил Арно, пряча взгляд, - я стараюсь, просто тут сложнее… - Чепуха! Если подумать, почитать, разобраться – то сложно не будет. Тем более, есть все в интернете. Тебе просто лень разбираться. Хочешь, чтобы все само собой вышло. Так вот, если ты хочешь добиться чего-нибудь сам – то надо прикладывать усилия. Это Арно понимал и так. И все-таки было обидно. Слова отца были справедливыми, но так хотелось просто поговорить. Разузнать, в чем заключается работа Лионеля Савиньяка – хотя б в общих чертах. Узнать, что творится в Кэртиане – не из СМИ, где лжи больше, чем правды, а от него, так сказать, из первых рук. Но теперь все было бесполезно. Арно решил, что отец считает его ничтожеством. Однажды он ника не мог уснуть, ворочался в кровати пол-ночи. И уже задремал, когда услышал разговор родителей. - Тебе следует больше заниматься Олененком, - увещевал супруга Эмиль. - Ты же знаешь, Милле, мне не до того. Я стараюсь работать, чтобы вы могли жить достойно. А если я брошу работу, куда я пойду? Учить оболтусов Основам Безопасности за суаны? Или торговать на рынке вениками? - Шшшш, разбудишь ребенка. Это было «страшное» ругательство от Ли. Он и Олененка порой стращал этой «торговлей вениками». Хотя Эмиль говорил, что все профессии нужны, важны, и каждая достойна уважения. И торговать на рынке – вениками или рыбой, не такое уж плохое занятие. Арно постарался не подслушивать родителей, тем более они понизили тон беседы, и теперь слов было не разобрать. Он стал думать про Эстебана. Не о том, что случилось после их последней вылазки на заброшенный склад и вечерние посиделки. Просто вспоминал смеющиеся глаза, хитрую улыбку – точь-в -точь, лис, стащивший курицу с фермерского подворья. Вспоминал растрепанные черные волосы, челку, что лезла в глаза. Шрам на плече, до которого порой дотрагивался пальцами, будто желая разгладить его. «Ты мне приснись, ладно»? - попросил Арно перед сном. Но увидел кошмар. Будто он стоял в какой-то незнакомой комнате, и по стенам сочилась черная жидкость. Не то тушь, не то чернила – страшно было дотрагиваться до этих потеков. Окна хаотично перемещались по стенам, потолку и даже полу. А двери не был вовсе. - Ты ждешь его? – вдруг спросил старинный репродуктор, вырастая из стены, - Напрасно. Он не придет. Двери вдруг появились само собой, и Арно выскочил из комнаты. Но по коридору бродило нечто, еще более страшное. Женская фигура в длинном платье, только вместо головы у нее был телевизор. Маленький телевизор, такие делали давно. Кажется, в Сэ такой стоял на кухоньке во флигеле, где и жили Эмиль с сыном. Это телеголовое чудовище ходило от двери к двери, и прошло мимо съежившегося на полу Арно, едва не задев его. Потом вдруг остановилось и повернуло назад. В коридоре, куда выходило множество дверей, из стен проступали лица – все они носили отпечаток страдания. Оскаленные рты, зажмуренные глаза. Разные, но одинаково жуткие. Дверь в одну комнату распахнулась – на пороге стояли двойняшки. Приглядевшись, Арно заметил, что тело у них одно, точнее, одни ноги и нижняя часть туловища. А вот рук две пары, две шеи и головы. - Нам скучно, поиграй с нами, - позвали сиамские близнецы его к себе. Арно проснулся за час до будильника, и не хотел засыпать снова – было страшно, что сон опять вернется.